Надо было взять верхнюю ноту!
– Тогда, товарищ Крупская, от вас останется только ваш памятник.
Крупская знала, что у неё нет никакой бумаги, удостоверяющей её брак с Лениным, однако это не испугало её, и она продолжала гнуть до конца. Она была троцкисткой по крови. Однако её предложение опубликовать «завещание Ленина», был у них такой заготовленный ход, было отклонено Центральным Комитетом тридцатью голосами против десяти (Кто были эти десять человек?). И это была заслуга Лазаря – в одну минуту Лазарь Каганович стал одним из важнейших лиц в Советском государстве.
С того времени Лазарь стал тенью Крупской. Он контролировал каждый её шаг и докладывал Сталину, что она делала и говорила. Фактически он стал ушами и глазами Сталина. Он следил не только за Крупской, но и за каждым, в ком сомневался Сталин. В случае необходимости он мог незамедлительно действовать, всегда находя поддержку своего вождя. Лазарь был его бультерьером с большой свободой выбора кого кусать.
Теперь, когда Крупская была нейтрализована, Лазарь переключился на то, что он должен и хотел делать, зная, что Сталин всегда поддержит его. Лазарь начал заниматься вопросами индустриализации, а под шумок и троцкистским планом коллективизации и отказа от политики НЭПа. Лазарь старался изо всех сил, чтобы угодить Сталину и в тоже время ликвидировать и лично ему, Лазарю, неугодных людей. Чтобы найти «козла отпущения», виновного за аварии на шахтах или низкий уровень жизни шахтёров, Лазарь начал планировать грандиозные показательные процессы, на которых выявлялись вредители из числа бывших специалистов, признававшихся в саботаже. Как результат работы Лазаря, поток расстреливаемых ОГПУ и направляющихся в лагеря, резко увеличился. Командовать исправительно-трудовыми лагерями Лазарь тоже поставил своих людей.
В 1929 году Троцкого депортировали за контрреволюционную деятельность. Всякого другого человека расстреляли бы на месте за одну миллионную долю того, что было на совести Троцкого. Но тогда ещё Троцкий был не по зубам Сталину. За Троцким за рубежом стояли такие силы, против которых не мог осмелиться выступить даже Сталин. Решение ОГПУ по Троцкому было готово 20 января 1929 года. Троцкого депортировали на турецкий остров Принкипо, который ещё византийскими императорами использовался для ссылки своих политических противников. Лазарь прекрасно понимал, что на этом борьба Троцкого со Сталиным отнюдь не заканчивается, а просто переходит в другую плоскость. Это была вечная борьба между интернациональной мафией и естественным национализмом каждой отдельной страны, которая тогда выразилась в схватке между интернациональным принципом «перманентной революции» Троцкого и националистическим принципом построения социализма в одной, отдельно взятой стране, Ленина-Сталина. После высылки Троцкого, через несколько месяцев, на Западе произойдёт экономический крах, называемый «Великой Депрессией». Как и «Великая Французская революция», просто так, ничего словом «Великая» не обозначают. Якобы чисто экономическая депрессия повлекла за собой чрезвычайные политические последствия в виде концентрации власти на Западе в руках людей, которые в своё время финансировали Троцкого. Эти же люди в этом же 1929 году стали финансировать Гитлера, чтобы убрать Сталина в России.
Лазарь понял, что пришло его время, чтобы пробиться к самой вершине власти. Он получил возможность заработать кредит, наживая себе смертельных врагов. Но Лазарь знал, что игра стоит свеч, ведь когда-нибудь, благодаря этому, он станет человеком не менее важным, чем сам Троцкий. А как же сам его кумир Троцкий? – Лазарь понял, что Троцкий где-то ошибся, и он ему уже ничем не может помочь. Лазарь понял, что он должен забыть про Троцкого, чтобы сохранить себя и таким образом стать более полезным тому общему делу, которому он, как и Троцкий служили всю свою жизнь.
