Командир верил в способности молодого штурмовика и изо дня в день поручал ему все более ответственные задания.
В одном из боев, когда "илы" подразделения капитана Миронова на бреющем полете выходили из атаки, вражеские зенитки сильно повредили самолет ведущего. Командир приказал М. Горожанскому возглавить группу. И воспитанник героя отлично справился с заданием. Сам же Миронов на горящем самолете перетянул через линию фронта и выпрыгнул с парашютом.
Возвратившись на аэродром, командир эскадрильи поблагодарил лейтенанта и обратился ко мне с просьбой назначить Горожанского заместителем комэска.
Дивизия по-прежнему базировалась неподалеку от Кенигсберга и непрерывно вела боевую работу. В целях увеличения пропускной способности аэродрома и сокращения сроков готовности к вылету я решил сделать стоянки поблизости от взлетной полосы и обратился к командующему 11-й гвардейской армией генерал-полковнику К. Н. Галицкому за помощью.
- Сколько вам надо саперов? - спросил генерал.
- Один батальон на неделю. - Про себя же подумал: "Не даст. Много запросил".
Я ошибся. Командующий тут же приказал выделить в мое распоряжение два батальона саперов на 2-3 дня. За двое суток, пока стоял туман, они построили отличные стоянки. Все это время я находился на аэродроме. И вот как-то меня срочно вызвали на КП дивизии.
- Главный маршал авиации Новиков приехал!
На мне были ватные брюки и куртка, солдатские кирзовые сапоги, шапка-ушанка. Так было удобнее: надел шлем - и готов к полету.
Я даже растерялся: в таком виде представляться главному маршалу, докладывать ему...
Александр Александрович понял мое смущение. Он не сделал мне замечания и предложил проехать посмотреть аэродром. Уже в автомобиле спросил:
- Как со стоянками? Оборудовали? Я доложил ему, что все в порядке.
- Каких размеров?
- На стоянках могут базироваться не только штурмовики, но и бомбардировщики, - ответил я.
Осмотрев переоборудованный аэродром, Главный маршал авиации остался доволен. Затем он побеседовал с летчиками и техниками, поблагодарил их за успехи в боевой работе, тут же неотложно решил вопрос о некоторой перестановке кадров и, тепло попрощавшись, уехал.
Проводив А. А. Новикова, я пошел в штаб. Меня пригласили к телефонному аппарату. На проводе был генерал Кондратьев из штаба 5-й ударной армии.
- Здравствуйте, Сергей Сергеевич, - сказал он. Это насторожило меня: Кондратьев, как правило, всех называл по званию и фамилии и только в исключительных случаях по имени-отчеству. - Знаю, что низкая облачность, что видимость ограничена, что для вашего "ила" обледенение опасней зениток... Все знаю. Но командующий армией генерал-полковник Н. И. Крылов просит помочь пехоте. Два "фердинанда" препятствуют ее продвижению. Скажите летчикам, что войска наступают по пояс в воде, противотанковую артиллерию подвезти нет никакой возможности. Очень надеемся на вас.
Все ясно. Ссылки на непогоду более чем неуместны, и я ответил:
- Поможем, товарищ генерал.
- Возьмите карту, - предложил Кондратьев. - Обстановка такова. Под натиском наших частей противник отходит в северо-западном направлении. Нужен один рывок, одно усилие, и войска выполнят боевую задачу - форсируют реку, займут новый плацдарм для дальнейшего наступления. Но на реке, у высотки, находится мост. С него-то и бьют "фердинанды". Надо их снять.
- Снимем, товарищ генерал.
Сказал, а потом подумал: "Кого же в такое ненастье послать на разведку погоды?". Выбор падал на многих летчиков, которые летали в любых метеорологических условиях. Однако лететь все же решил сам.
Облачность прижимала самолет почти к самой земле. Замечаю, как передняя кромка крыла и лобовое стекло кабины подергиваются коркой тонкого льда. Этого я боялся больше всего: обледенение - большая опасность; ледяной панцирь покрывает крыло, рули управления, и тогда машина теряет устойчивость и, наконец, управляемость...
