В это
самое время Миллер, сорока футами ниже, продвигался вверх с
таким напряжением, что сразу забыл о недавнем вынужденном
отдыхе. Одна мысль а подобном подъеме в другое время довела бы
его до истерики.
В это время Андреа тоже продвигался вперед, но ни один
самый искушенный наблюдатель не смог бы обнаружить на его
смуглом лице и следа напряжения. Так же, как и охранники на
верху, плотины, Андреа больше слушал, чем смотрел. С того
места, где он находился, он мог видеть только камни и неустанно
бурлящие воды Неретвы. Не было слышно ни одного постороннего
звука, но это могло означать только одно:
Дрошный, Нойфельд - Андреа не мог знать, что ранил именно
Нойфельда - и их люди, наученные горьким опытом, продвигались
вперед ползком, не покидая одного укрытия, пока не обнаружат
другого.
Прошло не больше минуты, и Андреа услышал то, что ожидал
услышать,- негромкий стук задетого кем-то камня. Ярдах в
десяти, определил Андреа. Он удовлетворенно кивнул, как бы
отвечая самому себе, и приготовил гранату. Две секунды помедлил
и, выглянув из-за своего камня, швырнул ее. Послышался взрыв, и
при вспышке света стало видно, как двое солдат, перевернувшись
в воздухе, отлетели в разные стороны.
Звук взрыва достиг ушей Меллори. Он затих и медленно
повернул голову к вершине плотины, которая теперь уже
оставалась в двадцати футах под ним. Двое охранников опять
насторожились, посмотрели друг на друга, недоуменно пожали
плечами и продолжили обход. А Меллори продолжил свое
восхождение.
Теперь ему стало немного легче. Стали попадаться такие
выступы, за которые можно было не цепляться пальцами, а
ухватиться всей рукой или даже поставить ногу. Он даже смог
забить один крюк, что, конечно, намного облегчило работу. Когда
он в следующий раз остановился и посмотрел наверх, то увидел,
что находится не более чем в десяти футах от наклонной
расселины, до которой стремился добраться. И, как он и говорил
Миллеру, это была именно расселина, не более того. Меллори
опять двинулся вперед и снова остановился, подняв голову.
Трудно различимый вначале из-за шума воды и беспорядочной
стрельбы, доносящейся со стороны ущелья Зеницы, с каждой
минутой все яснее слышался низкий гул, который вряд ли можно
было с чемнибудь спутать тому, кто хоть когда-либо слышал его
во время войны: это был звук приближающейся эскадрильи тяжелых
бомбардировщиков. Меллори прислушался и удовлетворенно
улыбнулся.
Многие улыбнулись в ту ночь, услышав этот звук подходящей
с запада эскадрильи "Ланкастеров". Улыбнулся Миллер, все еще
прижатый к лестнице и собирающий все свое мужество, чтобы не
смотреть вниз. Улыбнулся Гроувс у подножья лестницы и Рейнольдс
у моста. Улыбнулся Андреа на правой стороне Неретвы, поняв, что
этот шум будет хорошим прикрытием для других звуков, и снял с
пояса следующую гранату. У входа в полевую кухню на обжигающем
ветру плато Ивеничи улыбнулись и пожали друг другу руки
полковник Вис и капитан Вланович. На южной оконечности Клети
Зеницы генерал Вукалович и трое старших офицеров, полковник
Янци, полковник Ласло и майор Стефан, одновременно опустили
бинокли, которые они уже много часов подряд направляли на
Неретвинский мост и окружающий его тревожный лес, и с улыбкой
облегчения посмотрели друг на друга. Но удивительнее всего было
то, что шире всех улыбнулся генерал Циммерман, который в это
время уже садился в свою машину в лесу к югу от Неретвинского
моста.
Меллори продолжил восхождение, уже быстрее и увереннее
достиг расселины, поднялся выше, приготовился вбить очередной
крюк в подходящую трещину в скале и вынул молоток. Сейчас он
находился все еще не более чем в сорока футах над плотиной. А
для того, чтобы вбить крюк, пришлось бы нанести несколько
мощных ударов. Даже при тех громовых раскатах, которые
производили "Ланкастеры", трудно было предположить, что нельзя
будет различить металлический лязг молотка о крюк. Тем временем
звук работающих двигателей "Ланкастеров" неумолимо приближался.
