— Теперь насчет убийств. Сколько же народу ты прикончил?— Смотря как считать…Странник подумал о десятках тысяч воинов, павших в битвах, где он предводительствовал отрядами, армиями и флотами. Да что там — десятки тысяч! Он бросил в гибельной пустыне огромное войско, сотни тысяч человек -там, в реальности Ханнара, четыре года назад!— Смотря как считать… — медленно повторил он. — Мне приходилось сражаться самому и вести войска, сэр Майк… Возможно, я перебил три-четыре сотни человек, но если присовокупить тех, кого прикончили мои солдаты… Счет будет больше, много больше!Кармайктолл с любопытством уставился на него.— Богатая биография! Чувствую, тебе есть о чем порассказать! И тем не менее, ты — не убийца… — он покачал головой. — Не знаю, успокоят ли эти слова твою совесть, но ты — не убийца! Да, ты убивал, но гибель и муки других людей не приносили тебе радости. Ты убивал, когда враги домогались твоей жизни, но еще чаще — спасая других, беззащитных, робких, немощных… или нерешительных, не способных постоять за себя… Нет, ты не убийца, сэр Блейд! Ты, — Майк поднял глаза вверх, будто подыскивая нужное слово, -ассенизатор!Блейд фыркнул от неожиданности.— Мой дорогой, ты понимаешь значение этого слова? В его земном смысле?— Вполне! Ассенизатор — тот, кто убирает нечистоты, самые мерзкие нечистоты! Конечно, и сам он пачкает руки, но стоит ли его винить за это?Минуту-другую странник размышлял, потом ухмыльнулся.— Что ж, лучше оказаться ассенизатором, чем убийцей. Спасибо, Майк, ты меня утешил! Но как же с заповедью «не убий»? Я полагаю, вы разделяете ее?— Да. Жизнь священна, и отнимать ее — грех.— Вот видишь! Значит, я все-таки…— Погоди, я еще не кончил. Итак, жизнь священна, и отнимать ее -грех. Но право жизни — защищаться, сопротивляться уничтожению. Это столь же священное право, Блейд, как и сама жизнь… Верно?Блейд кивнул.— Ну, тогда будем считать, что мы покончили с этим вопросом! -Кармайктолл поднял стакан с соком в шутливом тосте. — За тебя, великий ассенизатор, мой гость! За то, чтобы ты с прежним усердием сопротивлялся уничтожению!Тонко зазвенел хрусталь, стаканы опустели; потом кувшин поднялся и наполнил их вновь. Этот сосуд стоял на самом солнцепеке, но его содержимое необъяснимым образом оставалось холодным, как лед. Наверное, об этом заботился Урен, покровитель Майка.— Не вернуться ли нам к пришельцам с планеты Ссо'ссу'сса, — предложил странник. — Ты начал рассказывать о них нечто интересное.— А на чем мы остановились?— Что эти парни человекоподобны, но ты не стал бы распивать с ними сок. Вино, как я понимаю, тоже.— Вино — ни в коем случае!— И почему?— Они же — настоящие убийцы! Мародеры! Представь, они заявились сюда, чтобы нас покорить! Завоевать, ограбить, обратить в рабство, наложить дань… не знаю, что еще… — Майк хихикнул. — Им неизвестен тот путь, которым пришел ты. Они просто выслали флот, транспорты с колонистами и армаду примитивных боевых кораблей на фотонной тяге, нафаршированных всем, что может стрелять и взрываться. Их мир совершенно парадоксален… Обычно цивилизации, вышедшие в дальний космос, более миролюбивы.— Как же они вас нашли?Кармайктолл пожал плечами.— По тепловому излучению Сферы, я полагаю. Вообще говоря, факт нашего существования — не тайна… по крайней мере, в этой галактике. Мы побывали на тысячах миров еще в те времена, когда Большая Сфера только проектировалась. О нас известно всем, у кого есть глаза и уши, а посему, как я говорил уже не раз, гостей здесь хватает.Подняв стакан, Блейд отпил холодного сока. Вероятно, звездные окрестности Уренира были на редкость оживленным местечком. Все, кто слышал о Большой Сфере, стремились попасть сюда — то ли из любопытства, то ли в надежде приобщиться к великим знаниям, то ли желая украсть что-нибудь полезное. Или захватить этот сказочный мир, как наивные мародерызавоеватели с планеты Ссо'ccу'сса.— Если то, что я слышал об Уренах, правда, — начал странник, — любой из них мог превратить ваших неприятелей в облачко космической пыли.— Вне всякого сомнения, мой дорогой, вне всякого сомнения, — на мальчишеском лице Майка заиграла улыбка. — Но зачем? Наши мародеры благополучно добрались до Уренира, разыскали шлюз и проникли внутрь. А затем… — его усмешка сделалась еще шире, — затем мы позволили им кое-что завоевать.