Несколько секунд разведчик не мог поверить, что удача ему улыбнулась. Он постоянно оглядывался, ожидая, что кто-то бросится на него, упадет под ноги или замахнется мечом. Но склон холма был пуст. Зато внизу его ждали выстроившиеся шеренгой Священные Воины, и ему нужно было пробиться сквозь этот живой заслон.
Стражники, стоявшие внизу, полезли вверх, чтобы встретить бунтовщика на полпути. Блейд услышал выкрики, в толпе началось движение, но люди, собравшиеся у холма, были безоружны и не могли ничем ему помочь — даже если б захотели. Он быстро обвел взглядом Священных Воинов. Их было около тридцати, и все они с воинственным видом размахивали топориками и мечами. Что творилось у него в тылу, на вершине пирамиды, разведчик не знал.
Последний убитый им воин валялся посередине откоса, все еще сжимая в руке топорик. Бросившись к нему, Блейд выхватил оружие из мертвой руки, сунул за пояс, а затем двинулся вниз, навстречу новым противникам. Приближающаяся линия стала неровной, воины заколебались и остановилась. Очевидно, они не могли никак определиться — то ли растянуть ряды, то ли атаковать в плотном строю. Возможно, они не поддались панике, как их собратья на вершине холма, но никому из них не хотелось биться в одиночку со страшным чужеземцем. Они все еще не успели прийти к решению, когда Блейд набросился на них,
В тридцати футах от их шеренги он выхватил из-за пояса второй топорик, послав его в ближайшего противника. Тот постарался увернуться, но действовал слишком медленно или слишком неловко — топорик врезался ему в правое плечо, и пальцы раненого разжались, выронив меч. Правда, воин не уступил дорогу Блейду. Была ли это храбрость или просто ступор, разведчик не знал, но воин остался стоять на месте, покачиваясь и выкатив глаза. Решив, что атаковать на полной скорости не стоит, странник сбавил шаг и угрожающе поднял меч.
Противник двинулся вперед, и Блейд вонзил клинок в тело воина. Тот умер мгновенно, но меч застрял меж ребер, и Блейд потерял несколько драгоценных секунд, пытаясь его высвободить, в отчаянии дергая и поворачивая из стороны в сторону. В это время соратники погибшего набрались храбрости и с двух сторон кинулись в атаку.
Блейд отпрыгнул как раз вовремя: на том месте, где он стоял, два клинка рассекли воздух. Ему удалось спастись, но он бросил свой меч, оставшись с одним легким топориком.
Правда, ненадолго. Враги, увидев, что он лишился оружия, несколько осмелели и понеслись на него скопом, мешая друг другу. Никто из них не мог замахнуться мечом или топориком, у Блейда же хватало пространства для маневра. Он метнулся вперед подобно змее, ударил атаковавшего его воина и на лету поймал оброненный им меч. Затем рассек бедро следующему нападавшему, и тот, дико закричав, отлетел в сторону — от левой ноги у него остался короткий обрубок, на правой сочился кровью глубокий разрез. Вместе с ним свалились двое его товарищей, один из них покатился вниз по склону.
Теперь странник опять был полностью вооружен; его меч и топор поблескивали в солнечных лучах, он был готов к новой атаке. Правда, пока он перевооружался, воины в синем приблизились к нему вплотную, окружив со всех сторон. Блейд был уверен, что без труда одолеет троих или пятерых, но стражей оказалось гораздо больше. Отражая нападение, разведчик отсекал конечности, наносил страшные раны, Дробил черепа; его клинок ударялся о клинки противников, пронзал чужую плоть и рассекал кости.
Блейд чувствовал, как с него градом льется пот, а сердце бешено колотится о ребра. Он уже с трудом дышал, ноги подкашивались, руки с каждой секундой все больше наливались свинцом, а меч и топорик будто весили по сотне фунтов каждый. К тому же меч быстро тупился: бронза — мягкий металл, и она уже трижды отработала свое. Вскоре клинок стал напоминать пилу и не пронзал врагов, а наносил страшные рваные раны. Заметив это, Священные Воины воспряли духом и подобрались к страннику поближе.
Через несколько минут Блейд убедился, что ему не выиграть это сражение. Он помнил, как секунду назад судорожно искал щель между воинами, думал, как побыстрее пробиться вниз, но вдруг это перестало его волновать. Теперь он беспокоился лишь о том, как убить побольше врагов, прежде чем они до него доберутся. Он уже и так постарался, чтобы это Великое Жертвоприношение стало самым памятным в истории Чирибу, но он был готов драться до тех пор, пока не остановится сердце.
