А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

– Не стану отрицать, – подтвердил он. Толпа начала двигаться к двери.– Что ты делаешь здесь? – спросила журналистка. – Учишься юриспруденции?– Нет, – холодно ответил Карло. – Я собираюсь в медицинский, если не попаду в Национальную баскетбольную ассоциацию.Крис больше не смотрел па него. Такое впечатление, подумала Терри, что ему нужно было только узнать, кем станет Карло Пэйджит.– Ты не хочешь быть юристом? – не отставала женщина.Сбоку на Карло надвинулась камера. Он искоса взглянул на нее.– Нет, не хочу. Хочу быть просто сыном.Он повернулся к Пэйджиту и Марии:– Кристофер Пэйджит – мой отец, а Мария Карелли – моя мама. И единственное, что могу сказать о них кому бы то ни было, – я горжусь ими.Журналистка на мгновение лишилась дара речи. Коснувшись руки Терри, Карло слегка улыбнулся Марии, бросил мимолетную ухмылку отцу и направился к двери. Дверь открылась, и Карло Пэйджит прошел в зал. Часть четвертаяОБВИНЕНИЕ10 февраля – 12 февраля 1 – Всем встать, – выкрикнул помощник судьи. – Муниципальный суд города и округа Сан-Франциско, достопочтенная судья Кэролайн Кларк Мастерс проводят заседание.В тот не самый легкий для нее день красивая женщина Кэролайн Мастерс выглядела почти королевой, когда обозревала заполненный журналистами со всех концов страны зал суда, часть которого была отведена для публики – представители ее могли по очереди, по часу, поприсутствовать на процессе. Множество репортеров в примыкающих к залу суда комнатах готовились лицезреть заседание на телеэкранах внутренней трансляции; камеры в углах зала должны были транслировать процесс для всей нации. На ступеньках здания суда группы женщин с плакатами требовали справедливости для Марии Карелли.Сама Мария стояла рядом с Пэйджитом. Ее страх от того, что она вступала на ристалище на глазах у публики, переполнившей зал, страх человека, обвиняемого в убийстве, выразился в том, какой мертвой хваткой она вцепилась в стол своего адвоката. По другую сторону стола была Терри – усталая и встревоженная одновременно. Карло находился в первом ряду, за их спинами, рядом с ним – Джонни Мур, готовый в любую минуту прийти Пэйджиту на помощь.Обернувшись, Пэйджит посмотрел на Марни Шарп. Та была бледна. Но выражение ее лица говорило о полной боевой готовности. И Пэйджит был уверен: она, как и он, твердо знает все относящиеся к делу факты, не раз прокрутила в мыслях весь допрос от начала до конца и готова к любым сюрпризам. Лично для него неясным оставалось лишь одно, что поставил на карту он сам.Кэролайн Мастерс смотрела на них от судейского стола. Ее строгость законника казалась напускной, скрывающей интерес и азарт.– Мисс Шарп, – проговорила она, – мистер Пэйджит. Несколько основных правил. Рассчитываю на ваше внимание. Прежде всего, телевидение лишь налагает дополнительную ответственность, оно здесь вовсе не для того, чтобы кто-то имел возможность демонстрировать себя. Призываю вас и скромности. Процесс веду я.Судья сделала паузу. В голосе появились жесткость и решимость.– Далее, – вновь заговорила она. – В сомнительных случаях – после проведения закрытого заседания – будет решаться: можно ли данное лицо привлекать в качестве свидетеля, надо ли данный факт делать достоянием гласности. Чтобы избежать любой предвзятости к кому-либо из участников процесса, будут вестись протоколы таких закрытых заседаний. Если кто-либо без моего разрешения сошлется на материалы такого закрытого заседания, он предстанет перед дисциплинарной комиссией адвокатуры штата Калифорния.Пэйджит понял, что лишен возможности использовать кассеты с записями Лауры Чейз, Джеймса Кольта, Марии, ему нельзя ссылаться на показания Линдси Колдуэлл, Мелиссы Раппапорт и Марси Линтон до тех пор, пока Мастерс не решит их судьбу. Взрывоопасность материала, подумал он, заставляет ее проявлять крайнюю осторожность.– Затем, – продолжала судья, – оставляю за собой право налагать запрет на все или часть материалов этого процесса. Если кто-либо со стороны обвинения либо защиты представит аргументы или задаст вопрос, которые, по моему мнению, будут способствовать формированию предвзятости, а не защите законных интересов сторон, он будет строго наказан. Я достаточно понятно изъясняюсь?