Блейд окинул собеседника критическим взглядом.— Что-то я не вижу на тебе цепей и наручников. И контрибуцию ты не платишь, как и все твои соседи.Кармайктолл поднял глаза вверх, и почти невидимый силовой купол над ними вдруг вспыхнул, засиял, притушив свет солнца. Теперь его покрывали причудливые разноцветные фигуры, синие и голубые, аквамариновые, бирюзовые, желтью, зеленые, коричневые. Они медленно двигались — или, возможно, вращалась полусфера, на которой были нанесены все эти кляксы и полосы; но лишь когда в зените проплыл изрезанный ромб с уже знакомыми Блейду очертаниями Синтолы, он понял, что видит огромную карту.Это зрелище очаровало его. Перед ним тянулись океаны с пестрыми пятнами материков, синели внутренние моря, серебрилась паутина рек, затейливыми фестонами расползались горы, то серые, то коричневые, то багровокрасные, тут и там, на побережье и в глубине континентов, сверкали крохотные точки -вероятно, города. Огромный мир кружился в вышине, словно многокрасочная вогнутая палитра, демонстрируя зачарованному взору свои сокровища, то был настоящий парад планет!— Посмотри, — произнес Майк, — прямо над нами материк, похожий на трезубец… Пайот, никем не населенная земля… Вот его-то и захватили наши мародеры. Плодородная почва, кое-какие полезные ископаемые в горах, и территория, в два раза большая, чем на их родной планете. А над ней -силовой экран. Когда гости цивилизуются, мы его уберем.— Вы следите за ними?— Мы их посещаем… как и всех прочих — эстара, твоих приятелей лика и так далее.— Зачем?Кармайктолл лукаво ухмыльнулся.— Ну, это бывает забавным и придает вкус существованию. Без толики опасностей жизнь становится пресной, не так ли? Кому это знать, как не тебе? — Он помолчал и вдруг добавил: — Миклана большая любительница таких приключений… за что и поплатилась не так давно…— Она странствует по этим… этим…— Резерватам, ты хочешь сказать? Да, это главное занятие моей сестрицы. Она побывала в пяти-шести весьма любопытных местечках — до того случая с эстара, разумеется.Блейд снова поднял лицо к огромной карте, мерцавшей и кружившейся в вышине.— А много ли на Сфере этих резерватов? — спросил он.— Взгляни, — Майк повел рукой, и часть пестрых пятен внезапно сменила цвет, засияв ярко-алым. Эти отметки закрывали и части материков, и целые континенты, и большие пространства в океанах; Блейду показалось, что их сотни. Он обратил взгляд к своему хозяину, и тот, без слов догадавшись о невысказанном вопросе, покачал головой.— Нет, мой дорогой, их не сотни — тысячи! И мы можем побывать в каждом, не покидая пределов Сферы. А посему — выпьем за разнообразие мира, за впечатления, которые он дарит нам!Они подняли стаканы с золотистым соком и торжественно чокнулись, хрустальный перезвон поплыл над тихим садом.— Миклана, мне кажется, очень любопытна, — заметил Блейд, опуская свой опустевший сосуд на столик.— Да, в нашей семье это наследственная черта, — согласился Майк. -Но я всего лишь любопытен, а она еще и азартна… — он сделал паузу и вдруг наклонился к Блейду, будто бы желая сообщить нечто доверительное. — Видишь ли, кое-кто из наших считает эти странствия в резерватах своеобразным спортом… Разумеется, в таких походах можно собрать массу интересных данных, но главное не в том… главное — пересечь опасную территорию и остаться целым…— Без помощи Уренов?— Конечно! В том-то и заключается вся соль!— И Миклана?..— О, Миклана — великий чемпион! Но в Слораме, где обитают эстара, удача отвернулась от нее… Понимаешь? Теперь она захочет восстановить свое реноме… Так что будь осторожен!В глазах Майка светились насмешливые огоньки.— При чем тут я? — спросил Блейд с некоторым недоумением.— Помнишь, с чего начался наш разговор? Я сказал, что ты — редкостный гость… гость, избавивший меня от некой проблемы, — Кармайктолл многозначительно постучал себя пальцем по лбу, и странник вдруг понял, на что тот намекает.