Уделяя теперь меньше внимания обороне, Блейд наносил могучие удары. На его теле появились царапины и порезы, к счастью мелкие, потому что мечи Священных Воинов тоже притупились. Он усмехнулся, чувствуя, как струйки крови стекают по плечам и бедрам, смешиваясь с соленым потом. Он больше не отвечал стандартам идеальной жертвы Айокану: его грудь, руки и ноги были изуродованы, а значит, каким бы сильным ни считался его дух, он больше не подходит для всемогущего бога. Великое Жертвоприношение основательно испорчено, и, независимо от мнения Айокана, Птерин с верховным жрецом будут точно недовольны. Это несколько утешало Блейда.
Вокруг него поднялся шум, и он перестал различать даже звон мечей и свое собственное тяжелое дыхание — новые резкие звуки вытеснили их, заполонив мозг.
С удивлением он понял, что это свистят флейты и что их свист приближается. Затем Блейд осознал, что Священные Воины больше не пытаются напасть на него и ему не надо поднимать отяжелевшие руки, чтобы отбиться от них. Стражи в синем отступили назад, оставив разведчика в одиночестве на склоне холма, внутри которого находился величайший храм Айокана. Все камни вокруг были залиты кровью и завалены телами убитых.
Посмотрев в том направлении, откуда доносились звуки флейт, Блейд увидел, что к нему направляется колонна одетых в черное воинов Хуракуна. Они шли вниз по склону, обнажив мечи, а возглавляли шествие флейтисты. Разведчик с трудом сдержал стон. Проклятие! Значит, охрана владыки решила вмешаться! Ну что ж, они, как и Священные Воины, скоро поймут, что его не так-то просто взять живым… Правда, он устал, а от жары и потери крови у него начала кружиться голова. Это облегчало труд владычным воинам, но он все равно не сдастся!
Подумав об этом, Блейд отбросил свой затупившийся меч и принялся высматривать более острый среди поверженных тел.
Он уже нагнулся за оружием, когда флейты вдруг смолкли, а с вершины холма послышался крик. Подняв голову, разведчик увидел, что владыка в черной тунике и огромном головном уборе, украшенном перьями, направился к самому краю белых плит. Перья над его головой раскачивались при каждом шаге, рука повелительно тянулась к Блейду — видимо, Хуракун собирался произнести речь.
Голос у правителя Чирибу оказался довольно высоким, почти женским, но звучал громко и властно.
— Я, Хуракун, повелитель, объявляю перед народом Чирибу, что намерен воспользоваться своим правом, помиловав этого человека, воина и бывшего пленника жрецов Айокана, предназначенного в этот день для Великого Жертвоприношения. Я повелеваю отвести его в Дом Помилованных, предоставив ему там убежище, кров и пищу. Я сказал! Пусть мои воины проводят туда помилованного.
За словами владыки последовали еще какие-то объяснения, какой-то шум среди служителей Айокана и стоявших внизу людей — гнев, удивление или радость, но Блейд ничего не слышал. Когда одетые в черное воины окружили странника, ноги его подкосились, он упал и почувствовал, как щеку обжег раскаленный на солнце и липкий от крови камень.
Затем Ричард Блейд потерял сознание.

Глава десятая

Синяя холодная река крутила пирогу, неумолимо подталкивая ее к гигантскому водопаду. Блейд греб, изнемогая от усилий. Он был один. До водопада оставалось не больше полусотни ярдов, и он налег на весла, пытаясь пристать к берегу, но сил не хватало, и туман — в том месте, где кончалась голубая вода, — все приближался. Ближе… еще ближе… Затем мгла сгустилась, затопив все вокруг, пирога стремительно полетела вниз, к мутным волнам Нижней Реки, но разведчик почему-то не испугался. Ощущения падения не возникало.
Он удивился этому, но вдруг обнаружил, что не сидит в пироге и никуда не падает. Это открытие просто потрясло его — он чувствовал себя по меньшей мере Эйнштейном, догадавшимся, как связаны энергия и масса тел. Он попытался вникнуть в суть открытого им феномена, но тут же прекратил это бессмысленное занятие. Безотказное умение концентрироваться и анализировать происходящее куда-то исчезло, да к тому же ужасно чесался нос. Блейд чихнул и открыл глаза.
