Наверняка к утру она будет дрожать от холода, может, даже простудится...
Кормакс осторожно, чтобы не потревожить ее сон, встал и задумчиво потер подбородок. Нет, он должен справиться, спасибо потрясающему обеду, что придал ему сил. Или это результат ее живительного присутствия?
С бесконечной бережностью он поднял Синтию на руки и минуту стоял, прижимая к себе эту спящую драгоценность, пока не понял, что задуманное ему действительно под силу. Медленно донеся свою ношу до нижней гостевой спальни, он остановился на пороге и мысленно выругался. На постели не было белья – очевидно, Синтия пустила его в ход за те два дня, что он обливался потом. Наверх ему точно не подняться. Похоже, во всем доме осталось только одно пригодное для сна место.
Запас сил быстро иссякал, и Кормакс направился в свою спальню. Там он опустил Синтию на кровать, которую она успела перестелить неизвестно когда. Она что-то сонно пробормотала и подтянула под себя левую ногу. Он медленно выпрямился, стараясь не раскашляться. Если он упадет на нее, это будет не самым удачным окончанием вечера, по крайней мере с точки зрения Синтии. Теперь оставалась только проблема одежды. Оставить ее как есть в водолазке и брюках или разбудить и предложить раздеться? Ладно, водолазка может остаться, но вот брюки явно не лучшая замена пижамы.
Осторожно и бережно Реджиналд выпрямил ее подогнутую ногу, расстегнул пуговицу на поясе, затем молнию... Синтия не шевельнулась. Все так же осторожно он перешел к изножью кровати и потянул за штанины. К его удивлению, брюки уступили его усилию и начали сползать вниз. Когда его действия увенчались успехом, Синтия недовольно заворчала, повернулась на бок и снова подтянула ногу.
Реджиналд пару минут смотрел на нее. Убедившись, что она спокойно спит, прошел в ванную переодеться и уткнулся лицом в полотенце, чтобы заглушить кашель. Вернувшись, он увидел, что Синтия не проснулась, и с величайшей осторожностью, чтобы не потревожить ее, опустился на матрас. С трудом поборов страстное желание поцеловать ее в щеку, Реджиналд натянул на них обоих одеяло и погасил свет.
7
Синтия проснулась, почувствовав тяжелую руку, лежащую на ее бедре, и горячее дыхание на щеке. Она вскрикнула и проснулась окончательно. Реджиналд мгновенно сел на кровати и озадаченно посмотрел на нее. Сознание вернулось к нему вместе с приступом кашля, он быстро убрал руку, прикрыл ею рот и в промежутках выдавил:
– Синтия, не бойся... Я все объясню...
Она тоже села и откинула светлую прядь, прилипшую к щеке.
– Теперь уже не боюсь. Я испугалась только в первую секунду, когда решила, что это Дэвид...
Реджиналд вздохнул с облегчением.
– Я думал, что ты возмутишься, когда проснешься и обнаружишь, что лежишь со мной в одной кровати. Клянусь, я могу все объяснить. И прежде чем ты спросишь, сразу скажу: ничего не было.
Синтия улыбнулась, но не столько готовности Кормакса предоставить объяснения, сколько тому, каким естественным показалось ей пробуждение рядом с ним.
– Знаю, – сказала она, – вряд ли бы тебе удалось одеть меня заново после того, как ты удовлетворил бы свою неуемную страсть. Кроме брюк, как будто все на месте.
– Ты уснула на диване под аккомпанемент моего увлекательнейшего рассказа, и я побоялся, что там ты замерзнешь. Наверх я тебя отнести не смог бы. А в гостевой спальне на первом этаже не оказалось простыней на кровати. Так что ничего другого мне не оставалось, как уложить тебя на мою кровать. Учти, брюки я снимал с величайшей осторожностью, граничащей с благоговейным трепетом.
Синтия хихикнула, но внезапно осознала, что, каковы бы ни были причины, приведшие ее в постель Реджиналда, они исчезли вместе с наступлением утра. Она грациозно поднялась, дотянулась до аккуратно сложенных брюк и, повернувшись к нему спиной, натянула их поверх черных колготок.
– Мне раньше как-то не доводилось спать одетой, – неожиданно смущенно призналась она. – Ты не будешь возражать, если я приму душ до завтрака?
– Никоим образом, – заверил ее любезный хозяин.
Спустя минут пятнадцать, вымывшись и переодевшись в повседневные вещи, которые принесла с собой, Синтия постучала в дверь спальни и только затем вошла.
– Немного поздно для таких церемоний, – засмеялся Реджиналд, – после того как за последние дни мы узнали друг друга так хорошо, как это только возможно мужчине и женщине, не правда ли?
