– Там моя свекровь.
Незнакомка топнула ножкой:
– Мне по фигу! Она отказывается освобождать помещение, пока не переговорит с вами. Представилась вашей сестрой, а кто она вам на самом деле, мне до лампочки. У туалета начал собираться народ! Советую поскорее вытащить оттуда вашу родственницу.
Сгорая от стыда, Ката понеслась по узкому коридору в конец вагона.
Полная мамаша с рыжеволосым мальчуганом, седовласый дедок и прыщавый парень с гневом уставились на Копейкину.
– Безобразие, – злилась женщина с ребенком. – Сколько можно ждать?
– Уже двадцать минут не выходит, – поддакнул дедок.
– А орет-то как, – усмехнулся парень. – Интересно, что она там делает?
Ката вплотную подошла к двери.
– Розалия Станиславовна, это я. Вы в порядке?
– Она-то в порядке, – вещал дед, – это мы сейчас будем не в порядке. Я сдерживаюсь из последних сил. Мне семьдесят пять лет, я не могу долго терпеть!
– Ката, беда! Несчастье! – причитала свекровь. – Помоги!
– Откройте.
– Нет! Не могу.
– Дверь заклинило? – переполошился парень.
– У меня кое-что улетело.
Старик покрутил пальцем у виска.
– Она ненормальная. Ей-богу, ненормальная. Что может улететь в туалете?
– Ката, приказываю тебе очистить коридор от придурков! Я не выйду, пока тамбур не опустеет.
– Произвол!
– Где проводница?
– А давайте дверь выломаем?
– Прекратите. – Незнакомка с карими глазами положила руку Катке на плечо. – Люди, вы что, офонарели? Зачем ломать дверь, зачем орать, может, у человека действительно несчастье случилось.
Дед зажмурился.
– Чтоб вам всем… – не договорив, он побежал в другой вагон.
– Один сдался, – заржал парень и, саданув ногой по дверке, потопал в свое купе.
Мать с ребенком удалилась со словами:
– Если через пять минут она не выйдет – вам всем не поздоровится.
Оставшись наедине с шатенкой, Ката крикнула:
– Розалия Станиславовна, выходите.
– Все ушли?
– Практически да.
– Это как?
– Никак, – отчеканила шатенка, – я тоже испаряюсь.
Как только Копейкина увидела лицо свекрови, ее аж передернуло. Кожа по цвету напоминала перезрелый помидор. Из глаз Розалии лились слезы, а самое ужасное… на ее голове отсутствовал русый парик.
Схватив невестку за руку, Розалия помчалась в купе.
Щелкнув замком, она рухнула на сиденье и, заламывая руки, разревелась:
– Позор! Какой позор!
– Где парик?
– Я же сказала, улетел!
– Куда?
– Идиотка! В Африку! Откуда я знаю, куда он улетел, он мне не сообщил. Мое лицо! Мое драгоценное лицо! Посмотри, на кого я похожа. Ужасно дерет, такое впечатление, что старая кожа сползает.
– Светлана вас предупреждала.
– Старая гадина пожалеет, если я превращусь в уродку. В порошок ее сотру! Мокрого места от нее не оставлю.
– Вернемся к парику, – заискивающее промямлила Ката. – Я не поняла…
– Дура! Что тут непонятного? Лицо начало сильно щипать, я попыталась умыться, но стало только хуже. Тогда я открыла окно и высунула голову наружу.
– Господи!
– Это помогло, боль немного утихла, а потом… ветер сорвал парик и унес его к чертовой матери! Я осталась одна… в туалете… с красным лицом… без прически… а там эти козлы в дверь тарабанят… – Розалия завыла в голос: – За что мне такое наказание? А-а-а… какая я несчастная! Сиротка обиженная! Красотка изуродованная!
– Успокойтесь. – Ката погладила свекровь по голове. – Все не так страшно. У вас в чемодане есть еще два парика.
– А лицо? Как с такой рожей я выйду из поезда?
– Если бы была вуаль…
– Но ее нет! Нет вуали! Я пропала! Опозорюсь! Умру от стыда! У-у-у…
Дабы не мешать Розалии жалеть себя, любимую, Катка вышла из купе.
В коридоре у окна стояла та молодая шатенка.
Заметив Копейкину, женщина обеспокоенно спросила:
– Что произошло у вашей родственницы?
– Ерунда. С ней постоянно что-то случается. Главное – жить будет. Хотя каким образом мы выйдем на перрон, даже не представляю.
– Может, я смогу вам помочь?
– Вряд ли.
– Я Ева, – непринужденно представилась новая знакомая.
– Катарина.
