У следствия, видите ли, имеются вопросы к нашей фирме! Смущает их коммерциализация такого серьезного института, как регистрация и прописка! Но, прошу заметить, это все-таки фирма Вельяминова, а я – всего лишь наемная рабочая сила. Но меня нисколько не смущает коммерция! Вы мне покажите сначала такую область деятельности, которая не подверглась коммерциализации! Покажите!
– Да вы не горячитесь, – сказал Гуров. – Я ведь с вами не о прописке собирался говорить. Хотя, помнится, еще накануне вы утверждали, что ваша фирма занимается трудоустройством и ничем более…
– Так одно из другого вытекает! Без регистрации вы не найдете в Москве приличной работы. Зачем же прятать голову под крыло?
– Вот и я спрашиваю – зачем? – улыбнулся Гуров. – А тем более зачем убивать человека, который помогает найти людям приличную работу, и все у него тип-топ?
– Ну уж не знаю, насколько все было тип-топ, – внезапно успокаиваясь, сказал Храпов. – Но это убийство для нас с Анной Викторовной явилось не меньшей неожиданностью, чем для вас. Даже предположить не могу, кому шефа убивать понадобилось.
– А вам и не надо ничего предполагать, – заметил Гуров. – Вы нам просто скажите, с кем должен был встретиться вчера Вельяминов, когда он об этой встрече договаривался и кто при этом присутствовал.
– Звонок поступил примерно минут за сорок до трагедии, – немного помедлив, ответил Храпов. – То есть Вельяминов уже накануне предупредил, что намерен встретиться с юристом, но тот должен был уточнить время. Вот он и позвонил.
– А точно звонил он?
– Ну-у, не знаю, – развел руками Храпов. – Наверное, Вельяминов не мог перепутать. Постойте, вы считаете, что этим звонком Вельяминова выманили под пули? Вы полагаете, его подставил собственный юрист?
Гуров поморщился.
– Не нужно версий, Борис Иванович! – сказал он. – Вы же уже не работаете в органах. Но, если хотите, примерно так я и рассуждал. Преступникам нужно было знать время, когда Вельяминов покинет контору, и они могли узнать его только от вас или от того, кто звонил Вельяминову. Не могу утверждать, что мне известно, кто звонил, поэтому предполагаю, то, что лежит, так сказать, под рукой, – юрист.
– Ловко! Завтра нас объявят соучастниками убийства! – воскликнул Храпов. – Что называется, приплыли!
– Ну, до завтра еще дожить надо, – философски заметил Крячко, с интересом прислушивавшийся к разговору. – Сегодня мы про юриста спрашиваем. Знаешь ведь, кто такой, а ходишь вокруг да около, как сам намедни сказал.
Озадаченный Храпов посмотрел на него, подумал, не обидеться ли на неожиданное «ты», но не стал обижаться.
– Вот вы все смотрите на меня, как на врага народа, – хмыкнул он, – а на самом деле, какой же я враг? Я двенадцать лет милиции отдал! В армии до того шесть лет оттрубил. Полжизни в строю!
– Что же ты из строя-то вдруг вышел? – с иронией поинтересовался Крячко.
– Были причины, – нахмурился Храпов. – Дочерей на ноги ставить надо? А у меня их трое – не шутка! По нынешним временам на зарплату мента не разгуляешься. И ведь, главное, все это понимают, а воз и ныне там! Одним словом, поддался я искушению, не буду от вас скрывать. Этот самый Вельяминов вовремя подвернулся. Он тогда еще без офиса дела делал, с колена, так сказать. Ну, он меня и убедил, что за услуги можно брать неплохие деньги. Главное, подходящего клиента найти. А у него на этих клиентов нюх был.
– И кто-то из ваших клиентов потом бомбу в метро установил – к этому ведешь? – строго спросил Гуров, тоже невольно переходя на «ты».
Храпов опустил глаза.
– Не думаю, что до этого дошло, – буркнул он, – но если честно, встречались среди этой публики разные экземпляры. А вот последнего, кстати, никто из нас и в глаза не видел. Я так понял, что не хотелось ему на глаза лишний раз показываться. Это вот тот самый Забелин Григорий Ерофеевич, гражданин Казахстана, паспорт на которого делал сам Вельяминов. Не знаю уж, какой это Забелин и точно ли из Казахстана, но им лично Вельяминов занимался, хотя подготовительную работу делала Веселова. Но, повторяю, никто из нас этого человека и в глаза не видел. Это достаточно необычно.