Слишком хорошо, подумала Синтия и спросила:
– Как ты себя чувствуешь?
– Неплохо, – заверил он ее. – Если не считать небольшого кашля, можно с уверенностью сказать, что я на пути к выздоровлению.
Вот и прекрасно, Я скоро принесу тебе завтрак, потом приведу здесь все в порядок...
– А потом?
– А потом я возвращаюсь в Оук-Парк.
Реджиналд драматически откинулся на подушки.
– А если мне станет хуже? Ты не беспокоишься об этом?
– Я не могу все время проводить с тобой, Реджиналд!
– Почему? – спросил он. – Разве тебя ждет работа?
– Нет, сегодня нет, – неохотно призналась она.
– Так в чем же дело? К чему тебе спешить домой?
– Для начала, к пишущей машинке. Я не играю в написание романа, Реджи. Я должна была бы уже сидеть и стучать по клавишам.
– Почему бы тебе не привезти ее сюда и не работать здесь?
– Ты серьезно хочешь сказать, что не в состоянии справиться самостоятельно?
– Нет, – скрепя сердце признался Кормакс, очень довольный тем, что она, пусть и случайно, назвала его Реджи. Он послал ей свою самую обольстительную улыбку. – Я, конечно, не совсем еще здоров, но в состоянии разогреть еду, определить время по часам и выпить две таблетки. Синтия, я прошу тебя остаться по одной-единственной причине: я буду чертовски скучать по тебе.
Она резко повернулась и устремилась к двери, бросив через плечо:
– Я выпью кофе и скоро подам тебе завтрак.
Нет, с этим пора кончать, решительно сказала она себе, закрывая дверь спальни. Ситуация явно выходила из-под контроля. И какая обычная, стереотипная история – заботливая сиделка и зависящий от нее пациент... Все, отныне она не позволит себе поддаться обаянию его улыбки. И если у нее есть хоть капля здравого смысла, то после уборки спальни она уйдет и вернется сюда только тогда, когда ее призовет рабочее расписание. Причем вернется в своем официальном статусе кухарки.
– Почему такая мрачная?
Синтия, пораженная, резко обернулась и увидела полностью одетого и побритого Реджиналда.
– Ты встал? – глупо спросила она.
Он ухмыльнулся.
– Да. Все равно скоро надо было бы выметаться из спальни, так что я решил позавтракать с тобой в кухне. Но если есть возражения, то я заберу свой завтрак и себя самого в гостиную и поем там, а тебя оставлю в покое.
Мисс Синтия Стэджерфорд мгновенно и охотно забыла все свои благие намерения.
– Какие могут быть возражения! Садись и выпей соку, пока я сделаю завтрак. Как ты относишься к пицце по-домашнему?
– Прекрасно, если ты готова разделить ее со мной.
– А что обычно ты ешь на завтрак? – поинтересовалась Синтия. Ей хотелось знать о Кормаксе все, несмотря на твердое решение вернуться к строго деловым отношениям. – Я ведь готовлю тебе только обеды и ужины.
– Обычно только сок. Позднее, в офисе, Стелла, моя секретарша, приносит мне кофе с рогаликами или пончиками... А ты?
– Сейчас, в общем-то, то же самое.
– А когда жила с Дэвидом?
– Я уходила намного раньше него, чтобы подать уже моему боссу кофе с булочками, так что сама позавтракать не успевала.
– А твой босс, он не жалел, когда ты ушла с работы?
– Он утверждал, что жалел. Прислал мне очень теплое письмо в ответ на мое заявление об увольнении, пообещал лучшие рекомендации и сообщил, что я могу вернуться в любое время, когда только пожелаю. Но я, естественно, делать этого не собираюсь, поскольку Дэвид все еще там работает...
– Кстати, я хотел спросить: почему он звонит тебе, Синтия? Хочет помириться и вернуться к прежним отношениям?
– Если да, то лучше ему даже и не пытаться, – нахмурилась она. – Но я удивляюсь, что он вообще рискнул мне позвонить...
– Почему?
– Из-за денег. – Синтия усмехнулась. – Моих денег. Мы из-за этого ужасно поскандалили, когда я уходила. Как последняя идиотка, я отдала Дэвиду все мои сбережения, чтобы сделать первый взнос за квартиру, Но в ту ночь, когда я попросила его вернуть мне деньги, он наотрез отказался сделать это. Во-первых, потому что не хотел, чтобы я уходила. А во-вторых, потому что у меня не было ни одной бумаги, подтверждающей, что деньги мои... А Дэвид оформил кредит только на свое имя... Кормакс выругался.