– Да, Ваша Честь, – отозвалась Шарп.Пэйджит кивнул:– Достаточно понятно, Ваша Честь.– Хорошо. – Мастерс опустила взгляд на Пэйджита. – Я обращаю на это ваше особое внимание, мистер Пэйджит, поскольку именно вы обращались с подобными просьбами. Я рассчитываю на ваше примерное поведение.– Суд вправе рассчитывать на это, – покорно ответил он. – Со стороны любого.Судья подняла брови.– Надеюсь, что любой, – не без язвительности заметила она, – как и вы, понимает это.Она повернулась к Шарп:– Предлагаю начать со вступительного заявления. Вы готовы?– Да. – Шарп поднялась на подиум, обратила взгляд к Кэролайн Мастерс, и слушание началось.– Это, – сразу заявила Шарп, – обычное убийство.Пэйджит уловил напряжение в ее голосе, как будто ей сдавило горло. Но начало было превосходным, а волнение, как ему показалось, напускным, чтобы придать особую силу словам.– Мария Карелли сама призналась в убийстве Марка Ренсома. Единственное, что не позволяет судить ее, – история, рассказанная Карелли и объясняющая, почему она сделала это. – Голос Шарп зазвенел от презрения. – О, я расскажу о том, что это за история. Мисс Карелли намерена дать показания, но она поведает совсем другую историю, отнюдь не похожую на ту, что узнал от нее инспектор Чарльз Монк.Умный ход, подумал Пэйджит: сфокусировать внимание на неискренности Марии, высказать предположение о том, что она намерена лгать суду, а затем, на закрытом заседании, нанести завершающий удар, предложив заслушать пленку, где Мария сознается в лжесвидетельстве перед сенатом США. Сидевшая рядом с ним Мария слушала внимательно, готовясь к перекрестному допросу. На Карло Пэйджит взглянуть не отважился.– Давайте начнем с тех фактов, которые мисс Карелли трактует, кажется, правильно. Марк Ренсом позвонил ей. После чего Карелли купила пистолет. Она приехала в Сан-Франциско за свой счет, не поставив об этом в известность кого-либо из Эй-би-си или вообще кого бы то ни было. Она пришла в номер Марка Ренсома, пряча "вальтер-380" в дамской сумочке. И затем, около полудня, Мария Карелли застрелила Марка Ренсома. Таким образом, мы имеем дело с умышленным убийством.Шарп сделала эффектную паузу, ее голос стал тише.– В интерпретации других фактов, – добавила она, – мисс Карелли неубедительна.
Слушая, Кэролайн Мастерс подалась вперед. Замерла Терри. Пэйджиту не нравилось молчание зала.– Мария Карелли заявляет, что купила пистолет из-за анонимных телефонных звонков. Ей звонили по ее номеру, которого нет в справочниках и который она никому не сообщала. Она говорит также, что мистер Ренсом завлек ее в номер, обещая рассказать о Лауре Чейз.Шарп помолчала.– По этому поводу, – сухо продолжала она, – я ничего не могу сказать в настоящее время. Но прошу суд обратить на это внимание. Самое главное в заявлении мисс Карелли, что мистер Ренсом пытался ее изнасиловать. – В голосе снова появилось презрение. – По ее словам, член у Марка Ренсома был в состоянии эрекции, Ренсом исцарапал ей горло и ноги, повалил на пол. И потому, защищаясь, она убила его с расстояния в два-три дюйма.Теперь Шарп заговорила отчетливыми рублеными фразами:– Нет ни единого факта, который позволил бы предположить сексуальную подоплеку происходившего. Частицы кожи были найдены только под ногтями мисс Карелли. Нет ни одного признака, по которому можно было бы сделать заключение о том, что имела место борьба. Медэксперт может подтвердить: заявление мисс Карелли о том, что она стреляла с двух-трех дюймов, не соответствует действительности, расстояние было не меньше двух-трех футов, следовательно, весь ее рассказ по меньшей мере сомнителен.Шарп вытянулась в струнку, как будто тело ее напряглось от охватившего душу внезапного гнева.– Судя по всему, мисс Карелли решила использовать для своего оправдания то, что, к сожалению, слишком часто происходит с женщинами, а потому в качестве оправдательной причины лежит на поверхности.Она повернулась к Марии:– С таким же успехом она могла бы обвинять Марка Ренсома и в совращении несовершеннолетних. Единственное, что могло ей помешать, – то, что она уже вышла из детского возраста.