– Ага, значит, какая-то версия у вас в голове все-таки вертелась! – заметил Гуров. – Довели ее до сведения Кудасова?
– Откуда у меня версия? – возразил Храпов. – Мне по штату не положено. Версиями пусть гражданин Кудасов сам занимается. А это просто в голову вдруг пришло. Без протокола.
– Ну, ладно, без протокола так без протокола, – согласился Гуров, снова обретая душевное равновесие. – Так вы нам скажите, Борис Иванович, без протокола – и частенько у вас возникали такие клиенты, как этот Забелин?
– Говорю же, практически впервые, – ответил Храпов. – Разная публика в Москву тянется. Кто бизнес открыть стремится, кто просто работенку по душе ищет, а кто и покруче чего затевает. Только ведь намерения не обязательно превращаются в деяния, и, как профессионал, вы это знаете не хуже меня.
– Допустим, – сказал Гуров. – Ну а все-таки не щемило вот здесь, Борис Иванович, когда в обход правил людей регистрировали?
– Не-а, не щемило, – спокойно объяснил Храпов. – Во-первых, регистрировал все-таки не я, а компетентные органы. Во-вторых, сам институт регистрации, как вы знаете, вызывает большие сомнения. Некоторые считают, что это вообще нарушение прав человека. Ну и в-третьих, у Вельяминова лицензия имелась на этот вид деятельности. Вы, наверное, уже выяснили, что наша контора – всего лишь составная часть довольно солидной организации, и эта организация получала «добро» на самом верху.
– Ну, положим, не на самом, – сказал Гуров. – Но в чем-то вы правы. Кудасову вряд ли удастся вам инкриминировать что-либо серьезное. Однако беседу мы ведем без протокола, в основном упирая на мораль, Борис Иванович. Так вот насчет морали – душа-то у вас на месте? Сами ведь признаете, что помогали легализоваться черт знает кому.
– Я просто делал свой бизнес, – пожал плечами Храпов. – Сейчас люди занимаются и кое-чем похуже. Взгляните хоть на свое родное ведомство.
– Да, вам-то оно уже родным вряд ли станет, – заметил Гуров. – И критика ваша, как говорится, не в бровь, а в глаз. Одним словом, раскаяния мы не добились, давайте хотя бы адрес юриста, к которому собирался вчера Вельяминов, и закончим на этом.
– Скажу откровенно, каяться я еще не готов, – желчно произнес Храпов. – Вот как увижу, что начали каяться те, кто миллионами ворочал, так и я, может быть, подтянусь. А до тех пор – ни-ни! А юрист, который с Вельяминовым сотрудничал, – это Бардин Георгий Владимирович. Он работает в одной из юридических консультаций, вы его там в любой день найдете с девяти до часу…
Храпов назвал адрес и поинтересовался, может ли быть свободным. Гуров не видел причин задерживать бывшего коллегу, тем более что ничего существенного тот больше сообщить не мог.
Когда Храпов ушел, Гуров сказал Крячко:
– Юрист это или не юрист, но Храпов, я считаю, категорически не причастен к убийству. Я внимательно ознакомился с его делом, созвонился с его бывшим начальником. Храпов характеризуется как исполнительный и профессиональный работник. Однако у него действительно большая семья, и ему постоянно были нужны деньги. На этой почве он и с Вельяминовым сошелся. Из-за этого у него и на работе случился конфликт. Храпову предложили сделать выбор, и он выбрал Вельяминова. Все это время он служил Вельяминову верой и правдой и, видимо, неплохо зарабатывал. Зачем ему было рубить сук, на котором он так удобно сидел?
– Мало ли? – живо отозвался Крячко. – Его могли запугать – раз! Его могли купить – два! Личная неприязнь, наконец. Вдруг Вельяминов крутил с его женой?
– Твои предположения противоречат одно другому, – спокойно возразил Гуров. – И матери, у которых трое детей, обычно не крутят любовь. Но даже если такое случилось, то, по-твоему, выходит, что заказчик – сам Храпов. Тогда при чем тут – купить, запугать? Да и сколько ему могли заплатить за один-единственный звонок? У меня есть подозрения, что в этом деле даже исполнители работали за гроши, потому что не имели надежной репутации. Запугать могли, это да, это у нас умеют. Но ведь он бывший мент, прекрасно должен понимать, что после запугивания следующий шаг – убийство, и для него лучший выход – признаться, пока не поздно… Это я еще не говорю о Веселовой, которая всегда рядом, все видит и все подмечает… Конечно, чего только не случается в жизни. Трудно себе представить, что такой маленький дружный коллектив вдруг решил избавиться от своего шефа. Вот и насчет господина Бардина, юриста, я не уверен. Для начала хотелось хотя бы взглянуть на него.
