В месте, названном Урочищем, начали развиваться насекомые-гиганты.
Еще далеко было до разумных тварей, но людям из Долины хватило и одной только гигантизации. Поля стали пустеть, повсюду стало можно встретить брошенные дома и целые селения, оплетенные паутиной. В небесах парили стрекозы, разгоняя скот и похищая пастухов, в искусственных водоемах и колодцах поселились водомерки и пауки-серебрянки. На этом фоне в Долине образовалась секта, названная то ли ее членами, то ли противниками сектой Арахнид.
Здесь магистр сделал паузу и посмотрел на Баста, желая убедиться, что тот внимательно слушает.
— Сектанты рассуждали примерно так, — возобновил он повествование. — Если природа решила отдать власть над природой насекомым, то так тому и быть. Люди проиграли войну за существование по всей планете, проиграют ее и возле Урочища.
— Они решили призвать смертоносцев из Города, или сдаться самим и добровольно пойти в рабство? — спросил Пророк.
— Нет, — покачал головой магистр. — Замысел Арахнид оказался более тонким. Они задумались, что же дает паукам такую власть. И быстро обнаружили потоки странной живительной силы, в лучах которой нежились новые виды, являющиеся истинными королями нового мира.
— Да, — поддакнул Баст. — Бомбардиры, смертоносны, некоторые другие...
— Именно! Арахниды поняли, что препятствием на пути развития людей стал их собственный вид. И сделали вывод о том, что следует преодолеть в себе все человеческое.
Магистр мечтательно посмотрел в потолок и с чувством произнес:
— Человеческое — слишком человеческое! На пути от обезьяны к сверхчеловеку стоит людская порода! Человек должен быть преодолен!
— Отлично сказано, — покивал головой Баст. — Хотя я и не знаю, что такое обезьяна?
— Не важно, — магистр вернулся из своих воспоминаний на землю. — Секта разработала систему тренировок тела и разума, нацеленную на полный разрыв со своей расой. Они хотели сделать из себя таких же потребителей животворящей силы, какими являлись пауки и бомбардиры.
— Но это же грубая ересь! — возмутился Пророк. — Известно, что Великая Матерь и ее сестры общаются только с насекомыми, а мы, люди, можем сосуществовать с ними, не более. Любимыми детьми семян являются все же насекомые.
Тут он почесал лоб и закончил под насмешливым взглядом собеседника:
— Хотя мы, священнослужители и пророки, не очень часто напоминаем об этом прискорбном обстоятельстве своей пастве.
— Уж это точно, любезнейший! Арахниды решили не «сосуществовать», а именно быть такими, как Любимые Дети Богинь. И уверяю тебя, их радикальные способы эволюции являлись весьма эффективными. Только вот беда — Богиня Дельты не стала подкармливать непонятных существ своей силой, тратя ее лишь на пробуждение зерна в Холме. Секта, многие поколения наводившая на Долину ужас своими воззрениями и своими действиями, пришла в упадок. Тренировки завели тупик, конфликт с обществом затянулся, и люди ударили первыми. По Долине прокатились погромы. Все тайные ячейки секты оказались уничтожены, члены отдельных групп убиты или изгнаны в пустыни, где и погибли, не выдержав конкуренции с безмозглыми гигантскими насекомыми, распространяющимися из Урочища. Люди Долины создали специальную организацию, которая бдительно следила за тем, чтобы страшная ересь больше не разъедала общество. Организация, надо отметить, имела более чем широкие полномочия. За несколько десятилетий она перебила едва ли не четверть населения Долины, в том числе и в большинстве своем — невиновных, но Арахнид не стало.
— А что они так взбеленились, эти жители Долины? — поразился Баст. — Ну секта, ну даже странноватая. Это ведь не повод уничтожать людей сотнями?
— Тысячами, любезнейший! — холодный тон магистра заставил Лару поперхнуться очередным глотком. — Я рассказываю поневоле кратко, опуская подробности. А на самом деле, положа руку на сердце, следует признать, что Долине было чего пугаться. Для своих практик члены секты использовали разные ядовитые грибы, дурманы, зелья...
— Сейчас этим развлекаются дикари, однако же никто не собирается их уничтожать, — заметил Баст.
