Ц А варяги?
Ц И варяги! Ц решительно отрубил дед, потом хмыкнул и задумался. Ц Нет,
ну… Ц покашливая, добавил он. Ц Когда солнышко встает, оно немного и вар
ягам светит… А когда садится Ц грекам…
Замолчал, моргая. Кудыка глядел на него во все глаза, и в голову лезло тако
е, от чего у доброго берендея, глядишь, последний ум отшибет.
Ц А как же греки сказывают, Ц с запинкой спросил он, Ц что у них солнышк
о жарче нашего?..
Ц А ты больше греков слушай! Ц огрызнулся Пихто Твердятич. Ц Они тебе м
ного чего понарасскажут, греки-то… Просто морок такой бывает над Теплын
ь-озером. Сразу после заката. Так и называется Ц ложное солнце. Или грече
ское… И жара от него никакого нету, видимость одна…
Ц Да погоди ты, дед! Ц взмолился Кудыка. Ц Морок Ц ладно! Кляп
Кляп (берендейск.) Ц
часть мужеска тела
с ним, с мороком… Но само-то солнышко, оно ж едино!..
Ц В двух ликах, Ц строго добавил дед, поднимая корявый палец.
Ц Это понятно… Ц торопливо поправился Кудыка. Ц Четное, стало быть, и н
ечетное… Но ведь оба лика-то Ц все равно светлые!.. Как же оно тогда отверн
уться может? Чем оно отвернется-то?..
Дед открыл было рот, но, видно, и у него тоже в голове захлестнуло Ц так нич
его и не ответил старый…
А что до двух солнечных ликов, то тут дело было тонкое. Всякий берендей точ
но знал, четное сегодня солнышко на небесах или же нечетное. Ежели, скажем
, выйдешь на заре, когда раскаляется оно еще не добела, а только докрасна, и
увидишь, что плавает по тресветлому этакое темное пятнышко, то, стало быт
ь, день ныне Ц четный. И хотя волхвы твердили неустанно, что оба солнечных
лика одинаково благосклонны к добрым берендеям и разнятся лишь затем, ч
тобы легче было дни отличать, Ц разве что дурачок какой решился бы при че
тном солнышке затеять новое дело: пиво там затереть или, скажем, соху нову
ю изладить.
И, что хуже всего, вставать сегодня не желало именно нечетное, счастливое
солнышко, при котором хоть резные чурки-берендейки волхвам неси, хоть об
оз снаряжай за пеплом да золой к Теплынь-озеру…
Ц Да нет, Ц возмутился вдруг дед Пихто Твердятич. Ц Не за что ему на нас
гневаться… Это, видать, сволочане нагрешили Ц с них станется! А мы-то теп
лынцы!..
Ц А!.. Ц Кудыка в ответ лишь рукой махнул. Ц Что совой об пень, что пнем об
сову… Солнышко-то и нам, и им светит…
Ц Да как это ты говоришь: все едино? Ц вскипел дед. Ц Они, значит, виноват
ы, а мы в темноте сиди?..
Тут где-то неподалеку на заснеженной улочке свистнуло, гаркнуло, и Кудык
а вскинул голову.
Либо пойти взглянуть?.. Ц боязливо пробормотал он, встал и затянул потуже
опояску.