– Как скажете, гражданин начальник, – пожал плечами Крячко. – Взглянуть так взглянуть. Будем посмотреть, как говорят в Одессе.
Глава 3
Человек по другую сторону стола был предельно корректен, но абсолютно неумолим. Давыдов едва сдерживался, глядя на его постную продолговатую физиономию, на прилизанный пробор и неподвижные, как у служебной овчарки, глаза. А в его ситуации сдержанность и хладнокровие оставались едва ли не единственным оружием. Давыдов сумел усмирить страсти, бушующие в его душе, и дослушал визитера до конца.
– Прошу обратить ваше внимание, уважаемый Алексей Петрович, что теперь у нас на руках имеется заключение районного суда, которое недвусмысленно указывает на необоснованность ваших претензий. И у нас имеется, если вы не забыли, протокол собрания акционеров, который вы пытались оспорить…
– Липовый протокол липовых акционеров! – резко сказал Давыдов.
Прилизанный терпеливо выслушал и продолжил:
– Суд считает иначе. Все-таки мы живем в правовом государстве, Алексей Петрович, и должны строить наши отношения на основании закона. Если вы не согласны с нашей позицией, оспаривайте ее в судебных инстанциях, это ваше право. Ваши эмоции тут совершенно излишни.
В глазах его совсем ничего не отразилось, даже торжества. Это был взгляд сытого удава, который уже проглотил своего кролика. На какой-то миг Давыдову стало по-настоящему страшно. У него было такое ощущение, словно пол под ним стал вдруг медленно проваливаться в преисподнюю. Впрочем, там он, наверное, и окажется, если его враги победят. Ну если не в преисподней, то в яме, из которой невозможно будет выбраться, это точно. Давыдов многое сейчас бы дал, чтобы повернуть время вспять. Он был бы куда осмотрительнее и постарался бы обзавестись друзьями повлиятельнее. Хотя у этих-то наверняка такая «крыша», о какой Давыдову даже мечтать не приходилось. У него всего-то оставался шанс – воспользоваться советом парламентера и добиваться правды в суде. Шанс призрачный, но все же был.
Гость истолковал его молчание по-своему и посчитал разговор законченным. Он поднялся, не сгибая спины, точно дельфин, выныривающий из воды, и промолвил:
– Так я пойду, Алексей Петрович. Надеюсь, вы проявите благоразумие и не станете отрицать очевидное. Фирма «Коннект», которую вы имели счастье возглавлять, исчерпала свой потенциал. Примите это как факт и не делайте резких телодвижений. Так вам будет легче, поверьте мне. Мы даем вам еще два дня. По истечении этого срока мы вернемся, но уже с судебными приставами. Зачем вам этот скандал? Конечно, про вас скажут по телевизору, но это плохое утешение для делового человека, согласитесь!
– Бумажки свои не забудьте! – сквозь зубы сказал Давыдов. – Мне здесь лишнего мусора не надо.
– Это не мусор, Алексей Петрович, и вы это прекрасно знаете. А оставляю я вам копии намеренно. Они единственное, что должно сейчас занимать ваше внимание. Почитайте, подумайте и постарайтесь принять неизбежное. Вы же умный человек!
– А вы на редкость любезны, – сдерживая ярость, сказал Давыдов. – Случайно, не дипломатом раньше работали?
– Ну что вы! – скупо усмехнулся визитер. – Я в школе естественные науки преподавал – ботанику, зоологию… Потом убедился, что в обществе действуют те же законы, что и в природе. Если отбросить искусственные моральные нормы, то остается все то же – сильный поедает слабого. Естественный отбор! Мне, знаете, не захотелось быть съеденным. Поэтому я постарался прибиться к сильным, Алексей Петрович. И вам рекомендую на будущее.
– Ну, насчет будущего мы еще посмотрим, – не слишком бодро произнес Давыдов. – Погодите радоваться. Борьба еще не закончилась.
Прилизанный пожал плечами.
– Всего хорошего, Алексей Петрович! – сказал он. – Хотя откуда ждать хорошего, если вы столь неконструктивно настроены? Впрочем, это ваше дело.
