Она склонила голову в молитве.
– Прости его, о Оракул, самый мудрый и совершенный. Он был старый человек – а старые люди часто бывают глупы. – Она поднялась на ноги. – Но записано, что те из народа, кто грешит или говорит злое, будут наказаны.
Жестокость в ее лице перешла в досаду. Она коснулась кнопки на стене. Вошедшим охранникам она бросила:
– Уберите его – аккуратно. Он служил хорошо и долго. – Затем обратилась к женщинам. – Поставьте пищу на стол и идите.
Когда дверь за ними закрылась, она подошла к Мак-Кою.
– Ты выглядишь нездоровым. Это беспокоит меня.
– Нет, – ответил он. – Со мной все в порядке.
– Желание Оракула – обращаться с вами как с почетными гостями. Я сама буду прислуживать вам.
Первый поднос, на котором она расположила фрукты и вино, был поднесен Мак-Кою. Когда она отошла, чтобы приготовить оставшиеся подносы, Кирк сказал:
– Тебя отличают, Боунс.
– В самом деле, доктор, – поддержал его Спок. – Эта леди проявляет к вам слабость с самого начала.
– Никто не может упрекнуть ее за это, – важно ответствовал Мак-Кой.
– Я лично, – заметил Кирк, – нахожу ее вкусы спорными.
Мак-Кой, прихлебывая вино, сказал:
– Мой шарм всегда был убийственным.
Однако Кирк заметил, что его глаза неотступно следили за женщиной, грациозно изогнувшейся у стола.
– Если он такой убийственный, – сказал он, – почему бы тебе не устроить небольшой вечер наедине с леди? Тогда Спок и я могли бы попробовать найти контрольный пункт.
Натира вернулась с двумя бокалами вина.
– Время для дорогих гостей подкрепиться.
Кирк поднял свой бокал.
– За наших добрых друзей из Йонады.
– Мы очень заинтересованы вашим миром, – произнес Спок.
– Приятно слышать это.
– Тогда, может быть, вы не будете возражать, если мы немного осмотримся, – попытал счастья Кирк.
– Вы будете в безопасности, – сказала она. – Народ теперь знает о вас.
Мак-Кой неловко закашлялся. Она быстро подошла к нему.
– Я думаю, ты еще недостаточно силен, чтобы пойти со своими друзьями.
– Да, наверно, – улыбнулся он.
– Тогда почему бы не остаться здесь? Отдохни, и мы поговорим.
Она была действительно красива.
– Охотно, – сказал Мак-Кой.
Она повернулась к Кирку.
– Но вы – ты и мистер Спок – вы можете ходить свободно и встречаться с нашим Народом.
– Спасибо, – сказал он. – Мы благодарны вам за заботу о докторе Мак-Кое.
– Не стоит, – она наклонила голову. – Мы приведем его к порядок. – Она проводила их до двери и поспешила обратно к Мак-Кою. Когда она села на кушетку рядом с ним, он спросил:
– Я любопытен. Как Оракул наказал того старика?
Темные ресницы опустились.
– Я… не могу рассказать тебе.
– Есть какой-то способ, который Оракул узнает, что ты говоришь, да?
– Что мы говорим… что мы думаем. Оракул знает умы и сердца всего Народа.
Лоб Мак-Коя прорезала морщина озабоченности. Тоже встревожившись, Натира протянула белую руку, пыталась разгладить ее.
– Я не думала, что тебе будет так плохо.
– Вероятно, мы должны были познакомиться с мощью Оракула.
– Мак-Кой, я должна кое-что сказать. С той секунды, что я увидела тебя… – она сделала глубокий вдох. – Не в привычках моего Народа скрывать свои чувства.
Мак-Кой сказал самому себе: "Осторожнее, парень". Вслух же он произнес:
– Честность – это, как правило, мудро.
– У тебя есть женщина? – спросила она.
Он почувствовал запах блестящих черных волос у своего плеча. Эта женщина была искренна и красива. Поэтому он сказал ей правду. "Нет", – сказал он.
Ресницы дрогнули – и он ощутил всю силу ее открытой женственности. Она взяла его лицо в свои ладони, глубоко заглянув ему в глаза.
– Я надеюсь, что вы, люди из космоса, из других миров, так же дорожите правдой, как и мы.
Быть осторожным становилось трудно.
– Это так, – сказал он.
– Я дорожу ею, – сказала она. – Так вот – я хочу, чтобы ты остался здесь, на Йонаде. Я хочу, чтобы ты был моим другом.
Мак-Кой взял одну из ее рук и поцеловал. Скаут из отряда "Орлов" в нем шепнул: "Брат, пора заливать этот костер". Но в нем был и человек, обреченный на смерть, человек, у которого остался один год жизни – один, но с новым, бурным стремлением, которое могло сделать этот год стоящим. Он повернул руку, чтобы поцеловать ладонь.