* * *

Свистнуло, гаркнуло, гулким эхом
Эхо (греч.) Ц лесная баснословная девка, пов
торяющая что скажут; отголосок тож
отдалось за черной Вытеклой. И полезла с огнем, подвывая, из подворо
тен и калиток на заснеженные улочки опростоумевшая от страха слободка. В
ъевшись глазами в черный, как сажа, восток, заголосили бабы, растерянно ря
вкнули на них мужики. Велик был народный вопль…
Те берендеи, что проснулись раньше всех и хватились жен, заслышав общий к
рик, опомнились, закрутили головами. Остановился, как в лоб поленом озада
ченный, боярин Блуд Чадович, не дойдя каких-нибудь двух переплевов
Переплев (беренде
йск.) Ц мера длины
до ветхой Докукиной избушки. Тоже, видать, сообразил, что племянниц
а-то в терем вернется, а вот солнышко…
Стужа стояла такая, что зубы смерзались. Вспомнилось даже присловье: «Ле
шие, чай, озябли, не ровен час греться придут». Присловье, понятно, шутейно
е: в лесу дровец куда больше, чем в слободе, Ц и все же Кудыке почудилось и
не однажды в свете съежившихся на холоде огней, что метнулась за сугроб к
осматая серая тень. Лешие-то, как известно, шастают в вывороченных наизна
нку шубах. Обычай у них такой…
Ужаснувшиеся берендеи сбивались в толпы, кричали наперебой и все порыва
лись идти кого-то бить, только вот никак не могли решить, кого.
Ц Пустили погорельцев? Ц надрывался некто и сам не слишком отличавший
ся от выходца из Черной Сумеречи Ц дыры сплошь да заплатки. Ц А они вон в
орожат, воду в ложке замораживают, порчу наводят!.. Что? Не так?.. Мы-то солныш
ко Ярилом зовем! А они что Ярилом зовут? Сказать стыдно! Кляп мужской… Да к
ак же ему, солнышку, то есть, добросиянному, не обидеться?..
Ц Берендеи! Ц не дослышав, о ком речь, бухнул кто-то, как в колокол. Ц Пот
опим всех греков в Вытекле!..
Ц Я те потоплю! Ц зычно прикрикнул подоспевший с дружиною боярин Блуд Ч
адович. Ц С греков пошлина в казну идет!..
Ц А им, толстопузым, мошна дороже солнышка! Ц прозвенел в ответ молодой
дерзкий голос.
Запахло смутой. Храбры нахмурились, сдвинулись поплотнее вокруг боярин
а, подергали на всякий случай сабельки в ножнах Ц вдруг примерзли? Трепе
тали огоньки в скляницах греческих ламп, трещали запрещенные смоляные с
веточи. До смуты, однако, не дошло.
Ц Да чего гадать? Волхвов спросить надобно! Ц сообразил вдруг Кудыка.
Ц Вер-рна! Тащи сюда волхвов! Мы их, понимаешь, кормим-поим, а у них вон и со
лнышко не встает!..
Ц Ну ты с волхвами-то… побережней!..
Ц А чего их теперь беречь? Солнышка-то так и так нетути!.. Проспали солнышк
о!..
Заполошно взвыла какая-то баба, а за ней и все прочие.
Ц Тихо! Ц орал, продираясь сквозь толпу на дырявых локтях, Шумок, прозва
нный так давно и неспроста. Ц Ти-ха!.. Виноватых ищете? Сами виноватые!.. Сол
нышку от вас жертвы надо, а вы что ему жертвуете? Чурки резные?..
Толпа ухнула нутром, заворчала угрожающе.
Ц Ну ты полегче, насчет чурок-то!.. За чурки, знаешь…
Ц Берендеи! Да что ж это? Идольцев резных чурками зовет!..
Ц На чертоплешину
Чертоплешина (берендейск.) Ц удар плашмя по голове
давно не нарывался?
Ц Да погоди, может, что дельное скажет!..
Шумок полез на плотный сугроб, то и дело проваливаясь, ища места повыше и п
окрепче.
Ц Куколок-берендеек режете? Ц зловеще спросил он, утвердясь. Ц А что он
и означают, куколки-то? Берендейки-то!
Ц Берендеек и означают, Ц сердито ответили из толпы.
Ц Вот! Ц закричал Шумок, заслоняя звезды воздетыми над головой мохнаты
ми рукавицами. Ц Вот она, жадность-то людская! В прежние времена для солн
ышка берендейку выбирали, и не абы какую, а самую что ни на есть молодую, пр
игожую!..
Ц Да это когда было?
Ц Да когда бы ни было!.. А теперь? Что ж оно, солнышко-то, слепое? Идола дерев
янного от живого человека не отличит? И ладно бы хоть в рост в берендейски
й резали, как раньше, а то ведь совсем уже стыд потеряли Ц режут куколок с
локоток!..
