Однако иногда еще приятнее было бы зайти в супермаркет или в «Дейри Квин», твердо зная, что там не придется выслушивать историй про околевшую корову или собаку, страдающую расстройством желудка.
Некоторые мои более практичные коллеги уверяют, что никогда не осматривают мелких животных и не выписывают рецептов на клочке бумаге в секции «Клорокс» местной бакалеи. Держу пари, они или стороной обходят магазины, популярные среди их клиентов, или надевают накладной нос и очки. А может, просто говорят людям: «Дайте ему детский аспирин и позвоните мне утром!»
18
— Доктор Джон, это наша Сэди! — восклицал в трубке встревоженный женский голос, в котором явственно звенело отчаяние. — Как скоро вы сможете к нам подъехать? — После второй фразы я опознал в собеседнице Ди Хей, женскую половину фермы Хеев. Ди и Бак, ее муж, держали небольшое молочное хозяйство в северной части графства.
— Так что у вас случилось, Ди? Корова, никак, слегла? — Я знал, что случай экстренный: не только по тому, как взволнована Ди, но еще и учитывая, в какое время она мне позвонила. Была среда, уже сгущались сумерки. На вечер этого дня приходились многие собрания, встречи и сходки: начиная от заседаний правления и репетиций церковного хора и кончая неофициальными сборами городского совета в ратуше. Так уж вышло, что я стал своего рода внештатным членом церковного хора; одним субботним утром, опоздав на одиннадцатичасовую службу, мы вынуждены были устроиться на передней скамье. Пастор Гастингс, надо думать, отметил мой звучный бас, когда все пели «Вперед, Христово воинство» и «Стоим на том, что обещано», и после службы обронил, что будет исключительно признателен, если я стану ходить на репетиции хора по средам вечером. А мне всегда стоило немалого труда сказать священнику «нет».
Также долг призывал меня и на заседание городского совета, — не в качестве выборного должностного лица, но как члена комитета коммунальных услуг по назначению. Город владел и управлял системой распределения воды и природного газа, равно как и системами уборки мусора и канализационной. Члены городского совета постоянно требовали отчетов от каждой из этих служб, возможно, из-за какого-нибудь кризиса или жалобы от избирателя. Когда я стал членом группы, меня прикрепили к отделению, отвечающему за канализационную систему, чему я ну нисколечки не удивился.
Как-то так получалось, что исполнять свой долг перед городом, являясь на эти вечерние заседания по средам, мне было до крайности непросто. Похоже, эти вечера, в том, что касалось экстренных вызовов к попавшим в беду животным, пользовались особенной популярностью. Лишь неделю назад, когда мы на заседании городского совета с головой ушли в обсуждение проблемы «благоухающего» канализационного отстойного бассейна, у дверей конференц-зала раздался какой-то шум. Один из членов совета, сидящий ближе всех к двери, вышел узнать, что происходит, и обнаружил на пороге обезумевшую даму и ее кроткого мужа, взыскующих доктора Маккормака. Еще секунду спустя эта объемистая, хотя явно затянутая в корсет леди решительно ворвалась на заседание, волоча «на буксире» безропотного супруга и сжимая в руках огромный бумажный пакет, — из тех, что используют в супермаркетах. Я непроизвольно отметил, что верхний край пакета несколько раз завернут.
— Ох, доктор Маккормак, — всхлипывала она, — благодарение Господу, я вас нашла! Мы пережили страшнейшую, ужаснейшую трагедию! — Отцы города отвлеклись от размышлений великой важности и встревоженно воззрились на провинциальную парочку. — Мой муж прищемил дверью машины хвостик моего крошки чихуахуа — и АМПУТИРОВАЛ его! Ой-ой-ой! — причитала она. — Мистер Щен так страдает, так страдает! — При слове «ампутировал» те члены совета, что еще сидели, немедленно вскочили на ноги, словно в зал ворвался главный прокурор штата Алабама, коему поручено привлечь к ответственности коррумпированных выборных должностных лиц.
— Ох, мои вам соболезнования, — посочувствовал я. Все присутствующие члены совета стояли с отвисшими челюстями, не сводя глаз с бумажного пакета. — Вы привезли мистера Щена?