Погода была скверной на всем маршруте, но боевой вылет отменить нельзя: пехота ждала помощи авиаторов.
Приземлившись, коротко изложил летчикам наземную и метеообстановку, передал просьбу командующего 5-й ударной армией, высказал соображения по уничтожению "фердинандов" - самоходных артиллерийских орудий. Затем спросил:
- Добровольцы есть?
Откровенно говоря, мне хотелось, чтобы на задание, такое сложное и ответственное, вылетел капитан Б. М. Падалко. Совсем недавно, 15 апреля 1945 года, Борис Михайлович и его ведомые - лейтенант Дьяков и младший лейтенант Халеев - ходили на подавление самоходных артиллерийских установок противника, которые сдерживали наступление наших стрелковых подразделений. Несмотря на тяжелые условия погоды, звено отлично справилось с заданием и удостоилось благодарности командующего 5-й ударной армией генерал-полковника Н. И. Крылова.
Смотрю на летчиков. Все сосредоточены, молчаливы. Кто же из них откликнется на мой призыв? Падалко? Миронов? Садчиков? Макаров?.. И вдруг строй сделал шаг вперед. Не дожидаясь, когда я назову фамилии, командир эскадрильи майор Георгий Денисов и его заместитель Герой Советского Союза Борис Падалко попросили доверить им выполнение боевой задачи. Я не мог рисковать сразу обоими руководителями подразделения. Пришлось майору Денисову отказать. Капитан Падалко сам выбрал себе ведомого - лейтенанта Федорычева.
Мы вместе разработали маршрут полета, наметили варианты удара по цели. Провожая летчиков, я попросил ведущего:
- Следите, Борис Михайлович, за обледенением. В случае необходимости садитесь на фюзеляж.
Пара взлетела и тут же скрылась из виду, а вскоре стих и гул моторов. Штурмовики шли на низкой высоте, поэтому радиосвязь прервалась. Я сидел на командном пункте и, глядя на часы, старался определить местонахождение экипажей. Десятки вопросов тревожили меня: какова погода на маршруте, не отклонились ли штурмовики от заданного курса, не обледенели ли самолеты?.. Каждая минута казалась часом.
И вдруг на КП зазвонил телефон. Я услышал радостный голос генерала Кондратьева:
- Спасибо, Сергей Сергеевич! Ваши летчики - настоящие снайперы. "Фердинанды" замолчали!
Будто гора с плеч свалилась: Падалко и Федорычев успешно выполнили поставленную перед ними задачу.
Но вот неожиданно пошел снег, и тревога за экипажи "ильюшиных" снова охватила всех, кто был на командном пункте. Напряжение разрядил спокойный доклад капитана Падалко:
- Нахожусь в районе аэродрома.
Но в снегопаде самолетов не видно. Беру микрофон, сообщаю:
- Пятнадцатый, вы надо мной, заходите на посадку.
Первым приземлился Федорычев. А капитан во время второго захода попал в сильный снежный заряд. Мы переживали, волновались за исход посадки. Благополучно приземлиться можно было только с помощью команд с земли, потому что летчик совершенно ничего не видел в снежной круговерти.
- Высота три метра, - передаю по радио. - Убери газ. Выключи мотор...
Штурмовик плюхнулся у самого оврага в конце аэродрома. Все с облегчением вздохнули. Я сел в машину и понесся в конец полосы. Вижу: самолет цел, летчик жив. Он бодро шагнул навстречу:
- Товарищ генерал, задание выполнено.
- Спасибо, Борис Михайлович. От меня спасибо, от нашей пехоты!..
На следующий день начальник политотдела дивизии И. Т. Калугин предложил командиру полка Д. И. Помукчинскому организовать встречу Бориса Падалко с молодыми летчиками.