В запальчивости Шумок отрубил на правой руке размер куколки, и толпа взр
евела от обиды. Очень уж оскорбительным вышло у него это движение.
Ц Да отшелушить его на обе корки!..
Ц Вот из-за таких-то и солнышко вставать не хочет!..
Ц Боярин, чего смотришь? За виски да в тиски!..
Блуд Чадович стоял в раздумье, уперев бороду в грудь, отчего и вовсе стал п
охож на зубра. Ежели, конечно, сбоку смотреть.
Ц Ты… Ц начал он, бросив на Шумка из-под тяжелой боярской брови недобры
й взгляд, и толпа стихла. Ц Ты давай не петляй. Прямо говори: куда клонишь-
то?..
Шумок приосанился, огляделся. Шеенка Ц тонкая, сам сморчок сморчком, вес
ь вывихнутый, изломанный. А горло, не иначе, луженое…
Ц Человеческой жертвы хочет солнышко! Ц объявил он ликующе.
Толпа оторопело моргала заиндевелыми ресницами. Ойкнул девичий голос.

Ц Вот тебя и принесем сейчас, Ц кровожадно пообещала Шумку богатырско
го сложения баба, и все неуверенно взгоготнули. Потом вдруг задумались, п
ереглянулись и, приподняв смоляные светочи, пристально всмотрелись в Шу
мка.
Ц Эй! Вы что это?.. Ц Он попятился и тут же провалился в сугроб по пояс. Ц Н
ашли берендейку!.. Кто ж мужиков-то в жертву приносит?..
Нет, в жертву, конечно, Шумка приносить бы не стали, а вот потоптать, как вод
ится, потоптали бы. Спасло чудо. На мохнатые снежные крыши с замороженным
над трубами дымом лег внезапно нежный розовый отсвет. Шумно выдохнув по
клубу пара, повернулись к востоку. Там, над обозначившейся вдруг зубчато
й синеватой цепью Кудыкиных гор уже разгоралось алое зарево, а через нес
колько мгновений явилось, взмыло в небо долгожданное солнышко.
Все так и ахнули. А приглядевшись Ц охнули. По алому шару бродило, то появ
ляясь, то исчезая, темное пятнышко. Хотите верьте, хотите нет, а только сол
нышко восходило четное. Второй день подряд.

Глава 2.
Утро ясное

За ночь выстыли не только горенки. Неслыханный мороз сковал округу. Разв
е что на границе с Черной Сумеречью случалась накануне весны такая стужа
. Зеркальная Вытекла опушилась туманом, лес на том берегу стоял белый, кос
матый. Уносящееся ввысь солнышко плясало от холода, а плавающее по нему т
емное пятно было отчетливым, как никогда.
Жуткая выпала ночка, да и утречко не лучше. Отродясь такого не бывало, чтоб
ы два дня подряд оказались четными. На торг, понятно, никто не поехал: каки
е уж тут торги! Двинулись было всей слободкой бить погорельцев, но те еще н
очью смекнули, что будут бить, и куда-то попрятались. С горя развалили им з
емлянки да и вернулись ни с чем.
Толки шли такие, что оторопь брала и сердце зябло. Шептали, к примеру, о бли
зком конце света, предрекали всеобщую смуту. Вспомнили, конечно, и про леж
ащий неподалеку в развалинах мертвый город, за грехи обитателей дотла сп
аленный солнышком в незапамятные еще времена и ныне населенный одними т
олько беженцами из Черной Сумеречи.
Боярин Блуд Чадович послал за волхвами. Явился один Ц весь в оберегах, с м
едным гладким ликом на посохе. Зато у самого харя Ц хоть топоры на ней точ
и. Въедливый Шумок пристал к волхву, как пьяный к тыну: скажи да скажи, чем п
ровинились перед солнышком. Кудесник отвечал уклончиво: разгневали, дес
кать, всем по мелочи Ц идольцев вон резных жертвуете неохотно, золу с Теп
лынь-озера редко вывозите…
Всколыхнулся слободской люд, загомонил:
Ц Да нам ее и не положено вывозить, золу-то! Она нам вообще без надобности
. Это вон сволочане землю золой удобряют, с них, стало быть, и спрос!..