— Это все ерунда по сравнению с тем, что делали опаучивающиеся Арахниды. Под воздействием определенной музыки, телодвижений и дурманов они начинали охотиться на людей, воображая себя всесильными и могучими смертоносцами, сосали кровь из своих жертв, держали неделями пленников в искусственной паутине, отъедая кусочки плоти и поддерживая жизнь в несчастных с помощью особых трав и кореньев, как это делают пауки особым впрыскиванием...
— Знаю, — отмахнулся Баст от подробностей, пораженный видениями из жизни Арахнид, которыми бомбардировал его собеседник. Сцены были настолько пугающими и отвратительными, что он потребовал еще вина. Но магистр был тверд:
— Хватит! Иначе твой рассудок затуманится, и завтра придется начинать все сначала, а мои силы тоже не безграничны.
«Ага, — отметил про себя Баст, — Хоть он и самый могучий телепат из тех, кого я встречал и о ком слышал, но и его власти положен предел. Хвала Великой Матери!»
— Кроме охоты на двуногую дичь, Арахниды практиковали похищение детей, — твердо сказал магистр. — Но не для пищи, хотя и такое бывало.
— Для чего же? — спросил Баст, лихорадочно вспоминая все, что слышал за последнее время о похищении младенцев. Давняя история облекалась плотью.
— Уйдя в своем развитии так далеко от человеческого рода, насколько это возможно, — продолжал магистр, насылая очередную порцию чудовищных видений, — Арахниды утратили способность к продолжению рода. Вернее, не полностью, но потомство рождалось у них слабым, хилым, не способным к травматичным тренировкам по системе секты.
— Все ясно, — солидно сказал Баст. — Скрещенные браки, вырождение, одним словом.
— Ты сообразителен или образован, Пророк, — промолвил магистр. — Но изволь не мешать мне рассказывать, иначе планета успеет сойти с орбиты, пока...
— С чего сойти? — спросил Лару, хлопая глазами и заглядывая на дно фактически порожнего рога.
— Неважно, — магистр нахмурился, но сдержал себя и продолжил: — Получился некий тупик. Продвинутые члены секты уже не могли рожать полноценное потомство, а непродвинутые производили на свет детей, которых следовало очень долго ставить на путь Арахнид, что лишало практики самих родителей. Одним словом, решено было начать похищать обычных детей, и сразу же вводить их в Этап Куколок.
— Это как? — спросил Баст.
— Вершина искусства превращения в насекомых, — пояснил магистр. — Попросту говоря, детям сразу же делали разного рода операции, выкручивали суставы, изменяли им состав телесных жидкостей...
Все это сопровождалось такими мыслеформами, что Баст схватился за сердце. Магистр хмуро наблюдал за его реакцией.
— Теперь не нужны стали годы тренировок и несколько поколений сектантов. Несколько продвинутых мастеров с помощью довольно-таки примитивного оборудования и излучений Дельты делали из обычного ребенка Куколку. Существо, способное воспринимать эманации Богинь.
— И почему им не удалась эта страшная задумка? — спросил Баст. — Ведь, судя по тому, что никто никогда и ничего не слышал про Арахнид, она не удалась?
— Именно на этом этапе Долина восстала против тенет страха, опутавших мир обычных людей. Как я и говорил, начались убийства сектантов. Да и Дельта перестала посылать пучки своей силы в сторону Долины, удовлетворившись вялыми попытками разбудить Спящую в Холме.
— Может быть, это и к лучшему, — осторожно отметил Пророк, хотя внутри него все клокотало.
«Случись такая напасть у меня на родине, — размышлял он, — я сам возглавил бы поход против этих бестий! Нигде в целом мире не нашлось бы им места под солнцем!»
— На некоторое время Долина успокоилась, — усмехнулся магистр. — Но то было спокойствие кладбища, по которому пронеслись пожары и наводнения. Гигантские насекомые множились вокруг Холма, заполоняли Урочище, окружали Долину. Среди них уже стали попадаться Смертоносцы. Еще не наделенные умениями пауков Города, но хитрые и умеющие использовать людские слабости. Дни людей-изгнанников оказались сочтены. В это самое время выяснилось, что осталась одна единственная Арахнида, умело замаскировавшаяся среди людей. Она умудрилась зачать ребенка, убив и пожрав своего любовника, одного из самых известных гонителей секты и врага Урочища. Ее обнаружили и долго преследовали, но старая самка-Арахнида сумела сбежать и укрыться возле Холма, куда люди боялись заходить из опасности встречи с гигантскими насекомыми. Там она и издохла, последняя настоящая сектантка Долины.
