Вот и сейчас ему было чертовски жарко. Сэм_ отдал бы месячное жалованье, чтобы запустить пальцы в ее волосы, чтобы переплести с ней руки, возможно, в постели… О, проклятие!
– Вечеринка проходит за домом, с другой стороны, – раздался рядом с машиной Сэма слишком хорошо знакомый ему голос. Внутри у него все подпрыгнуло, член отвердел, доказав тем самым, что медлил он не зря. Сэм неторопливо выбрался из машины, усилием воли пытаясь вернуть определенную часть тела в благопристойное состояние. Присцилла выглядела потрясающе. Еще лучше, чем пять дней назад в баре «Магнолия-Хаус». Вот дерьмо! Может, если бы она обесцветила волосы, он бы не так бурно на нее реагировал?
– Вы никогда не думали о том, чтобы сделать стрижку? Или стать блондинкой?
– Вероятность таких действий с моей стороны столь же мала, как и вероятность вашего прихода сюда. Но я вижу вас здесь, и это доказывает, что в мире случаются самые невероятные вещи.
– Полгорода слышали, что вы пригласили меня. Помните тогда, в банке? Как я мог не прийти? – Сэм прислонился к фонарю, пытаясь придать себе равнодушно-скучающий вид, но тут Присси взяла его за подбородок двумя пальцами и повернула голову направо и налево, тем самым лишив его воли сопротивляться основному инстинкту. Прикосновение ее пальцев было как гипноз. Эротический гипноз. Вот черт!
– Не вижу никаких следов от пощечины на вашем лице. Все в порядке. Вы же знаете, что я ударила вас за дело. Извиниться не хотите?
– За что я должен извиняться? Это вы меня ударили, и я до сих пор не знаю, что у вас на уме. Скорее всего вы просто так сняли меня в том баре.
– Но это вы меня сняли.
– Да вы же специально оделись так, что все мужчины в баре на вас пялились.
– Спорить с вами не буду. Юбка «Гэп» и блузка «Олд нэйви» совсем не то, во что одевается Пэрис Хилтон.
Сэм окинул взглядом темно-синее платье Присси. Оно мерцало и переливалось. Наверное, шелк. Когда она двигалась, материал покачивался.
Присси кивком указала на морг, прекрасный образец георгианской архитектуры, который, увы, разваливался на глазах.
– Специально для вас мы вымыли окна.
– Не для меня. Ради денег банка. А люстра красивая.
– Итальянское янтарное стекло. Но в доме еще немало оригинальных люстр. Этот дом – настоящее сокровище.
– Да, и еще бездонная яма для сброса денег. – Сэм все знал об этих «сокровищах». Но были здесь и другие сокровища. Искрящиеся глаза Присси, ее смех, ее походка.
– Позвольте проводить вас к остальным гостям. – Она взяла его под руку, и от ее прикосновения по телу Сэма пробежал электрический разряд. Он привлек ее к себе. В ее глазах было то же непреодолимое желание, что не оставляло Сэма, чем он бы ни занимался. Он мог пить бурбон, мог совершать длительные пробежки, мог совать голову под подушку, орать «Пятнадцать человек на сундук мертвеца…» до двух часов ночи – никакого эффекта. Он хотел ее.
– Вы ошеломительная.
Губы Присси полуоткрылись, как лепестки, глаза приобрели томный блеск, и Сэм едва не потерял рассудок, такая им овладела похоть.
Она была беззащитно-трогательной. Он очень не хотел отпускать ее от себя.
– Я пыталась убедить себя, что ты просто очередной мужчина, ниспосланный, чтобы испортить мне жизнь. И в итоге… вот это. Мы же не нравимся друг другу. Вспомни, мы враги. И совершенно бессмысленно что-то придумывать.
Лоретта Мэй Джонсон, проходя мимо них – она тоже направлялась на вечеринку, – хохотнула:
– Мне вы отнюдь врагами не кажетесь. Вид у вас очень… дружелюбный.
– Нам надо отсюда уйти, – сказал Сэм. Над головой у них шелестела листва, с моря дул легкий ветерок. Он повел Присси в заросший палисадник, к парадному крыльцу, возле которого росло большое тутовое дерево и плющ, обвивавший каменный фонтан, вился По решетке террасы. Этот плющ скрывал их от посторонних взглядов.
Сэм погладил ее по щеке, и сердце его застучало втрое быстрее.
– Я мог бы съесть тебя заживо. Ты знаешь это. Каждый раз, когда я тебя вижу, со мной это происходит. – И Сэм поцеловал ее так, как мечтал все эти пять суток. Тело его напряглось, его чертов пенис из просто твердого стал твердым и пульсирующим. И в этот момент Присси приоткрыла рот и впустила его язык. Почему бы ей не держать рот закрытым или не стукнуть Сэма в живот ребром ладони? Тогда с этим влечением было бы покончено. А может, и нет.