- Может быть, им тоже придется ходить на штурмовку в сложных метеоусловиях, - говорил Калугин Помукчинскому. - Пусть узнают, как в таких случаях поступают опытные командиры экипажей.
В беседе с молодежью капитан Падалко подробно рассказал о своем полете на уничтожение вражеских самоходных орудий. Это была поучительная беседа. С большим вниманием слушали Героя его молодые сослуживцы.
Штаб и политотдел дивизии, командиры полков и их заместители по политчасти постоянно организовывали обмен опытом передовых авиаторов - летчиков, техников, других специалистов. Это способствовало повышению боеспособности частей и подразделений, росту профессионального мастерства личного состава.
Очень эффективным был конкурс на звание "Мастер воздушной радиосвязи". Его участники должны были ответить на ряд вопросов по теории радиодела и конструкции приемно-передающего устройства, уметь настроить рацию, связаться с корреспондентом, передать шифрованный текст. В результате конкурса авторитетная комиссия присвоила звание мастера Д. Помукчинскому, И. Павлову, Б. Падалко, С. Ковальчику и другим летчикам.
Прекрасно владели радиосвязью Ася Непряхина, Зоя Колосова и их подруги Иванова, Карташова, Ковалева - все девушки, прошедшие хорошую школу выучки у инженеров дивизии и полков. Стартовые и другие радиостанции, обслуживаемые ими, всегда работали четко и бесперебойно.
Во второй половине апреля бои на Земландском полуострове принимали все более ожесточенный характер. Действуя в интересах 11-й гвардейской армии, 335-я штурмовая авиационная дивизия наносила удары по гарнизонам гитлеровцев в крепости Пиллау, вражеским фортам, скоплению техники, артиллерии и живой силы, топило неприятельские суда в море.
Решительное наступление войск 3-го Белорусского фронта завершилось успешно. 25 апреля пал последний опорный пункт немецкой обороны на полуострове - крупный порт и военно-морская база Пиллау. В приказе Верховного Главнокомандующего наряду с другими отличившимися соединениями была отмечена и наша дивизия. Указом Президиума Верховного Совета СССР No 343 она была награждена орденом Ленина.
Это знаменательное событие совпало с 75-летием со дня рождения Владимира Ильича - гениального вождя нашей Коммунистической партии, организатора и руководителя Страны Советов и ее доблестных Вооруженных Сил. Торжества в дивизии вылились в демонстрацию могучего патриотизма. Многие молодые авиаторы в те дни стали коммунистами и в оставшиеся до великой победы дни сражались с врагом по-геройски.
Распоряжение о передислокации на полевой аэродром Ауце, поступившее 7 мая, не застало нас врасплох. Мы уже готовили полетные карты - проложили на них маршрут в район Ауце, установили очередность вылетов, разработали план перебазирования технического состава.
И вот мы летим над залитым весенними водами побережьем Восточной Пруссии. Слева по маршруту видно Балтийское море и впадающий в него Неман. Лучи солнца отражаются на зеркальной поверхности реки. Впереди видны Мемель, Паланга, Лиепая, Приекуле. Знакомые места. Вспоминаются тяжелые бои в этих местах.
На аэродроме нас встретил полковник Кретов, командир штурмовой авиадивизии, которого я знал еще по финской войне.
Вечер 7 мая. Звонок. Беру трубку. У телефона командующий воздушной армией.
- Завтра с рассветом начинается большая работа. Вам предстоит совершить три-четыре дивизионных вылета, - приказал генерал Папивин.
- Слушаюсь. Разрешите съездить в войска, на передний край, дать дополнительные указания авианаводчикам.
- Разрешаю, - последовал ответ.
Район предстоящих боевых действий был сравнительно недалеко. Подъезжаем. Здесь только что закончился кровопролитный бой. На земле лежал убитый сержант с гранатой в застывшей руке - не успел метнуть в фашистов. Меня кто-то предупредил:
- Опасно, товарищ генерал. Вражеские снайперы стреляют. Идите в укрытие.