— Я вот и хотел спросить, — сказал Баст, желая занять себя беседой и не сосредотачиваться на отвратительных сценах, что посылал ему прямо в мозг чародей из подземного замка. — Почему секта не отселилась от людей к этому самому семечку? Ведь его сил, думаю, хватило бы на то, чтобы осуществить их мечту.
Магистр встал и взволнованно заходил по комнате.
— Я и сам многие годы ломал над этим вопросом голову. — признался он наконец. — Не нужны стали бы похищения детей, изуверские операции на позвоночнике, дурман и ядовитые грибы.
— И к какому выводу пришел магистр? — спросил Баст.
— Арахнид подвела Дельта, — сказал его собеседник. — Вернее, ее близость, зрелость и мощь. Патриархи секты, не развив в достаточной степени специфическую чувствительность, не могли еще почувствовать слабые токи силы семечка в Холме. Зато вокруг них плескался океан живительной энергии, источаемой из Дельты. И они подстроили себя под эти вибрации, игнорируя то, что находилось буквально в двух шагах. Когда Дельта прекратила их подпитывать, а люди взялись за топоры и факелы, переделывать что-либо стало поздно. Лишь последняя самка сумела сделать правильный вывод из создавшегося положения. Но — на закате своей жизни.
— А что стало с ее плодом, — спросил Баст. — Ведь она понесла от какого-то крупного гонителя ереси?
— Она сумела родить его и воспитать в духе секты, внутри Холма, в самом сердце Урочища!
Баст удивленно всплеснул руками. Мечта любого Пророка и верующего — вырасти рядом с молодой Богиней, стать частью ее становления в мире, быть частичкой мощи, что изольется из нее к сроку! Сказка, сладкий сон всех служителей добра и света!
— Арахнид вырос, сумел подчинить себе все Урочище, — продолжил магистр. — Представляешь себе его силу? Это подобно тому, если бы Найл повелевал всем, что есть в Дельте!
Баст еще раз развел руками: бывает же такое счастье!
— А почему его слушались новые формы жизни?
— спросил он немного погодя. — Что, хитрые навыки секты позволяют это?
— Не совсем, — кашлянул магистр, словно говорил о чем-то, причиняющем ему мучительную боль.
— Но семечко проклевывалось и одаривало жизнью все вокруг. А следом из животворящего источника появлялся Арахнид.
— Словом, его принимали едва ли не за саму Богиню? — спросил Баст.
— Насекомые того края еще не имели разума, — уточнил магистр. — И ложное отождествление происходило чисто инстинктивно, как у муравьев, которых люди выращивают на своих фермах, заставляя служить себе всю жизнь.
— Такой человек мог бы стать самым грозным повелителем за всю историю мира, — сказал Баст.
— Ведь Богини — всего лишь...
Тут он прикусил язык, но магистр рассмеялся, и продолжил за него:
— Растения, хотел ты сказать? Мыслящие овощи? Неподвижные колоссы, способные лишь нагнетать в других свою силу? Все верно, так оно и есть. Что такое Дельта без Найла? Арахнид стал настоящим богом для расширяющегося Урочища.
— И он решил мстить гонителям своей матери, — догадался Баст. — Какая жалость, что он использовал такие уникальные возможности на столь мелкое дело! Если бы сектантский тренинг подавлял до конца человеческую составляющую натуры...
Магистр говорил размеренно и вкрадчиво, не повышая голоса, почти ласково, но чувствовалось, что он взбешен словами Пророка:
— Ты настолько близко к сердцу воспринял мое бесхитростное повествование, что прямо удивительно, Пророк Матери! Ты рассуждаешь, как самый настоящий Арахнид!
— Ну, уж нет, — передернул плечами Баст, вспоминая видения крадущихся по крышам домов существ, подобных ночным демонам, пустые люльки, плачущих матерей, изуверские операции, проведенные с помощью каменных ножей и костяных рубил.
— И все же ты понимаешь во всем этом больше, чем любой смертный, — констатировал магистр. — Твой дар общения с Богиней редок, он раскрывает большие возможности. Не растрать его попусту, как тот Арахнид.