Но Присси просунула руки под пиджак, обняла Сэма, прижавшись низом живота к его животу. Тепло ее тела прожгло его насквозь. Даже через платье.
– Я хочу тебя, – выдохнул он ей в ухо. – Сейчас, здесь, немедленно.
Присси на мгновение замерла, очевидно, решая, что делать: уйти, остаться или дать Сэму по голове тутовой веткой. Но именно в тот момент, когда он уже решил, что она сейчас бросится наутек, Присси накрыла губами его губы, и язык ее стал вытворять такое… совершенно неприличное… возмутительное. Но черт, ему это нравилось. Во всяком случае, если это делала Присси Сент-Джеймс. Он задрал ее платье, она расстегнула его брюки и, ни о чем не спрашивая, выудила из бумажника презерватив и натянула на него. Дыша, как загнанный зверь, он прошептал:
– Знаешь, это плохая идея.
– Согласна. Хочешь остановиться?
Сэм прижал ее спиной к ограде неподалеку от крыльца. Присси отклонилась назад и обвила ногами его талию, как тогда, в лифте. У них хорошо получается этот маневр. Слишком хорошо. Сжимая ее ягодицы, крепко прижимая к себе, Сэм вошел в нее и тут же кончил, да так, что в глазах потемнело. Ничего подобного он никогда не испытывал, если не считать того случая в чертовом лифте. Тело его содрогалось, губами он ловил ее отчаянные стоны. Присси тоже вся дрожала от невероятного удовольствия.
– Пресвятая Дева, – прошептал Сэм. Голова у него кружилась, перед глазами все плыло.
– Я прямиком отправлюсь в ад, – жалобно протянула Присси. Налетел ветер, листва шумела сильнее, чем раньше, заглушая их голоса. – Чудесные сестры растили меня доброй католичкой, учили хорошо себя вести и правильно накрывать на стол. Сейчас в этом самом доме они готовят канапе с грибами, божественные канапе, а я тебя обрабатываю прямо здесь, у парадного крыльца.
– Я думаю, мы оба друг друга обрабатываем. – Пальцы Сэма вжались в ее плоть. Он снова ее хотел, и наплевать ему было на монахинь и на грибные канапе. Прямо сейчас его чертов член раздувался, готовый к действию… снова. Присси прищурилась:
– Ты принимаешь виагру? В этом все дело?
– Все дело в тебе. Как ты смотришь, как пахнешь, каково твое тело на ощупь – весь этот чертов комплект. Почему ты не родилась парнем? Черт, я бы запал на тебя, кем бы ты ни была, и, поверь мне, я уж точно не говорю такое всем подряд.
Шорох шагов по тротуару и звуки голосов заставили их замереть. Ее подернутые дым кой глаза и манящие губы были так близко. Сэм хотел, чтобы она всегда его хотела, не только сегодня или в каком-то чертовом лифте, но всегда, каждый день. Он должен был знать, что Присси принадлежит ему, и только ему. Как ему хотелось доставить ей настоящее удовольствие, в настоящей постели, а не в каких-то чертовых зарослях. Мысль о том, что он не единственный мужчина в ее жизни, приводила его в ярость.
Когда группа прошла, Сэм опустил Присси на землю, и она отступила назад, выставила перед собой руки и тряхнула головой. Ничего хорошего этот жест не предвещал. Так как там с перспективой стать ее единственным мужчиной? j.
– Значит, так. Я выхожу из игры. Я так больше не могу. – Все. Конец. Впрочем, долго она так все равно не выдержит. – Хватит валять дурака. Мы ведем себя как дети. Это мешает нашему совместному бизнесу, и меня такое положение не устраивает.
– Сладкая моя, у нас нет никакого совместного бизнеса. Я не дам тебе ссуду. Пойми, ничего личного. Здравый смысл, и ничего больше. Давай забудем о бизнесе и подумаем о нас с тобой.
Присси поправила прическу и одернула платье; Сэм застегнул молнию на брюках и следом за Присси вышел на дорогу из серой брусчатки. Она остановилась возле черной чугунной урны, в которой в изобилии росли желтые и белые цветы. Урну окружали корзины с такими же цветами. Мимо проходили участники вечеринки, здоровались с Сэмом, восхищались цветами. Присси, надо отдать ей должное, действительно превзошла себя, превратив этот заброшенный пустырь в подобие сада. Она подняла на него глаза:
– Ты знаешь…
– Предложение, которое начинается с «ты знаешь», никогда ничем хорошим не заканчивается.