Разыскав командира части, я обсудил с ним все вопросы взаимодействия. К рассвету возвратился на аэродром.
8 мая 1945 года. Утро выдалось на редкость хорошим, солнечным, что не так уж часто бывает в Прибалтике.
Перед боевым вылетом рассказал летчикам обо всем, что увидел на переднем крае. Кроме того, передал показания пленных: любой из гитлеровцев имел право убить другого, если тот отойдет в тыл своей части, за обозначенную границу. Это были смертники.
Штурмовики уходили громить остатки вражеских войск. Первая половина дня была напряженной. Летчики уже сделали по два вылета. После полудня наши самолеты буквально закрыли небо над окруженной группировкой. В стане врага стали появляться белые флаги.
- Ура! Ура! - разносил эфир победный клич.
Тут же последовал приказ экипажам, находящимся в воздухе:
- Атаки прекратить! Бомбы сбросить в озеро. Курляндская группировка капитулировала.
Смертники, невзирая на то что основная масса войск сдалась, продолжали вести огонь по штурмовикам. Некоторые машины получили серьезные повреждения. "Илы" Героя Советского Союза капитана Ф. Садчикова и его ведомого В. Гуляева до такой степени были изрешечены пулями и осколками снарядов, что на них трудно было приземляться.
Летчики, сделав в этот день по три боевых вылета, поздравляли друг друга, благодарили своих боевых товарищей - воздушных стрелков, техников и механиков. Это был последний день войны.
9 мая мы получили приказ вернуться в Лабиау. Предупреждаем летчиков: в воздухе действовать спокойно, ни на минуту не забывать о правилах техники пилотирования на взлете, маршруте и при посадке.
Я прилетел на аэродром с первым эшелоном, чтобы руководить посадкой остальных.
Радист сержант А. Непряхина докладывает;
- На подходе шестой гвардейский.
Летят наши прославленные герои. И вдруг, что такое? Командир эскадрильи Герой Советского Союза майор Н. И. Чувин отдает по радио распоряжение летчикам:
- Подходим к аэродрому. Увеличить скорость, плавная горка... Огонь из всех пушек!
Его примеру последовали и другие группы. Салют в воздухе! Оказывается, находясь на маршруте, экипажи услышали по радио официальное правительственное сообщение о безоговорочной капитуляции гитлеровской Германии. Вот она, долгожданная победа! Мы шли до нее четыре года. Долго шли, но дошли.
Штурмовики салютовали нашей Родине, партии, советскому народу. Они производили салют в честь славных летчиков-штурмовиков 335-й авиационной Витебской орденов Ленина, Красного Знамени и Суворова 2-й степени дивизии, с честью выполнившим свой патриотический долг. Сколько раз ребята смотрели в глаза смерти. Некоторые неоднократно были сбиты, садились на разбитом самолете где придется - в поле, на болоте, в лесу. Герой Советского Союза А. И. Миронов шесть раз выбрасывался с парашютом из горящей машины. И смерть все время отступала перед ним.
Вечером салютовал весь гарнизон Лабиау. Гром салюта катился по окрестности. Стреляли все, у кого было оружие.
...Мы продолжаем упорно трудиться, создавая учебную базу - классы, полигоны, стрельбища. Боевая подготовка идет полным ходом.
Спустя несколько дней после победы провели трехдневные сборы, на которых летчики рассказали о наиболее поучительных боевых эпизодах. Записанные выступления составили золотую книгу фронтового опыта авиаторов-штурмовиков.