– Хочешь сказать, что этот подонок не только обманывал тебя с другой женщиной, но и выманил деньги? А ты обращалась к юристу?
– Конечно. Отец сразу позвонил своему приятелю, но тот посоветовал не ввязываться в процесс. Сказал, что это обойдется много дороже, чем то, что я принесла Дэвиду на блюдечке. К тому же в тот момент мне хотелось скорее забыть обо всем этом кошмаре. Но сейчас, когда вспоминаю, мне хочется удушить его своими руками. – Синтия посмотрела в свою чашку, будто наделась обнаружить там проклятого Дэвида Бэррета и осуществить свое заветное желание. – Какая же я была дура!
Реджиналд проникновенно посмотрел на нее.
– Послушай, Синтия, если эта свинья появится и попытается причинить тебе еще какие-то неприятности, только скажи мне... Я сам с огромным удовольствием сверну ему шею.
– Не волнуйся, если Дэвид рискнет объявиться, то будет иметь дело с Крисом... И не надо так сверкать глазами, – поспешно добавила она. – Здесь нет ничего противоестественного. Ведь это его дом.
Реджиналд встал со стула, поднял Синтию за руку и внимательно посмотрел ей в глаза.
– Обещай, если Дэвид будет надоедать тебе, сказать мне. Я добьюсь судебного постановления, запрещающего ему приближаться к тебе.
Синтия оживилась.
– Правда? Вот это здорово! Обещаю, спасибо тебе.
Реджиналд крепче сжал ее руку.
– Скажи мне, Синтия, только честно, во время вашего объяснения Дэвид прибег к насилию?
Она победно просияла.
– Нет! Это не Дэвид, а я чуть не прибегла к насилию! Сначала, когда я начала собирать вещи, он пытался оправдываться, говорил, что это только случайность, что он дорожит мной. Но потом, когда я потребовала мои деньги, понял, что я действительно собираюсь оставить его. Думаю, он оказался не в состоянии смириться с мыслью о том, что это я его покидаю, а не наоборот, и попытался остановить меня силой. Тогда я схватила его бейсбольную биту и заявила, что, если он не отпустит меня, я сломаю ему пару ребер.
Кормакс громко и весело расхохотался.
– И он отступил? Этот герой-любовник вот так просто поджал хвост, едва только женщина пригрозила ему?
– Ничего удивительного! Он прекрасно видел, что я буквально умираю от желания пустить биту в ход. Так что он принял самое благоразумное решение и ушел из дому.
Реджиналд снова расхохотался и провел рукой по ее горящей щеке.
– Ай да амазонка! Слава Богу, у меня нет биты! И клюшек для гольфа тоже!
– Не беспокойся, если возникнет необходимость, с тобой я выберу менее прямую, но не менее эффективную месть, – заверила его Синтия, внимательно вглядываясь в смеющееся лицо Реджинадда.
– Ты уже сделала это, – сообщил он ей, театрально поклонившись и прижав руку к груди. – Ты похитила мое сердце!
– Очень остроумно, – насмешливо откликнулась Синтия, однако покраснела от удовольствия. – А теперь отправляйся в гостиную, а я займусь спальней.
Она уже заканчивала наводить там порядок, когда раздался звонок в дверь.
– Я открою! – крикнула она и пошла к двери.
– Синтия? Что вы здесь делаете? Разве сегодня ваш день? – На пороге стояла удивленная миссис Конрой.
– Обычно нет, – донесся голос Кормакса от дверей гостиной. – Извини, Берта, что веду себя негостеприимно, но лучше тебе ко мне не подходить близко. Я могу быть заразным.
– Думаю, да. Я прочитала записку Синтии, поэтому решила занести тебе газету и спросить, не надо ли тебе чего-нибудь, – ответила миссис Конрой, входя в холл. – Но если ты еще заразный, то как Синтия решилась появиться здесь?
– Я совсем недавно перенесла грипп с теми же симптомами, что и у мистера Кормакса, так что у меня иммунитет, – ответила та, стараясь скрыть смущение. – Как вы отдохнули, миссис Конрой? Если мистер Кормакс вернется в гостиную, то я смогу пригласить вас в кухню и угостить кофе...
– Спасибо, Синтия, но у меня нет времени. Кто за тобой ухаживает, Реджи? Майкл нанял тебе сиделку?
– Нет, – ответил тот, мягко улыбаясь. – В пятницу я вернулся домой раньше обычного и, к моему счастью, застал здесь Синтию. Она просто святая, Берта. Так беспокоилась обо мне, что заглядывала время от времени и проверяла, как у меня дела.