В 1929 году на Западе тоже произвели частичную коммунистическую революцию, которая была следствием того, что получило название «Великой Депрессии». Такое название революции на Западе было дано для того, чтобы не напрягать граждан капиталистических государств. Слишком много ужасной информации шло с родины первой коммунистической революции – из СССР. Потоки крови текли из-под закрытых дверей. Поэтому уже нельзя было производить никаких революций на Западе под их настоящим именем. В это время на Советском горизонте появилось две новые яркие звезды. Одна из них – Сталин, который в возрасте 50 лет, стал безоговорочным лидером Советского Союза. А вторая звезда – это Лазарь Каганович, который в 36 лет, будучи первым секретарём Москвы и членом Политбюро, практически стал одним из главных людей в стране. И это произошло только потому, что Лазарь не упустил представившегося ему момента, который бывает только раз в жизни.
ГЛАВА 4
ВЧК была создана Троцким 20 декабря 1917 года, и быстро превратилась в политическую карательную силу, уничтожавшую всех противников идеологии Советской республики. ЧК стала главной «контролирующей» силой в России. Это было именно то, чего добивался Троцкий. В 1922 году Троцкий постарался смягчить имидж этой страшной организации, изменив название на Главное Политическое Управление (ГПУ), но суть осталась прежней. Два года спустя она называлась ОГПУ и опутывала своими сетями весь Советский Союз. ОГПУ похищало и убивало кого угодно, у него были длинные руки. В 1926 году в Париже был убит Семён Петлюра. Они украли эстонского министра Адо Бирка прямо в центре Москвы, а в 1930 году в центре Парижа лидера белогвардейцев Александра Кутепова.
Лазарь отлично знал о методах работы ОГПУ. Его контакты с «органами» уходили ещё к тем дням, когда он только начинал работу на кадровом поприще. Все списки людей, которые он подготавливал, имели копии, которые уходили непосредственно главе ВЧК.
Ни для кого не было секретом, что Каменев-Зиновьев-Сталин отвоёвывали у Троцкого свою позицию в трёх направлениях: госбезопасность, армия и административный аппарат. Лазарь понял, что на данный момент он должен поддерживать Сталина. Он уже доказал свою преданность человеку, который мог распорядиться его жизнью. Лазарь доказал, что ему можно было доверить больше, чем простое выступление против Крупской. Но, тем не менее, надо было искать новые способы, чтобы обезопасить себя лично. Он даже не взял себе псевдонима, как благоразумно сделали многие, и кажется невероятным, что он остался тем, кем был всегда – Лазарем Моисеевичем Кагановичем, евреем по происхождению. Ему следовало переступить через многое, и важно было правильно выбрать, как это сделать. Его следующей целью стало устроиться так, чтобы знать обо всём происходящем, а ещё лучше – знать раньше других. Этого можно было достигнуть только с помощью ОГПУ, державшей свою руку на пульсе всей страны. ОГПУ стало частью номенклатуры – высшей партийной бюрократии. Одним из своих людей для Лазаря был Генрих (Гершель) Ягода (Енох Гершенович Иегуда). Генрих-Гершель Ягода-Ягуда был племянником Якова Свердлова и был женат на внучке отца Свердлова, и в своё время работал у того в гравёрной мастерской, поэтому он выбился в большие люди без помощи Лазаря. Ягода был замом Менжинского, который обеспечил победу Сталина над путчем Троцкого 7 ноября 1927 года. Поэтому для Троцкистов не было вопросов в том, что Менжинского надо было убирать, и это было задачей Генриха-Гершеля Ягоды.
Лазарь должен был знать, кто его окружал. Он хорошо запомнил слова, сказанные ему Сталиным после успешного завершения «реорганизации» на Украине: «Один враг перевесит сто друзей. Для одного человека два объединившихся врага – это уже полк». Лазарь убедил Сталина в необходимости создания административной группы по особым поручениям, которая получила негласное название «отдел мокрых дел». Лазарю был предоставлен кабинет на четвёртом этаже дома номер 2 на Лубянке. Здесь располагалась главная штаб-квартира ОГПУ, называемая «Центр». Из окна «Центра» открывался вид на всю площадь, поэтому он мог видеть, кто проходил через главный вход. Единственным неудобством было то, что на окнах были толстые решётки, или жалюзи.