— И что же случилось дальше между Урочищем и Долиной? — спросил Баст.
— Существо, названное людьми Чужаком, начало войну. Оно натравляло на людей целые полчища насекомых, выдрессированных для войны, планомерно стирая Долину с лица земли.
— Это нетрудно, — сказал Пророк. — Если засесть посреди Дельты и напасть на тот же Город пауков...
Он закатил глаза и, подумав немного, промолвил:
— Примерно через десять лет ни одного человека не останется на сотни дней пути вокруг Озера, да и Моря!
— Все верно, если действовать талантливо и изобретательно. Арахнид был очень талантлив, и Долина опустела еще быстрее.
— Значит, где-то существует страна, управляемая Арахнидом? Со своей Богиней? Хотелось бы совершить туда паломничество... — задумчиво сказал Баст.
Глаза магистра на миг загорелись золотистыми сполохами, но он продолжил безразличным тоном:
— Арахнид совершил великую ошибку. Он не учел того, что могли остаться в живых другие, подобные ему. Выжила еще одна куколка, девчонка, по имени Йарра. Ее оставили умирать на месте разоренного погромщиками последнего оплота секты, а подобрал и вырастил обычный человек, изгой и бродяга.
— Бывают же чудеса! — с чувством сказал Баст. Глаза магистра полыхнули нешуточно, и на этот раз Пророк заметил его живой интерес.
— Девчонка выросла буквально на опушке Урочища, впитала его силу, но многие годы не знала ничего ни о Долине, ни о Холме. Арахнид-самец уже повелевал многими видами живых существ, а она плела венки и пела дурацкие пастушьи песенки, подслушанные у людей. Йарра впитала в себя всю глупость человеческой расы — сентиментальность, болезненную любовь к слабым, нежелание жить в гармонии с окружающим миром. Собственно говоря, физически она являлась самым настоящим насекомым, Любимым Чадом Богинь, но по духу была настоящей примитивной дикаркой. В один прекрасный день глупые люди Долины начали на нее охоту, приняв девчонку за Чужака, ведущего с ними затяжную войну, и заставили ее укрыться в Урочище. Так она нашла Холм, а вместе с тем — семя.
— А что Арахнид? — поинтересовался Баст.
— Он был слишком занят своей войной и местью за мать, — отрезал магистр. — Девчонка воспользовалась всеми его тайнами, рисунками упражнений, доставшимися ей от матери, тайными ходами к месту залегания зерна, верными слугами-насекомыми.
— Короче говоря, ко времени возвращения Арахнида с поля боя, она стала хозяйкой Урочища? — догадался Баст.
— Да, именно так! Он мог бы начать войну и с ней, и даже выиграть ее, но боялся повредить семя и временно отступил, решив, что девчонка одумается и вернется на путь Арахнид. Но Йарра ринулась со всей своей энергией спасть Долину. Она расселила недобитых Чужаком людей вокруг Холма, а потом умудрилась войти в контакт с просыпающейся в его недрах силой!
— То есть, — задохнулся от восторга Баст, — она стала свидетельницей истинного рождения Богини? Счастливица!
— Она назвала источник силы Божество-из-Холма, — коротко сказал магистр. — И заключила с ним договор наподобие того, что есть между Найлом и Богиней Дельты. Только Найл живет в Городе пауков, а вокруг Богини — одни насекомые. В Урочище же сложилось весьма странное сообщество из людей, многие поколения боровшихся с проявлениями Божества-из-Холма, но познавших, что хуже Арахнида нет ничего. Они буквально обожествляют семя, благодаря которому они спаслись от военного разгрома. Да еще и смогли ужиться в этом мире гигантских насекомых. В Урочище их никто не ест, и никто на них не охотится.
— Это рай на земле, — уверенно сказал Баст. — Я хочу попасть туда!
— Путь в рай лежит через родную кибитку! — наставительно изрек Лару, пьяно потрясая пальцем перед своим носом.
— Неплохо сказано! — удивился магистр.