Он слегка поклонился и вышел из кабинета. Давыдову очень хотелось запустить ему вслед чем-нибудь тяжелым, но он сдержался. И в этот момент зазвонил телефон. Давыдов снял трубку и раздраженно сказал: «Алло! Слушаю!» Намеренно или случайно он не произнес вслух названия фирмы, как это делал обычно, и этот факт неприятно поразил его.
«Похоже, ты свыкаешься с мыслью, что фирма уже не твоя, Давыдов!» – презрительно подумал он.
– Привет! – раздался в трубке поразительно знакомый голос. – Как дела? Чувствую по настроению, что неважно. Может быть, я могу чем-то помочь? Может быть, стоит расслабиться где-нибудь за рюмочкой коньячку, а?
– Какой, к черту, коньяк? – раздраженно выкрикнул Давыдов, досадуя на себя за то, что никак не может угадать имени звонящего. – Кто это говорит?
– Ну здрасте! – иронически сказал собеседник. – Должник твой, не узнал, что ли? Я же тебе за кофе остался должен, и вообще.
– Пашка? Ковбой?! – воскликнул Давыдов. – Черт, не узнал! Голова другим занята…
– Так я и предлагаю – разгрузить твою бедную голову, – засмеялся Пашка. – Не все же работать на износ. Давай встретимся, поговорим по душам. Последний раз не получилось, но сегодня, обещаю, все будет путем.
На этот раз Давыдов уже не был в восторге от встречи со старым другом, но груз забот, который с каждым днем все сильнее давил на его плечи, делался почти невыносимым. Давыдову вдруг захотелось действительно все бросить и забыться хотя бы на пару часов.
– Ладно, я готов, – сказал он. – Куда пойдем? Ты какой ресторан предпочитаешь?
– Я, брат, человек скромный, – ответил Пашка. – Я ресторанов не люблю категорически. Есть тут одно заведение, я как раз рядом стою – «Таврида» называется, – подъезжай сюда, если не передумал. Роскоши здесь маловато, но кормят прилично, проверял. Рыбу любишь? Жареную, с лучком?
– Что за фантазии? – проворчал Давыдов. – Таврида-ставрида! Неужели мы не можем посидеть в нормальной обстановке? Я давно отвык от забегаловок.
– А вот это зря, – серьезно сказал Пашка. – От сумы и от тюрьмы, как говорится… Короче, желаешь меня видеть – подъезжай в район Свиблово на Уржумскую улицу. Буду ждать минут тридцать, потом уйду. Ну что решаешь?
– Ладно, буду, – разочарованно сказал Давыдов.
Перед отъездом он хотел вызвать в кабинет заместителя и юриста – дать им задание ознакомиться с документами и поломать голову над стратегией выхода из тупика, куда их загнали, но потом просто махнул рукой. По правде говоря, в последнее время он не доверял ни заместителю, ни юристу. У него были подозрения, что они снюхались с нахрапистым конкурентом. Вообще Давыдову все чаще стало казаться, что люди вокруг него скрывают свое истинное лицо и все его соратники давно переметнулись на вражескую сторону, дожидаясь часа, когда об этом можно будет заявить открыто. Все это уже смахивало на скрытую шизофрению и тяготило Давыдова даже больше, чем происки конкурентов.
Он подъехал к назначенному месту через двадцать минут после разговора. В этом районе Москвы он бывал нечасто, а можно сказать, и не бывал вовсе. Пейзаж показался ему стандартным и довольно унылым. Кафе «Таврида» не понравилось вовсе. Оно оказалось даже хуже, чем Давыдов представлял его в своем воображении. Оно напомнило ему предприятие общественного питания из далекого советского прошлого, пресловутую «стекляшку», причем эти самые стекла были вымыты настолько неважно, что у Давыдова окончательно испортилось настроение. Ему показалось, что, пригласив его сюда, Пашка как-то особенно издевается над ним, хочет доказать что-то, ему одному понятное. Это раздражало.
Тем более что самого Пашки в поле зрения не обнаруживалось. Давыдов велел Савелию ждать и, насупившись, вышел из машины. С неприступным замкнутым видом он дважды прошелся мимо дверей «Тавриды» и снова убедился, что его никто не ждет. Промелькнула мысль, что у Пашки лопнуло терпение гораздо раньше назначенного им срока и он убрался отсюда до приезда Давыдова. Судя по всему, так оно и было. Все-таки для очистки совести Давыдов решил подождать еще пять минут, но ни одной минутой дольше. После этого на душе у него стало как-то спокойнее, и он был вынужден нехотя признаться себе, что эмоции его в отношении Пашки поменялись на диаметрально противоположные. Если три дня назад он готов был броситься Пашке на шею, то сегодня обрадовался бы, если бы убедился, что Пашка не появится.
Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги 'Каталог киллерских услуг'
1 2 3 4
– Да вы не горячитесь, – сказал Гуров. – Я ведь с вами не о прописке собирался говорить. Хотя, помнится, еще накануне вы утверждали, что ваша фирма занимается трудоустройством и ничем более…
– Так одно из другого вытекает! Без регистрации вы не найдете в Москве приличной работы. Зачем же прятать голову под крыло?
– Вот и я спрашиваю – зачем? – улыбнулся Гуров. – А тем более зачем убивать человека, который помогает найти людям приличную работу, и все у него тип-топ?
– Ну уж не знаю, насколько все было тип-топ, – внезапно успокаиваясь, сказал Храпов. – Но это убийство для нас с Анной Викторовной явилось не меньшей неожиданностью, чем для вас. Даже предположить не могу, кому шефа убивать понадобилось.
– А вам и не надо ничего предполагать, – заметил Гуров. – Вы нам просто скажите, с кем должен был встретиться вчера Вельяминов, когда он об этой встрече договаривался и кто при этом присутствовал.
– Звонок поступил примерно минут за сорок до трагедии, – немного помедлив, ответил Храпов. – То есть Вельяминов уже накануне предупредил, что намерен встретиться с юристом, но тот должен был уточнить время. Вот он и позвонил.
– А точно звонил он?
– Ну-у, не знаю, – развел руками Храпов. – Наверное, Вельяминов не мог перепутать. Постойте, вы считаете, что этим звонком Вельяминова выманили под пули? Вы полагаете, его подставил собственный юрист?
Гуров поморщился.
– Не нужно версий, Борис Иванович! – сказал он. – Вы же уже не работаете в органах. Но, если хотите, примерно так я и рассуждал. Преступникам нужно было знать время, когда Вельяминов покинет контору, и они могли узнать его только от вас или от того, кто звонил Вельяминову. Не могу утверждать, что мне известно, кто звонил, поэтому предполагаю, то, что лежит, так сказать, под рукой, – юрист.
– Ловко! Завтра нас объявят соучастниками убийства! – воскликнул Храпов. – Что называется, приплыли!
– Ну, до завтра еще дожить надо, – философски заметил Крячко, с интересом прислушивавшийся к разговору. – Сегодня мы про юриста спрашиваем. Знаешь ведь, кто такой, а ходишь вокруг да около, как сам намедни сказал.
Озадаченный Храпов посмотрел на него, подумал, не обидеться ли на неожиданное «ты», но не стал обижаться.
– Вот вы все смотрите на меня, как на врага народа, – хмыкнул он, – а на самом деле, какой же я враг? Я двенадцать лет милиции отдал! В армии до того шесть лет оттрубил. Полжизни в строю!
– Что же ты из строя-то вдруг вышел? – с иронией поинтересовался Крячко.
– Были причины, – нахмурился Храпов. – Дочерей на ноги ставить надо? А у меня их трое – не шутка! По нынешним временам на зарплату мента не разгуляешься. И ведь, главное, все это понимают, а воз и ныне там! Одним словом, поддался я искушению, не буду от вас скрывать. Этот самый Вельяминов вовремя подвернулся. Он тогда еще без офиса дела делал, с колена, так сказать. Ну, он меня и убедил, что за услуги можно брать неплохие деньги. Главное, подходящего клиента найти. А у него на этих клиентов нюх был.
– И кто-то из ваших клиентов потом бомбу в метро установил – к этому ведешь? – строго спросил Гуров, тоже невольно переходя на «ты».
Храпов опустил глаза.
– Не думаю, что до этого дошло, – буркнул он, – но если честно, встречались среди этой публики разные экземпляры. А вот последнего, кстати, никто из нас и в глаза не видел. Я так понял, что не хотелось ему на глаза лишний раз показываться. Это вот тот самый Забелин Григорий Ерофеевич, гражданин Казахстана, паспорт на которого делал сам Вельяминов. Не знаю уж, какой это Забелин и точно ли из Казахстана, но им лично Вельяминов занимался, хотя подготовительную работу делала Веселова. Но, повторяю, никто из нас этого человека и в глаза не видел. Это достаточно необычно.
– Ага, значит, какая-то версия у вас в голове все-таки вертелась! – заметил Гуров. – Довели ее до сведения Кудасова?