Большинство работников ОГПУ появлялись в шести проходных к семи часам утра. Они приходили на работу так рано, чтобы позавтракать. На восьмом этаже в столовой подавался хороший завтрак, состоящий из молока, яиц, свинины, фруктов, и всё это было бесплатно. Коридоры в здании были выкрашены в светло-зелёный цвет. Полы были выложены паркетом, который регулярно натирался. Кругом висели большие белые шарообразные лампы, изливавшие мягкий свет. Просторные кабинеты были полупусты. Они были покрашены той же светло-зелёной краской. В кабинетах стояли только письменный стол и несколько жёстких стульев с прямыми спинками. В каждом кабинете имелся железный сейф, опечатываемый в конце рабочего дня. Вдоль коридоров несли службу офицеры внутренних войск, которые имели обычную белую форму, только с синими нашивками вместо красных. Эти синие нашивки пользовались особым уважением. Визит на Лубянку в 1981 году выявил, что за эти годы мало что изменилось. Стены были также покрашены в светло-зеленый цвет, в кабинетах стояла та же самая мебель, только исчезли сейфы, и документы убирались на ночь в один, центральный сейф. Судя по всему у КГБ не было много работы. Порядок в стране уже скорее поддерживался авторитетом учреждения, а не интенсивной работой.
Кабинет Лазаря выделялся среди других. Здесь стоял массивный дубовый стол и три кресла. Отдельно размещался длинный стол для конференций, за которым проводились совещания. На одной стене висел портрет Дзержинского, а на другой – портрет Сталина. На письменном столе возвышалась гора телефонов. Два были особенно важными: телефон справа имел прямую связь со Сталиным, а слева, так называемая «вертушка», – с членами ЦК. Остальные телефоны позволяли соединяться с важными объектами, разбросанными по огромной территории Советского Союза. По одному телефону можно было напрямую звонить Хрущёву, который тогда работал в Юзовке. На тот момент Хрущёв делал всё возможное, чтобы облегчить жизнь Лазарю. При каждой возможности выступить перед народом Хрущёв обязательно восхвалял своего Кагановича и особенно его указания, «которые мы получаем для ежедневной работы». Например: «Блестящее предложение Лазаря Моисеевича распахивать нетронутые земли, чтобы выращивать хлеб для Москвы, является прямым руководством к действию!». Лазарь знал, что его «протеже» с глуповатым видом, на самом деле был вовсе не глуп. Хрущёв даже получил на Украине прозвище «шабесгоя» за то, что зажигал по субботам в соответствии с еврейскими традициями свечи, а также услужливо заглядывал в глаза и другим высшим еврейским руководителям. Никита был очень усерден. В своём старании Хрущёв был то, что называется ортодоксальнее самого раввина. Теперь Лазарь бросит ему кость, от которой тот явно не откажется:
– Никита Сергеевич, я предлагаю вам пост заместителя заведующего орготделом ЦК ВКП(б) Украины.
Хрущёву вменялось в обязанности увеличить процент представителей рабочего класса в партийном аппарате, в котором преобладали представители еврейской интеллигенции, то есть троцкисты.
На другом конце трубке возникла тишина, и это удивило Лазаря. Наконец, раздался голос Хрущёва:
– Очень благодарен, товарищ Каганович, за оказанное доверие. Куда я должен поехать?
– В Харьков.
Опять молчание. Лазарь понял, в чём дело. Харьковские рабочие были известны своей непредсказуемостью и неблагонадёжностью. Хрущёв тоже знал об этом.
– Опять, товарищ Каганович, благодарю вас и думаю, что вы правы, решив ввести больше представителей рабочих в аппарат Центрального Комитета. (На самом деле это решил Сталин). Но мне не хотелось бы покидать Юзовку. Я чувствую себя здесь как дома. Я освоился со своей работой и хорошо знаю людей. Кроме того, мне неизвестно, как поставлено дело в Харькове, и я не уверен, что смогу привыкнуть к работе в организационном отделе.
Лазарь слушал этого коротышку, толстого деревенского ухаря. Тот выпалил всё на одном дыхании и сейчас тяжело дышал. Впервые Хрущёв осмелился не подчиниться его, Кагановича, приказу! Сейчас Лазарь покажет ему, как надо ставить зарвавшегося «любимчика» на своё место. Он громко вздохнул, чтобы его было слышно на другом конце провода, и заговорил тихим голосом, словно сообщал какой-то секрет.
– Ну, хорошо. Если вы так считаете, то, думаю, Центральный Комитет обойдётся и без вас. В таком случае нет необходимости переводить вас из Юзовки, если вы против.