— Это поговорка моего народа, ничего особенного, — сказал Баст, лихорадочно размышляя. — Я хочу поговорить с этой Йаррой. Узнать, каково это — видеть пробуждение силы и взаимодействовать с ней в течение жизни. Где это место? Жива ли сама Арахнида?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
Еще далеко было до разумных тварей, но людям из Долины хватило и одной только гигантизации. Поля стали пустеть, повсюду стало можно встретить брошенные дома и целые селения, оплетенные паутиной. В небесах парили стрекозы, разгоняя скот и похищая пастухов, в искусственных водоемах и колодцах поселились водомерки и пауки-серебрянки. На этом фоне в Долине образовалась секта, названная то ли ее членами, то ли противниками сектой Арахнид.
Здесь магистр сделал паузу и посмотрел на Баста, желая убедиться, что тот внимательно слушает.
— Сектанты рассуждали примерно так, — возобновил он повествование. — Если природа решила отдать власть над природой насекомым, то так тому и быть. Люди проиграли войну за существование по всей планете, проиграют ее и возле Урочища.
— Они решили призвать смертоносцев из Города, или сдаться самим и добровольно пойти в рабство? — спросил Пророк.
— Нет, — покачал головой магистр. — Замысел Арахнид оказался более тонким. Они задумались, что же дает паукам такую власть. И быстро обнаружили потоки странной живительной силы, в лучах которой нежились новые виды, являющиеся истинными королями нового мира.
— Да, — поддакнул Баст. — Бомбардиры, смертоносны, некоторые другие...
— Именно! Арахниды поняли, что препятствием на пути развития людей стал их собственный вид. И сделали вывод о том, что следует преодолеть в себе все человеческое.
Магистр мечтательно посмотрел в потолок и с чувством произнес:
— Человеческое — слишком человеческое! На пути от обезьяны к сверхчеловеку стоит людская порода! Человек должен быть преодолен!
— Отлично сказано, — покивал головой Баст. — Хотя я и не знаю, что такое обезьяна?
— Не важно, — магистр вернулся из своих воспоминаний на землю. — Секта разработала систему тренировок тела и разума, нацеленную на полный разрыв со своей расой. Они хотели сделать из себя таких же потребителей животворящей силы, какими являлись пауки и бомбардиры.
— Но это же грубая ересь! — возмутился Пророк. — Известно, что Великая Матерь и ее сестры общаются только с насекомыми, а мы, люди, можем сосуществовать с ними, не более. Любимыми детьми семян являются все же насекомые.
Тут он почесал лоб и закончил под насмешливым взглядом собеседника:
— Хотя мы, священнослужители и пророки, не очень часто напоминаем об этом прискорбном обстоятельстве своей пастве.
— Уж это точно, любезнейший! Арахниды решили не «сосуществовать», а именно быть такими, как Любимые Дети Богинь. И уверяю тебя, их радикальные способы эволюции являлись весьма эффективными. Только вот беда — Богиня Дельты не стала подкармливать непонятных существ своей силой, тратя ее лишь на пробуждение зерна в Холме. Секта, многие поколения наводившая на Долину ужас своими воззрениями и своими действиями, пришла в упадок. Тренировки завели тупик, конфликт с обществом затянулся, и люди ударили первыми. По Долине прокатились погромы. Все тайные ячейки секты оказались уничтожены, члены отдельных групп убиты или изгнаны в пустыни, где и погибли, не выдержав конкуренции с безмозглыми гигантскими насекомыми, распространяющимися из Урочища. Люди Долины создали специальную организацию, которая бдительно следила за тем, чтобы страшная ересь больше не разъедала общество. Организация, надо отметить, имела более чем широкие полномочия. За несколько десятилетий она перебила едва ли не четверть населения Долины, в том числе и в большинстве своем — невиновных, но Арахнид не стало.
— А что они так взбеленились, эти жители Долины? — поразился Баст. — Ну секта, ну даже странноватая. Это ведь не повод уничтожать людей сотнями?
— Тысячами, любезнейший! — холодный тон магистра заставил Лару поперхнуться очередным глотком. — Я рассказываю поневоле кратко, опуская подробности. А на самом деле, положа руку на сердце, следует признать, что Долине было чего пугаться. Для своих практик члены секты использовали разные ядовитые грибы, дурманы, зелья...
— Сейчас этим развлекаются дикари, однако же никто не собирается их уничтожать, — заметил Баст.