Вскоре мне как командиру соединения и начальнику гарнизона довелось вручать ордена личному составу дивизии. Полки выстроились на местном стадионе с боевыми знаменами. На правом фланге - знамя 335-й Витебской орденов Ленина, Красного Знамени и Суворова 2-й степени штурмовой авиационной дивизии. Далее знамя 6-го Московского гвардейского орденов Ленина и Суворова 2-й степени, Краснознаменного штурмового авиационного полка. Командир части - Герой Советского Союза майор И. А. Мусиенко. В полку выросло 20 Героев Советского Союза. Гордость всех авиаторов - дважды Герой Советского Союза капитан Н. Ф. Павлов. В строю впереди своих эскадрилий - Герои Советского Союза офицеры Н. И. Чувин, С. Г. Янковский, И. Н. Селягин, Н. Ф. Баленко, А. В. Смирнов, Г. М. Машанин, Д. В. Тарасов, В. А. Кузнецов, В. Е. Соловьев.
683-й Полоцкий орденов Красного Знамени и Суворова 2-й степени штурмовой авиационный полк. Его командир - Герой Советского Союза майор Д. И. Помукчинский. Рядом с ним - Герой Советского Союза, лучший ведущий в дивизии майор 3. М. Денисов, командиры эскадрилий С. М. Ковальчик, Б. М. Падалко, А. А. Руднев, П. К. Андреев, М. И. Саломатин, Н. Ф. Федорычев, Г. М. Иносаридзе и другие.
826-й полк. Во главе его - подполковник Карпов А. П. Командиры эскадрилий - Герои Советского Союза П. Арефьев, А. И. Миронов, Н. Г. Макаров, Ф. И. Садчиков, офицеры П. И. Матков, В. П. Сухачев, Н. С. Платонов, В. С. Стригунов и другие.
Наступила торжественная минута. Зачитывается приказ о награждении авиаторов орденами и медалями. По очереди подходят летчики Тарасов, Платонов, Сорокин, Зеленцов, Изгейм, Красавин, Дрозд, Тихонов, Луптов, Коновалов, Папсуев, Поляков, Цветков, Ведерников, затем инженер дивизии Титов, старшие техники эскадрильи Бородин, Орешин, техник звена Марковский, воздушные стрелки, механики и другие авиационные специалисты.
Поздравления. Аплодисменты. Краткие ответные речи награжденных. Здравица в честь Советской Родины, Коммунистической партии.
Затем минутой молчания мы почтили память павших в боях героев, командиров эскадрилий Рычкова, Субботина, заместителей командиров эскадрилий Сологуба, Серенко, Дьякова, Буракова, Бондаронко, Белиненко, Писклова, воздушных стрелков Александрова, Николаева.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18
В одном из боев, когда "илы" подразделения капитана Миронова на бреющем полете выходили из атаки, вражеские зенитки сильно повредили самолет ведущего. Командир приказал М. Горожанскому возглавить группу. И воспитанник героя отлично справился с заданием. Сам же Миронов на горящем самолете перетянул через линию фронта и выпрыгнул с парашютом.
Возвратившись на аэродром, командир эскадрильи поблагодарил лейтенанта и обратился ко мне с просьбой назначить Горожанского заместителем комэска.
Дивизия по-прежнему базировалась неподалеку от Кенигсберга и непрерывно вела боевую работу. В целях увеличения пропускной способности аэродрома и сокращения сроков готовности к вылету я решил сделать стоянки поблизости от взлетной полосы и обратился к командующему 11-й гвардейской армией генерал-полковнику К. Н. Галицкому за помощью.
- Сколько вам надо саперов? - спросил генерал.
- Один батальон на неделю. - Про себя же подумал: "Не даст. Много запросил".
Я ошибся. Командующий тут же приказал выделить в мое распоряжение два батальона саперов на 2-3 дня. За двое суток, пока стоял туман, они построили отличные стоянки. Все это время я находился на аэродроме. И вот как-то меня срочно вызвали на КП дивизии.
- Главный маршал авиации Новиков приехал!
На мне были ватные брюки и куртка, солдатские кирзовые сапоги, шапка-ушанка. Так было удобнее: надел шлем - и готов к полету.
Я даже растерялся: в таком виде представляться главному маршалу, докладывать ему...