Лазарь сделал паузу для эффекта. Ждать пришлось совсем недолго.
– Харьков?
– Харьков.
– Да, Харьков.
Лазарь улыбался, когда клал на рычаг телефонную трубку. Он уже знал, как надо отдавать приказы, какие средства при этом использовать, чтобы провести свою линию. Если хочешь выжить, считал он, надо заставить людей подчиняться.
Его второй телефонный звонок в то утро был сделан в Нижний Новгород, брату Михаилу. Лазарь сообщил тому приятную новость: Михаила избрали в члены Президиума. Вообще-то, окончательный подсчёт голосов ещё не завершился, но это не имело значения. Ведь тот, кто контролирует процесс учёта голосов избирателей, тот и определяет итог голосования. Эта аксиома актуальна всех странах, независимо от того, тоталитарные они или «демократические». Голос Михаила звучал радостно, но Лазарь уловил в нём какую-то скрытую напряжённость. Вероятно, это были отголоски обиды: Михаил сознавал, что его младший брат, Лазарь, превзошёл его по положению. Лазарь знал, что Михаил его недооценивал, и что многие люди тоже теперь позавидуют его достижениям. Равнодушие других злило Лазаря.
Он позаботился и о брате Юрии, тот был назначен Первым Секретарём в Нижнем Новгороде. Но Лазарь сознавал, что на большее Юрий не способен. Юрий никуда не лез. Он держался в тени, работая в разросшемся партийном аппарате; делал то, что ему говорили, и не проявлял инициативы. Он всю свою энергию отдавал жене и детям. Они составляли его жизнь, его страну, его партию.
Семейная жизнь самого Лазаря приняла крутой оборот. Мария и Майя были неразлучны. Лазарь с ними совсем не виделся. Казалось, он всё время проводил на работе. Неважно где он находился, в каких разъездах, в его распоряжении всегда имелись письменный стол, кресло и батарея телефонов.
Младшая сестра Роза тихонько переехала в столицу. Её мечта стала реальностью. Теперь она работала в доме № 8 здании, построенном в 1780 году архитектором Кваренги. Это здание раньше принадлежало Шереметьевым, а сейчас здесь размещалась привилегированная больница для высокопоставленных партийных работников. Она не возражала работать и в обычной больнице, но в этом случае Лазарь не смог бы держать её под контролем. Поэтому он устроил своей сестре завидную должность. Тем не менее, она тоже редко имела возможность видеть брата. Он вообще стал мало кому доступен.
У Лазаря не было времени на общение с людьми, за исключением тех случаев, когда ему было надо извлечь пользу для самого себя. Он часто видел Булганина, иногда Ворошилова, но остальные были только случайными посетителями. Его основной заботой по-прежнему оставался Сталин (даже в большей степени, чем жена Мария), и он говорил с ним по телефону, как минимум, шесть раз и встречался с ним, самое малое, два раза в день. Ко всем, за малым исключением, Лазарь относился с чувством большого превосходства. Его разговоры сводились только к отдаче приказов. Если кто-нибудь, не Сталин, его о чём-то спрашивал, то ответ всегда был одинаков, чему он научился, работая в ОГПУ: «Мы получаем информацию, а не даём её».
Москва стала надёжным оплотом большевизма в стране, и Лазарь Каганович был одним из самых главных большевиков в столице. Его власть набрала такую силу, что, если он в разговоре пропускал обращение «товарищ», это воспринималось как знак немилости. В случае отсутствия в течении нескольких дней какого-нибудь работника без видимых причин, другие начинали догадываться, что произошло: его арестовало ОГПУ. В этом можно было не сомневаться. Конечно, работника могли направить куда-то с секретным поручением, но таким легендам мало кто верил. Было ясно, что Кагановичу был дан в руки меч, чтобы держать в повиновении Москву. Сталин оценил его способности в деле подавления украинского национализма и в ситуациях с Крупской и Хрущёвым. Но надо было что-то начинать с евреями. Не секрет, что Советская республика стала исторически первой еврейской крепостью во всём мире. За рубежом её так и назвали «еврейской республикой». Израиля ещё и в помин не было, и Диктатура Троцкого в России была предназначена к вооружённому распространению еврейской диктатуры по всему миру под видом «пролетарской» мировой революции.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
– Тогда, товарищ Крупская, от вас останется только ваш памятник.