Ц Идольцев мы не жертвуем? А кто ж тогда жертвует, если не мы?..
Ц Ты, кудесниче, плети-плети, да оглядывайся!.. Это что ж выходит: на волка п
оклеп, а зайцы кобылу съели?..
Волхв понял, что оплошал, начал исправляться.
Ц Ну, жертвовать-то, допустим, жертвуете, Ц признал он с неохотой. Ц А ст
ружки снимаете много. Возьмешь берендейку в руку, а в ней и весу нет…
Возроптали древорезы. Насчет стружки распря шла давняя. Дровами дом обог
ревать Ц разоришься, поэтому резать чурки старались поглубже и поискус
нее. Оставшуюся в изобилии стружку отправляли под гнет, а получившимися
жемками древесными топили печи. А зимы-то ведь год от году становились вс
е студенее и студенее…
Ц Так оно что ж, по-твоему, солнышко-то? Ц жалобно закричал Кудыка. Ц На
вес, что ли, жертву принимает? Оно, тресветлое, на красоту резьбы смотрит!..

Ц По счету приносим, куколка в куколку!.. Ц врубился в спор Плоскыня.
Ц Да вы-то приносите… А вот сволочане…
Ну, услышав про сволочан, народ и вовсе кадыки распустил. Не любили теплын
цы сволочан. Да и те их тоже… Так уж издавна повелось, что одни промышляли
хлебопашеством, а другие ремеслами и торговлей. Много обид накопилось, м
ного…
Ц Все леса свои выжгли, под пашню извели… Ц бушевали древорезы. Ц Коне
чно, им теперь и берендейку вырезать не из чего!..
Ц Только и забот, что землицу сохой ковырять!..
Ц И цены на хлеб нарочно подымают. Ну где это видано: пять берендеек за ме
рку?..
Найдя виновных, приободрились, даже приосанились. Шумок, правда, не удерж
ался, вылез опять насчет конца света и человеческой жертвы, за что огреб с
ночи еще заработанную чертоплешину, да и суходушину
Суходушина (берендейск.) Ц
удар кулаком меж плеч, отчего спирается дыхание
в довесок. Не будь рядом волхва, точно бы потоптали.
Кудесник осерчал, стукнул в мерзлую землю посохом и, прекратив начавшеес
я уже избиение, разобъяснил, что жертвы человеческие солнышку не угодны,
а вот по лишней резной берендейке в следующий раз накинуть Ц оно бы и неп
лохо. Хотел идти, но был остановлен Кудыкой.
Ц Кудесниче! А завтра-то какое солнышко взойдет? Четное али нечетное?
Заморгал волхв, призадумался. И такая вокруг тишина запала, что каждый по
скрипышек снега в ушах отдаваться стал. Вопрос задан был нешутейный: а ну
как солнышко всякий раз с пятном вставать будет? Этак век удачи не видать
…
За лениво пересверкивающими сугробами парило зеркало никогда не замер
зающей Вытеклы. Кудесник покашлял, насупился.
Ц Солнышко, оно… Ц без особой уверенности начал он, Ц к детям своим, ясн
ое дело, милосердо… Однако и мы ему тоже не указ… Так-то вот…
Словом, рассудил Ц как размазал.

* * *

Со щепой за сердцем вернулся Кудыка домой. Синели снежные тени. Сияло над
головой, слабо пригревая, раскалившееся добела недоброе меченое солныш
ко. Темное пятно на нем давно сгинуло, растворилось. К вечеру покажется сн
ова, только будет оно тогда (пятнышко то есть) посветлее, понеприметнее.