— Миклана? Она…— Да-да, она решила вылезти из своего уютного гнездышка. Собственно, уже вылезла… она сейчас у Лоторма, готовится к окончательному переселению…— Ну и прекрасно! — Блейд был искренне рад; прогостив у Майка уже две недели, он начал ощущать потребность в женском обществе.— Прекрасно, согласен с тобой! Но учти, она высмотрела в твоих воспоминаниях некий образ… бесцеремонная девчонка! Боюсь, ты будешь поражен.— Если и поражен, то приятно, — странник приподнял бровь, пытаясь угадать, в облике которой из его былых возлюбленных предстанет вскоре сестрица Майка.— Хорошо, если так… Однако она не зря копалась у тебя в голове, мой дорогой сэр! Она хочет тебе понравиться!— Ничего не имею против, — Блейд усмехнулся.— А знаешь, что будет дальше? — Майк закатил глаза и театрально воздел вверх руки. — Она непременно потащит тебя в Слорам! К этим эстара!— Ну и что?— Да то, что вас там сожрут обоих! Резерват эстара еще никому не удавалось пройти! Ни в каком телесном обличье!Блейд снова прогуливался с философом Кродатом Сараггой по песчаным и грунтовым тропам его маленькой сосновой рощи. Эти дорожки прихотливо извивались меж огромными деревьями, образуя какой-то сложный рисунок, в котором странник никак не мог разобраться; вероятно, в нем заключался некий таинственный смысл. Сарагга всегда обходил свое поместье в одном и том же порядке, никогда не меняя маршрута — ибо, по его словам, целенаправленность движения стимулировала мысль. Вторым очень важным фактором, влиявшим на его работу, был запах; не сладкий аромат цветов, не свежие испарения травы и листьев, а пронзительно-терпкий настой смолы и хвои, бодрящий флюид, разлитый в воздухе.Вероятно, в такой атмосфере Сарагга генерировал блестящие идеи, открывал новые горизонты, постигал скрытое и расшифровывал тайное. Вероятно, и остальные соседи Кармайктолла трудились не менее успешно, перемежая работу с дружескими пирушками. Теперь Блейд уже знал, что эти пять человек, супружеская пара и трое одиноких мужчин, представляли нечто вроде своеобразного научного института, занимавшегося изучением инопланетных культур. Разумеется, у них не имелось ни дирекции, ни штата секретарш, ни зданий — кроме их собственных жилищ; они не получали государственных дотаций, да и не нуждались в них. Они работали, потому что это доставляло им удовольствие, но никак не ради хлеба насущного. Пища, вино, одежда, приборы и все прочее были чем-то само собой разумеющимся, настолько привычным и обыденным, что о них даже не упоминали. Блейд не сомневался, что в том случае, если б пятеро исследователей пожелали отправиться в иной мир, им был бы предоставлен космический корабль — мощный, просторный и оборудованный всем необходимым. Но скорее всего, они обошлись бы без всяких транспортных средств, ибо Урены, их покровители, могли доставить пятерку куда угодно.В их сообществе не было лидера, каждый занимался своим делом, вникая в проблемы коллег лишь тогда, когда об этом просили. Майк, человек живой и весьма контактный, разыскивал новые объекты для изучения, подвергаясь при том немалому риску и неприятностям. Конечно, агрессивные пришельцы вроде мародеров с планеты Ссо'ссу'сса не могли ему повредить, но сам контакт с подобными существами стоил изрядных моральных издержек и душевных сил. Возникали и другие проблемы, иногда до Большой Сферы добирались очень странные создания, для которых привычной средой являлся газообразный метан или что-нибудь в таком роде. Для них приходилось в срочном порядке синтезировать массу вещей, начиная от пищи и подходящей атмосферы и кончая мебелью В таких ситуациях к работе подключался Лоторм; в его лаборатории имелись чудесные устройства, которые Блейд, за неимением лучшего термина, называл синтезаторами.В обычное же время биоинженер был занят генетическим конструированием и воспроизведением всевозможных жизненных форм, которые когда-либо попадали в Уренир. Он пытался создать организм, который, сохраняя все человеческие черты, был бы сверхчеловеческим в своих функциях и проявлениях -сверхмощным, сверхбыстрым, сверхчувствительным. Эта задача оказалась чрезвычайно непростой, к примеру, Лоторму никак не удавалось повысить остроту зрения, сохранив при этом чарующую прелесть человеческих глаз. Те органы, которые он показывал Блейду, напоминали многофасетчатые зрачки насекомых и выглядели довольно неприятно. Кстати, сам Ричард Блейд не представлял для биоконструктора никакого интереса, ибо все у него было вполне обычным сердце, легкие, желудок, эндокринная система, глаза, уши и прочие органы.