– Я, как никто, умею находить выходы из самых, казалось бы, безвыходных ситуаций. Расскажите, что стряслось с вашей свекровью, и я приду на помощь.
На колебания у Каты ушло не более минуты. Понизив голос до шепота, Катарина поведала Еве сагу о настойке и улетевшем парике.
– Пустяки. – Ева махнула рукой, и Копейкина заметила на ее левом запястье татуировку в виде цветка. – Мне необходимо пройти в ваше купе.
– Это исключено, Розалия никому не позволит увидеть ее в таком виде.
– Ты не знаешь Еву Германову. Для меня не существует запретов. Пошли!
Прежде чем отправиться в купе Копейкиных, Ева прошмыгнула к себе, взяла сумочку и знаком показала Катке, чтобы та постучала.
– Розалия Станиславовна, откройте.
– Ты одна?
– Д-да.
Рванув на себя дверь, Ева быстро затараторила:
– Тихо! Не надо поднимать шум. Я в курсе событий, и вам совершенно не стоит меня стесняться.
Вытащив из сумки визитку, она протянула ее остолбеневшей Розалии.
– Я владелица агентства, занимающегося организацией праздников и прочих мероприятий. Ваша проблема вполне решаема. Если позволите помочь, я с радостью окажу вам услугу.
Свекровь покосилась на Катку.
– Каким образом ты собралась мне помочь? У тебя есть шляпа с вуалью?
– Шляпы нет, но зато есть пара идеек и мыслишек.
Сев напротив свекрови, Германова кивнула на простыню.
– Поступим следующим образом. Из простыни я сделаю вам паранджу. Никто, повторяю, никто даже не заподозрит, что под ней скрывается.
– Паранджу? Из простыни? Ты в своем уме?! Меня примут за камикадзе, я и двух шагов не успею сделать по перрону, как меня арестуют!
– Хорошо, озвучиваю второй вариант. Если удастся раздобыть бинт, мы перебинтуем вам голову, оставив прорези для глаз, носа и рта.
– Якобы вы возвращаетесь домой после пребывания в клинике пластической хирургии, – проговорила Ката.
Розалии идея с пластикой пришлась по душе.
– Да, но где взять бинт?
Ева встала:
– Предоставьте это мне.
Она выпорхнула из купе, а когда вернулась обратно, водрузила на стол несколько пачек с бинтами.
– Одолжила у проводницы. Все складывается более чем удачно. Думаю, можем приступать.
Свекровь уселась поудобнее, разрешив Германовой заняться «маскировкой».
Тридцать минут спустя Катарина присвистнула:
– Классно получилось!
– Теперь надевайте парик, и дело в шляпе, – велела Ева.
Розалия критически смотрела в зеркало.
– Уродина страшная! Но в создавшейся ситуации это лучшее, что можно было придумать.
Далее последовали слова благодарности Еве. Розалия называла Германову восьмым чудом света и пообещала в самом ближайшем будущем нанести визит в их агентство.
– Услуга за услугу. Ты помогла мне, а я в свою очередь помогу твоему агентству. Закажу у вас праздник, на который рассчитываю получить большую скидку.
Ката прикрыла лицо руками.
– Без проблем, – щебетала Ева, – мы рады новым клиентам. Вы останетесь довольны.
Вручив Катке вторую визитку, Ева пояснила:
– Это на случай, если первая потеряется.
Вот, в принципе, так и произошло знакомство Катарины с Германовой Евой Альбертовной. Теперь представьте себе состояние Копейкиной, когда месяц спустя она вдруг увидела Еву, но уже облаченную в грязную рваную одежду и знавшие лучшие времена ботинки.
Как подобное могло случиться? Ева – обеспеченная дама, владелица крупного агентства, которая, естественно, не нуждается в деньгах, в образе бомжихи лежит в сугробе с проломленной головой!
Дальше – больше. В отделении, после того как был составлен протокол, Катка узнала от капитана, что на Германовой был седой парик.
Множество вопросов, на которые не было ответов, крутились в голове Каты, мешая сосредоточиться. Зачем Ева вырядилась нищенкой? Почему она бродила по темной улице, словно неприкаянная? И наконец, кто отправил Германову на тот свет?
Аналогичные вопросы интересовали не только Катку. Ребята, на чьем участке был обнаружен труп, также жаждали поскорее поставить точку в этом деле.
Единственное, о чем не догадывались сотрудники правоохранительных органов, так это о желании Каты Копейкиной лично докопаться до правды. Ведь Катка славилась своей принципиальностью и страстью к раскрытию преступлений.