Не обращая внимания на его слова, Присси продолжала:
– Здесь находятся представители прессы, и завтра в «Геральд» появится репортаж об этом мероприятии с фотографиями. Если пройдет слух о том, что банк не поддерживает восстановления зданий, представляющих собой историческую ценность, тем, кто сейчас тут пьет и закусывает, это очень не понравится. Скажу больше, они решат, что ты сноб и Саванна для тебя жалкая провинция, а ведь эти люди – твои серьезные клиенты.
– Ты снова меня шантажируешь? Я это уже проходил, когда ты явилась в банк. Снова хочешь закатить сцену?
– Ну что ж, только на этот раз сцену снимут на камеры. Вживую. – Присси похлопала его по щеке и кивнула в сторону толпы, направляющейся к накрытым под навесом столам:
– Учредители больницы, президент Общества Оуглторпа – ты меня понимаешь. И ничего личного между нами быть не может, потому что никому из нас это не нужно. Бизнес, и только бизнес.
– А как насчет секса? Присси нахмурилась:
– Ты думаешь только об этом?
Сэм поразмыслил над ее вопросом и сказал:
– С тех пор как я тебя встретил, да я только об этом и думаю. И нельзя сказать, чтобы это шло на пользу моей карьере.
Присси отошла от него и, пройдя немного вперед, обернулась и спросила:
– В чем вообще-то проблема? Что тебе не нравится? Небо тебя покарает, если ты утвердишь выделение ссуды?
– Господь с тобой, женщина! Винсент и Энтони не вкладывают и сотой доли твоих усилий в то, чтобы получить ссуду. Тебе-то, черт возьми, она зачем?
– Мне нужна эта работа. У меня есть планы относительно тех денег, что я за нее получу. Усек?
– Деньги на новые сексуальные платья, чтобы сводить мужиков с ума?
– На первоклассную кухонную плиту, холодильник и прочее.
– Если тебе нужны деньги, я устрою тебя на работу в банк.
Хотя, наверное, он поторопился со своим предложением. Он же не сможет работать, будет только искать повод оказаться рядом с Присси.
– Сэм, я не могу свести дебет с кредитом даже в собственном кошельке. Кассиры в банке плачут, когда видят, что я вхожу в дверь.
Сэм провел рукой по волосам. Хотя ему сейчас хотелось как следует за них дернуть. Вырвать волосы с корнем, черт возьми.
– Вот как это делается. Вначале тебе нужно найти подрядчика и договориться с ним о цене за труд и за материалы. Указать эти данные в договоре. Получить гарантии того, что рабочие не бросят работу. Это означает, что ты должна убедить их в том, что это место надежное, «чистое», так сказать, то есть что никаких призраков, привидений и прочей нечисти тут не водится и вообще ничего непонятного не происходит. Не то чтобы я верил в это дерьмо, но другие верят. Мне нужен график выполнения работ. Я должен знать, когда работа будет выполнена полностью и когда двери откроются для клиентов. Вот что такое в общих чертах бизнес-план. Для этого требуется куда больше практической сметки, чем сверстать дебет с кредитом у себя в кошельке. Тебе придется иметь дело со строителями, с реставраторами, со всякими непредвиденными ситуациями. Ты имеешь представление о том, как с этим справиться?
– Я думаю, что после сегодняшнего мероприятия и благоприятных отзывов в прессе слухи о том, что здесь происходит нечто инфернальное, прекратятся. Сейчас здесь присутствуют монахини. Одного этого должно быть достаточно, чтобы призраки разбежались. И ведь я смогла собрать деньги, чтобы устроить сегодняшний праздник, верно?
– Как именно ты уладила финансовую сторону?
– С помощью мистера «Виза» и мистера «Мастеркард». Только не впаривай мне всю эту чушь про долги по кредитным картам, потому что если я и залезла в долги, то исключительно из-за тебя. – Присси сложила руки на груди. – Мне не пришлось бы тратить все деньги с кредитных карточек, если бы ты с самого начала ссудил братьев Бискотти деньгами.
– Ты когда-нибудь изучала экономику?
– А что я сейчас делаю? – Сэм застонал, а Присси развела руками. – Вот смотри. – Она указала на столы с угощениями. Квартет струнных наигрывал душещипательную мелодию. – Все отлично проводят время. И вообще все идет замечательно. И на твоем столе в среду-уже будет лежать то, что ты называешь бизнес-планом.
