Нойфельд удивленно посмотрел на него, но ничего не ответил.
Подошедший немецкий сержант что-то прошептал ему на ухо. Он
удовлетворенно кивнул.
- Итак,- глубокомысленно изрек Нойфельд,- мы обнаружили
остатки вашего самолета. Его баки действительно были пусты.
Думаю, нам нет смысла дожидаться радиограммы из Падуи. А вы как
считаете, капитан Меллори?
- Я ничего не понимаю.
- Это не важно. Вы когда-нибудь слышали о генерале
Вукаловиче?
- О ком, простите?
- О Вукаловиче.
- Это не наш человек,- уверенно произнес Миллер.- По
фамилии видно.
- Вы, должно быть, единственные в Югославии, кто о нем не
слышал. Всем остальным он хорошо известен. Партизанам,
четникам, немцам, болгарам. Всем. Он здесь настоящий
национальный герой.
- Будьте любезны, еще вина,- попросил Андреа.
- Лучше послушайте,- раздраженно сказал Нойфельд.-
Вукалович командует партизанской дивизией, которая уже три
месяца находится в окружении. Эти люди, как и сам Вукалович,
безумны. У них нет путей к отступлению. Не хватает оружия,
боеприпасов. Почти не осталось продовольствия. Они одеты в
лохмотья. У них нет никаких шансов.
- Что мешает им уйти? - поинтересовался Мел-лори.
- Это невозможно. С востока - ущелье Неретвы, с севера и
запада - непроходимые горы. Единственный путь к отступлению -
на юг, по мосту через Неретву. Но здесь их поджидают две наши
бронетанковые дивизии.
- А через горы? - спросил Меллори.- Должны же быть
перевалы.
- Их два. Оба блокированы нашими подразделениями.
- Тогда почему они не сдаются? - резонно заметил
Миллер.- Неужели им не известны правила ведения войны?
- Они безумны, я же вам говорил,- сказал Нойфельд.-
Совершенно безумны.
В это самое время Вукалович со своими партизанами
демонстрировали немцам степень своего безумия.
Вот уже три долгих месяца отборные немецкие части, к
которым недавно присоединились подразделения альпийских
стрелков, безуспешно пытались форсировать западный перевал -
узкий каменистый проход в горах, открывающий путь к Клети
Зеницы. Несмотря на значительные потери и отчаянное
сопротивление партизан, немцы с завидным упорством
предпринимали попытки прорвать оборону.
Этой холодной лунной ночью их наступление было продумано
профессионально, с типично немецкой скрупулезностью. Они
поднимались по ущелью тремя колоннами, на равном расстоянии
друг от друга. Белые маскхалаты делали их незаметными на фоне
снега. Они продвигались перебежками в те редкие минуты, когда
луна пряталась за облаками. Однако обнаружить их не
представляло труда: судя по непрекращающемуся огню из винтовок
и автоматов, они не испытывали недостатка боеприпасов. Чуть
подальше от переднего фланга атаки, из-за каменной гряды,
раздавался треск тяжелых пулеметов, ведущих заградительный
огонь.
Партизаны обосновались на перевале, укрывшись за грудами
камней и поваленными деревьями. Несмотря на глубокий снег и
пронизывающий восточный ветер, шинели на партизанах были
редкостью. Вместо них - пестрая смесь английской, немецкой,
итальянской, болгарской и югославской военной формы.
Единственное, что их объединяло,- неизменная красная звезда с
правой стороны пилоток, ушанок, папах. Видавшая виды форма не
спасала от холода, людям приходилось двигаться, чтобы не
замерзнуть. Среди партизан оказалось множество раненых. Почти у
каждого были перебинтованы рука, нога или голова. Но
удивительней всего были их лица. Усталые, голодные и
изможденные до крайности, они светились спокойствием и
уверенностью. Этим людям терять было нечего. В центре группы
партизан, под прикрытием двух чудом уцелевших под вражеским
огнем сосен, стояли двое. Густая с проседью шевелюра и глубокие
морщины на усталом лице одного из них выдавали генерала
Вукаловича. Его темные глаза блестели, как всегда, ярко, когда
он наклонился, чтобы прикурить сигарету у своего спутника -
смуглого, с крючковатым носом и вьющимися черными волосами,
выбивающимися из-под потемневшей от крови повязки на голове.
Вукалович улыбнулся.
- Конечно, я спятил, мой дорогой Стефан. И ты тоже, иначе
бы уже давно отошел с этой позиции. Мы все сумасшедшие. Разве
не знал?