Последовала долгая пауза, и, пока она длилась, женщины смотрели в глаза друг другу.– Конечно, – спокойно добавила Шарп, – когда убьешь человека, можно валить на него все, что захочешь, – возражений не последует, о мертвом можно говорить что угодно. Единственное, что может сдерживать в этом случае, – чувство чести, чувство справедливости.Кэролайн Мастерс смотрела неприязненно – она не выносила риторики. Но Пэйджит уже мог ясно представить себе начало вечерних телевизионных новостей.– Но, к несчастью для мисс Карелли, есть и другие факты. Они противоречат ее показаниям и на первый взгляд кажутся необъяснимыми. Тан, мисс Карелли говорила инспектору Монку, что, когда она зашла в номер мистера Ренсома, шторы были опущены. Мы представим трех свидетелей. Один видел мисс Карелли и мистера Ренсома сидящими в комнате при дневном свете, и шторы при этом были подняты. Второй свидетель видел, как мисс Карелли сама опускала шторы. – Голос Шарп набирал силу, сделался безжалостным. – А третий свидетель встретил мисс Карелли вне комнаты. После гибели Марка Ренсома. Мисс Карелли сообщила инспектору Монку, что позвонила по 911 сразу, как только смогла. Но, по оценкам медэксперта доктора Элизабет Шелтон, прошло добрых полчаса с момента убийства до звонка мисс Карелли.Голос неожиданно сделался спокойным.– Мисс Карелли заявила, что, защищаясь, она расцарапала мистеру Ренсому ягодицы. – Помолчав, Шарп продолжала, отчетливо произнося каждое слово: – Доктор Шелтон полагает: царапины наносились Марку Ренсому, когда он уже не мог на кого-либо посягать. Она считает, что прошло не меньше тридцати минут после смерти мистера Ренсома, прежде чем мисс Карелли решила расцарапать ему ягодицы.Публика реагировала возмущенными возгласами, недоуменными вопросами, скрипом сидений. Мастерс подняла судейский молоток, как будто очнувшись от шока. Публика замерла, ожидая, что будет дальше.– Не меньше тридцати минут, – повторила Шарп. – Эти полчаса, как мы полагаем, понадобились мисс Карелли, чтобы придумать ту историю, которую она потом рассказывала.Шарп сосредоточила взгляд на судье:– И о чем же все это говорит нам? О том, что мисс Карелли лгала полиции, чтобы скрыть свое преступление. Так же, как она намерена лгать суду.Выражение лица Мастерс было жестким. Пэйджит не смог бы сказать, чем это вызвано: то ли протестом против попытки Шарп заронить в ее душе предубеждение, то ли решимостью не оставлять безнаказанной ложь Марии Карелли.– Каковы же мотивы преступления? – Этот риторический вопрос был задан мягко, почти доброжелательно. – С точки зрения закона мотивы для нас не столь важны. Мотив не является элементом преступления, а что касается доказательств собственно преступления – их вполне хватает, чтобы возбудить уголовное дело.Шарп снова возвысила голос:– Но мы знаем эти мотивы. И готовы представить их суду на закрытом заседании. Просим суд дать нам такую возможность.Пэйджит стал медленно подниматься. Шарп нарушала указание судьи, сообщив о факте, разглашение которого могло быть запрещено судом. Пока он медлил, не решаясь заговорить, вмешалась Мастерс.– А вот мистер Пэйджит считает, – язвительным тоном произнесла она, – что вы пересекли линию. Когда я просила не касаться того, что выносится на закрытое заседание, после заседания, я полагала, что вы будете воздерживаться от этого же и до заседания. Или здесь есть какая-то разница, которую я не в состоянии уловить?Шарп замерла.– Нет, Ваша Честь, – голосом примерной ученицы ответила она. – Извините за мою ошибку.Мастерс нахмурилась:– Будем надеяться, что это не повторится. Продолжайте.Но обличительный порыв Шарп, казалось, иссяк. Помолчав, она закончила:– Ваша Честь, еще одно хотелось бы сказать в заключение. Изнасилование – большая и трудная социальная проблема. Нельзя допускать, чтобы для человека, который по-свойски обращается со средствами массовой информации, она стала своебразной палочкой-выручалочкой, чтобы подсудимая, стремясь избежать наказания за убийство, использовала выдумку, надеясь выкрутиться. – И добавила, как бы подытоживая: – То, что Мария Карелли рассказывает, не выдерживает никакой критики. То, что Мария Карелли сделала, не что иное, как умышленное убийство, и факты, несомненно, докажут это.