Что ж, похоже, загадочная смерть Евы Германовой могла на время оторвать Копейкину от повседневной рутины и склок с Розалией, предоставив детективу-любителю очередной шанс доказать, в первую очередь самой себе, что расследование преступлений – это ее истинное призвание.
* * *
В агентство Катка решила отправиться на следующей неделе, справедливо полагая, что сейчас там и без нее царит переполох. Наверняка с сотрудниками фирмы ведутся ежедневные беседы касательно жизни покойной. Сталкиваться нос к носу с милицией – не очень удачная перспектива. Катка может и подождать, чтобы потом, не вызывая особых подозрений, лично переговорить с каждым, кто хоть в малейшей степени может пролить свет на убийство Германовой.
А пока Копейкина порулила на место преступления, в надежде опросить местных бомжей, коих в том районе имелось предостаточно. Она сама, приезжая в салон красоты, не раз замечала слонявшихся поблизости граждан без определенного места жительства. И если рассуждать логически, то, вполне возможно, кто-то из них мог заметить в тот роковой вечер Еву на своей территории.
Припарковавшись возле салона, Ката вышла из «Фиата». Вблизи от станции метро выстроились в ряд торговые палатки. У одной из них тусовались несколько мужичков, по внешнему виду которых Копейкина поняла, что это любители горячительных напитков.
Приблизившись к веселой компашке, Ката кашлянула.
Никто из выпивох даже и не думал посмотреть в ее сторону. Пришлось подойти к ним почти вплотную.
Тронув высокого дядьку за локоть, Катка несмело затараторила:
– Простите, вы местный?
Мужик закивал:
– Двадцать лет здесь живу. А че?
– В курсе, что три дня назад неподалеку от салона красоты обнаружили труп женщины?
– Угу.
– Мы все в курсе, – лениво бросил мужик в полинялой дубленке.
– Вы случайно ее не знали?
– Кого?
– Покойную?
– Ну ты даешь, мы, по-твоему, кто?
– Кто?
– Да уж не бомжи, у каждого квартирка собственная имеется!
– И семьи, – вставил низенький крепыш.
– А та баба бомжевала.
– Значит, вы все-таки ее знали?
– Говорят тебе русским языком – нет.
– Тогда почему решили, что она бомж?
Мужики переглянулись.
– Ты че, нас на понты берешь? Из ментовки, что ли?
– Нет.
– Тогда вали отсюда.
– Неужели вам трудно ответить?
– Мы заняты.
Крепыш достал из-за пазухи начатую бутылку сорокаградусной и, сделав из горлышка два глотка, икнул.
– Точно, заняты, а ты нас отвлекаешь.
Катарина сжала кулаки.
– Ладно, не хотите по-хорошему, будем разговаривать по-плохому. Я действительно из милиции! Расследую убийство Евы Германовой. Так что решайте: либо вы говорите со мной здесь, либо немедленно проедем в отделение.
– Из ментовки, говоришь? А документик у тебя есть?
– Конечно.
– Покаж!
– Он… кхм… я его оставила в столе.
Мужички заржали:
– Ха-ха-ха…
– Нашла дураков!
– Да ты на себя посмотри, какой из тебя мент?
– Профурсетка!
– Топай подобру-поздорову.
Отойдя от пьяниц, Катарина вынуждена была признать собственное поражение.
– Эй, тетка, дай сто рубликов, – послышалось сзади.
Полагая, что обратились не к ней, Копейкина даже не соизволила обернуться.
– Тетка, – повторил детский голосок, – дай сотенку.
Двинувшись к «Фиату», Ката почувствовала, как кто-то потянул ее за рукав.
– Ну чего, вам жалко? – проныл перепачканный мазутом парнишка лет десяти. – Вы вон какая богатая, а мне кушать хочется!
Катарина остановилась. Выходит, теткой обозвали именно ее.
– Ты кто?
– Мишка.
– А где твои родители?
– Нету их. Мамашка в тюрьме сидит, а папки у меня отродясь не было.
– И с кем ты живешь?
Мальчуган махнул рукой.
– Нас много, всех не перечислишь. Но в основном я с Толиком и Саньком кантуюсь. Они мои лучшие друганы. Теть, ну дай денежку! Хотя бы полтинничек. Есть охота. Со вчерашнего дня, кроме лаврушки, ничего не жевал.
Катарина протянула парню деньги!
– Бери.
– А еще можешь дать?
– На еду тебе хватит.
– А за информацию?
– Что?
В лукавых глазах паренька заблестел озорной огонек.
– Я слышал, как ты с алканами о Надьке разговаривала. Если дашь еще две сотенки, отведу тебя к нашим. Ирка с Надькой общалась.
– Подожди, кто такая Надька?