– Надеюсь, ты удвоил ее жалованье? – Миссис Конрой шутливо погрозила ему пальцем.
– Господи, конечно нет! Она просто с ума сходит при одном упоминании слова «деньги»! – Тут он раскашлялся, и миссис Конрой, посоветовав ему лечь, пообещала заглянуть позднее и направилась к двери.
– Вы очень добры, Синтия, что согласились присматривать за Реджи, – прошептала она.
– Да что вы, пустяки. – Синтия проследовала за Бертой и у самой двери тихо сказала: – Миссис Конрой, я бы попросила вас, когда будете разговаривать с Крисом, не упоминайте, что я ухаживала за мистером Кормаксом, пожалуйста...
– Обещаю, ни слова, – с готовностью откликнулась миссис Конрой. – Но почему? Крис будет ревновать?
– Господи, конечно нет! Просто он может упомянуть об этом в разговоре со Стивом, а мне бы не хотелось...
Когда Синтия наконец появилась в гостиной, Кормакс мрачно поглядел на ее пальто.
– Значит, и правда уходишь?
– Да, Реджиналд.
– На улице льет как из ведра. Вызови такси.
– Не надо, я прекрасно доберусь, как обычно.
– Ты испортишь пальто. Если уж тебе непременно надо пользоваться городским транспортом, то возьми у меня какой-нибудь плащ.
Он ушел в спальню и вскоре вернулся с длинным дождевиком.
– Спасибо, Реджиналд. – Синтия была рада, что ее лучшее пальто не пострадает под проливным дождем. – Так. Я оставила еду в холодильнике, сок – на столе. Не забывай принимать таблетки в положенное время и запивай их большим количеством жидкости...
– Может, тебе это покажется странным, – едко прервал ее Кормакс, – но я вполне справлялся раньше самостоятельно.
Синтия вздрогнула, будто он ударил ее по лицу, и часто-часто заморгала. Реджиналд бросился к ней и обнял.
– Не плачь... Ну, прости, прости меня, пожалуйста...
– Я не плачу. Просто устала немного, – пробормотала Синтия, отстраняясь. – До свидания. Увидимся в пятницу.
– В пятницу?! – Он гневно посмотрел на нее. – Почему в пятницу, а не завтра?
– Завтра я занята.
– Ублажаешь своего домовладельца? Да?
– Да, – твердо ответила Синтия. – И Грегора тоже.
Реджиналд пристально смотрел ей в глаза, будто стараясь загипнотизировать.
– Но ведь ты можешь прийти позже, когда закончишь, и остаться ночевать, – стал уговаривать он.
– Могу, – согласилась она, – но не сделаю этого. До свидания, Реджиналд.
Он собрался было снова запротестовать, но закашлялся.
– Вот видишь, – сказал он, задыхаясь. – Одна мысль о твоем отсутствии, и мне уже становится значительно хуже.
Но Синтия была непреклонна.
– Все будет в порядке.
Увы, усилия, которые потребовались, чтобы расстаться с Реджиналдом, заставили ее почувствовать себя глубоко несчастной и такой же унылой, как холодный зимний чикагский дождь... Плащ с капюшоном защищал Синтию от непогоды, пока она торопилась к автобусной остановке, но запах, исходящий от него, настолько ясно напоминал о покинутом ею Кормаксе, что она чуть было не повернула обратно. Но нет, ей надо поехать домой и подумать о своем будущем, серьезно подумать, что никак не удавалось сделать в присутствии Реджиналда.
Добравшись наконец до Оук-Парка, Синтия повесила сушить плащ, отнесла покупки в кухню, потом поднялась к себе. Взгляд на автоответчик сказал ей, что Реджиналд не звонил так же, как и Дэвид, – тревожного красного огонька не было.
Синтия опустилась на кровать, чувствуя необычную для себя потребность отдохнуть, прежде чем открыть машинку. Она закрыла глаза и улыбнулась. Теперь ей удастся придать своему герою более живые черты, описать его подружку и любовную сцену между ними – и все благодаря Рожи.
Ее жизнь с Дэвидом была в этом отношении в высшей степени бесцветной и невыразительной, но она считала, что это полностью ее вина. Однако Реджиналд кардинально изменил ее взгляд на любовные отношения... Любовные отношения?! Значит, я думаю о случившемся, как о любовных отношениях, а не просто сексе? – спросила себя Синтия. Впрочем, как бы это ни называлось, оно явилось для нее откровением.