Александр Александрович понял мое смущение. Он не сделал мне замечания и предложил проехать посмотреть аэродром. Уже в автомобиле спросил:
- Как со стоянками? Оборудовали? Я доложил ему, что все в порядке.
- Каких размеров?
- На стоянках могут базироваться не только штурмовики, но и бомбардировщики, - ответил я.
Осмотрев переоборудованный аэродром, Главный маршал авиации остался доволен. Затем он побеседовал с летчиками и техниками, поблагодарил их за успехи в боевой работе, тут же неотложно решил вопрос о некоторой перестановке кадров и, тепло попрощавшись, уехал.
Проводив А. А. Новикова, я пошел в штаб. Меня пригласили к телефонному аппарату. На проводе был генерал Кондратьев из штаба 5-й ударной армии.
- Здравствуйте, Сергей Сергеевич, - сказал он. Это насторожило меня: Кондратьев, как правило, всех называл по званию и фамилии и только в исключительных случаях по имени-отчеству. - Знаю, что низкая облачность, что видимость ограничена, что для вашего "ила" обледенение опасней зениток... Все знаю. Но командующий армией генерал-полковник Н. И. Крылов просит помочь пехоте. Два "фердинанда" препятствуют ее продвижению. Скажите летчикам, что войска наступают по пояс в воде, противотанковую артиллерию подвезти нет никакой возможности. Очень надеемся на вас.
Все ясно. Ссылки на непогоду более чем неуместны, и я ответил:
- Поможем, товарищ генерал.
- Возьмите карту, - предложил Кондратьев. - Обстановка такова. Под натиском наших частей противник отходит в северо-западном направлении. Нужен один рывок, одно усилие, и войска выполнят боевую задачу - форсируют реку, займут новый плацдарм для дальнейшего наступления. Но на реке, у высотки, находится мост. С него-то и бьют "фердинанды". Надо их снять.
- Снимем, товарищ генерал.
Сказал, а потом подумал: "Кого же в такое ненастье послать на разведку погоды?". Выбор падал на многих летчиков, которые летали в любых метеорологических условиях. Однако лететь все же решил сам.
Облачность прижимала самолет почти к самой земле. Замечаю, как передняя кромка крыла и лобовое стекло кабины подергиваются коркой тонкого льда. Этого я боялся больше всего: обледенение - большая опасность; ледяной панцирь покрывает крыло, рули управления, и тогда машина теряет устойчивость и, наконец, управляемость...
Погода была скверной на всем маршруте, но боевой вылет отменить нельзя: пехота ждала помощи авиаторов.
Приземлившись, коротко изложил летчикам наземную и метеообстановку, передал просьбу командующего 5-й ударной армией, высказал соображения по уничтожению "фердинандов" - самоходных артиллерийских орудий. Затем спросил:
- Добровольцы есть?
Откровенно говоря, мне хотелось, чтобы на задание, такое сложное и ответственное, вылетел капитан Б. М. Падалко. Совсем недавно, 15 апреля 1945 года, Борис Михайлович и его ведомые - лейтенант Дьяков и младший лейтенант Халеев - ходили на подавление самоходных артиллерийских установок противника, которые сдерживали наступление наших стрелковых подразделений. Несмотря на тяжелые условия погоды, звено отлично справилось с заданием и удостоилось благодарности командующего 5-й ударной армией генерал-полковника Н. И. Крылова.
Смотрю на летчиков. Все сосредоточены, молчаливы. Кто же из них откликнется на мой призыв? Падалко? Миронов? Садчиков? Макаров?.. И вдруг строй сделал шаг вперед. Не дожидаясь, когда я назову фамилии, командир эскадрильи майор Георгий Денисов и его заместитель Герой Советского Союза Борис Падалко попросили доверить им выполнение боевой задачи. Я не мог рисковать сразу обоими руководителями подразделения. Пришлось майору Денисову отказать. Капитан Падалко сам выбрал себе ведомого - лейтенанта Федорычева.