Крупская знала, что у неё нет никакой бумаги, удостоверяющей её брак с Лениным, однако это не испугало её, и она продолжала гнуть до конца. Она была троцкисткой по крови. Однако её предложение опубликовать «завещание Ленина», был у них такой заготовленный ход, было отклонено Центральным Комитетом тридцатью голосами против десяти (Кто были эти десять человек?). И это была заслуга Лазаря – в одну минуту Лазарь Каганович стал одним из важнейших лиц в Советском государстве.
С того времени Лазарь стал тенью Крупской. Он контролировал каждый её шаг и докладывал Сталину, что она делала и говорила. Фактически он стал ушами и глазами Сталина. Он следил не только за Крупской, но и за каждым, в ком сомневался Сталин. В случае необходимости он мог незамедлительно действовать, всегда находя поддержку своего вождя. Лазарь был его бультерьером с большой свободой выбора кого кусать.
Теперь, когда Крупская была нейтрализована, Лазарь переключился на то, что он должен и хотел делать, зная, что Сталин всегда поддержит его. Лазарь начал заниматься вопросами индустриализации, а под шумок и троцкистским планом коллективизации и отказа от политики НЭПа. Лазарь старался изо всех сил, чтобы угодить Сталину и в тоже время ликвидировать и лично ему, Лазарю, неугодных людей. Чтобы найти «козла отпущения», виновного за аварии на шахтах или низкий уровень жизни шахтёров, Лазарь начал планировать грандиозные показательные процессы, на которых выявлялись вредители из числа бывших специалистов, признававшихся в саботаже. Как результат работы Лазаря, поток расстреливаемых ОГПУ и направляющихся в лагеря, резко увеличился. Командовать исправительно-трудовыми лагерями Лазарь тоже поставил своих людей.
В 1929 году Троцкого депортировали за контрреволюционную деятельность. Всякого другого человека расстреляли бы на месте за одну миллионную долю того, что было на совести Троцкого. Но тогда ещё Троцкий был не по зубам Сталину. За Троцким за рубежом стояли такие силы, против которых не мог осмелиться выступить даже Сталин. Решение ОГПУ по Троцкому было готово 20 января 1929 года. Троцкого депортировали на турецкий остров Принкипо, который ещё византийскими императорами использовался для ссылки своих политических противников. Лазарь прекрасно понимал, что на этом борьба Троцкого со Сталиным отнюдь не заканчивается, а просто переходит в другую плоскость. Это была вечная борьба между интернациональной мафией и естественным национализмом каждой отдельной страны, которая тогда выразилась в схватке между интернациональным принципом «перманентной революции» Троцкого и националистическим принципом построения социализма в одной, отдельно взятой стране, Ленина-Сталина. После высылки Троцкого, через несколько месяцев, на Западе произойдёт экономический крах, называемый «Великой Депрессией». Как и «Великая Французская революция», просто так, ничего словом «Великая» не обозначают. Якобы чисто экономическая депрессия повлекла за собой чрезвычайные политические последствия в виде концентрации власти на Западе в руках людей, которые в своё время финансировали Троцкого. Эти же люди в этом же 1929 году стали финансировать Гитлера, чтобы убрать Сталина в России.
Лазарь понял, что пришло его время, чтобы пробиться к самой вершине власти. Он получил возможность заработать кредит, наживая себе смертельных врагов. Но Лазарь знал, что игра стоит свеч, ведь когда-нибудь, благодаря этому, он станет человеком не менее важным, чем сам Троцкий. А как же сам его кумир Троцкий? – Лазарь понял, что Троцкий где-то ошибся, и он ему уже ничем не может помочь. Лазарь понял, что он должен забыть про Троцкого, чтобы сохранить себя и таким образом стать более полезным тому общему делу, которому он, как и Троцкий служили всю свою жизнь.