Проведя в кровати почти час в думах о Реджиналде и возможных последствиях их отношений, Синтия встала, приготовила себе крепкого черного кофе, открыла пишущую машинку и начала лихорадочно печатать, едва успевая за быстро бегущими мыслями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15
Кормакс осторожно, чтобы не потревожить ее сон, встал и задумчиво потер подбородок. Нет, он должен справиться, спасибо потрясающему обеду, что придал ему сил. Или это результат ее живительного присутствия?
С бесконечной бережностью он поднял Синтию на руки и минуту стоял, прижимая к себе эту спящую драгоценность, пока не понял, что задуманное ему действительно под силу. Медленно донеся свою ношу до нижней гостевой спальни, он остановился на пороге и мысленно выругался. На постели не было белья – очевидно, Синтия пустила его в ход за те два дня, что он обливался потом. Наверх ему точно не подняться. Похоже, во всем доме осталось только одно пригодное для сна место.
Запас сил быстро иссякал, и Кормакс направился в свою спальню. Там он опустил Синтию на кровать, которую она успела перестелить неизвестно когда. Она что-то сонно пробормотала и подтянула под себя левую ногу. Он медленно выпрямился, стараясь не раскашляться. Если он упадет на нее, это будет не самым удачным окончанием вечера, по крайней мере с точки зрения Синтии. Теперь оставалась только проблема одежды. Оставить ее как есть в водолазке и брюках или разбудить и предложить раздеться? Ладно, водолазка может остаться, но вот брюки явно не лучшая замена пижамы.
Осторожно и бережно Реджиналд выпрямил ее подогнутую ногу, расстегнул пуговицу на поясе, затем молнию... Синтия не шевельнулась. Все так же осторожно он перешел к изножью кровати и потянул за штанины. К его удивлению, брюки уступили его усилию и начали сползать вниз. Когда его действия увенчались успехом, Синтия недовольно заворчала, повернулась на бок и снова подтянула ногу.
Реджиналд пару минут смотрел на нее. Убедившись, что она спокойно спит, прошел в ванную переодеться и уткнулся лицом в полотенце, чтобы заглушить кашель. Вернувшись, он увидел, что Синтия не проснулась, и с величайшей осторожностью, чтобы не потревожить ее, опустился на матрас. С трудом поборов страстное желание поцеловать ее в щеку, Реджиналд натянул на них обоих одеяло и погасил свет.
7
Синтия проснулась, почувствовав тяжелую руку, лежащую на ее бедре, и горячее дыхание на щеке. Она вскрикнула и проснулась окончательно. Реджиналд мгновенно сел на кровати и озадаченно посмотрел на нее. Сознание вернулось к нему вместе с приступом кашля, он быстро убрал руку, прикрыл ею рот и в промежутках выдавил:
– Синтия, не бойся... Я все объясню...
Она тоже села и откинула светлую прядь, прилипшую к щеке.
– Теперь уже не боюсь. Я испугалась только в первую секунду, когда решила, что это Дэвид...
Реджиналд вздохнул с облегчением.
– Я думал, что ты возмутишься, когда проснешься и обнаружишь, что лежишь со мной в одной кровати. Клянусь, я могу все объяснить. И прежде чем ты спросишь, сразу скажу: ничего не было.
Синтия улыбнулась, но не столько готовности Кормакса предоставить объяснения, сколько тому, каким естественным показалось ей пробуждение рядом с ним.
– Знаю, – сказала она, – вряд ли бы тебе удалось одеть меня заново после того, как ты удовлетворил бы свою неуемную страсть. Кроме брюк, как будто все на месте.
– Ты уснула на диване под аккомпанемент моего увлекательнейшего рассказа, и я побоялся, что там ты замерзнешь. Наверх я тебя отнести не смог бы. А в гостевой спальне на первом этаже не оказалось простыней на кровати. Так что ничего другого мне не оставалось, как уложить тебя на мою кровать. Учти, брюки я снимал с величайшей осторожностью, граничащей с благоговейным трепетом.
Синтия хихикнула, но внезапно осознала, что, каковы бы ни были причины, приведшие ее в постель Реджиналда, они исчезли вместе с наступлением утра. Она грациозно поднялась, дотянулась до аккуратно сложенных брюк и, повернувшись к нему спиной, натянула их поверх черных колготок.
– Мне раньше как-то не доводилось спать одетой, – неожиданно смущенно призналась она. – Ты не будешь возражать, если я приму душ до завтрака?
– Никоим образом, – заверил ее любезный хозяин.
Спустя минут пятнадцать, вымывшись и переодевшись в повседневные вещи, которые принесла с собой, Синтия постучала в дверь спальни и только затем вошла.
– Немного поздно для таких церемоний, – засмеялся Реджиналд, – после того как за последние дни мы узнали друг друга так хорошо, как это только возможно мужчине и женщине, не правда ли?