Присси отошла от него. Она знала, что он недовольно хмурится и бурчит, однако даже хмурый и бурчащий Сэм все равно выглядел весьма аппетитно. Присси знала, что не ввела его в заблуждение своим наивным заявлением, что к среде подготовит нужный документ. Оптимизмом ее Бог не обидел, но даже она понимала, что для того, чтобы сдвинуть этот проект с мертвой точки, потребуются гигантские усилия. И все-таки она запустит его, ей-богу!
Присси подошла к Гриффу и Камилле и поблагодарила их за то, что они пришли, хотя ледяной взгляд Камиллы лучше всяких слов говорил о том, что Присси она меньше всего хотела видеть на этом празднике. Ну и ладно. Пришли – уже хорошо. Даже если гранд-дама Саванны явилась сюда из чистого любопытства, делу от этого хуже не будет.
Новый порыв ветра прошелестел по кронам деревьев. Темные ветви хлестали резко потемневшее небо. Пурпурные и белые рододендроны и розовые азалии, которые воткнули в землю за полчаса до прибытия гостей, раскачивались из стороны в сторону. Белый навес над столами трепетал, факелы горели неровным, призрачным светом. О, только бы не дождь! Господи, не надо дождя! Нашли лучше засуху.
Неожиданно рядом с Присси возникла Брианна.
– А у меня для тебя новый клиент. Он сказал, что если тебе удастся запустить этот проект, то он хотел бы поговорить с тобой насчет старинного театра, который он купил в Бофорте.
У Присси едва не остановилось сердце.
– В самом деле? Ты не шутишь? Еще один проект? Уже?
– Бесплатные билеты в театр в обмен на бесплатные гробы. Мое почтение. – Брианна помолчала. – По-моему, ты только что разговаривала с Сэмом Пейтом, главной составляющей этого грандиозного плана, не так ли?
Присси оглянулась.
– Я боялась, что он стоит у меня за спиной. Как я могу его шантажировать, если он не поддается на шантаж, дери его черти!
– Можно и Бью Кливленда отправить к тем же чертям? – Лучезарная дежурная улыбка Бри уступила место хмурой мине. – Он не придет. Я знаю. Он решил меня бросить, даже не дав мне шанса научить его целоваться. Еще один несостоявшийся роман в длинном списке Брианны Монтгомери. Все кончится тем, что мне все лето придется провести с…
– Со мной, я надеюсь, – раздался голос Ламона Ласкина из толпы. – Как поживают сестры во Христе? – Ламон поздоровался с Присси, не сводя глаз с Бри. – Я везде вас ищу, мисс Монтгомери. – Он играл своими серыми глазами и шевелил густыми усами. – Видите ли, в следующем месяце я уезжаю в Милуоки на медицинскую конференцию. Уверен, вам бы там понравилось. Вы могли бы поехать со мной. Мы бы познакомились с тамошними достопримечательностями. Мне говорили, у них замечательные джаз-клубы. И еще мы могли бы лучше узнать друг друга.
– Но мы же знаем друг друга не один год, – возразила Бри. Дежурная улыбка ее была на месте, хотя, если приглядеться, была она все же немного кривовата. – Мы достаточно хорошо знакомы.
– Но я бы хотел, чтобы мы стали настоящими друзьями. Особенными. – Ламон подмигнул ей, и Бри поежилась. – Вам холодно? Позвольте предложить вам мой пиджак.
Бри, отказываясь от этого предложения, выставила вперед руку и отступила. Вообще эта ночь была отмечена многочисленными отступлениями.
– Со мной все в порядке, спасибо, а вам пора возвращаться к гостям, Ламон. – Бри кивком указала на тент. – Сестры как раз принесли томатные сандвичи. Я уверена, вы их любите, они удивительно вкусные. Само совершенство.
– Совсем как вы, моя дорогая. – У Ламона вспыхнули глаза. – Именно так, совсем как вы. Я придержу для вас местечко, так что не исчезайте надолго. – Он еще раз подмигнул и удалился, засунув руки в карманы, насвистывая себе под нос что-то бодрое и безбожно перевирая мелодию.
– О Господи, пожалей меня и пристрели прямо сейчас, чтобы я не мучилась, – запричитала Бри. – Что мне делать? Если я не проведу сегодня какое-то время с Ламоном, мама об этом прознает и ее хватит удар.
– У нас под рукой специалист по болезням сердца. – Присси кивнула Ламону, который облюбовал столик с горящей свечой и вазой с весенним букетом. На столике стояло блюдо с шоколадно-ореховым тортом и еще блюдо с пирожными тирамису, которые по такому случаю Винсент лично покрывал взбитыми сливками.