- Как же не знать,- майор Стефан провел рукой по
подбородку, поросшему недельной щетиной.- Но то, что вы решили
прыгать с парашютом в расположение нашей части, настоящее
безумие. Вы же могли...- он внезапно осекся и посмотрел туда,
где только что раздался щелчок ружейного выстрела. Паренек лет
семнадцати, отведя винтовку в сторону и приставив к глазам
бинокль, вглядывался в белесую мглу ущелья.- Попал?
Парень вздрогнул и отвел бинокль. "Мальчишка,- с
отчаянием подумал Вукалович.- Совсем еще ребенок. Ему бы в
школу ходить". Паренек произнес:
- Не знаю, не уверен.
- Сколько патронов осталось? Пересчитай.
- Я и так знаю - семь.
- Стреляй только наверняка. - Стефан снова повернулся к
Вукаловичу. - Боже мой, генерал, вы же могли приземлиться
прямо к немцам в лапы.
- Боюсь, что у меня не было выбора,- спокойно заметил
Вукалович.
- Времени мало! - Стефан в сердцах сжал кулаки.- Так
мало времени осталось. Вам не надо было возвращаться. Это
безумие. Там вы больше нужны...- он вдруг замолчал,
прислушался на секунду и, обхватив Вукаловича руками, тяжело
повалился в снег, увлекая его за собой. В это же время раздался
пронзительный свист снаряда и послышался мощный взрыв. На них
посыпались ветки и мелкие камни. Слышны были стоны раненых.
Вскоре взорвался еще один снаряд, затем еще один метрах в
десяти друг от друга.
- Пристрелялись, черт бы их побрал! - Стефан приподнялся
и посмотрел в сторону ущелья. Несколько долгих секунд он ничего
не мог разглядеть - луна скрылась за облаком, но когда она
вышла, ему не пришлось напрягать зрение, чтобы увидеть немцев.
Видимо, по команде они, не маскируясь, поднялись на ноги и
стали быстро карабкаться вверх по склону с автоматами
наизготовку. Как только вышла луна, они открыли огонь, Стефан
пригнулся, укрывшись за большим камнем.
- Огонь! - закричал он.- Огонь!
Не успел прозвучать первый ответный залп партизан, как
долина погрузилась в темноту. Выстрелы смолкли.
- Стрелять! Продолжайте стрелять! - закричал
Вукалович.- Они приближаются.- Генерал выпустил длинную
очередь из своего автомата и обернулся к Стефану: - Эти ребята
там, внизу, неплохо знают свое дело.
- Неудивительно,- Стефан выдернул чеку и, размахнувшись,
швырнул гранату.- Мы их давно тренируем.
Снова появилась луна. Первая цепочка немцев была уже ярдах
в двадцати пяти. В дело пошли гранаты, стрельба велась в упор.
Немцы падали, но на их место подходили новые, неминуемо
приближаясь к линии обороны. Все смешалось в рукопашной
схватке. Люди кричали и убивали друг друга. Но прорвать оборону
немцам не удавалось. Вдруг густые, темные облака закрыли луну,
и ущелье погрузилось в кромешную тьму. Шум боя постепенно
стихал, пока не наступила неожиданная тишина.
- Тактический ход? - вполголоса спросил Вукалович.- Как
ты думаешь, они вернутся?
- Только не сегодня,- уверенным тоном сказал Стефан.-
Они ребята смелые, но...
- Не безумцы?
- Именно.
Из-под повязки по лицу Стефана текла струйка крови, но он
улыбался. Подошел грузный человек с нашивками сержанта и
небрежно отдал честь. Стефан поднялся.
- Они ушли, майор. Наши потери - семь убитых,
четырнадцать раненых.
- Установите посты в двухстах метрах вниз по склону,-
приказал Стефан и повернулся к Вукаловичу:
- Вы слышали? Семь человек убито. Четырнадцать ранено.
- Сколько остается?
- Двести человек. Может быть, двести пять.
- Из четырехсот,- с горечью произнес Вукалович.- Боже
мой, из четырехсот!
- У нас шестьдесят раненых.
- Ну, уж их-то теперь можете отправить в госпиталь.
- Госпиталя больше нет.- Стефан тяжело вздохнул.- Я не
успел вам рассказать. Сегодня утром разбомбили. Оба врача
погибли. Все оборудование и лекарства уничтожены. Вот так.
Вукалович задумался.
- Я прикажу, чтобы прислали медикаменты из лагеря.
Ходячие раненые могут самостоятельно добраться до лагеря.