Слишком хорошо, подумала Синтия и спросила:
– Как ты себя чувствуешь?
– Неплохо, – заверил он ее. – Если не считать небольшого кашля, можно с уверенностью сказать, что я на пути к выздоровлению.
Вот и прекрасно, Я скоро принесу тебе завтрак, потом приведу здесь все в порядок...
– А потом?
– А потом я возвращаюсь в Оук-Парк.
Реджиналд драматически откинулся на подушки.
– А если мне станет хуже? Ты не беспокоишься об этом?
– Я не могу все время проводить с тобой, Реджиналд!
– Почему? – спросил он. – Разве тебя ждет работа?
– Нет, сегодня нет, – неохотно призналась она.
– Так в чем же дело? К чему тебе спешить домой?
– Для начала, к пишущей машинке. Я не играю в написание романа, Реджи. Я должна была бы уже сидеть и стучать по клавишам.
– Почему бы тебе не привезти ее сюда и не работать здесь?
– Ты серьезно хочешь сказать, что не в состоянии справиться самостоятельно?
– Нет, – скрепя сердце признался Кормакс, очень довольный тем, что она, пусть и случайно, назвала его Реджи. Он послал ей свою самую обольстительную улыбку. – Я, конечно, не совсем еще здоров, но в состоянии разогреть еду, определить время по часам и выпить две таблетки. Синтия, я прошу тебя остаться по одной-единственной причине: я буду чертовски скучать по тебе.
Она резко повернулась и устремилась к двери, бросив через плечо:
– Я выпью кофе и скоро подам тебе завтрак.
Нет, с этим пора кончать, решительно сказала она себе, закрывая дверь спальни. Ситуация явно выходила из-под контроля. И какая обычная, стереотипная история – заботливая сиделка и зависящий от нее пациент... Все, отныне она не позволит себе поддаться обаянию его улыбки. И если у нее есть хоть капля здравого смысла, то после уборки спальни она уйдет и вернется сюда только тогда, когда ее призовет рабочее расписание. Причем вернется в своем официальном статусе кухарки.
– Почему такая мрачная?
Синтия, пораженная, резко обернулась и увидела полностью одетого и побритого Реджиналда.
– Ты встал? – глупо спросила она.
Он ухмыльнулся.
– Да. Все равно скоро надо было бы выметаться из спальни, так что я решил позавтракать с тобой в кухне. Но если есть возражения, то я заберу свой завтрак и себя самого в гостиную и поем там, а тебя оставлю в покое.
Мисс Синтия Стэджерфорд мгновенно и охотно забыла все свои благие намерения.
– Какие могут быть возражения! Садись и выпей соку, пока я сделаю завтрак. Как ты относишься к пицце по-домашнему?
– Прекрасно, если ты готова разделить ее со мной.
– А что обычно ты ешь на завтрак? – поинтересовалась Синтия. Ей хотелось знать о Кормаксе все, несмотря на твердое решение вернуться к строго деловым отношениям. – Я ведь готовлю тебе только обеды и ужины.
– Обычно только сок. Позднее, в офисе, Стелла, моя секретарша, приносит мне кофе с рогаликами или пончиками... А ты?
– Сейчас, в общем-то, то же самое.
– А когда жила с Дэвидом?
– Я уходила намного раньше него, чтобы подать уже моему боссу кофе с булочками, так что сама позавтракать не успевала.
– А твой босс, он не жалел, когда ты ушла с работы?
– Он утверждал, что жалел. Прислал мне очень теплое письмо в ответ на мое заявление об увольнении, пообещал лучшие рекомендации и сообщил, что я могу вернуться в любое время, когда только пожелаю. Но я, естественно, делать этого не собираюсь, поскольку Дэвид все еще там работает...
– Кстати, я хотел спросить: почему он звонит тебе, Синтия? Хочет помириться и вернуться к прежним отношениям?
– Если да, то лучше ему даже и не пытаться, – нахмурилась она. – Но я удивляюсь, что он вообще рискнул мне позвонить...
– Почему?
– Из-за денег. – Синтия усмехнулась. – Моих денег. Мы из-за этого ужасно поскандалили, когда я уходила. Как последняя идиотка, я отдала Дэвиду все мои сбережения, чтобы сделать первый взнос за квартиру, Но в ту ночь, когда я попросила его вернуть мне деньги, он наотрез отказался сделать это. Во-первых, потому что не хотел, чтобы я уходила. А во-вторых, потому что у меня не было ни одной бумаги, подтверждающей, что деньги мои... А Дэвид оформил кредит только на свое имя... Кормакс выругался.