– Это вовсе не смешно, Присси Сент-Джеймс. Ласкины – попечители музея Телфэйр, входят в консультативный совет мемориального кладбища колониальной эпохи, театра «Лукас» и Колледжа искусств и дизайна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
– Вечеринка проходит за домом, с другой стороны, – раздался рядом с машиной Сэма слишком хорошо знакомый ему голос. Внутри у него все подпрыгнуло, член отвердел, доказав тем самым, что медлил он не зря. Сэм неторопливо выбрался из машины, усилием воли пытаясь вернуть определенную часть тела в благопристойное состояние. Присцилла выглядела потрясающе. Еще лучше, чем пять дней назад в баре «Магнолия-Хаус». Вот дерьмо! Может, если бы она обесцветила волосы, он бы не так бурно на нее реагировал?
– Вы никогда не думали о том, чтобы сделать стрижку? Или стать блондинкой?
– Вероятность таких действий с моей стороны столь же мала, как и вероятность вашего прихода сюда. Но я вижу вас здесь, и это доказывает, что в мире случаются самые невероятные вещи.
– Полгорода слышали, что вы пригласили меня. Помните тогда, в банке? Как я мог не прийти? – Сэм прислонился к фонарю, пытаясь придать себе равнодушно-скучающий вид, но тут Присси взяла его за подбородок двумя пальцами и повернула голову направо и налево, тем самым лишив его воли сопротивляться основному инстинкту. Прикосновение ее пальцев было как гипноз. Эротический гипноз. Вот черт!
– Не вижу никаких следов от пощечины на вашем лице. Все в порядке. Вы же знаете, что я ударила вас за дело. Извиниться не хотите?
– За что я должен извиняться? Это вы меня ударили, и я до сих пор не знаю, что у вас на уме. Скорее всего вы просто так сняли меня в том баре.
– Но это вы меня сняли.
– Да вы же специально оделись так, что все мужчины в баре на вас пялились.
– Спорить с вами не буду. Юбка «Гэп» и блузка «Олд нэйви» совсем не то, во что одевается Пэрис Хилтон.
Сэм окинул взглядом темно-синее платье Присси. Оно мерцало и переливалось. Наверное, шелк. Когда она двигалась, материал покачивался.
Присси кивком указала на морг, прекрасный образец георгианской архитектуры, который, увы, разваливался на глазах.
– Специально для вас мы вымыли окна.
– Не для меня. Ради денег банка. А люстра красивая.
– Итальянское янтарное стекло. Но в доме еще немало оригинальных люстр. Этот дом – настоящее сокровище.
– Да, и еще бездонная яма для сброса денег. – Сэм все знал об этих «сокровищах». Но были здесь и другие сокровища. Искрящиеся глаза Присси, ее смех, ее походка.
– Позвольте проводить вас к остальным гостям. – Она взяла его под руку, и от ее прикосновения по телу Сэма пробежал электрический разряд. Он привлек ее к себе. В ее глазах было то же непреодолимое желание, что не оставляло Сэма, чем он бы ни занимался. Он мог пить бурбон, мог совершать длительные пробежки, мог совать голову под подушку, орать «Пятнадцать человек на сундук мертвеца…» до двух часов ночи – никакого эффекта. Он хотел ее.
– Вы ошеломительная.
Губы Присси полуоткрылись, как лепестки, глаза приобрели томный блеск, и Сэм едва не потерял рассудок, такая им овладела похоть.
Она была беззащитно-трогательной. Он очень не хотел отпускать ее от себя.
– Я пыталась убедить себя, что ты просто очередной мужчина, ниспосланный, чтобы испортить мне жизнь. И в итоге… вот это. Мы же не нравимся друг другу. Вспомни, мы враги. И совершенно бессмысленно что-то придумывать.
Лоретта Мэй Джонсон, проходя мимо них – она тоже направлялась на вечеринку, – хохотнула:
– Мне вы отнюдь врагами не кажетесь. Вид у вас очень… дружелюбный.
– Нам надо отсюда уйти, – сказал Сэм. Над головой у них шелестела листва, с моря дул легкий ветерок. Он повел Присси в заросший палисадник, к парадному крыльцу, возле которого росло большое тутовое дерево и плющ, обвивавший каменный фонтан, вился По решетке террасы. Этот плющ скрывал их от посторонних взглядов.
Сэм погладил ее по щеке, и сердце его застучало втрое быстрее.
– Я мог бы съесть тебя заживо. Ты знаешь это. Каждый раз, когда я тебя вижу, со мной это происходит. – И Сэм поцеловал ее так, как мечтал все эти пять суток. Тело его напряглось, его чертов пенис из просто твердого стал твердым и пульсирующим. И в этот момент Присси приоткрыла рот и впустила его язык. Почему бы ей не держать рот закрытым или не стукнуть Сэма в живот ребром ладони? Тогда с этим влечением было бы покончено. А может, и нет.