Меллори посмотрел вниз. Миллер смотрел вверх и, пытаясь,
удержаться все на той же злополучной лестнице, делал отчаянные
жесты, постукивал по циферблату часов, призывая Меллори
обратить внимание на время. Меллори отрицательно покачал
головой и махнул свободной рукой, указывая вниз. Миллер в ответ
тоже помотал головой.
"Ланкастеры" в это время как раз проходили у них над
головами. Ведущий отвернул, пересекая по диагонали плотину;
слегка задрал нос, подлетая к горам. И в этот момент земля
вздрогнула. Миллиардами черных брызг взорвалась Неретва, и
грохот первого взрыва оглушил их. Бомба весом в полтонны
взорвалась в ущелье Зеницы. После этого грохот падающих и
разрывающихся в ущелье бомб стал непрерывным. В небольших
промежутках между взрывами грохотало эхо, перекатывающееся по
горам и долинам Боснии.
Меллори больше не приходилось опасаться, что его услышат:
он не смог бы услышать звука собственного голоса. Большинство
сброшенных бомб покрывало ограниченное пространство не более
чем в миле от того места, где Меллори прижимался к скале. Он
вбил крюк, укрепил на нем веревку и бросил другой конец
Миллеру. Тот немедленно ухватился за нее и полез вверх. Глядя
на Миллера, Меллори подумал, что тот похож на святого
великомученика. Миллер совсем не умел лазить по горам, но явно
успешно справлялся с веревкой. В очень короткий срок он
добрался до Меллори, прочно встал ногами на край расселины и
ухватился обеими руками за крюк.
- Ты что, собираешься повеситься на этом крючке?
- Вешаться не собираюсь, но попробуй меня отсюда
сдвинуть.
- И не подумаю,- усмехнулся Меллори. Он свернул в кольцо
веревку, которую использовал
Миллер для подъема, повесил ее на плечо и продолжил
свой путь вверх по расселине.
- Я поднимусь выше, вобью еще один крюк, привяжу к нему
веревку, и ты поднимешься ко мне. Годится?
Миллер бросил взгляд вниз и передернул плечами:
- Если ты думаешь, что мне нравится здесь, то сильно
ошибаешься.
Меллори снова усмехнулся и двинулся вперед.
К югу от Неретвинского моста генерал Циммерман и его
адъютант напряженно вслушивались в громовые раскаты,
доносящиеся с места воздушного налета. Генерал взглянул на
часы.
- Так,- произнес он.- Первый эшелон пойдет на позицию.
В тот же момент вооруженные до зубов пехотинцы, согнувшись
почти пополам, чтобы их не было видно из-за парапета, стали
быстро продвигаться по Неретвинскому мосту. Перейдя на другую
сторону, они рассредоточились за мостом вдоль северного берега
реки, скрытые от партизан крутым подъемом берега. Однако им
только казалось, что они были скрыты. На самом деле
партизанские разведчики, вооруженные ночными биноклями и
полевыми телефонами, устроились, под смертельной угрозой быть в
любую минуту обнаруженными, менее чем в ста ярдах от моста,
постоянно посылая сообщения Вукаловичу.
Циммерман посмотрел вверх и сказал адъютанту:
- Остановите их. Скоро опять покажется луна.- Он вновь
взглянул на часы.- Через двадцать минут пускайте танки.
- Они остановили переход через мост? - спросил
Вукалович.
- Так точно! - Это был голос первого наблюдателя.- Я
думаю, в связи с тем, что вот-вот должна появиться луна.
- Я тоже так думаю,- согласился Вукалович и добавил: -
Вам надо успеть вернуться. Это для вас единственный шанс.
Андреа с таким же интересом вглядывался в ночное небо.
Вынужденное отступление поставило его в невыгодное положение:
он не был обеспечен прикрытием. "Луна выйдет, и я как на
ладони",- констатировал он, на мгновение призадумался и бросил
гранату туда, где были видны самые большие камни, ярдах в
двадцати. Не дожидаясь взрыва, стал быстро отползать вверх по
реке. Единственным результатом взрыва была бешеная автоматная
очередь, выпущенная Дрошным и его людьми в то место, откуда
только что сбежал Андреа. Одна из пуль чиркнула по рукаву его
куртки, но такое случалось уже не раз. Он успел скрыться за
очередным скоплением валунов прежде, чем луна окончательно
вышла из своего укрытия и на этот раз ярко высветила людей
Дрошного, которые в этот момент пересекали открытое
пространство. Пригнувшись у подвесного моста, Рейнольдс вместе
с подошедшей Марией слышали взрыв и определили, что Андреа
находился уже не более чем в ста ярдах, на другой стороне реки.