– Хочешь сказать, что этот подонок не только обманывал тебя с другой женщиной, но и выманил деньги? А ты обращалась к юристу?
– Конечно. Отец сразу позвонил своему приятелю, но тот посоветовал не ввязываться в процесс. Сказал, что это обойдется много дороже, чем то, что я принесла Дэвиду на блюдечке. К тому же в тот момент мне хотелось скорее забыть обо всем этом кошмаре. Но сейчас, когда вспоминаю, мне хочется удушить его своими руками. – Синтия посмотрела в свою чашку, будто наделась обнаружить там проклятого Дэвида Бэррета и осуществить свое заветное желание. – Какая же я была дура!
Реджиналд проникновенно посмотрел на нее.
– Послушай, Синтия, если эта свинья появится и попытается причинить тебе еще какие-то неприятности, только скажи мне... Я сам с огромным удовольствием сверну ему шею.
– Не волнуйся, если Дэвид рискнет объявиться, то будет иметь дело с Крисом... И не надо так сверкать глазами, – поспешно добавила она. – Здесь нет ничего противоестественного. Ведь это его дом.
Реджиналд встал со стула, поднял Синтию за руку и внимательно посмотрел ей в глаза.
– Обещай, если Дэвид будет надоедать тебе, сказать мне. Я добьюсь судебного постановления, запрещающего ему приближаться к тебе.
Синтия оживилась.
– Правда? Вот это здорово! Обещаю, спасибо тебе.
Реджиналд крепче сжал ее руку.
– Скажи мне, Синтия, только честно, во время вашего объяснения Дэвид прибег к насилию?
Она победно просияла.
– Нет! Это не Дэвид, а я чуть не прибегла к насилию! Сначала, когда я начала собирать вещи, он пытался оправдываться, говорил, что это только случайность, что он дорожит мной. Но потом, когда я потребовала мои деньги, понял, что я действительно собираюсь оставить его. Думаю, он оказался не в состоянии смириться с мыслью о том, что это я его покидаю, а не наоборот, и попытался остановить меня силой. Тогда я схватила его бейсбольную биту и заявила, что, если он не отпустит меня, я сломаю ему пару ребер.
Кормакс громко и весело расхохотался.
– И он отступил? Этот герой-любовник вот так просто поджал хвост, едва только женщина пригрозила ему?
– Ничего удивительного! Он прекрасно видел, что я буквально умираю от желания пустить биту в ход. Так что он принял самое благоразумное решение и ушел из дому.
Реджиналд снова расхохотался и провел рукой по ее горящей щеке.
– Ай да амазонка! Слава Богу, у меня нет биты! И клюшек для гольфа тоже!
– Не беспокойся, если возникнет необходимость, с тобой я выберу менее прямую, но не менее эффективную месть, – заверила его Синтия, внимательно вглядываясь в смеющееся лицо Реджинадда.
– Ты уже сделала это, – сообщил он ей, театрально поклонившись и прижав руку к груди. – Ты похитила мое сердце!
– Очень остроумно, – насмешливо откликнулась Синтия, однако покраснела от удовольствия. – А теперь отправляйся в гостиную, а я займусь спальней.
Она уже заканчивала наводить там порядок, когда раздался звонок в дверь.
– Я открою! – крикнула она и пошла к двери.
– Синтия? Что вы здесь делаете? Разве сегодня ваш день? – На пороге стояла удивленная миссис Конрой.
– Обычно нет, – донесся голос Кормакса от дверей гостиной. – Извини, Берта, что веду себя негостеприимно, но лучше тебе ко мне не подходить близко. Я могу быть заразным.
– Думаю, да. Я прочитала записку Синтии, поэтому решила занести тебе газету и спросить, не надо ли тебе чего-нибудь, – ответила миссис Конрой, входя в холл. – Но если ты еще заразный, то как Синтия решилась появиться здесь?
– Я совсем недавно перенесла грипп с теми же симптомами, что и у мистера Кормакса, так что у меня иммунитет, – ответила та, стараясь скрыть смущение. – Как вы отдохнули, миссис Конрой? Если мистер Кормакс вернется в гостиную, то я смогу пригласить вас в кухню и угостить кофе...
– Спасибо, Синтия, но у меня нет времени. Кто за тобой ухаживает, Реджи? Майкл нанял тебе сиделку?
– Нет, – ответил тот, мягко улыбаясь. – В пятницу я вернулся домой раньше обычного и, к моему счастью, застал здесь Синтию. Она просто святая, Берта. Так беспокоилась обо мне, что заглядывала время от времени и проверяла, как у меня дела.
– Надеюсь, ты удвоил ее жалованье? – Миссис Конрой шутливо погрозила ему пальцем.