Но Присси просунула руки под пиджак, обняла Сэма, прижавшись низом живота к его животу. Тепло ее тела прожгло его насквозь. Даже через платье.
– Я хочу тебя, – выдохнул он ей в ухо. – Сейчас, здесь, немедленно.
Присси на мгновение замерла, очевидно, решая, что делать: уйти, остаться или дать Сэму по голове тутовой веткой. Но именно в тот момент, когда он уже решил, что она сейчас бросится наутек, Присси накрыла губами его губы, и язык ее стал вытворять такое… совершенно неприличное… возмутительное. Но черт, ему это нравилось. Во всяком случае, если это делала Присси Сент-Джеймс. Он задрал ее платье, она расстегнула его брюки и, ни о чем не спрашивая, выудила из бумажника презерватив и натянула на него. Дыша, как загнанный зверь, он прошептал:
– Знаешь, это плохая идея.
– Согласна. Хочешь остановиться?
Сэм прижал ее спиной к ограде неподалеку от крыльца. Присси отклонилась назад и обвила ногами его талию, как тогда, в лифте. У них хорошо получается этот маневр. Слишком хорошо. Сжимая ее ягодицы, крепко прижимая к себе, Сэм вошел в нее и тут же кончил, да так, что в глазах потемнело. Ничего подобного он никогда не испытывал, если не считать того случая в чертовом лифте. Тело его содрогалось, губами он ловил ее отчаянные стоны. Присси тоже вся дрожала от невероятного удовольствия.
– Пресвятая Дева, – прошептал Сэм. Голова у него кружилась, перед глазами все плыло.
– Я прямиком отправлюсь в ад, – жалобно протянула Присси. Налетел ветер, листва шумела сильнее, чем раньше, заглушая их голоса. – Чудесные сестры растили меня доброй католичкой, учили хорошо себя вести и правильно накрывать на стол. Сейчас в этом самом доме они готовят канапе с грибами, божественные канапе, а я тебя обрабатываю прямо здесь, у парадного крыльца.
– Я думаю, мы оба друг друга обрабатываем. – Пальцы Сэма вжались в ее плоть. Он снова ее хотел, и наплевать ему было на монахинь и на грибные канапе. Прямо сейчас его чертов член раздувался, готовый к действию… снова. Присси прищурилась:
– Ты принимаешь виагру? В этом все дело?
– Все дело в тебе. Как ты смотришь, как пахнешь, каково твое тело на ощупь – весь этот чертов комплект. Почему ты не родилась парнем? Черт, я бы запал на тебя, кем бы ты ни была, и, поверь мне, я уж точно не говорю такое всем подряд.
Шорох шагов по тротуару и звуки голосов заставили их замереть. Ее подернутые дым кой глаза и манящие губы были так близко. Сэм хотел, чтобы она всегда его хотела, не только сегодня или в каком-то чертовом лифте, но всегда, каждый день. Он должен был знать, что Присси принадлежит ему, и только ему. Как ему хотелось доставить ей настоящее удовольствие, в настоящей постели, а не в каких-то чертовых зарослях. Мысль о том, что он не единственный мужчина в ее жизни, приводила его в ярость.
Когда группа прошла, Сэм опустил Присси на землю, и она отступила назад, выставила перед собой руки и тряхнула головой. Ничего хорошего этот жест не предвещал. Так как там с перспективой стать ее единственным мужчиной? j.
– Значит, так. Я выхожу из игры. Я так больше не могу. – Все. Конец. Впрочем, долго она так все равно не выдержит. – Хватит валять дурака. Мы ведем себя как дети. Это мешает нашему совместному бизнесу, и меня такое положение не устраивает.
– Сладкая моя, у нас нет никакого совместного бизнеса. Я не дам тебе ссуду. Пойми, ничего личного. Здравый смысл, и ничего больше. Давай забудем о бизнесе и подумаем о нас с тобой.
Присси поправила прическу и одернула платье; Сэм застегнул молнию на брюках и следом за Присси вышел на дорогу из серой брусчатки. Она остановилась возле черной чугунной урны, в которой в изобилии росли желтые и белые цветы. Урну окружали корзины с такими же цветами. Мимо проходили участники вечеринки, здоровались с Сэмом, восхищались цветами. Присси, надо отдать ей должное, действительно превзошла себя, превратив этот заброшенный пустырь в подобие сада. Она подняла на него глаза:
– Ты знаешь…
– Предложение, которое начинается с «ты знаешь», никогда ничем хорошим не заканчивается.