– Та тетка, которую убили.
– Ты что-то путаешь, ее звали Евой.
– Не-е, – протянул пацан, – это вы путаете. Убили Надьку, я это хорошо знаю.
Катарина полезла в кошелек.
– Держи. Говори, где Ирка?
– Да вы не бойтесь, я не обману, раз обещал, значит, сделаю. Айда за мной!
Катарина шла за повеселевшим Мишкой минут пятнадцать. Позади остались жилые дома, впереди мелькала стройка, а чуть дальше расположился заснеженный пустырь.
– Куда ты меня ведешь?
– Так к нашим.
– Но там же поле.
– Верно. Мы там живем.
– Прямо в поле?
– Зачем в поле? Под ним.
Ожидая, что Мишка вот-вот даст деру, Копейкина на всякий пожарный взяла его за руку.
– Эй, вы чего? Отпустите! Если парни увидят, они меня засмеют.
– Я дальше не пойду. Зачем ты меня сюда завел? Здесь нет людей.
– Ирка там, – парень вытянул руку вперед.
Остановившись у канализационного люка, Михаил сплюнул.
– Все, притопали. Ну, я пошел.
– А ну, стоять!
– В чем дело? Я вас проводил, теперь мне бежать надо.
– Издеваешься?
– Вы чего, не врубились? Мы внизу живем.
– В люке?
– Ну да. Там тепло, нам по кайфу. Летом в основном на вокзалах тусуемся, а вот зимой там запросто окоченеть можно. В прошлом году Борька заснул под мухой на лавке и дуба дал.
Катарина хотела задать следующий вопрос, но в это время из люка высунулась голова.
– …! – выругался неизвестный. – Мишка, какого ты орешь здесь?
– Серый, все в порядке. Я тетку привел.
– А за хреном она нам?
– Она к Ирке. Ты, это… проводи ее, а то она трясется от страха, – засмеявшись, Михаил был таков.
Голова окинула Катку оценивающим взглядом, после чего пробурчала:
– Заваливайся.
– Куда?
– … три раза! Сюда! Че, отупела совсем?
– Я туда не полезу.
– Тоды покедова. – Голова исчезла.
– Не уходите. Мужчина! Вы меня слышите? Позовите Ирину.
– Да иди ты, – послышалось снизу.
– Я заплачу.
Аргумент подействовал. Голова нарисовалась вновь.
– Сколько дашь?
– А сколько хотите?
– О!.. Вижу, ты человек правильный. – Серый наконец соизволил вылезти из люка.
Отряхнувшись, он склонил голову набок и выпалил:
– На три бутылки, закусь и флакон духов Нюрке в подарок.
– Лучше озвучьте сумму.
Бомж принялся складывать в уме цифры.
– Двести плюс сто тридцать, плюс сорок, плюс сто… Итого – тысяча.
– Четыреста семьдесят, – пискнула Копейкина.
– Тысяча! И не спорь. Не хошь – не будет тебе Ирки.
На данный момент Катке было жизненно необходимо увидеть Ирину, поэтому, отдав мужику две пятисотки, она быстро проговорила:
– Зовите.
Но не тут-то было. Спустившись в дырку, из которой, к слову сказать, пахло далеко не розами, дядька изрек:
– Следуй за мной.
– Вы обещали позвать ее на улицу! – взвизгнула Копейкина, чувствуя себя облапошенной и униженной.
– Не кипятись, не кипятись, – затрещал бомж. – Ирка вчера ногу подвернула, лежит она. Ходить ей тяжело. Не силком же бабу тащить? Ну будь ты человеком, не кочевряжься. Никто тебя из наших не тронет, мы живем дружным коллективом. У нас даже тараканы почти ручные. Давай, осторожней ступай, а внизу я тебя подстрахую.
И Катка решилась. Вдыхая тошнотворный теплый воздух, вырывавшийся из люка, она полезла за Сергеем в темноту.
– Здесь осторожней, – напутствовал Серый, – так, еще немножко – и ты у нас в гостях.
Внизу Катарина осмотрелась. Зрелище, надо заметить, было не для слабонервных. Туннель, изнизанный трубами разного диаметра, казался бесконечным. Вдали виднелся желтый свет.
– Ирка в спальне, отдыхает, – осклабился провожатый.
Свернув вправо, Сергей два раза саданул по трубе.
– Зачем вы это сделали?
– Крыс отгоняю, они, гады, совсем в последнее время обнаглели. Нас ваще не боятся.
Катарина замерла.
– Здесь еще и крысы есть?!
– А ты как думала, в мавзолей попала?

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги ''


1 2 3 4