– Но мы не знаем друг друга, – сказал он.
– Разве это нс в природе мужчин и женщин… что наслаждение в том, чтобы узнавать друг друга?
– Да.
– Тогда оставим эту мысль в наших сердцах. Мак-Кой, пока я расскажу тебе об Обете. Во исполнение времен Народ достигнет нового мира, богатого, зеленого, такого прекрасного для глаз, что наполнит их слезами радости. Ты можешь разделить эту радость со мной. Ты будешь его господином, потому что ты будешь моим господином.
– Когда вы достигнете этого нового мира?
– Скоро. Оракул говорит только: скоро.
Какая-то невинность в ней открыла его сердце. Невозможно, он слышал самого себя, и он рыдал.
– Натира, Натира, если б ты только знала, как я нуждался в будущем!
– Ты был одинок, – сказала она, подняла бокал и поднесла к его губам. – Оно позади, твое одиночество. Ты больше не будешь одинок.
Он допил и отставил бокал.
– Натира… я кос-что должен сказать тебе…
– Шшшш… не нужно ничего говорить.
– Нет, я должен.
Она убрала руку, которую положила на его губы.
– Тогда скажи, если в этом такая уж сильная необходимость.
– Я болен, – сказал он. – У меня болезнь, которую невозможно излечить. У меня только один год жизни, Натира.
Темные глаза не дрогнули.
– Год может стать целой жизнью, Мак-Кой.
– Это вся моя жизнь.
– Пока я не увидела тебя, в моем сердце была пустота. Оно просто поддерживало мою жизнь – и все. Сейчас оно поет. Я благодарна тебе за чувство, которое ты заставил его пережить, хотя бы оно продлилось один день – один месяц – один год – какое бы время ни отвел нам Создатель.
Он обнял ее.
Кирк и Спок ловили на себе любопытные взгляды, проходя по коридору корабля-астероида. Чем больше людей они встречали, тем яснее становилось, что те не имеют представления об истиной природе своего мира. Спок сказал:
– Кто бы ни построил этот корабль, он дал им религию, которая ограничила их любопытство.
– Судя по примеру того старика, любопытство здесь подавляется довольно прямолинейно, – заметил Кирк. Они достигли портала комнаты Оракула. Изображая небрежный интерес к резным колоннам, Спок внимательно осматривал их. – Да, – сказал он, – это письменность фабриниан. Я могу ее прочесть.
– Фабрина? – переспросил Кирк. – Это солнце Фабрины стало Сверхновой и разрушило свои планеты?
– Да, капитан. Ближе к концу они жили под землей, как эти люди.
– Возможно, некоторых из них посадили в этот корабль и отправили на другую планету.
Кирк посмотрел в оба конца коридора. Он был почти пуст.
– А это их потомки.
Теперь они были одни в пустом коридоре. Кирк безуспешно попробовал открыть двери в комнату Оракула. Спок нажал секретный механизм в одной из колонн. Внутри они распластались по стене. Дверь за ними закрылась. Ничего не произошло. Кирк тихим голосом сказал:
– Кажется, Оракул не знает, что мы здесь. Что предупредило его в первый раз?
Спок сделал несколько шагов к центральному возвышению.
– Капитан, этот невоспитанный Оракул ожил, когда Натира преклонила колени на этой платформе.
Кирк взошел на платформу и осторожно обошел ее кругом. Опять ничего не произошло.
– Мистер Спок, продолжайте искать. Ключ к контролирующему центру должен быть где-то здесь.
Но внимание Спока привлекла настенная резьба.
– Еще письмена, – сообщил он. – В них ничего, что могло бы навести на мысль, что это не планета. И также несомненно, что строители корабля должны считаться богами.
Кирк обнаружил каменный монолит, вставленный в нишу. В нем был вырезан узор солнца и планет. Спок присоединился к нему.
– Восемь планет, капитан. Восемь. Это было число солнечной системы Фабрины.
– Значит, нет сомнений, что этот Народ – потомки фабриниан?
– Абсолютно, сэр. И нет сомнений, что они были в полете на этом астероиде в течение 10000 лет.
В этот момент послышался звук открывающейся двери. Они быстро скользнули за монолит. Кирк осторожно выглянул из-за него и увидел Натиру, одну, идущую через комнату к платформе. Она преклонила колени. Как и до того, с алтаря разлился свет.
– Говори, – сказал Оракул.
– Это я, Натира.
– Говори.
– Написано, что только Высшая Жрица Народа может выбирать себе друга.
– Так написано.
– Для остального Народа выбор пары и рождение детей дозволены лишь по воле Создателя.
– По необходимости. Наш мир мал.