— Это все ерунда по сравнению с тем, что делали опаучивающиеся Арахниды. Под воздействием определенной музыки, телодвижений и дурманов они начинали охотиться на людей, воображая себя всесильными и могучими смертоносцами, сосали кровь из своих жертв, держали неделями пленников в искусственной паутине, отъедая кусочки плоти и поддерживая жизнь в несчастных с помощью особых трав и кореньев, как это делают пауки особым впрыскиванием...
— Знаю, — отмахнулся Баст от подробностей, пораженный видениями из жизни Арахнид, которыми бомбардировал его собеседник. Сцены были настолько пугающими и отвратительными, что он потребовал еще вина. Но магистр был тверд:
— Хватит! Иначе твой рассудок затуманится, и завтра придется начинать все сначала, а мои силы тоже не безграничны.
«Ага, — отметил про себя Баст, — Хоть он и самый могучий телепат из тех, кого я встречал и о ком слышал, но и его власти положен предел. Хвала Великой Матери!»
— Кроме охоты на двуногую дичь, Арахниды практиковали похищение детей, — твердо сказал магистр. — Но не для пищи, хотя и такое бывало.
— Для чего же? — спросил Баст, лихорадочно вспоминая все, что слышал за последнее время о похищении младенцев. Давняя история облекалась плотью.
— Уйдя в своем развитии так далеко от человеческого рода, насколько это возможно, — продолжал магистр, насылая очередную порцию чудовищных видений, — Арахниды утратили способность к продолжению рода. Вернее, не полностью, но потомство рождалось у них слабым, хилым, не способным к травматичным тренировкам по системе секты.
— Все ясно, — солидно сказал Баст. — Скрещенные браки, вырождение, одним словом.
— Ты сообразителен или образован, Пророк, — промолвил магистр. — Но изволь не мешать мне рассказывать, иначе планета успеет сойти с орбиты, пока...
— С чего сойти? — спросил Лару, хлопая глазами и заглядывая на дно фактически порожнего рога.
— Неважно, — магистр нахмурился, но сдержал себя и продолжил: — Получился некий тупик. Продвинутые члены секты уже не могли рожать полноценное потомство, а непродвинутые производили на свет детей, которых следовало очень долго ставить на путь Арахнид, что лишало практики самих родителей. Одним словом, решено было начать похищать обычных детей, и сразу же вводить их в Этап Куколок.
— Это как? — спросил Баст.
— Вершина искусства превращения в насекомых, — пояснил магистр. — Попросту говоря, детям сразу же делали разного рода операции, выкручивали суставы, изменяли им состав телесных жидкостей...
Все это сопровождалось такими мыслеформами, что Баст схватился за сердце. Магистр хмуро наблюдал за его реакцией.
— Теперь не нужны стали годы тренировок и несколько поколений сектантов. Несколько продвинутых мастеров с помощью довольно-таки примитивного оборудования и излучений Дельты делали из обычного ребенка Куколку. Существо, способное воспринимать эманации Богинь.
— И почему им не удалась эта страшная задумка? — спросил Баст. — Ведь, судя по тому, что никто никогда и ничего не слышал про Арахнид, она не удалась?
— Именно на этом этапе Долина восстала против тенет страха, опутавших мир обычных людей. Как я и говорил, начались убийства сектантов. Да и Дельта перестала посылать пучки своей силы в сторону Долины, удовлетворившись вялыми попытками разбудить Спящую в Холме.
— Может быть, это и к лучшему, — осторожно отметил Пророк, хотя внутри него все клокотало.
«Случись такая напасть у меня на родине, — размышлял он, — я сам возглавил бы поход против этих бестий! Нигде в целом мире не нашлось бы им места под солнцем!»
— На некоторое время Долина успокоилась, — усмехнулся магистр. — Но то было спокойствие кладбища, по которому пронеслись пожары и наводнения. Гигантские насекомые множились вокруг Холма, заполоняли Урочище, окружали Долину. Среди них уже стали попадаться Смертоносцы. Еще не наделенные умениями пауков Города, но хитрые и умеющие использовать людские слабости. Дни людей-изгнанников оказались сочтены. В это самое время выяснилось, что осталась одна единственная Арахнида, умело замаскировавшаяся среди людей. Она умудрилась зачать ребенка, убив и пожрав своего любовника, одного из самых известных гонителей секты и врага Урочища. Ее обнаружили и долго преследовали, но старая самка-Арахнида сумела сбежать и укрыться возле Холма, куда люди боялись заходить из опасности встречи с гигантскими насекомыми. Там она и издохла, последняя настоящая сектантка Долины.
