Кен вскоре последовал за ней. Его движения стали замедляться и стихли совсем. Он судорожно вздохнул, открыл глаза. Они лучились теплом и покоем.
Джози думала, что никогда не устанет смотреть на него. Она была переполнена чувствами, в глазах стояли слезы.
– Если так будет всегда, когда ты будешь возвращаться домой, – прошептала она, подняв голову, – я не возражаю, чтобы ты уезжал.
Сердце Кена вновь забилось с бешеной силой, он тяжело дышал, с трудом приходя в себя. Он видел улыбку Джози, ее глаза и длинные ресницы. Ее губы ждали поцелуя, серые глаза светились тайной и нежностью. Слегка наклонившись, она обвила его шею руками и прижалась к нему.
Кен почувствовал, что снова готов ринуться в бой.
– Я тяжелая? – спросила она.
– Как перышко.
Она склонила голову набок и сказала:
– Мне кажется, я тебе нравлюсь. И однажды, совсем скоро, ты должен будешь признать, что рад нашему браку.
Кен осторожно опустил ее на пол. Увидев, как изменилось выражение его лица, Джози высвободилась из его объятий и взяла рубашку. Кен глубоко вдохнул и машинально застегнулся. Его мысли неслись бешеным галопом. Он прекрасно помнил, как вошел в сарай, как Джози работала над своими скворечниками. Однако он понятия не имел, как так получилось, что от обыкновенного разговора они перешли к сексу. Черт, этого не должно было произойти. Что бы она ни говорила, он не был рад своей женитьбе.
Конечно, секс – чудесная вещь. Секс всегда хорош. Но Кен не привык к хорошему в жизни. Более того, он не собирался к нему привыкать.
– Мне кажется, у нас с тобой еще много сражений впереди, – заметила Джози. – Я сегодня звонила отцу. Он сказал: милые бранятся – только тешатся. В нашем городке Эдвина Джилсон на протяжении многих лет бросалась в мужа сковородками. Однажды она запустила в него вазой. После чего ему наложили пять швов. Зато с тех пор он больше не играл в покер с ребятами в баре. Так она добивалась, чего хотела. Это всегда хорошо срабатывало. Тем не менее, у них в этом году тридцатисемилетняя годовщина. Как ты думаешь, какими бы мы стали, если бы прожили вместе так долго?
– Джози.
Кен произнес это таким тоном, что Джози поневоле взглянула на него.
– Ты же ведь не собираешься опять по делам?
Он покачал головой.
– Я не хочу, чтобы ты неправильно поняла его, что сейчас между нами произошло.
Не в состоянии сдержать дрожь в голосе, Джози спросила:
– Как же я, по-твоему, должна это понять? Он взъерошил волосы и устало сказал:
– Было хорошо, но ты должна понять, что…
– Хорошо?
– Ты знаешь, что я…
– Хорошо! – Ее голос сорвался на крик. – Это было гораздо лучше, чем хорошо!
– Ну, ладно, – примирительно сказал он, тщательно подбирая слова. – Это было лучше, чем хорошо. Но это не изменит того факта, что по дороге в Бат я заезжал к юристу. Все в порядке. Бумаги о разводе скоро прибудут.
– Но, Кен, в разводе нет никакой надобности. То, что между нами сейчас произошло, доказывает, что у нас все в порядке.
– То, что сейчас произошло, доказывает, что мы всего лишь люди. Но у нас далеко не все в порядке.
И Кен направился к выходу.
– Ах, вот как! – воскликнула она. – И это все, что ты хотел мне сказать?!
Он медленно повернулся и тяжело вздохнул.
– Не требуй от меня большего, чем я могу дать.
Джози не успела даже спросить, что он имеет в виду, как он молча вышел из сарая.
Вскоре девушка услышала шум мотора. Одной рукой придерживая блузку, она вылетела за ним. Хотела крикнуть ему, чтобы он возвращался, но вспомнила, о чем говорила ей Гвен. Так. Спокойно. Надо делать не то, что он ожидает.
– Кен, – окликнула она его, когда не много успокоилась.
Он обернулся, подозрительно посмотрев на девушку.
– Тебе к какому часу приготовить ужин?
Он удивленно поднял бровь.
– Не знаю, чего ты добиваешься, Джози, но…
– Знаешь, в чем твоя проблема? – перебила она. – Ты слишком подозрительный. Ужин будет готов к половине седьмого.
Развернувшись, она пошла к сараю и скрылась в темном проеме двери.
– Сегодня я разговаривала с Гвен… Так. Чего еще не хватает? Ложки для брюссельской капусты и миски для супа. Нет, нет, сиди. Ты же устал после работы. Ведь так нелегко ловить этих негодяев, я понимаю. А после этого еще работать на ранчо. Я принесу сама.