Не обращая внимания на его слова, Присси продолжала:
– Здесь находятся представители прессы, и завтра в «Геральд» появится репортаж об этом мероприятии с фотографиями. Если пройдет слух о том, что банк не поддерживает восстановления зданий, представляющих собой историческую ценность, тем, кто сейчас тут пьет и закусывает, это очень не понравится. Скажу больше, они решат, что ты сноб и Саванна для тебя жалкая провинция, а ведь эти люди – твои серьезные клиенты.
– Ты снова меня шантажируешь? Я это уже проходил, когда ты явилась в банк. Снова хочешь закатить сцену?
– Ну что ж, только на этот раз сцену снимут на камеры. Вживую. – Присси похлопала его по щеке и кивнула в сторону толпы, направляющейся к накрытым под навесом столам:
– Учредители больницы, президент Общества Оуглторпа – ты меня понимаешь. И ничего личного между нами быть не может, потому что никому из нас это не нужно. Бизнес, и только бизнес.
– А как насчет секса? Присси нахмурилась:
– Ты думаешь только об этом?
Сэм поразмыслил над ее вопросом и сказал:
– С тех пор как я тебя встретил, да я только об этом и думаю. И нельзя сказать, чтобы это шло на пользу моей карьере.
Присси отошла от него и, пройдя немного вперед, обернулась и спросила:
– В чем вообще-то проблема? Что тебе не нравится? Небо тебя покарает, если ты утвердишь выделение ссуды?
– Господь с тобой, женщина! Винсент и Энтони не вкладывают и сотой доли твоих усилий в то, чтобы получить ссуду. Тебе-то, черт возьми, она зачем?
– Мне нужна эта работа. У меня есть планы относительно тех денег, что я за нее получу. Усек?
– Деньги на новые сексуальные платья, чтобы сводить мужиков с ума?
– На первоклассную кухонную плиту, холодильник и прочее.
– Если тебе нужны деньги, я устрою тебя на работу в банк.
Хотя, наверное, он поторопился со своим предложением. Он же не сможет работать, будет только искать повод оказаться рядом с Присси.
– Сэм, я не могу свести дебет с кредитом даже в собственном кошельке. Кассиры в банке плачут, когда видят, что я вхожу в дверь.
Сэм провел рукой по волосам. Хотя ему сейчас хотелось как следует за них дернуть. Вырвать волосы с корнем, черт возьми.
– Вот как это делается. Вначале тебе нужно найти подрядчика и договориться с ним о цене за труд и за материалы. Указать эти данные в договоре. Получить гарантии того, что рабочие не бросят работу. Это означает, что ты должна убедить их в том, что это место надежное, «чистое», так сказать, то есть что никаких призраков, привидений и прочей нечисти тут не водится и вообще ничего непонятного не происходит. Не то чтобы я верил в это дерьмо, но другие верят. Мне нужен график выполнения работ. Я должен знать, когда работа будет выполнена полностью и когда двери откроются для клиентов. Вот что такое в общих чертах бизнес-план. Для этого требуется куда больше практической сметки, чем сверстать дебет с кредитом у себя в кошельке. Тебе придется иметь дело со строителями, с реставраторами, со всякими непредвиденными ситуациями. Ты имеешь представление о том, как с этим справиться?
– Я думаю, что после сегодняшнего мероприятия и благоприятных отзывов в прессе слухи о том, что здесь происходит нечто инфернальное, прекратятся. Сейчас здесь присутствуют монахини. Одного этого должно быть достаточно, чтобы призраки разбежались. И ведь я смогла собрать деньги, чтобы устроить сегодняшний праздник, верно?
– Как именно ты уладила финансовую сторону?
– С помощью мистера «Виза» и мистера «Мастеркард». Только не впаривай мне всю эту чушь про долги по кредитным картам, потому что если я и залезла в долги, то исключительно из-за тебя. – Присси сложила руки на груди. – Мне не пришлось бы тратить все деньги с кредитных карточек, если бы ты с самого начала ссудил братьев Бискотти деньгами.
– Ты когда-нибудь изучала экономику?
– А что я сейчас делаю? – Сэм застонал, а Присси развела руками. – Вот смотри. – Она указала на столы с угощениями. Квартет струнных наигрывал душещипательную мелодию. – Все отлично проводят время. И вообще все идет замечательно. И на твоем столе в среду-уже будет лежать то, что ты называешь бизнес-планом.
Присси отошла от него. Она знала, что он недовольно хмурится и бурчит, однако даже хмурый и бурчащий Сэм все равно выглядел весьма аппетитно. Присси знала, что не ввела его в заблуждение своим наивным заявлением, что к среде подготовит нужный документ. Оптимизмом ее Бог не обидел, но даже она понимала, что для того, чтобы сдвинуть этот проект с мертвой точки, потребуются гигантские усилия. И все-таки она запустит его, ей-богу!