– Среди нас трое чужаков… среди них один зовется Мак-Кой. Я хочу, чтобы он остался с Народом – как мой друг.
Кирк беззвучно присвистнул. Боунс точно не терял времени даром. Спок приподнял бровь, взглянув на Кирка.
– Этот чужак согласен на это? – спросил Оракул.
– Я спросила его. Он еще не дал мне ответа.
– Он должен стать одним из Народа. Он должен поклоняться Создателю и согласиться на установку инструмента послушания.
– Ему будет сказано, что должно сделать.
– Если он согласится на все, это дозволено. Научи его нашим законам, чтобы он не совершил ни святотатства, ни оскорбления Народа или Создателя.
– Будет, как ты говоришь, о мудрейший.
Натира поднялась, дважды поклонилась, отступила от алтаря и пошла к двери. Кирк, глядя на нее, забылся и рукавом провел по узору монолита. Комната заполнилась высоким дребезжащим воем. Натира круто развернулась у дверей. Вой сменился ослепительным белым светом. Он сфокусировался на Кирке и Споке. Они окаменели, не в силах пошевелиться.
Натира поспешила к алтарю.
– Кто те, кто проник сюда? – потребовал раскатистый голос.
– Двое чужаков.
– Мак-Кой один из них?
– Нет.
– Эти двое совершили святотатство. Ты знаешь, что должна делать.
– Я знаю.
В комнату вбежали охранники. Свет, сковывавший Кирка и Спока, погас, оставив после себя дрожь в теле. Натира указала на них.
– Взять их.
Когда их скрутили, она подошла к ним.
– Это было очень глупо. Вы злоупотребили нашим гостеприимством. И вы совершили более серьезный грех – грех, для которого существует только одно наказание – смерть!
Натира спокойно вытерпела взрыв ярости Мак-Коя. Когда он перестал ходить кругами по ее комнате, она сказала – уже в третий раз:
– Они вошли в комнату Оракула.
– Но почему наказание за это – смерть? – воскликнул он. – Они поступили так по незнанию.
– Они сказали, что пришли с дружбой. Они предали наше доверие. Другого решения я принять не могу.
Он повернулся, чтобы видеть ее лицо.
– Натира, ты должна позволить им вернуться на корабль!
– Я не могу.
– Ради меня, – сказал он и притянул ее с кушетки в свои объятия. – Я принял решение. Я остаюсь с тобой, здесь, на Йонаде.
Она прижалась к нему с радостью облегчения. Мак-Кой прошептал в ее ухо, оказавшееся рядом со своей щекой:
– То, что они сделали, они сделали потому, что считали это нужным. Ты не пожалеешь о том, что отпустила их. Я счастлив впервые в жизни. Как я могу быть счастливым, зная, что ты обрекла на смерть моих друзей.
Она подняла лицо для поцелуя.
– Пусть будет так. Я подарю тебе их жизни, чтобы показать, как я люблю тебя.
– Мое сердце поет, – сказал Мак-Кой. – Позволь мкс сказать им. Им нужны их приборы связи, чтобы вернуться.
– Хорошо, Мак-Кой. Все будет, как ты скажешь.
Он оставил ее и вышел в коридор, где под охраной ждали Кирк и Спок. Он кивнул охранникам. Когда те исчезли в глубине коридора, он отдал Кирку коммуникаторы. Кирк передал один Споку.
– А где твой? – спросил он. – Ты ведь едешь с нами?
– Нет, – ответил Мак-Кой.
– Но это не планета, Боунс! Это корабль, который идет курсом на столкновение с Дараном-5.
– Джим, я вроде бы сам иду курсом на столкновение.
– Я приказываю вам вернуться на корабль, доктор Мак-Кой!
– А я отказываюсь! Я собираюсь остаться прямо здесь – на этом корабле. Натира попросила меня остаться. Так что я останусь.
– В качестве ее мужа?
– Да. Я люблю ее. – В его глазах стояли слезы. – Разве я слишком многого прошу, Джим, – разрешить мне любить.
– Нет. – Кирк расправил плечи. – Но она знает… сколько вы будете вместе?
– Да. Я сказал ей.
– Боунс, если курс этого корабля не изменится, мы будем вынуждены взорвать его.
– Я найду способ – или… вы не уничтожите Йонаду и этих людей.
Кирк покачал головой.
– Это непохоже на тебя – неожиданно сбегать, сдаваться, не драться больше. Ты болен – и ты прячешься за женской юбкой.
Мак-Кой выбросил кулак, и от удара в подбородок Кирк закачался. Спок поддержал его. Мак-Кой кричал:
– Болен? Не дерусь больше? Давай, капитан, попробуй-ка снова!
Очень мрачно Спок заметил:
– Такое поведение очень нехарактерно для вас, доктор.