В 1929 году на Западе тоже произвели частичную коммунистическую революцию, которая была следствием того, что получило название «Великой Депрессии». Такое название революции на Западе было дано для того, чтобы не напрягать граждан капиталистических государств. Слишком много ужасной информации шло с родины первой коммунистической революции – из СССР. Потоки крови текли из-под закрытых дверей. Поэтому уже нельзя было производить никаких революций на Западе под их настоящим именем. В это время на Советском горизонте появилось две новые яркие звезды. Одна из них – Сталин, который в возрасте 50 лет, стал безоговорочным лидером Советского Союза. А вторая звезда – это Лазарь Каганович, который в 36 лет, будучи первым секретарём Москвы и членом Политбюро, практически стал одним из главных людей в стране. И это произошло только потому, что Лазарь не упустил представившегося ему момента, который бывает только раз в жизни.
ГЛАВА 4
ВЧК была создана Троцким 20 декабря 1917 года, и быстро превратилась в политическую карательную силу, уничтожавшую всех противников идеологии Советской республики. ЧК стала главной «контролирующей» силой в России. Это было именно то, чего добивался Троцкий. В 1922 году Троцкий постарался смягчить имидж этой страшной организации, изменив название на Главное Политическое Управление (ГПУ), но суть осталась прежней. Два года спустя она называлась ОГПУ и опутывала своими сетями весь Советский Союз. ОГПУ похищало и убивало кого угодно, у него были длинные руки. В 1926 году в Париже был убит Семён Петлюра. Они украли эстонского министра Адо Бирка прямо в центре Москвы, а в 1930 году в центре Парижа лидера белогвардейцев Александра Кутепова.
Лазарь отлично знал о методах работы ОГПУ. Его контакты с «органами» уходили ещё к тем дням, когда он только начинал работу на кадровом поприще. Все списки людей, которые он подготавливал, имели копии, которые уходили непосредственно главе ВЧК.
Ни для кого не было секретом, что Каменев-Зиновьев-Сталин отвоёвывали у Троцкого свою позицию в трёх направлениях: госбезопасность, армия и административный аппарат. Лазарь понял, что на данный момент он должен поддерживать Сталина. Он уже доказал свою преданность человеку, который мог распорядиться его жизнью. Лазарь доказал, что ему можно было доверить больше, чем простое выступление против Крупской. Но, тем не менее, надо было искать новые способы, чтобы обезопасить себя лично. Он даже не взял себе псевдонима, как благоразумно сделали многие, и кажется невероятным, что он остался тем, кем был всегда – Лазарем Моисеевичем Кагановичем, евреем по происхождению. Ему следовало переступить через многое, и важно было правильно выбрать, как это сделать. Его следующей целью стало устроиться так, чтобы знать обо всём происходящем, а ещё лучше – знать раньше других. Этого можно было достигнуть только с помощью ОГПУ, державшей свою руку на пульсе всей страны. ОГПУ стало частью номенклатуры – высшей партийной бюрократии. Одним из своих людей для Лазаря был Генрих (Гершель) Ягода (Енох Гершенович Иегуда). Генрих-Гершель Ягода-Ягуда был племянником Якова Свердлова и был женат на внучке отца Свердлова, и в своё время работал у того в гравёрной мастерской, поэтому он выбился в большие люди без помощи Лазаря. Ягода был замом Менжинского, который обеспечил победу Сталина над путчем Троцкого 7 ноября 1927 года. Поэтому для Троцкистов не было вопросов в том, что Менжинского надо было убирать, и это было задачей Генриха-Гершеля Ягоды.
Лазарь должен был знать, кто его окружал. Он хорошо запомнил слова, сказанные ему Сталиным после успешного завершения «реорганизации» на Украине: «Один враг перевесит сто друзей. Для одного человека два объединившихся врага – это уже полк». Лазарь убедил Сталина в необходимости создания административной группы по особым поручениям, которая получила негласное название «отдел мокрых дел». Лазарю был предоставлен кабинет на четвёртом этаже дома номер 2 на Лубянке. Здесь располагалась главная штаб-квартира ОГПУ, называемая «Центр». Из окна «Центра» открывался вид на всю площадь, поэтому он мог видеть, кто проходил через главный вход. Единственным неудобством было то, что на окнах были толстые решётки, или жалюзи.