- Раненые не уйдут, генерал. Вукалович понимающе кивнул:
- Как с боеприпасами?
- На два дня хватит. Может быть, и на три, если
экономить.
- Шестьдесят раненых! - Вукалович скептически покачал
головой.- Медицинской помощи ждать неоткуда. Патроны на
исходе. Есть нечего. Укрываться негде. И они не хотят уходить.
Они тоже безумны?
- Да, генерал.
- Я собираюсь наведаться в лагерь,- сказал Вукалович.-
Хочу поговорить с полковником Ласло.
- Конечно,- Стефан слегка улыбнулся.- Но не думаю,
чтобы он произвел на вас впечатление человека более
здравомыслящего, чем я.
- Я на это и не надеюсь,- согласился Вукалович. Стефан
отдал честь и удалился, на ходу вытирая кровь с лица. Пройдя
несколько шагов, он нагнулся, чтобы помочь подняться раненому.
Вукалович молча наблюдал за ним, покачивая головой.
Меллори отодвинул пустую тарелку и закурил сигарету.
Вопросительно посмотрел на Нойфельда:
- Что предпринимают партизаны в Клети Зеницы, как вы ее
называете?
- Пытаются вырваться из окружения,- ответил Нойфельд.-
Во всяком случае, не теряют надежды.
- Но вы сами сказали, что это невозможно.
- Для этих безумных партизан нет ничего невозможного. Как
бы мне хотелось,- Нойфельд с горечью взглянул на Меллори,-
воевать с нормальными людьми вроде англичан или американцев. Во
всяком случае, мы располагаем надежной информацией, что попытка
прорыва из окружения готовится в ближайшее время. Беда в том,
что есть два пути. Они могут попробовать перейти мост через
Неретву, и мы не знаем, где готовится прорыв.
- Все это очень интересно,- Андреа с раздражением
обернулся на слепого певца, который продолжал вариации на темы
все того же романса.- Нельзя ли нам соснуть немного?
- Боюсь, что сегодня не получится.- Нойфельд
переглянулся с Дрошным и улыбнулся.- Вам придется разузнать
сначала, где партизаны готовят прорыв.
- Нам? - Миллер опорожнил стакан и потянулся за
бутылкой.- Сумасшествие - заразная болезнь! Нойфельд его не
слышал.
- Партизанский лагерь в десяти километрах отсюда. Вы
изобразите из себя настоящих английских десантников,
заблудившихся в лесу. После того, как вы узнаете их планы,
скажете, что вам необходимо попасть в главный штаб партизан в
Дрваре. Вместо этого вернетесь сюда. Нет ничего проще!
- Миллер прав,- убежденно произнес Меллори.- Вы
действительно сумасшедший.
- Я начинаю думать, что мы слишком часто обсуждаем
проблему психических заболеваний,- Нойфельд улыбнулся.- Вы
предпочитаете, чтобы капитан Дрошный предоставил вас своим
людям? Уверяю вас, они очень расстроены потерей своего
товарища.
- Как вы можете просить нас об этом? - Меллори был
возмущен.- Партизаны наверняка получат информацию о нас. Рано
или поздно. А тогда... Вы хорошо знаете, что потом произойдет.
Нас нельзя туда посылать. Вы не можете это сделать.
- Могу и обязательно сделаю.- Нойфельд недовольно
оглядел Меллори и пятерых его друзей.- Так получилось, что я
не питаю добрых чувств к спекулянтам наркотиками.
- Не думаю, чтобы с вашим мнением согласились в
определенных кругах,- сказал Меллори.
- Что вы имеете в виду?
- Начальнику военной разведки маршалу Кессельрингу это не
понравится.
- Если вы не вернетесь, об этом никто не узнает. А если
вернетесь...- Нойфельд улыбнулся и прикоснулся к Железному
Кресту, висящему на шее. Наверное, его украсят дубовым листком.
- Какой симпатичный человек, верно? - произнес Меллори,
ни к кому не обращаясь.
- Пора идти.- Нойфельд встал из-за стола.- Петар,
готов?
Слепой утвердительно кивнул, перебросил гитару за спину и
поднялся, опираясь на руку сестры.
- А они здесь при чем? - спросил Меллори.
- Это ваши проводники.
- Эти двое?
- Видите ли,- резонно заметил Нойфельд,- вам незнакомы
здешние места. А Петар и его сестра ориентируются в этих лесах
как дома.
- Но разве партизаны...- начал Меллори, но Нойфельд его
прервал.