– Откуда у меня версия? – возразил Храпов. – Мне по штату не положено. Версиями пусть гражданин Кудасов сам занимается. А это просто в голову вдруг пришло. Без протокола.
– Ну, ладно, без протокола так без протокола, – согласился Гуров, снова обретая душевное равновесие. – Так вы нам скажите, Борис Иванович, без протокола – и частенько у вас возникали такие клиенты, как этот Забелин?
– Говорю же, практически впервые, – ответил Храпов. – Разная публика в Москву тянется. Кто бизнес открыть стремится, кто просто работенку по душе ищет, а кто и покруче чего затевает. Только ведь намерения не обязательно превращаются в деяния, и, как профессионал, вы это знаете не хуже меня.
– Допустим, – сказал Гуров. – Ну а все-таки не щемило вот здесь, Борис Иванович, когда в обход правил людей регистрировали?
– Не-а, не щемило, – спокойно объяснил Храпов. – Во-первых, регистрировал все-таки не я, а компетентные органы. Во-вторых, сам институт регистрации, как вы знаете, вызывает большие сомнения. Некоторые считают, что это вообще нарушение прав человека. Ну и в-третьих, у Вельяминова лицензия имелась на этот вид деятельности. Вы, наверное, уже выяснили, что наша контора – всего лишь составная часть довольно солидной организации, и эта организация получала «добро» на самом верху.
– Ну, положим, не на самом, – сказал Гуров. – Но в чем-то вы правы. Кудасову вряд ли удастся вам инкриминировать что-либо серьезное. Однако беседу мы ведем без протокола, в основном упирая на мораль, Борис Иванович. Так вот насчет морали – душа-то у вас на месте? Сами ведь признаете, что помогали легализоваться черт знает кому.
– Я просто делал свой бизнес, – пожал плечами Храпов. – Сейчас люди занимаются и кое-чем похуже. Взгляните хоть на свое родное ведомство.
– Да, вам-то оно уже родным вряд ли станет, – заметил Гуров. – И критика ваша, как говорится, не в бровь, а в глаз. Одним словом, раскаяния мы не добились, давайте хотя бы адрес юриста, к которому собирался вчера Вельяминов, и закончим на этом.
– Скажу откровенно, каяться я еще не готов, – желчно произнес Храпов. – Вот как увижу, что начали каяться те, кто миллионами ворочал, так и я, может быть, подтянусь. А до тех пор – ни-ни! А юрист, который с Вельяминовым сотрудничал, – это Бардин Георгий Владимирович. Он работает в одной из юридических консультаций, вы его там в любой день найдете с девяти до часу…
Храпов назвал адрес и поинтересовался, может ли быть свободным. Гуров не видел причин задерживать бывшего коллегу, тем более что ничего существенного тот больше сообщить не мог.
Когда Храпов ушел, Гуров сказал Крячко:
– Юрист это или не юрист, но Храпов, я считаю, категорически не причастен к убийству. Я внимательно ознакомился с его делом, созвонился с его бывшим начальником. Храпов характеризуется как исполнительный и профессиональный работник. Однако у него действительно большая семья, и ему постоянно были нужны деньги. На этой почве он и с Вельяминовым сошелся. Из-за этого у него и на работе случился конфликт. Храпову предложили сделать выбор, и он выбрал Вельяминова. Все это время он служил Вельяминову верой и правдой и, видимо, неплохо зарабатывал. Зачем ему было рубить сук, на котором он так удобно сидел?
– Мало ли? – живо отозвался Крячко. – Его могли запугать – раз! Его могли купить – два! Личная неприязнь, наконец. Вдруг Вельяминов крутил с его женой?
– Твои предположения противоречат одно другому, – спокойно возразил Гуров. – И матери, у которых трое детей, обычно не крутят любовь. Но даже если такое случилось, то, по-твоему, выходит, что заказчик – сам Храпов. Тогда при чем тут – купить, запугать? Да и сколько ему могли заплатить за один-единственный звонок? У меня есть подозрения, что в этом деле даже исполнители работали за гроши, потому что не имели надежной репутации. Запугать могли, это да, это у нас умеют. Но ведь он бывший мент, прекрасно должен понимать, что после запугивания следующий шаг – убийство, и для него лучший выход – признаться, пока не поздно… Это я еще не говорю о Веселовой, которая всегда рядом, все видит и все подмечает… Конечно, чего только не случается в жизни. Трудно себе представить, что такой маленький дружный коллектив вдруг решил избавиться от своего шефа. Вот и насчет господина Бардина, юриста, я не уверен. Для начала хотелось хотя бы взглянуть на него.