Кирк включил коммуникатор.
– Кирк вызывает "Энтерпрайз". Ответьте, "Энтерпрайз".
– Скотти слушает, капитан.
– Засеки наши сигналы. Немедленно поднимай меня и мистера Спока на борт.
– А как же доктор Мак-Кой?
Да, в самом деле, как же доктор Мак-Кой? Он посмотрел на своего друга.
– Он остается, мистер Скотти. Отбой.
Спок подошел к Кирку, открывая свой коммуникатор. Мак-Кой отступил. Они вспыхнули искрами – и исчезли. Мак-Кой яростно потер рукавом затуманенные слезами глаза.
Обычай требовал, чтобы он стоял перед Оракулом один.
Оракул говорил.
– Чтобы ты стал одним из людей Йонады, частью твоей плоти должен стать инструмент послушания. Ты даешь свое согласие?
Натира выступила вперед. Она потянулась через алтарь и открыла маленький ящичек.
– Я даю свое согласие, – сказал Мак-Кой. Когда она достала из ящичка миниатюрный прибор, ее темные глаза встретились с его глазами, и в ее взгляде была чистая любовь.
– Скажи сейчас, Мак-Кой, – сказала она. – Потому что раз это сделано, то сделано.
– Пусть это будет сделано.
Она подошла к нему. Прижав устройство к его виску, она включила его. Послышалось шипение. В его голове раздалось гудение. Инстинктивно его рука поднялась к месту, где был прибор.
– Теперь ты един с моим Народом, – сказала она. – Преклони колена со мной.
Он взял ее за руку. Она произнесла:
– Здесь я отдаю тебе любовь, которую ты хотел, и обещаю украсить твою жизнь.
– Теперь мы один ум, – сказал он.
– Одно сердце.
– Одна жизнь.
– Мы вместе построим новый мир обетованный, о самый мудрый и совершенный. – Они поднялись. Она потянулась к нему, и он поцеловал ее.
Оракул произнес:
– Научи его тому, что он должен знать как один из Народа.
Натира поклонилась, послушно подвела Мак-Кол к монолиту и коснулась кнопки. Резкое изображение солнца и планет сдвинулось в сторону и открыло нишу, где лежала толстая книга.
– Это – книга Людей. Она должна быть открыта и прочитана, когда мы достигнем мира Обетования. Она была дана Создателем.
– Знают ли люди содержание этой книги?
– Только то, что в ней говорится о нашем мире и о том, почему нужно будет его покинуть ради нового.
– Был ли открыт смысл этого Народу?
– Нет! Не был.
Значит, они были правы, понял Мак-Кой. Обитатели Йонады не знали, что они живут в космическом корабле.
– Было ли это открыто тебе, Натира? Как Жрице Народа?
Она покачала головой.
– Я только знаю о новом мире, обещанном нам – он гораздо больше, чем этот, он свежий и щедрый, но в нем нет живых существ. Он ждет нас.
– Хочешь ли ты знать секреты Книги?
– Мне достаточно знать, что мы поймем все, когда прибудем в наш дом.
Она коснулась кнопки, и панель встала на место.
– Что говорит закон касательно этой Книги?
– Коснуться ее или показать ее неверующему – богохульство, наказуемое смертью.
На "Энтерпрайзе" Кирк первым делом отправил рапорт командованию Звездного флота. Его нужно было известить не только о болезни Мак-Коя, но и о неудачной попытке изменить курс корабля-астероида. Глава Оперативной службы, адмирал Вестервлит лично появился на экране в каюте Кирка, чтобы ответить на рапорт.
– Медицинский штаб отправил вам список космических врачей и их биографии, капитан. Среди них вы найдете замену доктору Мак-Кою.
Кирк обратился к лицу на экране.
– Да, адмирал. Однако приказ Флота продолжить нашу миссию создает некоторые трудности.
– Трудности? Возможно, я недостаточно ясно выразился, капитан. Вы освобождены от всякой ответственности за изменение курса корабля-астероида Йонады. Командование Флота берет ситуацию под контроль.
– Это и есть проблема, адмирал, – сказал Кирк.
– Проблема? Для кого?
– Для моей команды, сэр. О болезни доктора Мак-Коя стало известно всем. Его состояние вынудило нас оставить его на Йонаде. Уход из этого района до того, как будет гарантирована безопасность Йонады, может создать моральную проблему для экипажа. Она, конечно, чисто человеческого характера.
Вестервлит имел привычку атаковать свои усы, когда речь заходила о человеческих проблемах. Сейчас они выдерживали мощный натиск.
– Да, – сказал он. – Ну, капитан Кирк, я определенно симпатизирую вашему желанию оставаться поблизости от доктора Мак-Коя.
1 2 3