Джози как ураган промчалась мимо. Кен упал в кресло. Минуту спустя она вернулась с ложкой в одной руке и с миской в другой. При этом она ни на секунду не прекращала свою болтовню.
– Честно говоря, я не понимаю, как ей это удается.
О чем это она? Ах, да. О Гвен.
– Она рассказывала мне, что не общается ни с одной живой душой, кроме своих домашних. Потом даже призналась мне, что ей нравится покой на ранчо и такое одиночество. Уверяет, что от гор и равнин исходит некая притягательная сила. Однажды ты замечаешь, что не можешь без гор, как без воздуха. И если уезжаешь отсюда, то неизменно возвращаешься. Как ты думаешь, это правда?
Проведя рукой по небритому подбородку, Кен задумчиво пожал плечами. Джози разлила по тарелкам какую-то зеленоватую бурду и сказала:
– Если здесь и правда есть какая-то притягательная сила, то на тебя она никак не действует, потому что ты постоянно куда-то уезжаешь. Что? Тебе не нравится брюссельская капуста?
Кен зачерпнул ложкой подозрительное варево и поморщился.
– Почему ты не ешь суп?
И это она называет супом? А этот ее салат, политый весьма странным на вид растопленным сыром? Ну и запах!.. И эту мерзкую жижу она называет рисом?
Отодвинув тарелку, он сказал:
– Если таким образом ты налаживаешь нашу семейную жизнь, то флаг тебе в руки.
Разгневанная, Джози сказала:
– Я переписала этот рецепт из одной телепередачи. Количество холестерина у тебя, должно быть, выше нормы, и если ты не перейдешь на диету, то долго не протянешь на своей работе.
Кен вскочил и направился к раковине.
– Мне не хотелось быть невежливым, но тебе нельзя оставаться здесь. Ты проклянешь себя за то, что полюбила меня, и за то, что привыкла ко мне. И потом тебе будет труднее расставаться со мной, когда прибудут документы.
Да, вот он какой, мой Кен. Всегда думает о других. Она приблизилась к нему и коснулась его лица.
– Ты, похоже, чересчур обязательный. Не беспокойся, ты сделал все, что должен сделать мужчина, чтобы предупредить женщину. Если мне будет больно, я справлюсь с этим. Если ты настаиваешь на разводе, у меня не остается другого выхода, как только принять твое предложение. Но до тех пор я хочу жить здесь. Знаю, ты не из тех, кто привык к хорошим условиям жизни. Но ты можешь пока наслаждаться тем, что есть.
Кен изумленно уставился на нее. Наслаждаться тем, что есть, все равно, что играть в русскую рулетку.
– И ты настаиваешь на этом?
Она кивнула. Кен усмехнулся. По своей работе он знал, когда надо наступать, а когда лучше отсидеться в тени. Он оседлал свою любимую лошадь, вскочил в седло и умчался на ранчо. Проклятье, ну как же убедить Джози уехать по своей воле?..
В доме было темно, и только на кухне горел свет. Кен вернулся около полуночи. До недавнего времени здесь было сыро и пыльно. Теперь, когда бы он ни вернулся, его встречали тепло и уют.
Запах супа заставил его вспомнить о том, что он голоден. На столе в вазе лежали персики, а на подоконнике стояли цветы. Постепенно убогое жилище превращалось в уютное гнездышко. Эта мысль приводила его в бешенство.
Он сделал себе сандвич с курицей и съел его с отменным аппетитом. Потом долго стоял под душем, подставляя плечи потокам горячей воды.
Кен много передумал за время, проведенное на ранчо. Мысли о Джози не оставляли его в покое. Он непременно ей объяснит, почему не может быть хорошим мужем и почему не может измениться. И прежде всего, расскажет о своем прошлом. Да, он должен сделать это! И чем скорее, тем лучше. Кен закрыл кран, вытерся и прошел в свою комнату. Тихо остановился у кровати, Наблюдая за спящей Джози. Тихонько окликнул ее. Девушка что-то пробормотала, но не проснулась. Он долго смотрел на нее, думая о том, что она не замолкает даже во сне.
Лунный свет серебрил ее волосы, разметавшиеся по подушке. Никто не спал так беспокойно, как она. Решив, что выяснение Отношений подождет, он лег рядом. Спустя некоторое время он уже спал.
Кен вздрогнул. Чьи-то нежные поцелуи и прикосновения пытались вырвать его из сладких объятий сна. Перевернувшись на спину, он открыл глаза и шумно вздохнул.
Небо за окном было окутано предрассветной мглой. Кен перевел взгляд – и утонул в глубоких, как омут, глазах Джози.