Кудыка окинул тревожным оком свое умышленно неказистое жилище. Вчерне с
делано, вбеле не отделано, а вкрасне и отделывать не будем… А то царю Ц пл
ати, князю Ц плати, боярину Блуду Чадовичу, катись он под гору, опять плат
и… Берегиням, лешим… Да еще вон волхвы что-то новое затевают. Лишнюю берен
дейку им, понимаешь, добавь!.. Проще уж убогим прикинуться…
В раздумье поднялся Кудыка в горенку, поколебавшись, снова собрал резной
снарядец, однако заводить не стал Ц отставил в угол. Выбрал вчера еще раз
меченную и надрезанную чурку, подсел к низкому верстачку у самого окна, н
о работа не сладилась. Резцы падали из рук, думы одолевали…
Нутром чуял Кудыка: новые времена настают. А от новых времен хорошего не ж
ди. Что новизна Ц то кривизна…
Старого деда Пихто Твердятича дома не было Ц не иначе, на торг поковылял,
с такими же, как он, дедами язык чесать. Подумал Кудыка, подумал и решил заг
лянуть в кружало
Кружало (берендейск.) Ц питейный дом
. Можно, конечно, было просто сходить в погреб, прихватить там сулею
Сулея (берен
дейск.) Ц скляница, горлатая посудина
доброго вина, капустки с ледком, рыбки вяленой… Однако пить в однов
а не хотелось. Тоскливо в пустом доме. Зябко.
Спустив с цепи обоих кобелей (дед-то совсем плох стал Ц сам уходит, а двор
без охраны оставляет), Кудыка выбрался на улицу и, прислонив кол к воротам
, хитрой железной клюкой запер калитку. Снизу, оттуда, где Вытекла подвиль
нула под самые дворы, хрустя снежком и кивая коромыслом, подходила росла
я Купава, жена Плоскыни. Плескалась в дощатых бадейках парная водица.
Ц Здорово ли живешь, Купава?
Ц Да уж здорово там! Ц отозвалась она, спесиво вздернув нос. Свежий синя
к под левым глазом Купавы сиял не хуже солнышка.
Ц Не убереглась, значит, вчера?
Та приостановилась и задорно подбекренилась, придерживая коромысло од
ной рукой.
Ц Всем бита, Ц то ли похвасталась, то ли пожаловалась она. Ц И об печь би
та. Только печью не бита…
Ц Ишь ты… Ц Не зная, что и сказать, Кудыка поскреб в затылке, сдвинув шапк
у на глаза. Ц А не видела: там по Вытекле греки не плывут, случаем?
Ц Ну как это не плывут! Плывут вовсю…
Ц Ага… Ц молвил Кудыка и решил пройти к кружалу дальним путем мимо прис
тани. Смекалистого древореза всегда тянуло к заморским гостям. Сильно он
их уважал за хитроумие и выдумку во всяческих поделках. Было чему у них по
учиться. Недаром же говорят: у грека на все снасть имеется…
Верно, плыли. Приставать, правда, на этот раз не собирались. Червленый груд
астый корабль с лебединой шеей шел нарыском
Нарыском (берендейск.) Ц си
лою тока воды, без парусов
вниз по течению, держась близ левого берега, где Вытекла была особе
нно глубока. Обратным, стало быть, путем: из грек в варяги. Кудыка выбрался
на край пристани и оказался в трех переплевах от крутой червленой бокови
ны судна.
Ц Здорово ли плавали, гости заморские?
Из слаженного на корме чердака выглянул черный вертлявый грек. Зябко кут
аясь в беличью шубу, вгляделся, заулыбался.
Ц А, Кудика? Здорово-здорово… Ц прощебетал он, смешно выговаривая слова
.
Гладкая пологая волна лениво доколебнулась до берега. Над водой курился
парок. Корабль плыл Ц как в лебяжьем пуху.
Ц Поздненько вы сегодня, Ц заметил Кудыка и двинулся вниз по пристани,
стараясь держаться вровень с кормой. Ц Тоже, небось, солнышка дожидалис
ь?
Грек закатил глаза, вскинул плечи, поцокал языком.
1 2 3 4 5