— Я вот и хотел спросить, — сказал Баст, желая занять себя беседой и не сосредотачиваться на отвратительных сценах, что посылал ему прямо в мозг чародей из подземного замка. — Почему секта не отселилась от людей к этому самому семечку? Ведь его сил, думаю, хватило бы на то, чтобы осуществить их мечту.
Магистр встал и взволнованно заходил по комнате.
— Я и сам многие годы ломал над этим вопросом голову. — признался он наконец. — Не нужны стали бы похищения детей, изуверские операции на позвоночнике, дурман и ядовитые грибы.
— И к какому выводу пришел магистр? — спросил Баст.
— Арахнид подвела Дельта, — сказал его собеседник. — Вернее, ее близость, зрелость и мощь. Патриархи секты, не развив в достаточной степени специфическую чувствительность, не могли еще почувствовать слабые токи силы семечка в Холме. Зато вокруг них плескался океан живительной энергии, источаемой из Дельты. И они подстроили себя под эти вибрации, игнорируя то, что находилось буквально в двух шагах. Когда Дельта прекратила их подпитывать, а люди взялись за топоры и факелы, переделывать что-либо стало поздно. Лишь последняя самка сумела сделать правильный вывод из создавшегося положения. Но — на закате своей жизни.
— А что стало с ее плодом, — спросил Баст. — Ведь она понесла от какого-то крупного гонителя ереси?
— Она сумела родить его и воспитать в духе секты, внутри Холма, в самом сердце Урочища!
Баст удивленно всплеснул руками. Мечта любого Пророка и верующего — вырасти рядом с молодой Богиней, стать частью ее становления в мире, быть частичкой мощи, что изольется из нее к сроку! Сказка, сладкий сон всех служителей добра и света!
— Арахнид вырос, сумел подчинить себе все Урочище, — продолжил магистр. — Представляешь себе его силу? Это подобно тому, если бы Найл повелевал всем, что есть в Дельте!
Баст еще раз развел руками: бывает же такое счастье!
— А почему его слушались новые формы жизни?
— спросил он немного погодя. — Что, хитрые навыки секты позволяют это?
— Не совсем, — кашлянул магистр, словно говорил о чем-то, причиняющем ему мучительную боль.
— Но семечко проклевывалось и одаривало жизнью все вокруг. А следом из животворящего источника появлялся Арахнид.
— Словом, его принимали едва ли не за саму Богиню? — спросил Баст.
— Насекомые того края еще не имели разума, — уточнил магистр. — И ложное отождествление происходило чисто инстинктивно, как у муравьев, которых люди выращивают на своих фермах, заставляя служить себе всю жизнь.
— Такой человек мог бы стать самым грозным повелителем за всю историю мира, — сказал Баст.
— Ведь Богини — всего лишь...
Тут он прикусил язык, но магистр рассмеялся, и продолжил за него:
— Растения, хотел ты сказать? Мыслящие овощи? Неподвижные колоссы, способные лишь нагнетать в других свою силу? Все верно, так оно и есть. Что такое Дельта без Найла? Арахнид стал настоящим богом для расширяющегося Урочища.
— И он решил мстить гонителям своей матери, — догадался Баст. — Какая жалость, что он использовал такие уникальные возможности на столь мелкое дело! Если бы сектантский тренинг подавлял до конца человеческую составляющую натуры...
Магистр говорил размеренно и вкрадчиво, не повышая голоса, почти ласково, но чувствовалось, что он взбешен словами Пророка:
— Ты настолько близко к сердцу воспринял мое бесхитростное повествование, что прямо удивительно, Пророк Матери! Ты рассуждаешь, как самый настоящий Арахнид!
— Ну, уж нет, — передернул плечами Баст, вспоминая видения крадущихся по крышам домов существ, подобных ночным демонам, пустые люльки, плачущих матерей, изуверские операции, проведенные с помощью каменных ножей и костяных рубил.
— И все же ты понимаешь во всем этом больше, чем любой смертный, — констатировал магистр. — Твой дар общения с Богиней редок, он раскрывает большие возможности. Не растрать его попусту, как тот Арахнид.