Большинство работников ОГПУ появлялись в шести проходных к семи часам утра. Они приходили на работу так рано, чтобы позавтракать. На восьмом этаже в столовой подавался хороший завтрак, состоящий из молока, яиц, свинины, фруктов, и всё это было бесплатно. Коридоры в здании были выкрашены в светло-зелёный цвет. Полы были выложены паркетом, который регулярно натирался. Кругом висели большие белые шарообразные лампы, изливавшие мягкий свет. Просторные кабинеты были полупусты. Они были покрашены той же светло-зелёной краской. В кабинетах стояли только письменный стол и несколько жёстких стульев с прямыми спинками. В каждом кабинете имелся железный сейф, опечатываемый в конце рабочего дня. Вдоль коридоров несли службу офицеры внутренних войск, которые имели обычную белую форму, только с синими нашивками вместо красных. Эти синие нашивки пользовались особым уважением. Визит на Лубянку в 1981 году выявил, что за эти годы мало что изменилось. Стены были также покрашены в светло-зеленый цвет, в кабинетах стояла та же самая мебель, только исчезли сейфы, и документы убирались на ночь в один, центральный сейф. Судя по всему у КГБ не было много работы. Порядок в стране уже скорее поддерживался авторитетом учреждения, а не интенсивной работой.
Кабинет Лазаря выделялся среди других. Здесь стоял массивный дубовый стол и три кресла. Отдельно размещался длинный стол для конференций, за которым проводились совещания. На одной стене висел портрет Дзержинского, а на другой – портрет Сталина. На письменном столе возвышалась гора телефонов. Два были особенно важными: телефон справа имел прямую связь со Сталиным, а слева, так называемая «вертушка», – с членами ЦК. Остальные телефоны позволяли соединяться с важными объектами, разбросанными по огромной территории Советского Союза. По одному телефону можно было напрямую звонить Хрущёву, который тогда работал в Юзовке. На тот момент Хрущёв делал всё возможное, чтобы облегчить жизнь Лазарю. При каждой возможности выступить перед народом Хрущёв обязательно восхвалял своего Кагановича и особенно его указания, «которые мы получаем для ежедневной работы». Например: «Блестящее предложение Лазаря Моисеевича распахивать нетронутые земли, чтобы выращивать хлеб для Москвы, является прямым руководством к действию!». Лазарь знал, что его «протеже» с глуповатым видом, на самом деле был вовсе не глуп. Хрущёв даже получил на Украине прозвище «шабесгоя» за то, что зажигал по субботам в соответствии с еврейскими традициями свечи, а также услужливо заглядывал в глаза и другим высшим еврейским руководителям. Никита был очень усерден. В своём старании Хрущёв был то, что называется ортодоксальнее самого раввина. Теперь Лазарь бросит ему кость, от которой тот явно не откажется:
– Никита Сергеевич, я предлагаю вам пост заместителя заведующего орготделом ЦК ВКП(б) Украины.
Хрущёву вменялось в обязанности увеличить процент представителей рабочего класса в партийном аппарате, в котором преобладали представители еврейской интеллигенции, то есть троцкисты.
На другом конце трубке возникла тишина, и это удивило Лазаря. Наконец, раздался голос Хрущёва:
– Очень благодарен, товарищ Каганович, за оказанное доверие. Куда я должен поехать?
– В Харьков.
Опять молчание. Лазарь понял, в чём дело. Харьковские рабочие были известны своей непредсказуемостью и неблагонадёжностью. Хрущёв тоже знал об этом.
– Опять, товарищ Каганович, благодарю вас и думаю, что вы правы, решив ввести больше представителей рабочих в аппарат Центрального Комитета. (На самом деле это решил Сталин). Но мне не хотелось бы покидать Юзовку. Я чувствую себя здесь как дома. Я освоился со своей работой и хорошо знаю людей. Кроме того, мне неизвестно, как поставлено дело в Харькове, и я не уверен, что смогу привыкнуть к работе в организационном отделе.
Лазарь слушал этого коротышку, толстого деревенского ухаря. Тот выпалил всё на одном дыхании и сейчас тяжело дышал. Впервые Хрущёв осмелился не подчиниться его, Кагановича, приказу! Сейчас Лазарь покажет ему, как надо ставить зарвавшегося «любимчика» на своё место. Он громко вздохнул, чтобы его было слышно на другом конце провода, и заговорил тихим голосом, словно сообщал какой-то секрет.
– Ну, хорошо. Если вы так считаете, то, думаю, Центральный Комитет обойдётся и без вас. В таком случае нет необходимости переводить вас из Юзовки, если вы против.