Присси подошла к Гриффу и Камилле и поблагодарила их за то, что они пришли, хотя ледяной взгляд Камиллы лучше всяких слов говорил о том, что Присси она меньше всего хотела видеть на этом празднике. Ну и ладно. Пришли – уже хорошо. Даже если гранд-дама Саванны явилась сюда из чистого любопытства, делу от этого хуже не будет.
Новый порыв ветра прошелестел по кронам деревьев. Темные ветви хлестали резко потемневшее небо. Пурпурные и белые рододендроны и розовые азалии, которые воткнули в землю за полчаса до прибытия гостей, раскачивались из стороны в сторону. Белый навес над столами трепетал, факелы горели неровным, призрачным светом. О, только бы не дождь! Господи, не надо дождя! Нашли лучше засуху.
Неожиданно рядом с Присси возникла Брианна.
– А у меня для тебя новый клиент. Он сказал, что если тебе удастся запустить этот проект, то он хотел бы поговорить с тобой насчет старинного театра, который он купил в Бофорте.
У Присси едва не остановилось сердце.
– В самом деле? Ты не шутишь? Еще один проект? Уже?
– Бесплатные билеты в театр в обмен на бесплатные гробы. Мое почтение. – Брианна помолчала. – По-моему, ты только что разговаривала с Сэмом Пейтом, главной составляющей этого грандиозного плана, не так ли?
Присси оглянулась.
– Я боялась, что он стоит у меня за спиной. Как я могу его шантажировать, если он не поддается на шантаж, дери его черти!
– Можно и Бью Кливленда отправить к тем же чертям? – Лучезарная дежурная улыбка Бри уступила место хмурой мине. – Он не придет. Я знаю. Он решил меня бросить, даже не дав мне шанса научить его целоваться. Еще один несостоявшийся роман в длинном списке Брианны Монтгомери. Все кончится тем, что мне все лето придется провести с…
– Со мной, я надеюсь, – раздался голос Ламона Ласкина из толпы. – Как поживают сестры во Христе? – Ламон поздоровался с Присси, не сводя глаз с Бри. – Я везде вас ищу, мисс Монтгомери. – Он играл своими серыми глазами и шевелил густыми усами. – Видите ли, в следующем месяце я уезжаю в Милуоки на медицинскую конференцию. Уверен, вам бы там понравилось. Вы могли бы поехать со мной. Мы бы познакомились с тамошними достопримечательностями. Мне говорили, у них замечательные джаз-клубы. И еще мы могли бы лучше узнать друг друга.
– Но мы же знаем друг друга не один год, – возразила Бри. Дежурная улыбка ее была на месте, хотя, если приглядеться, была она все же немного кривовата. – Мы достаточно хорошо знакомы.
– Но я бы хотел, чтобы мы стали настоящими друзьями. Особенными. – Ламон подмигнул ей, и Бри поежилась. – Вам холодно? Позвольте предложить вам мой пиджак.
Бри, отказываясь от этого предложения, выставила вперед руку и отступила. Вообще эта ночь была отмечена многочисленными отступлениями.
– Со мной все в порядке, спасибо, а вам пора возвращаться к гостям, Ламон. – Бри кивком указала на тент. – Сестры как раз принесли томатные сандвичи. Я уверена, вы их любите, они удивительно вкусные. Само совершенство.
– Совсем как вы, моя дорогая. – У Ламона вспыхнули глаза. – Именно так, совсем как вы. Я придержу для вас местечко, так что не исчезайте надолго. – Он еще раз подмигнул и удалился, засунув руки в карманы, насвистывая себе под нос что-то бодрое и безбожно перевирая мелодию.
– О Господи, пожалей меня и пристрели прямо сейчас, чтобы я не мучилась, – запричитала Бри. – Что мне делать? Если я не проведу сегодня какое-то время с Ламоном, мама об этом прознает и ее хватит удар.
– У нас под рукой специалист по болезням сердца. – Присси кивнула Ламону, который облюбовал столик с горящей свечой и вазой с весенним букетом. На столике стояло блюдо с шоколадно-ореховым тортом и еще блюдо с пирожными тирамису, которые по такому случаю Винсент лично покрывал взбитыми сливками.
– Это вовсе не смешно, Присси Сент-Джеймс. Ласкины – попечители музея Телфэйр, входят в консультативный совет мемориального кладбища колониальной эпохи, театра «Лукас» и Колледжа искусств и дизайна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30