Рейнольдс собирался отправиться на помощь Андреа, как
только Гроувс пришлет обратно Марию и Петара. Но три причины
заставили его временно отменить свое решение. Во-первых, Гроувс
не смог отослать обратно Петара. Во-вторых, неумолимо
приближающийся звук автоматных очередей говорил о том, что
Андреа постепенно и равномерно отступает и находится в данный
момент в выгодной боевой позиции. И, наконец, в-третьих,
Рейнольдс понимал, что если Дрошный и схватит Андреа, то он,
заняв оборонительную позицию за камнем, сможет некоторое время
задерживать Дрошного и его людей и не пускать их на мост.
И все же, бросив еще один взгляд на полную луну и
осыпанное звездами небо, он снова изменил решение. Холодный
расчет уступил место характеру, а характер Рейнольдса не
позволял, чтобы кто-нибудь один служил подсадной уткой и
отдувался за всех. И еще его мучила мысль, что Дрошный
использует лунное освещение для последней атаки на Андреа. Он
тронул Марию за плечо.
- Даже все полковники Ставросы, взятые вместе, иногда
нуждаются в дружеской поддержке. Оставайтесь здесь. Мы скоро
вернемся.- Он повернулся и побежал по подвесному мосту.
"Проклятье!" - выругался про себя Меллори. Проклятье,
проклятье, проклятье! Хоть бы еще одно облако! Почему они не
выбрали для операции безлунную ночь? Но ругайся, не ругайся -
другого выхода не было. Какую выбрали, такую выбрали. Другой не
было и не могло быть. И все равно: проклятая луна! Меллори
посмотрел на север, откуда ветер гнал одно несчастное облако,
за которым простиралось чистое звездное небо. Очень скоро и
плотина, и все ущелье будут полностью освещены. Меллори
подумал, что на этот период он мог бы себе придумать и более
удачное положение.
К этому времени он прошел уже половину расстояния, на
которое простиралась расселина. Меллори посмотрел налево и
определил, что ему предстояло пройти еще около тридцати или
сорока футов, чтобы пересечь плотину и оказаться над
водохранилищем. Он взглянул вправо и не удивился, обнаружив,
что Миллер стоял все там же, где он его оставил, вцепившись
обеими руками в спасительный крюк. Он сжимал его так, как будто
это был самый драгоценный друг, каким он, впрочем, для него и
являлся в тот момент. И, наконец, посмотрел вниз. Он находился
в пятидесяти футах над уровнем плотины, как раз над крышей
сторожевой будки. Опять взглянул на небо: еще минута, не
больше, и небо снова полностью очистится. Что он днем сказал
Рейнольдсу? Вспомнил! Да, теперь ясно, что лучше бы он этого не
говорил. Он был новозеландец, но всего лишь второго поколения.
Все его более древние предки были шотландцами, а хорошо
известно, как у шотландцев развито шестое чувство и дар
ясновидения. Он отбросил все дурные предчувствия и двинулся
вперед.
Гроувсу, стоящему у подножья лестницы, Меллори был уже
виден только смутно, и то в основном за счет воображения. Он
понимал, что как только Меллори совсем скроется из виду, ему
будет очень трудно прикрыть его огнем. Гроувс потянул Петара за
рукав, пытаясь показать ему, чтобы тот сел у подножья лестницы.
Петар вначале смотрел на него невидящим и непонимающим взором,
но вдруг как будто понял, что от него хотят, и послушно сел.
Гроувс положил свой "парабеллум" с глушителем в карман и полез
вверх.
В миле к западу "Ланкастеры" продолжали бомбить ущелье
Зеницы. Бомбы ложились с необычайной аккуратностью, попадая в
одну и ту же цель. Взрываясь, они поднимали в воздух
вывороченные с корнем деревья, тучи земли и камней, вызывая то
тут, то там вспышки пожаров, быстро испепеляющих немецкие
фанерные танки. В семи милях к югу Циммерман все с тем же
интересом и удовольствием прислушивался к звукам бомбежки, не
прекращающейся на севере. Он повернулся к адъютанту, сидящему
рядом в командирской машине.