— Нет, только хвостик, — проговорила она скорбно, но гордо. — Бьюфорд, открой пакет! — Мужчина молча повиновался. Громко шурша бумагой, он развернул закрученный край и продемонстрировал публике содержимое пакета. Первым внутрь заглянул я, — раз уж в этом зале я, бесспорно, был экспертом по здоровью животных номер один, я чувствовал, что вполне заслужил сию привилегию. И, разумеется, на дне пакета в лужице крови плавали два дюйма безупречного хвоста чихуахуа. Я поднял глаза на злосчастного супруга: его скорбный взгляд яснее слов говорил, что в этот самый момент бедняга отдал бы баснословную сумму за то, чтобы оказаться в Исландии или любом другом отдаленном месте. Где-нибудь, где про комнатных собачонок слыхом не слыхивали, а «пилить» безответных мужей запрещено законом.
Все мои коллеги до одного по очереди заглянули в пакет и попытались измыслить какое-нибудь соответствующее случаю замечание на предмет трагедии и страданий бедного малютки. Я не был уверен, вполне ли они искренни или просто репетируют сочувственные лозунги в преддверии грядущих выборов. Я быстро увлек даму с джентльменом за дверь и на улицу, зная, что в конференц-зале вот-вот посыпятся шуточки насчет песьего хвоста и раздастся дружный хохот.
— А где вы живете?
— В Уай-ноте, — это такой маленький городишко в штате Миссисипи, почитай что у самой границы, — сообщила дама. До чего же я люблю городки с забавными названиями! Хотя в списке особенно мною любимых значатся такие «перлы» как Лик-Скиллет, Скиннем, Ти-Ти и Вулфскин, Уай-нот радует меня больше всех прочих, вместе взятых.
— Так поезжайте домой, возьмите песика и привезите его ко мне в клинику. Посмотрим, чем тут можно помочь, — предложил я. Я понятия не имел, как стану объяснять даме, что пришивание хвостов — не моя специальность.
А в здании ратуши совет пытался заняться важным для города делом, но в атмосфере всеобщего веселья это было не так-то непросто. Время от времени, непонятно с какой стати, в зале раздавался оглушительный гогот. Кто-то пожаловался, что «правитс-ство» требует от города утвердить какую-то дурацкую процедуру, мэр ответил: «Ну, это все равно, как если бы хвост вздумал вилять собакой», — и заседание окончательно застопорилось. Зал так и взорвался, члены совета утирали слезы платками, в свою очередь пытались острить, — словом, стало ясно, что тут много не наработаешь. Наконец мэр ударил молотком по столу.
— Видно, придется урезать, что там у нас, — объявил он, спровоцировав новый взрыв хохота. — Словом, хлопаем дверью — и концы в воду!
— Очень жаль, что так вышло. Мы тут и часа с хвостиком не сидим, ответствовал я, уже выходя за дверь. Все так и прыснули в сгущающихся сумерках.
Час спустя я уже обрабатывал Мистеру Щену обрубок хвоста, накладывая швы. Как только я объяснил хозяйке все насчет закупорки кровотока и последующей гангрены, мне не составило труда убедить даму в том, что не стоит пытаться пришить к месту двухдюймовый кончик собачьего хвоста. Дама, в свою очередь, извинилась за то, что ворвалась в здание ратуши и помешала важному заседанию.
— Я так нервничала, так переживала! — восклицала она. — Сама не знаю, почему сразу не привезла Мистера Щена.
— Да, мэм, я вас отлично понимаю, — отвечал я. Я обменялся рукопожатием с супругом, в нескольких словах разъяснил, как ухаживать за пострадавшим, — и эта пара исчезла в ночи. Позже я узнал, что вскорости после нашей встречи джентльмен приказал долго жить, и втайне задумался, а не «запилили» ли его до смерти в отместку за трагическую ампутацию хвостика.
* * *
А в ту среду Ди позвонила по поводу не на шутку занедужившей голштинской телочки по кличке Сэди. Сэди являла собою результат запланированной случки двух первоклассных родителей с «навороченными» родословными, — ценными не только как производители будущих выставочных образчиков голштинской породы, но и как высокопродуктивный молочный скот. Телочка появилась на свет лишь несколько дней назад, но уже заболела кокцидиозом, — смертельной формой диареи, обычно вызываемой бактериями E.coli.
— Она слегла и выглядит просто ужасно, — сообщила Ди. — Не обещай она оказаться таким замечательным прибавлением к стаду, мы бы ее и лечить не стали.