– Доброе утро, – прошептала она, забираясь на него верхом.
Вчера вечером он решил покончить с неопределенностью.
В следующий момент она задвигалась. Застонав, он тщетно пытался собраться с мыслями. Он должен поговорить с ней. Должен ей сказать…
– Джози, нам надо поговорить.
– Тише, – прошептала она. – Ты же сам говорил, что я слишком много болтаю. Помнишь, в горной хижине ты признался, что хочешь отблагодарить меня. Так вот, Кен, ты можешь это сделать сейчас. Мы будем наслаждаться обществом друг друга. Я уже большая девочка и знаю, чего хочу.
И, словно желая доказать свое последнее утверждение, еще крепче прижалась к нему.
– Я спасла тебе жизнь, и все, чего я прошу, это немного внимания. Неужели ты мне откажешь?
Он так быстро приступил к делу, что она и глазом не успела моргнуть. Скрипнули пружины дивана, зашелестели простыни.
Джози улыбнулась.
Она хотела рассказать ему, как счастлива. Хотела сказать, что это неизмеримо больше, чем просто счастье. Но только она открыла рот, как встретила поцелуй Кена, и время разговоров кончилось…
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
– Честно, Кен, – заявила Джози, кладя сметану, сыр и бекон в холодильник, – не знаю, что убьет тебя раньше – твои преступники или давление.
Облокотившись на стойку, Кен дал ей пройти, потом взял чашку и отпил немного кофе.
Прошло три недели с тех пор, как Джози настояла на своем, и теперь вела домашнее хозяйство, как ей хотелось. Это были самые счастливые дни в жизни Кена. Умелая женщина в постели и на кухне – мечта всякого мужчины.
Их жизнь вошла в привычную колею. Джози готовила, болтала и мастерила свои скворечники. Кен помогал Спенсу на ранчо, делал упражнения для руки и ждал вызова на работу. Последний раз он уезжал всего на два дня. Вернувшись, домой, он обнаружил на столе документы о разводе. Когда сели ужинать, Кен заметил, что Джози положила их на холодильник, на самое видное место, но так, чтобы они не попадались на глаза. Кен не стал торопить события. Ведь она не ожидала ничего особенного от их отношений, даже не делала попыток сблизиться еще больше. Так что пускай полежат.
– Отец говорит, что Тайлер наконец-то начал слушаться. Теперь осталось приучить к порядку Роя и Джей Ди. Да, кстати, они передают тебе привет.
Он допил кофе, ополоснул – чашку и остановился, ожидая, когда она закончит болтать. Должно быть, Джози почувствовала его взгляд, потому что замолчала. В одной руке она держала сумку с яблоками, в другой – с помидорами.
– Что? – спросила она.
Ее наивный вид обезоружил его.
Он вспомнил, что, когда впервые увидел ее, она показалась ему некрасивой. Скорее всего, это обман зрения. Ведь он был почти без сознания, на краю смерти.
Чего только стоили ее длинные золотистые волосы, волнами рассыпавшиеся по плечам, чувственные губы, миниатюрный носик, бархатная кожа, которую так и хотелось погладить, и большие серые глаза!
Кен распрямил плечи и серьезно взглянул на нее.
– Сегодня утром я разговаривал с Карлом Кеннеди. У него есть для меня одно дельце.
– Когда? – только и спросила Джози.
– Как только приеду туда. – Он наблюдал за ее реакцией: ни беспокойства, ни упрека, ни обиды.
Отвернувшись, она открыла холодильник:
– Тогда лучше все продукты положить в морозилку до твоего возвращения.
Что-то в нем оборвалось.
Джози спокойно перебирала свертки, словно ничего и не случилось. Тогда он пошел в комнату собирать вещи.
Вот видишь, сказал он себе, Джози не такая, как все, и не боится остаться на долгое время одна. Она и в самом деле не требует от него больше, чем он может дать. Взяв пистолет, Кен улыбнулся, посмотрев на занавески и на крючок, где висела кобура; там же висел и мешочек с лавандой. Наверное, только у него револьвер пахнет лавандой.
Повесив рабочую сумку на левое плечо, а кобуру с пистолетом на правое, он вышел из комнаты.
Джози услышала сзади шаги и еле совладала с собой, чтобы не задрожать от волнения. Слезы навернулись на глаза, но она запретила себе плакать. Кен уезжает, но это еще не конец света.
– Ну, что же, – сказал он, – до встречи.
Джози хотелось, чтобы он поцеловал ее на прощанье, но это было не в его правилах. Он уже был в дверях, когда она окликнула его:
– Будь осторожен, не подставляй спину врагам.