Ройни и Сана, супруги-скульпторы, запечатлевали облик обитателей иных миров и пейзажи их планет. Ройни, как говорилось выше, использовал камень, металл и дерево, специализируясь по большей части на скульптурных портретах. Сана занималась видеопластикой. Оригиналы их произведений украшали улицы городов, парки и частные жилища, но одновременно все созданное хранилось в памяти некоего полуразумного устройства, напоминавшего земной компьютер. Эта непостижимая машина — или существо? — находилась в лаборатории Лоторма и, по словам инженера, представляла собой сгусток плазмы, нечто вроде крохотного зародыша Урена, не одухотворенного человеческой личностью. Общаться с ней можно было голосом и с помощью огромного вогнутого полусферического экрана, создававшего трехмерное изображение.Кродат Сарагга, последний член пятерки, изучал понятия добра и зла, а также нравственные концепции гостей Большой Сферы. Он не ставил перед собой таких глобальных задач, как Лоторм; он всего лишь интересовался связью между физиологией пришельцев, их социальным строем и категориями хорошего и дурного. Здесь открывалось обширное поле для исследований и обнаруживались чрезвычайно любопытные — можно сказать, загадочные — факты. Так, мародеры с планеты Ссо'ссу'сса, во всем подобные людям Земли и Уренира, исповедовали совершенно извращенную концепцию добра и зла, тогда как пришельцы с какого-нибудь холодного метанового мира, похожие на помесь краба с каракатицей, оказывались существами высокогуманными и достойными во всех отношениях. Сарагга часто обсуждал подобные проблемы и с коллегами, и с наиболее разумными из гостей, но пока что не мог прийти к каким-либо определенным выводам, кроме самых тривиальных: добро бессмысленно без зла, хорошее не существует без дурного. Как раз этот вопрос они с Блейдом сейчас и обсуждали.— Ты говорил мне, — произнес философ, меряя тропинку неспешными шагами, — что большинство людей в твоем мире несчастны. Одни несчастны потому, что обездолены, они не обладают тем минимумом, который необходим для поддержания жизни, они зависимы, они не являются хозяевами собственной судьбы. Но даже те люди, которых ты назвал обеспеченными, тоже не избавлены от горестей бытия: от болезней, от конфликтов с близкими, от страха смерти. И срок существования любого из вас так недолог! Едва вы успеваете вступить в пору зрелости, как жизненные горизонты начинают сужаться; приближается старость, страдания, деградация… Это очень печальная картина, друг мой! И я не понимаю, что вообще дает вам силы жить.— Обычно практикуются три способа ухода от действительности, -пояснил Блейд. — Можно выбрать некую цель, желательно — недостижимую, но дарующую ощущение полезности и собственной значимости. Можно погрузиться в мир иллюзий, для чего у нас существуют книги, фильмы, спиртное и наркотики. Наконец, есть и религия.— Последнее интересует меня больше всего. Вероятно, ваши теологические концепции включают веру в жизнь после жизни, в некое божественное воздаяние и высшую справедливость?— Конечно. Одно из самых распространенных учений провозглашает, что кратковременная плотская жизнь — лишь испытание, посланное нам Великим Творцом. Когда она завершится, Бог воздаст каждому по заслугам, одним суждены вечные муки, другим — вечное блаженство, третьим — долгий период страданий во искупление совершенного зла.Сарагга хмыкнул.— Странно! Странно, жестоко и несправедливо! Наказывать вечными муками и долгим страданием за грехи, совершенные в течение шести-семи десятков лет! Такой ничтожный срок!— Тем не менее, — заметил Блейд, — мы успеваем натворить за это время столько пакостей, что вечные муки представляются мне самым подходящим наказанием.— Возможно, ты прав… — задумчиво протянул философ. — Но я бы хотел поговорить не о страдании, а о блаженстве. Это куда более занимательная тема, друг мой!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21