- Вы не знаете местных обычаев. Эти двое могут
беспрепятственно войти в любой дом, и их примут наилучшим
образом. Местные жители суеверны и считают, впрочем, не без
оснований, что на Петаре и Марии лежит проклятье, что у них
дурной глаз. Поэтому люди боятся их рассердить.
- Но откуда они знают, куда нас нужно отвести?
- Не беспокойтесь, знают.- Нойфельд кивнул Дрошному,
который сказал что-то Марии на сербскохорватском. Та, в свою
очередь, прошептала несколько слов Петару на ухо. Он издал в
ответ какие-то гортанные звуки.
- Странный язык,- отметил Миллер.
- У него дефект речи,- объяснил Нойфельд.- С рождения.
Петь может, а говорить нет. Какая-то неизвестная болезнь.
Теперь вам понятно, почему их считают проклятыми? - Он
повернулся к Меллори.- Подождите со своими людьми на улице.
Меллори кивнул, жестом предложил остальным пройти вперед.
Задержавшись в дверях, он заметил, что Нойфельд быстро
обменялся несколькими фразами с Дрошным, который отдал короткий
приказ одному из своих четников. Оказавшись на улице, Меллори
поравнялся с Андреа и незаметно для других прошептал что-то ему
на ухо. Андреа едва уловимо кивнул и присоединился к остальным.
Нойфельд и Дрошный появились в дверях барака вместе с
Петаром и Марией, затем направились к Меллори и его друзьям.
Андреа небрежной походкой двинулся к ним навстречу, попыхивая
неизменной сигарой. Остановившись перед растерявшимся
Нойфельдом, он с важным видом затянулся и выпустил облако
вонючего дыма прямо ему в лицо.
- Вы мне не нравитесь, гауптман Нойфельд,- объявил
Андреа. Он перевел взгляд на Дрошного.- И этот торговец ножами
тоже.
Лицо Нойфельда потемнело от негодования, но он быстро взял
себя в руки и стальным голосом произнес:
- Меня не волнует, что вы обо мне думаете.- Он кивнул в
сторону Дрошного.- Но советую вам не попадаться на пути
капитана. Он - босниец, а боснийцы - народ гордый. Кроме
того, в искусстве владения ножом ему нет равных на Балканах.
- Нет равных? - Андреа громоподобно захохотал и выпустил
струю дыма в лицо Дрошного.- Точильщик кухонных ножей из
оперетки.
Дрошный застыл, не веря своим ушам. Но его замешательство
было недолгим. Обнажив зубы в оскале, которому бы позавидовал
любой волк из местного леса, он выхватил из-за пояса кривой
кинжал и бросился на Андреа. Словно молния, блеснул зловещий
клинок, прежде чем вонзиться в горло Андреа. Этим бы дело и
кончилось, если бы не удивительная способность Андреа мгновенно
реагировать на опасность. В те доли секунды, пока нож Дрошного
со свистом рассекал воздух, Андреа успел не только уклониться,
но и перехватить руку, держащую нож. Два гиганта повалились на
снег, отчаянно пытаясь не дать друг другу завладеть ножом,
выпавшим из рук Дрошного.
Все произошло так быстро и неожиданно, что никто даже не
сдвинулся с места. Трое сержантов, Нойфельд и четники оцепенели
от удивления. Меллори, стоящий рядом с Марией, задумчиво
потирал подбородок. Миллер, деликатно стряхивая пепел с
сигареты, наблюдал за происходящим с выражением усталого
недоумения.
Мгновенье спустя Рейнольдс, Гроувс и двое четников
бросились на катающихся по земле Андреа и Дрошного, пытаясь
разнять их. Но это удалось только после того, как на помощь
пришли Нойфельд и Саундерс. Дрошный и Андреа поднялись. Первый
с перекошенным от злобы лицом и горящими от ненависти глазами,
второй - с сигарой в зубах, которую умудрился подобрать, пока
их растаскивали.
- Сумасшедший! - в ярости бросил в лицо Андреа
Рейнольдс.- Маньяк! Психопат проклятый! Изза тебя нас всех
убьют.
- Меня бы это не удивило,- задумчиво произнес
Нойфельд.- Пойдемте. Хватит глупостей.
Он шел впереди. Когда они выходили за пределы лагеря, к
ним присоединилось полдюжины четников, которыми командовал тот
самый рыжебородый и косоглазый, который встретил их при
приземлении.
- Кто эти люди и зачем они здесь? - спросил Меллори у
Нойфельда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24