Телята, пораженные этой болезнью, страдают поносом, — в большей или меньшей степени, в зависимости от их индивидуального иммунитета, силы воздействия и вирулентности бактерий. Сразу после рождения и потом раз в несколько часов теленок должен подкрепляться большим количеством материнского молозива, — это ее первое, богатое антителами молоко. Поскольку теленок появляется на свет совершенно лишенным устойчивых к болезням антител, без этого первого молока он просто не выживет. К этому сложному процессу добавляется еще одна невыигрышная подробность: на то, чтобы всосать крупные молекулы антител, у кишечника новорожденного теленка есть лишь несколько часов.
Симптомы инфекции E.coli — понос и обезвоживание; ведь организм теряет жидкость и электролиты. Многие телята страдают болезнью в легкой форме: их иммунная защита реагирует на инфекцию должным образом, и спустя несколько дней животные приходят в норму. Теленку, зараженному серьезнее, требуются антибиотики и огромное количество жидкости, вводимой перорально. Как только дегидратация достигает уровня семи-десяти процентов, большинство жертв уже лежат, не вставая: глаза ввалившиеся, температура повышенная, того и гляди околеют! Таким для спасения жизни необходимы внутривенные вливания жидкости и электролитов.
К сожалению, владелец занедужившего теленка и ветеринар оказываются перед неразрешимой дилеммой. Хотя обе стороны отлично понимают, что на протяжении нескольких часов пациенту необходимо закачивать в вену как можно больше жидкости, в силу ряда причин такие меры оказываются неоправданными. Во-первых, схему лечения обычно диктует животноводческая экономика. Большинство скотоводов просто-напросто не могут себе позволить оплачивать ветеринару внутривенный катетер, стоимость времени в пути и рабочего времени, равно как и расходы на лекарства. Собственно говоря, цена теленка зачастую настолько невелика, что необходимое лечение обходится дороже, нежели животное стоит на данный момент. Пожалуй, с этим фактом жизни ветеринару труднее всего примириться. Каждый день мы видим животных, страдающих недугами, от которых существует хорошо известное, эффективное лечение, однако мы не можем спасти пациента в силу экономических причин. В нашей стране труд производителей продуктов питания оплачивается очень низко, так что им приходится бдительно отслеживать расходы.
Я задал Ди Хей обычный в таких случаях вопрос:
— Вы ее уже лечили?
— Ага. Я дала ей несколько пилюль от поноса, — ну, тех, что от вас же и получили, — и пару часов назад напоила этим вашим кенгуриным соком, отвечала она. Добрый старый «кенгуриный сок», это простое и недорогое домашнее снадобье представляет собою смесь из соли, соды и сиропа, разведенную водой из-под крана в кувшине из-под молока объемом в галлон, и вводится через пасть. Если после дозы этого средства животное не вскакивает на ноги и не бежит трусцой через поле, тогда в ход идут внутривенные вливания.
— О'кей, уже еду. Вешайте трубку и смотрите, не покажется ли вдали столб пыли! — воскликнул я. Помощь идет, так что привязывайте собак и открывайте ворота!
Я попросил Джан позвонить в ратушу и сообщить, что я опять не смогу почтить своим присутствием заседание городского совета и представлю доклад о проблеме «благоухающих» нечистот на следующей неделе. Собственно говоря, проблема была почти решена — посредством консультации с дорогостоящим мобильским «специалистом по вони». Дело было всего-то навсего в неправильном соотношении кислорода и двуокиси углерода, но мне хотелось выступить со своими изысканиями перед большой аудиторией, да так, чтобы выкладки прозвучали куда заумнее и сложнее, чем на самом деле. В конце концов, не так же ли поступил и консультант, стремясь оправдать свой астрономический гонорар?
На этот вызов со мной поехал Том, и всю дорогу, по обыкновению своему, бомбардировал меня вопросами о болезнях животных. Я пытался отвечать на языке пятилетнего ребенка, одновременно изображая из себя этакого всемирно известного консультанта по кокцидозу, что без устали носится по стране из конца в конец, заглядывает на молочные фермы точно сам Супермен, ставит диагноз, дает рекомендации — и, не успеешь оглянуться, отбывает на следующую операцию. Про себя я думал: если уж инженер-ольфактоскопист может зарабатывать на жизнь таким способом, так почему бы и ветеринару-кокцидозисту не последовать его примеру? Пожалуй, мне стоило бы специализироваться на какой-нибудь еще малоосвоенной области ветеринарии, скажем, на самогонной диспепсии у коров-сосновок или стоматологии фоксхаундов. До чего забавно грезить о будущем и гадать, что мы с Джан и детишками будем поделывать, скажем, в двухтысячном году.