– Господи, конечно нет! Она просто с ума сходит при одном упоминании слова «деньги»! – Тут он раскашлялся, и миссис Конрой, посоветовав ему лечь, пообещала заглянуть позднее и направилась к двери.
– Вы очень добры, Синтия, что согласились присматривать за Реджи, – прошептала она.
– Да что вы, пустяки. – Синтия проследовала за Бертой и у самой двери тихо сказала: – Миссис Конрой, я бы попросила вас, когда будете разговаривать с Крисом, не упоминайте, что я ухаживала за мистером Кормаксом, пожалуйста...
– Обещаю, ни слова, – с готовностью откликнулась миссис Конрой. – Но почему? Крис будет ревновать?
– Господи, конечно нет! Просто он может упомянуть об этом в разговоре со Стивом, а мне бы не хотелось...
Когда Синтия наконец появилась в гостиной, Кормакс мрачно поглядел на ее пальто.
– Значит, и правда уходишь?
– Да, Реджиналд.
– На улице льет как из ведра. Вызови такси.
– Не надо, я прекрасно доберусь, как обычно.
– Ты испортишь пальто. Если уж тебе непременно надо пользоваться городским транспортом, то возьми у меня какой-нибудь плащ.
Он ушел в спальню и вскоре вернулся с длинным дождевиком.
– Спасибо, Реджиналд. – Синтия была рада, что ее лучшее пальто не пострадает под проливным дождем. – Так. Я оставила еду в холодильнике, сок – на столе. Не забывай принимать таблетки в положенное время и запивай их большим количеством жидкости...
– Может, тебе это покажется странным, – едко прервал ее Кормакс, – но я вполне справлялся раньше самостоятельно.
Синтия вздрогнула, будто он ударил ее по лицу, и часто-часто заморгала. Реджиналд бросился к ней и обнял.
– Не плачь... Ну, прости, прости меня, пожалуйста...
– Я не плачу. Просто устала немного, – пробормотала Синтия, отстраняясь. – До свидания. Увидимся в пятницу.
– В пятницу?! – Он гневно посмотрел на нее. – Почему в пятницу, а не завтра?
– Завтра я занята.
– Ублажаешь своего домовладельца? Да?
– Да, – твердо ответила Синтия. – И Грегора тоже.
Реджиналд пристально смотрел ей в глаза, будто стараясь загипнотизировать.
– Но ведь ты можешь прийти позже, когда закончишь, и остаться ночевать, – стал уговаривать он.
– Могу, – согласилась она, – но не сделаю этого. До свидания, Реджиналд.
Он собрался было снова запротестовать, но закашлялся.
– Вот видишь, – сказал он, задыхаясь. – Одна мысль о твоем отсутствии, и мне уже становится значительно хуже.
Но Синтия была непреклонна.
– Все будет в порядке.
Увы, усилия, которые потребовались, чтобы расстаться с Реджиналдом, заставили ее почувствовать себя глубоко несчастной и такой же унылой, как холодный зимний чикагский дождь... Плащ с капюшоном защищал Синтию от непогоды, пока она торопилась к автобусной остановке, но запах, исходящий от него, настолько ясно напоминал о покинутом ею Кормаксе, что она чуть было не повернула обратно. Но нет, ей надо поехать домой и подумать о своем будущем, серьезно подумать, что никак не удавалось сделать в присутствии Реджиналда.
Добравшись наконец до Оук-Парка, Синтия повесила сушить плащ, отнесла покупки в кухню, потом поднялась к себе. Взгляд на автоответчик сказал ей, что Реджиналд не звонил так же, как и Дэвид, – тревожного красного огонька не было.
Синтия опустилась на кровать, чувствуя необычную для себя потребность отдохнуть, прежде чем открыть машинку. Она закрыла глаза и улыбнулась. Теперь ей удастся придать своему герою более живые черты, описать его подружку и любовную сцену между ними – и все благодаря Рожи.
Ее жизнь с Дэвидом была в этом отношении в высшей степени бесцветной и невыразительной, но она считала, что это полностью ее вина. Однако Реджиналд кардинально изменил ее взгляд на любовные отношения... Любовные отношения?! Значит, я думаю о случившемся, как о любовных отношениях, а не просто сексе? – спросила себя Синтия. Впрочем, как бы это ни называлось, оно явилось для нее откровением.
Проведя в кровати почти час в думах о Реджиналде и возможных последствиях их отношений, Синтия встала, приготовила себе крепкого черного кофе, открыла пишущую машинку и начала лихорадочно печатать, едва успевая за быстро бегущими мыслями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15