— И что же случилось дальше между Урочищем и Долиной? — спросил Баст.
— Существо, названное людьми Чужаком, начало войну. Оно натравляло на людей целые полчища насекомых, выдрессированных для войны, планомерно стирая Долину с лица земли.
— Это нетрудно, — сказал Пророк. — Если засесть посреди Дельты и напасть на тот же Город пауков...
Он закатил глаза и, подумав немного, промолвил:
— Примерно через десять лет ни одного человека не останется на сотни дней пути вокруг Озера, да и Моря!
— Все верно, если действовать талантливо и изобретательно. Арахнид был очень талантлив, и Долина опустела еще быстрее.
— Значит, где-то существует страна, управляемая Арахнидом? Со своей Богиней? Хотелось бы совершить туда паломничество... — задумчиво сказал Баст.
Глаза магистра на миг загорелись золотистыми сполохами, но он продолжил безразличным тоном:
— Арахнид совершил великую ошибку. Он не учел того, что могли остаться в живых другие, подобные ему. Выжила еще одна куколка, девчонка, по имени Йарра. Ее оставили умирать на месте разоренного погромщиками последнего оплота секты, а подобрал и вырастил обычный человек, изгой и бродяга.
— Бывают же чудеса! — с чувством сказал Баст. Глаза магистра полыхнули нешуточно, и на этот раз Пророк заметил его живой интерес.
— Девчонка выросла буквально на опушке Урочища, впитала его силу, но многие годы не знала ничего ни о Долине, ни о Холме. Арахнид-самец уже повелевал многими видами живых существ, а она плела венки и пела дурацкие пастушьи песенки, подслушанные у людей. Йарра впитала в себя всю глупость человеческой расы — сентиментальность, болезненную любовь к слабым, нежелание жить в гармонии с окружающим миром. Собственно говоря, физически она являлась самым настоящим насекомым, Любимым Чадом Богинь, но по духу была настоящей примитивной дикаркой. В один прекрасный день глупые люди Долины начали на нее охоту, приняв девчонку за Чужака, ведущего с ними затяжную войну, и заставили ее укрыться в Урочище. Так она нашла Холм, а вместе с тем — семя.
— А что Арахнид? — поинтересовался Баст.
— Он был слишком занят своей войной и местью за мать, — отрезал магистр. — Девчонка воспользовалась всеми его тайнами, рисунками упражнений, доставшимися ей от матери, тайными ходами к месту залегания зерна, верными слугами-насекомыми.
— Короче говоря, ко времени возвращения Арахнида с поля боя, она стала хозяйкой Урочища? — догадался Баст.
— Да, именно так! Он мог бы начать войну и с ней, и даже выиграть ее, но боялся повредить семя и временно отступил, решив, что девчонка одумается и вернется на путь Арахнид. Но Йарра ринулась со всей своей энергией спасть Долину. Она расселила недобитых Чужаком людей вокруг Холма, а потом умудрилась войти в контакт с просыпающейся в его недрах силой!
— То есть, — задохнулся от восторга Баст, — она стала свидетельницей истинного рождения Богини? Счастливица!
— Она назвала источник силы Божество-из-Холма, — коротко сказал магистр. — И заключила с ним договор наподобие того, что есть между Найлом и Богиней Дельты. Только Найл живет в Городе пауков, а вокруг Богини — одни насекомые. В Урочище же сложилось весьма странное сообщество из людей, многие поколения боровшихся с проявлениями Божества-из-Холма, но познавших, что хуже Арахнида нет ничего. Они буквально обожествляют семя, благодаря которому они спаслись от военного разгрома. Да еще и смогли ужиться в этом мире гигантских насекомых. В Урочище их никто не ест, и никто на них не охотится.
— Это рай на земле, — уверенно сказал Баст. — Я хочу попасть туда!
— Путь в рай лежит через родную кибитку! — наставительно изрек Лару, пьяно потрясая пальцем перед своим носом.
— Неплохо сказано! — удивился магистр.
— Это поговорка моего народа, ничего особенного, — сказал Баст, лихорадочно размышляя. — Я хочу поговорить с этой Йаррой. Узнать, каково это — видеть пробуждение силы и взаимодействовать с ней в течение жизни. Где это место? Жива ли сама Арахнида?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30