Подлаживаясь под роль консультанта, я повторил с Томом все причины, вызывающие понос у телят, а также варианты лечения и профилактические меры. Если мальчику лекция и наскучила, он ничем этого не показал. А я вдруг осознал, что прикидываю про себя, а не надумает ли мой сын в один прекрасный день изучать ветеринарию? А потом вернется домой и унаследует мою практику. На моей памяти многие сыновья ветеринаров шли тем же путем, и я всегда думал, что это — самый что ни на есть приемлемый способ постепенно сложить с себя бремя забот и выйти из дела. Вместо того, чтобы работать все семь дней в неделю и дежурить по двадцать четыре часа в сутки, можно ограничиться тремя днями и изредка выезжать на срочные вызовы. Позже, когда Том подрастет и станет в полную силу помогать в клинике и на вызовах, мы увидим, в самом ли деле ему мила жизнь столь тяжкая. А пятилетнему малышу интересно все, что делает папа.
Телочку мы обнаружили в трейлере для перевозки скота, подогнанном к телятнику Хеев; пациентка лежала пластом на подстилке из сена. Глаза запавшие, шерсть всклокочена, а под хвостом — грязная, свалявшаяся, словом, чего и следовало ожидать. Бедняжка не шевелилась; вот только тяжко вздымалась и опадала грудная клетка. Убедившись, что мигательный рефлекс слабый, я извлек градусник и попросил Тома измерить пациентке температуру.
— Фу, гадость! Да еще и воняет! — запротестовал он.
— Том, это нужно сделать, так что ничего не попишешь. Оботри грязь клоком сена. Ты отлично справишься. — Минуту спустя Том уже очистил подхвостье от засохшего навоза и мусора и вставил термометр в нужное место. Я двумя пальцами оттянул кожу на шее телочки, проверяя степень обезвоживания; в прежнее положение она так и не легла. Прослушав грудь, я убедился, что легкие чистые, но сердце слабое.
— Для термометра вполне достаточно, Том, — сказал я. — Давай посмотрим, сколько там набежало.
Я поднес градусник к самым глазам, медленно поворачивая его туда и сюда, пока не разглядел в сгущающихся сумерках серебристую черточку ртути.
— Девяносто четыре градуса, Том. Это мало; наверное, нам стоит попробовать еще раз.
Как и в первый раз, малыш подобрал пук сухого свинороя, обтер градусник и вернул его на прежнее место. Про себя я порадовался, что Том не воспользовался собственными штанами. Несколько минут спустя мы считали те же самые показания.
По дорожке стремительно прогрохотал трактор Бака; ловко маневрируя, фермер поставил сеноворошилку в аккурат рядом с трейлером. Вскорости Бак уже склонялся над смертельно больной телочкой. От него исходил запах смазки и свежескошенной люцерны, — именно так и полагается благоухать работнику молочной фермы жарким летним днем.
— Вижу, вы привезли смышленого помощника! — Усмехнувшись, Бак качнул головой в сторону Тома, который сосредоточенно щупал телочке уши и смотрел ей десны. Я подумал, что это хороший признак: передо мной и впрямь будущий студент ветеринарии.
— Думаю, здесь нам лишние руки не помешают, — отозвался я. — Ей совсем худо.
— А то я не знаю! Зачем, как вы думаете, я вас вызвал прямо сейчас, когда ужинать пора? Я ж с утра на сенокосе, тороплюсь сено убрать, пока дождь не полил. С голоду просто умираю!
— Тогда почему бы вам не пойти в дом перекусить, пока мы с Томом опробуем на пациентке так называемый героический подход? Вынужден вам признаться, что на той неделе куда-то задевал свою волшебную палочку, так что на многое не рассчитывайте.
— Уж сделайте, что сможете, Док; уж больно она нам дорога. Я и так поедом себя ем, что допустил такое; но у нас с Ди неделька выдалась — не приведи Боже!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34