Он лежал на огромной мягкой постели, и голова у него кружилась от знакомого запаха.
«Наркотик! Проклятые кусты!» — пронеслось у него в голове.
Сделав над собой усилие, он окончательно пришел в себя.
Блейд утопал в пуховой перине, застилавшей кровать черного дерева. Стойки в углах его ложа обвивали вырезанные из дерева змеи, на голове у каждой торчали три огромных рога. Глядя на них, странник задумался. Черный цвет — символ? Три рогатые змеи… Что бы это значило?
Вдруг он хлопнул себя ладонью по лбу. Ну, конечно! Он в Доме Помилованных властителя Чирибу! Местный король, местные принцы и их стражники носили черный цвет, а знамена и щиты воинов украшали трехрогие змеи. В комнате висел знакомый сладковатый запах, но не было ни одурманенных женщин, ни несчастных евнухов, ни озверевших фанатиков в масках. Сообразив это, Блейд несколько расслабился и не спеша осмотрелся, больше не опасаясь, что кто-то бросится на него, чтоб принести в жертву треклятому богу или просто выпустить кишки.
Помещение оказалось просторным, полным свежего воздуха и солнечного света, проникавшего внутрь сквозь большие сводчатые окна. Стены и потолок были выкрашены в бледно-зеленый цвет, пол выложен черными и темно-красными плитками. Несколько цветущих растений благоухали в бронзовых вазах, стоявших у выхода на балкон, и легкий ветерок приносил в комнату их терпковатый запах. Недалеко от ложа на полу были брошены пояс с мечом и топорик — то оружие, которое, видимо, находилось у Блейда в руках, когда он лишился чувств. Сообразив, что он не беззащитен, Блейд несколько приободрился.
Внимательно оглядев себя, он выяснил, что его с ног до головы обмотали тканью, смоченной в местном наркотическом бальзаме, — по крайней мере, он надеялся, что их смочили именно в целебной смеси наркотического вещества. Впрочем, учитывая, что он находился под защитой правителя Чирибу, вряд ли могло быть иначе. Повязки скрывали не только торс, но руки и ноги, которые, как помнилось Блейду, были всего лишь поцарапаны. Странно… Он наморщил лоб. Детали сражения на холме начали медленно всплывать в памяти.
Чьи-то быстрые мягкие шаги отвлекли его от размышлений. Блейд вскинул голову, расслышав голоса двух людей: мужской бас недовольно гудел что-то неразборчивое, ему отвечало мягкое женское сопрано. Секунду спустя в одном из окон-арок возник силуэт невысокой грациозной фигурки.
Странник встряхнул головой, опасаясь, что прекрасное видение сейчас исчезнет. Он так хотел, чтобы оно обратилось реальностью!
Видение не растаяло, не растворилось в солнечном свете. Через пару минут незнакомка с мягким сопрано вошла в комнату и оказалась вполне зрелой женщиной: странник увидел, что в уголках ее глаз и рта залегли морщинки, говорившие о том, что ей не меньше тридцати. Правда, фигура ее, подобная пальме, заставила бы стыдливо потупиться даже голливудскую кинозвезду. Небольшая высокая грудь и стройный стан поражали совершенством форм, которых не могла скрыть одежда. Черные блестящие волосы, зачесанные назад, отливали синевой. На ней было нечто вроде туники из полупрозрачного шелка, но, к великому сожалению Блейда, из-под туники проглядывала бледно-зеленая сорочка, скрывавшая все остальные подробности.
Подойдя к его ложу, женщина остановилась в изголовье и посмотрела на странника сверху вниз. Прекрасные чувственные губы дрогнули в легкой улыбке.
— Стало быть, ты проснулся, воин. Как тебя называют в той стране, откуда ты родом? Назови мне свое имя, если оно у тебя есть. В противном случае нам придется и дальше называть тебя «воином», подобно жрецам Айокана, а они не лучший пример для подражания.
Последняя фраза была произнесена с таким отвращением, что Блейд несколько воспрянул духом. Оглянувшись, он заметил то, что укрылось от его взгляда раньше, в пестро раскрашенной комнате не имелось ни одного предмета белого, оранжевого или синего цвета. К слугам Айокана здесь явно не испытывали сердечной привязанности
— Меня зовут Ричард Блейд, — медленно произнес он, — А народ, к которому я принадлежу, называют англичанами.