Он оглянулся. Его лицо приняло непроницаемое выражение, резко обозначилась линия подбородка, напряглись скулы.
Его рана почти зажила, лицо загорело и обветрилось. Только глаза немного смягчали суровый вид. Когда он так задумчиво смотрел на нее, Джози казалось, что он ее любит. Но уже в следующее мгновение его взгляд стал холодным и отрешенным.
Иногда Кен сам приставал к ней. Иногда его надо было брать с боем. В любом случае они заканчивали в постели. Он чудесно справлялся со своей задачей, только немного боялся, что не сможет дать ей всего, что нужно. Однажды она сделала ошибку, сказав ему, что любит его. Он подождал, когда она уснет, а потом вскочил на лошадь и унесся в темноту. Утром она нашла записку: «Уехал на дело. Когда вернусь, не знаю».
Джози беспокоилась, но храбрилась. Конечно, ей было небезразлично, что с ним. А вдруг он не вернется? Что, если его ранят, убьют? Он всегда возвращался какой-то чужой, холодный. И все начиналось сначала.
Да, думал Кен, заводя мотор. Определенно их соглашение действовало. Конечно, такое положение вещей не может продолжаться вечно. Ничто не вечно под луной.
Джози сидела на кухне. Гул автомобильного двигателя затих вдали. Сколько еще я смогу выносить все это? – думала она. Долго ли смогу убеждать себя, что все хорошо, что так и должно быть? Стоит ли себя обманывать, что такая безответная любовь – это нормально?
Она задумчиво вертела в руках лист бумаги, на котором Кен записал номер телефона своего Военного агентства – так, на всякий случай, ведь Гвен должна была скоро рожать…
– Ты хочешь об этом поговорить?
Джози отвернулась от фотографий на камине и недоуменно посмотрела на Гвен.
– О чем?
Гвен красноречиво покачала головой.
– Это так заметно? – спросила Джози.
– То, что ты одинока и беспокоишься о нем? – Гвен пожала плечами. – Мне – да.
Джози снова взглянула на фотографии.
– Знаешь, я не жалуюсь. Кен вообще-то замечательный. Он такой горячий, пылкий, страстный.
– Но…
– Но… – сказала Джози, рассматривая одну фотографию: молодая Гвен и какая-то очень похожая на нее девушка. – Я тоскую о более тесных отношениях. Не о сексуальной связи, а о слиянии душ и сердец.
– Чтобы установить такие отношения со Спенсом, мне понадобились годы. Ты готова ждать годы?
Джози не видела другого выхода. Глядя на улыбающихся женщин на фотографии, она сказала:
– Я хочу, чтобы Кен тоже улыбался.
Гвен присвистнула.
– Кен улыбается. Иногда.
Джози тяжело вздохнула.
– Я хочу знать, в каких случаях он улыбается. Хочу понять его.
Заметив фотографию в руках Джози, Гвен спросила:
– Кен когда-нибудь упоминал о Мэгги?
Со двора послышался стук копыт. Это возвращались с ранчо Спенс и Кен, похожие на самых настоящих ковбоев. За всадниками взвивались столбы пыли, ветер раздувал их рубашки.
– Кен ее любил, эту Мэгги? – спросила Джози.
– Хм. Ну, ты же только что видела ее фотографию. Кен сам должен был рассказать тебе о ней. Если хочешь лучше его узнать, начни с расспросов о ней.
Они вышли во двор, где Мэллори и Мелисса играли с котятами.
По спине Джози пробежал холодок. Какую бы роль ни играла эта Мэгги в прошлом Кена, она знала, что ей это не понравится.
– Идем, – сказала Гвен, обняв Джози за талию. – Пройдемся до твоего домика. – Повернувшись к дочерям, она сказала: – Девочки, самое время отнести котят их маме. Заодно покормим лошадей и поцелуем на ночь вашего папу.
– А тетя Джози тоже поцелует дядю Кена? – спросила Мэллори.
– Я думаю, – прошептала Гвен, – тете Джози очень бы хотелось оттрепать его за уши, как непослушного котенка.
Кен спрыгнул с коня, сапоги тяжело стукнули о землю. Он посмотрел в ту сторону, откуда доносился женский смех. Ну и парочка: Джози худенькая, в обтягивающих джинсах и топике, и Гвен – в обширном одеянии, напоминающем балахон. За ними бежали девчонки в белых кофточках, с котятами на руках. Как заразительно смеялась Джози! Но вот их взгляды встретились, и ее улыбка погасла, смех умолк. Он почувствовал, как что-то перевернулось в нем.
Несколько дней назад Кен вернулся с последнего дела. С тех пор он лишь изредка видел ее. Она смеялась и щебетала, как всегда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13