– Как скажете, гражданин начальник, – пожал плечами Крячко. – Взглянуть так взглянуть. Будем посмотреть, как говорят в Одессе.
Глава 3
Человек по другую сторону стола был предельно корректен, но абсолютно неумолим. Давыдов едва сдерживался, глядя на его постную продолговатую физиономию, на прилизанный пробор и неподвижные, как у служебной овчарки, глаза. А в его ситуации сдержанность и хладнокровие оставались едва ли не единственным оружием. Давыдов сумел усмирить страсти, бушующие в его душе, и дослушал визитера до конца.
– Прошу обратить ваше внимание, уважаемый Алексей Петрович, что теперь у нас на руках имеется заключение районного суда, которое недвусмысленно указывает на необоснованность ваших претензий. И у нас имеется, если вы не забыли, протокол собрания акционеров, который вы пытались оспорить…
– Липовый протокол липовых акционеров! – резко сказал Давыдов.
Прилизанный терпеливо выслушал и продолжил:
– Суд считает иначе. Все-таки мы живем в правовом государстве, Алексей Петрович, и должны строить наши отношения на основании закона. Если вы не согласны с нашей позицией, оспаривайте ее в судебных инстанциях, это ваше право. Ваши эмоции тут совершенно излишни.
В глазах его совсем ничего не отразилось, даже торжества. Это был взгляд сытого удава, который уже проглотил своего кролика. На какой-то миг Давыдову стало по-настоящему страшно. У него было такое ощущение, словно пол под ним стал вдруг медленно проваливаться в преисподнюю. Впрочем, там он, наверное, и окажется, если его враги победят. Ну если не в преисподней, то в яме, из которой невозможно будет выбраться, это точно. Давыдов многое сейчас бы дал, чтобы повернуть время вспять. Он был бы куда осмотрительнее и постарался бы обзавестись друзьями повлиятельнее. Хотя у этих-то наверняка такая «крыша», о какой Давыдову даже мечтать не приходилось. У него всего-то оставался шанс – воспользоваться советом парламентера и добиваться правды в суде. Шанс призрачный, но все же был.
Гость истолковал его молчание по-своему и посчитал разговор законченным. Он поднялся, не сгибая спины, точно дельфин, выныривающий из воды, и промолвил:
– Так я пойду, Алексей Петрович. Надеюсь, вы проявите благоразумие и не станете отрицать очевидное. Фирма «Коннект», которую вы имели счастье возглавлять, исчерпала свой потенциал. Примите это как факт и не делайте резких телодвижений. Так вам будет легче, поверьте мне. Мы даем вам еще два дня. По истечении этого срока мы вернемся, но уже с судебными приставами. Зачем вам этот скандал? Конечно, про вас скажут по телевизору, но это плохое утешение для делового человека, согласитесь!
– Бумажки свои не забудьте! – сквозь зубы сказал Давыдов. – Мне здесь лишнего мусора не надо.
– Это не мусор, Алексей Петрович, и вы это прекрасно знаете. А оставляю я вам копии намеренно. Они единственное, что должно сейчас занимать ваше внимание. Почитайте, подумайте и постарайтесь принять неизбежное. Вы же умный человек!
– А вы на редкость любезны, – сдерживая ярость, сказал Давыдов. – Случайно, не дипломатом раньше работали?
– Ну что вы! – скупо усмехнулся визитер. – Я в школе естественные науки преподавал – ботанику, зоологию… Потом убедился, что в обществе действуют те же законы, что и в природе. Если отбросить искусственные моральные нормы, то остается все то же – сильный поедает слабого. Естественный отбор! Мне, знаете, не захотелось быть съеденным. Поэтому я постарался прибиться к сильным, Алексей Петрович. И вам рекомендую на будущее.
– Ну, насчет будущего мы еще посмотрим, – не слишком бодро произнес Давыдов. – Погодите радоваться. Борьба еще не закончилась.
Прилизанный пожал плечами.
– Всего хорошего, Алексей Петрович! – сказал он. – Хотя откуда ждать хорошего, если вы столь неконструктивно настроены? Впрочем, это ваше дело.
Он слегка поклонился и вышел из кабинета. Давыдову очень хотелось запустить ему вслед чем-нибудь тяжелым, но он сдержался. И в этот момент зазвонил телефон. Давыдов снял трубку и раздраженно сказал: «Алло! Слушаю!» Намеренно или случайно он не произнес вслух названия фирмы, как это делал обычно, и этот факт неприятно поразил его.