— Я никогда о них не слышала, — призналась женщина. — Они живут на севере, за горами?
Несколько секунд Блейд не мог понять, что она имеет в виду, затем сообразил, что женщина, скорее всего, говорила о тех самых горах, в которых он пытался провести свою первую ночь в этом злосчастном измерении. Северные горы, похоже, служили границей известного этим людям мира.
— Да, англичане живут на севере, далеко за горами, — произнес он.
— Как далеко? — тут же поинтересовалась незнакомка.
— Почему ты спрашиваешь?
Закусив губу, женщина опустила взгляд. Она явно не ожидала, что он настолько придет в себя, и, видимо, надеялась многое узнать, ничего при этом не сказав пришельцу. Блейд не сомневался, что сейчас она раздумывает над тем, стоит ли говорить ему правду.
Наконец женщина осторожно произнесла:
— Ты — самый сильный воин, которого когда-либо видели в Чирибу или в Гонсаре.
— Гонсаре?
— Стране, что лежит ниже по течению Великой Реки, на юге, ближе к Темному Морю.
— Понятно.
— А если все англичане такие же, как ты? — продолжала женщина. — Тогда тысяча ваших бойцов может разбить наше войско, сколь бы велико оно ни было. Десять тысяч англичан завоюют Чирибу вместе с Гонсаром с такой же легкостью, как девушка-крестьянка достает яйцо из-под несушки.
Блейд улыбнулся. Ему понравилась честность темноволосой незнакомки, и он решил отплатить той же монетой.
— Не беспокойся. Англия находится так далеко, что ее армия никогда не доберется до Чирибу, — сказал он.
Конечно, в том случае, уточнил он про себя, если лорд Лейтон не откроет способ перебрасывать сотни человек в Измерение Икс.
— Даже если б наше войско добралось до гор, — продолжал Блейд, — оно не смогло бы через них перебраться. Мы несколько раз посылали лазутчиков, но если кто-то из них проник в Чирибу, то обратно в Англию он не вернулся. — Это высказывание, разумеется, нельзя было считать абсолютно правдивым, но оно придавало вес первой посылке. Так что Блейд с чистой совестью закончил: — В любом случае тебе не надо тревожиться. Дело в том, что я гораздо лучший воин, чем большинство англичан.
Тут, по крайней мере, он не солгал. Когда он учился в Оксфорде, лишь немногие посещали Медиевальный Клуб, и никто из них не мог сравниться с Ричардом Блейдом во владении клинком, копьем, алебардой и булавой.
— Спасибо, Ричард Блейд, — склонила голову женщина. — Я была рада услышать то, что ты мне рассказал. А тому, что ты сможешь для нас сделать, я буду рада еще больше.
Она повернулась, чтобы уйти.
— Подожди-ка минутку, — не слишком ласково окликнул ее разведчик. — Я рассказал тебе об англичанах и о себе самом. Но кто ты такая? Почему ты заходишь ко мне в комнату и задаешь мне вопросы?
Это была, конечно, грубость, но самообладание незнакомки и ее холодная манера держаться насторожили Блейда. Так могла себя вести лишь независимая женщина с твердым характером, и на всякий случай не мешало выяснить, кто она такая.
Незнакомка промолчала, пристально и с легкой насмешкой глядя на пленника. Блейд увидел в этом вызов и не замедлил на него откликнуться. Сдержав слишком явную резкость, вертевшуюся на кончике языка, он поинтересовался:
— Тебя послали выяснить, силен ли мой дух? Подобно тому, как это делали девушки в храмах Айокана?
Услыхав такое предположение, женщина буквально застыла на месте. Но, к удивлению Блейда, она не выглядела рассерженной — напротив, улыбнулась, а потом расхохоталась, смеясь так громко и так долго, что у нее по щекам потекли слезы. В конце концов, она в изнеможении присела на край кровати, с трудом переводя дыхание.
Посмотрев на странника, она утерла слезы и попыталась сдержать новый приступ хохота.
— Ричард Блейд, английский воин, — обратилась она к нему, — я думаю, ты еще не совсем здоров, иначе никогда не сказал бы такие слова.
Поднявшись с ложа, она добавила:
— Ты снова увидишь меня, когда тебе станет лучше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21