По тому, как Шарп держалась, было заметно, что напряжение все еще не оставило ее.– Ваша Честь, суд должен предъявить Марии Карелли обвинение в убийстве Марка Ренсома.Еще мгновение она стояла на подиуме, глядя снизу вверх на Мастерс, а когда, повернувшись, пошла к своему месту, сопровождаемая взглядами всего зала, Пэйджитом овладели усталость и мрачные предчувствия. Мария Карелли смотрела в сторону.– Слушая мисс Шарп, – начал Пэйджит, – я думал прежде всего о том, что речи – это не доказательства, а слова – не факты.Зал молчал, и Пэйджит знал, что, по крайней мере, внимание публики ему обеспечено. Но худощавое лицо Мастерс выражало неудовольствие, как будто ей были неприятны нападки на Шарп.– Моей второй мыслью, – продолжал ровным голосом Пэйджит, – была следующая: изнасилование – слишком серьезный случай, чтобы о нем можно было говорить с той небрежностью, которую нам сегодня демонстрировало обвинение.Он обернулся к Шарп:– Такой же серьезный, как и избиение женщины, после которого остаются синяки, а сама женщина впадает в шоковое состояние. Это настолько важный факт, что он не мог остаться незамеченным обвинением. И тем не менее это имело место.Пэйджит помолчал.– Слушая пастиччо Опера, музыка которой заимствована из различных ранее написанных опер или специально создана несколькими композиторами; буквально – смесь, паштет.

обвинения, составленное из косвенных улик, я невольно вспомнил не очень радостный вечер, который был у меня год, или около того, назад. Мы решили сходить в кино.Мастерс выразила нетерпение легким движением плеч.– Я был с сыном. – Пэйджит обернулся к Карло и Марии. – С сыном мисс Карелли.Мария понимающе улыбнулась ему, а Карло кивнул. Тогда Пэйджит снова повернулся к суду, как бы боясь выпустить из виду судью Мастерс.– Фильм был об убийстве президента. Для Карло это было открытием темы. Как и вступительное слово мисс Шарп, фильм был рассчитан на то, чтобы овладеть вниманием зрителя и развлечь его.Мастерс откинулась на спинку кресла, как бы желая получше рассмотреть Пэйджита. Любопытство боролось в ней с раздражением от неудачного начала его выступления. Пэйджит видел, как приподнялась Шарп, готовясь излить словами свой протест.– Кинорежиссер, – продолжал он, – проявив недюжинные комбинаторские способности, умудрился связать с убийством факты, не имеющие к нему никакого отношения, и получилась мешанина из кубинского заговора, беспутных парней Нового Орлеана, реакционных фанатиков, агентов ЦРУ, создателей ракет, а президента убил вице-президент и засекретил материалы дела на тридцать лет, и все это с помощью членов конгресса и главного судьи Верховного суда.Пэйджит сделал паузу.– Фильм получился увлекательный. И, подобно вступительному слову мисс Шарп, целиком и полностью основанный на косвенных доказательствах.Он понизил голос:– Косвенные улики очень опасны, если слишком долго варятся в горячих головах обвинителей.Пэйджит смотрел на Шарп, пока лицо у нее не окаменело от гнева.– Кино, – холодно бросил он, – вполне подходящее место для игры фантазии, для мифотворчества. Но не зал суда.Он снова повернулся к судье:– Не должен суд быть местом, где можно дать волю фантазии, как нам только что продемонстрировала мисс Шарп. Не хочу в свою очередь испытывать терпение суда, приводя собственную версию. Не хочу и анонсировать сейчас все те факты, которые мы намерены предложить суду на закрытом заседании. Хочу констатировать лишь один факт и высказать суду одну простую просьбу. Факт состоит в том, что Марк Ренсом оскорбил Марию Карелли. Из-за этого она убила его, что мы и собираемся доказать. А просьба в том, чтобы суд принял во внимание следующее обстоятельство: как долго продержится при проведении перекрестного допроса версия мисс Шарп. После чего, – мягко закончил он, – я просил бы суд подумать над тем, кому можно на самом деле верить. Спасибо, Ваша Честь.Наступило молчание, Мастерс, казалось, была удивлена тем, что он говорил так недолго. Идя на свое место, Пэйджит понял, что испытывает не облегчение, а депрессию.Это был запасной вариант:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66