- Я думаю, мы можем поставить королевским ВВС отличную
отметку. Надеюсь, наших людей нет в районе бомбежки?
- Ни одного немецкого солдата в районе ущелья Зеницы,
герр генерал.
- Прекрасно, прекрасно.- Генерал уже, повидимому, забыл
о своих дурных предчувствиях.- Так, пятнадцать минут. Луна
скоро появится, так что попридержите пехоту. Следующая часть
пойдет с танками.
Рейнольдс, пробираясь вниз по правому берегу Неретвы,
ориентируясь на звук стрельбы, теперь уже
совсем отчетливой, внезапно застыл. Все люди реагируют
одинаково, когда ощущают направленное им в затылок дуло. Очень
осторожно, чтобы, не дай Бог, не потревожить чей-то палец,
лежащий на спусковом крючке, Рейнольдс повел глазами вправо. С
огромным облегчением он обнаружил, что с этой стороны ему не
приходится ждать опасности.
- Вам был дан приказ,- прозвучал голос Андреа.- Что же
вы здесь делаете?
- Я... я решил, что вам все же понадобится помощь.-
Рейнольдс потер шею.- Простите, я был не прав.
- Пошли. Пора возвращаться и переходить мост.- Андреа
швырнул еще пару гранат и побежал вверх вдоль реки. Рейнольдс
не отставал от него.
Наконец, луна пробилась сквозь тучу. Во второй раз за эту
ночь Меллори пришлось затаить дыхание и прижаться к скале. Обе
ноги его упирались в уступ, образованный расселиной, руками он
обхватил крюк, который успел до появления ночного светила вбить
в скалу и даже привязать к нему веревку. Менее чем в пяти ярдах
от него Миллер, уцепившись за другой конец веревки, успел
преодолеть какое-то расстояние вверх, а теперь тоже вынужден
был вжаться всем телом в скалу и застыть в вынужденной
неподвижности. Оба скалолаза смотрели вниз на плотину.
Они разглядели шестерых охранников. Двое стояли на дальнем
западном конце, двое - в середине, а оставшаяся пара
находилась непосредственно под альпинистами. Ни Меллори, ни
Миллер не имели никакого представления, сколько еще охранников
могло быть на плотине в сторожевом помещении. Зато они
прекрасно понимали, что положение их отчаянное, так как они
представляли собой прекрасную мишень.
Пройдя три четверти пути по лестнице, Гроувс тоже застыл.
С того места, где он находился, ему отчетливо были видны
Меллори, Миллер и двое охранников. Он вдруг ясно понял, что на
этот раз вряд ли удача улыбнется им. Меллори, Миллер, Петар или
он сам - кто из них погибнет первым? Уцепившись за лестницу,
он с горечью подумал, что, наверно, будет первой жертвой.
Медленно и очень осторожно он ухватился левой рукой покрепче за
лестницу, правой достал свой "парабеллум" и укрепил его на
сгибе локтя левой.
Двое охранников на восточном конце плотины испытывали
неопределенное чувство страха. Как и прежде, они снова
перегнулись через парапет и стали вглядываться вниз, в долину.
"Они должны меня увидеть, они не могут не видеть меня, господи,
я же как раз у них перед глазами",- думал Гроувс. Он неминуемо
должен быть обнаружен.
Должен быть, но не был. Волею судьбы один из охранников
поднял глаза вверх, посмотрел левее, и рот его сам собой
раскрылся от изумления. Двое в черных костюмах прилипли к
скале, как тараканы. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы
прийти в себя и дернуть за рукав товарища. Тот посмотрел в ту
сторону, куда ему указывали, и челюсть его тут же отвисла, как
в комической пантомиме. Но застыли они ненадолго. В мгновение
ока один из них поднял "шмайссер", другой вытащил пистолет, и
оба прицелились в беззащитных альпинистов.
Гроувс еще поудобней пристроил свой "парабеллум",
тщательно и не спеша прицелился, нажал спусковой крючок. Один
из охранников, со "шмайссером" в руках, выронил автомат, резко
выпрямился и стал медленно оседать, переваливаясь через
ограждение. Второму потребовалось не очень много времени, чтобы
оправиться от очередного изумления и понять, что происходит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24