«Похоже, ты свыкаешься с мыслью, что фирма уже не твоя, Давыдов!» – презрительно подумал он.
– Привет! – раздался в трубке поразительно знакомый голос. – Как дела? Чувствую по настроению, что неважно. Может быть, я могу чем-то помочь? Может быть, стоит расслабиться где-нибудь за рюмочкой коньячку, а?
– Какой, к черту, коньяк? – раздраженно выкрикнул Давыдов, досадуя на себя за то, что никак не может угадать имени звонящего. – Кто это говорит?
– Ну здрасте! – иронически сказал собеседник. – Должник твой, не узнал, что ли? Я же тебе за кофе остался должен, и вообще.
– Пашка? Ковбой?! – воскликнул Давыдов. – Черт, не узнал! Голова другим занята…
– Так я и предлагаю – разгрузить твою бедную голову, – засмеялся Пашка. – Не все же работать на износ. Давай встретимся, поговорим по душам. Последний раз не получилось, но сегодня, обещаю, все будет путем.
На этот раз Давыдов уже не был в восторге от встречи со старым другом, но груз забот, который с каждым днем все сильнее давил на его плечи, делался почти невыносимым. Давыдову вдруг захотелось действительно все бросить и забыться хотя бы на пару часов.
– Ладно, я готов, – сказал он. – Куда пойдем? Ты какой ресторан предпочитаешь?
– Я, брат, человек скромный, – ответил Пашка. – Я ресторанов не люблю категорически. Есть тут одно заведение, я как раз рядом стою – «Таврида» называется, – подъезжай сюда, если не передумал. Роскоши здесь маловато, но кормят прилично, проверял. Рыбу любишь? Жареную, с лучком?
– Что за фантазии? – проворчал Давыдов. – Таврида-ставрида! Неужели мы не можем посидеть в нормальной обстановке? Я давно отвык от забегаловок.
– А вот это зря, – серьезно сказал Пашка. – От сумы и от тюрьмы, как говорится… Короче, желаешь меня видеть – подъезжай в район Свиблово на Уржумскую улицу. Буду ждать минут тридцать, потом уйду. Ну что решаешь?
– Ладно, буду, – разочарованно сказал Давыдов.
Перед отъездом он хотел вызвать в кабинет заместителя и юриста – дать им задание ознакомиться с документами и поломать голову над стратегией выхода из тупика, куда их загнали, но потом просто махнул рукой. По правде говоря, в последнее время он не доверял ни заместителю, ни юристу. У него были подозрения, что они снюхались с нахрапистым конкурентом. Вообще Давыдову все чаще стало казаться, что люди вокруг него скрывают свое истинное лицо и все его соратники давно переметнулись на вражескую сторону, дожидаясь часа, когда об этом можно будет заявить открыто. Все это уже смахивало на скрытую шизофрению и тяготило Давыдова даже больше, чем происки конкурентов.
Он подъехал к назначенному месту через двадцать минут после разговора. В этом районе Москвы он бывал нечасто, а можно сказать, и не бывал вовсе. Пейзаж показался ему стандартным и довольно унылым. Кафе «Таврида» не понравилось вовсе. Оно оказалось даже хуже, чем Давыдов представлял его в своем воображении. Оно напомнило ему предприятие общественного питания из далекого советского прошлого, пресловутую «стекляшку», причем эти самые стекла были вымыты настолько неважно, что у Давыдова окончательно испортилось настроение. Ему показалось, что, пригласив его сюда, Пашка как-то особенно издевается над ним, хочет доказать что-то, ему одному понятное. Это раздражало.
Тем более что самого Пашки в поле зрения не обнаруживалось. Давыдов велел Савелию ждать и, насупившись, вышел из машины. С неприступным замкнутым видом он дважды прошелся мимо дверей «Тавриды» и снова убедился, что его никто не ждет. Промелькнула мысль, что у Пашки лопнуло терпение гораздо раньше назначенного им срока и он убрался отсюда до приезда Давыдова. Судя по всему, так оно и было. Все-таки для очистки совести Давыдов решил подождать еще пять минут, но ни одной минутой дольше. После этого на душе у него стало как-то спокойнее, и он был вынужден нехотя признаться себе, что эмоции его в отношении Пашки поменялись на диаметрально противоположные. Если три дня назад он готов был броситься Пашке на шею, то сегодня обрадовался бы, если бы убедился, что Пашка не появится.
Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги 'Каталог киллерских услуг'
1 2 3 4