Лазарь сделал паузу для эффекта. Ждать пришлось совсем недолго.
– Харьков?
– Харьков.
– Да, Харьков.
Лазарь улыбался, когда клал на рычаг телефонную трубку. Он уже знал, как надо отдавать приказы, какие средства при этом использовать, чтобы провести свою линию. Если хочешь выжить, считал он, надо заставить людей подчиняться.
Его второй телефонный звонок в то утро был сделан в Нижний Новгород, брату Михаилу. Лазарь сообщил тому приятную новость: Михаила избрали в члены Президиума. Вообще-то, окончательный подсчёт голосов ещё не завершился, но это не имело значения. Ведь тот, кто контролирует процесс учёта голосов избирателей, тот и определяет итог голосования. Эта аксиома актуальна всех странах, независимо от того, тоталитарные они или «демократические». Голос Михаила звучал радостно, но Лазарь уловил в нём какую-то скрытую напряжённость. Вероятно, это были отголоски обиды: Михаил сознавал, что его младший брат, Лазарь, превзошёл его по положению. Лазарь знал, что Михаил его недооценивал, и что многие люди тоже теперь позавидуют его достижениям. Равнодушие других злило Лазаря.
Он позаботился и о брате Юрии, тот был назначен Первым Секретарём в Нижнем Новгороде. Но Лазарь сознавал, что на большее Юрий не способен. Юрий никуда не лез. Он держался в тени, работая в разросшемся партийном аппарате; делал то, что ему говорили, и не проявлял инициативы. Он всю свою энергию отдавал жене и детям. Они составляли его жизнь, его страну, его партию.
Семейная жизнь самого Лазаря приняла крутой оборот. Мария и Майя были неразлучны. Лазарь с ними совсем не виделся. Казалось, он всё время проводил на работе. Неважно где он находился, в каких разъездах, в его распоряжении всегда имелись письменный стол, кресло и батарея телефонов.
Младшая сестра Роза тихонько переехала в столицу. Её мечта стала реальностью. Теперь она работала в доме № 8 здании, построенном в 1780 году архитектором Кваренги. Это здание раньше принадлежало Шереметьевым, а сейчас здесь размещалась привилегированная больница для высокопоставленных партийных работников. Она не возражала работать и в обычной больнице, но в этом случае Лазарь не смог бы держать её под контролем. Поэтому он устроил своей сестре завидную должность. Тем не менее, она тоже редко имела возможность видеть брата. Он вообще стал мало кому доступен.
У Лазаря не было времени на общение с людьми, за исключением тех случаев, когда ему было надо извлечь пользу для самого себя. Он часто видел Булганина, иногда Ворошилова, но остальные были только случайными посетителями. Его основной заботой по-прежнему оставался Сталин (даже в большей степени, чем жена Мария), и он говорил с ним по телефону, как минимум, шесть раз и встречался с ним, самое малое, два раза в день. Ко всем, за малым исключением, Лазарь относился с чувством большого превосходства. Его разговоры сводились только к отдаче приказов. Если кто-нибудь, не Сталин, его о чём-то спрашивал, то ответ всегда был одинаков, чему он научился, работая в ОГПУ: «Мы получаем информацию, а не даём её».
Москва стала надёжным оплотом большевизма в стране, и Лазарь Каганович был одним из самых главных большевиков в столице. Его власть набрала такую силу, что, если он в разговоре пропускал обращение «товарищ», это воспринималось как знак немилости. В случае отсутствия в течении нескольких дней какого-нибудь работника без видимых причин, другие начинали догадываться, что произошло: его арестовало ОГПУ. В этом можно было не сомневаться. Конечно, работника могли направить куда-то с секретным поручением, но таким легендам мало кто верил. Было ясно, что Кагановичу был дан в руки меч, чтобы держать в повиновении Москву. Сталин оценил его способности в деле подавления украинского национализма и в ситуациях с Крупской и Хрущёвым. Но надо было что-то начинать с евреями. Не секрет, что Советская республика стала исторически первой еврейской крепостью во всём мире. За рубежом её так и назвали «еврейской республикой». Израиля ещё и в помин не было, и Диктатура Троцкого в России была предназначена к вооружённому распространению еврейской диктатуры по всему миру под видом «пролетарской» мировой революции.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30