Мы вместе разработали маршрут полета, наметили варианты удара по цели. Провожая летчиков, я попросил ведущего:
- Следите, Борис Михайлович, за обледенением. В случае необходимости садитесь на фюзеляж.
Пара взлетела и тут же скрылась из виду, а вскоре стих и гул моторов. Штурмовики шли на низкой высоте, поэтому радиосвязь прервалась. Я сидел на командном пункте и, глядя на часы, старался определить местонахождение экипажей. Десятки вопросов тревожили меня: какова погода на маршруте, не отклонились ли штурмовики от заданного курса, не обледенели ли самолеты?.. Каждая минута казалась часом.
И вдруг на КП зазвонил телефон. Я услышал радостный голос генерала Кондратьева:
- Спасибо, Сергей Сергеевич! Ваши летчики - настоящие снайперы. "Фердинанды" замолчали!
Будто гора с плеч свалилась: Падалко и Федорычев успешно выполнили поставленную перед ними задачу.
Но вот неожиданно пошел снег, и тревога за экипажи "ильюшиных" снова охватила всех, кто был на командном пункте. Напряжение разрядил спокойный доклад капитана Падалко:
- Нахожусь в районе аэродрома.
Но в снегопаде самолетов не видно. Беру микрофон, сообщаю:
- Пятнадцатый, вы надо мной, заходите на посадку.
Первым приземлился Федорычев. А капитан во время второго захода попал в сильный снежный заряд. Мы переживали, волновались за исход посадки. Благополучно приземлиться можно было только с помощью команд с земли, потому что летчик совершенно ничего не видел в снежной круговерти.
- Высота три метра, - передаю по радио. - Убери газ. Выключи мотор...
Штурмовик плюхнулся у самого оврага в конце аэродрома. Все с облегчением вздохнули. Я сел в машину и понесся в конец полосы. Вижу: самолет цел, летчик жив. Он бодро шагнул навстречу:
- Товарищ генерал, задание выполнено.
- Спасибо, Борис Михайлович. От меня спасибо, от нашей пехоты!..
На следующий день начальник политотдела дивизии И. Т. Калугин предложил командиру полка Д. И. Помукчинскому организовать встречу Бориса Падалко с молодыми летчиками.
- Может быть, им тоже придется ходить на штурмовку в сложных метеоусловиях, - говорил Калугин Помукчинскому. - Пусть узнают, как в таких случаях поступают опытные командиры экипажей.
В беседе с молодежью капитан Падалко подробно рассказал о своем полете на уничтожение вражеских самоходных орудий. Это была поучительная беседа. С большим вниманием слушали Героя его молодые сослуживцы.
Штаб и политотдел дивизии, командиры полков и их заместители по политчасти постоянно организовывали обмен опытом передовых авиаторов - летчиков, техников, других специалистов. Это способствовало повышению боеспособности частей и подразделений, росту профессионального мастерства личного состава.
Очень эффективным был конкурс на звание "Мастер воздушной радиосвязи". Его участники должны были ответить на ряд вопросов по теории радиодела и конструкции приемно-передающего устройства, уметь настроить рацию, связаться с корреспондентом, передать шифрованный текст. В результате конкурса авторитетная комиссия присвоила звание мастера Д. Помукчинскому, И. Павлову, Б. Падалко, С. Ковальчику и другим летчикам.
Прекрасно владели радиосвязью Ася Непряхина, Зоя Колосова и их подруги Иванова, Карташова, Ковалева - все девушки, прошедшие хорошую школу выучки у инженеров дивизии и полков. Стартовые и другие радиостанции, обслуживаемые ими, всегда работали четко и бесперебойно.
Во второй половине апреля бои на Земландском полуострове принимали все более ожесточенный характер. Действуя в интересах 11-й гвардейской армии, 335-я штурмовая авиационная дивизия наносила удары по гарнизонам гитлеровцев в крепости Пиллау, вражеским фортам, скоплению техники, артиллерии и живой силы, топило неприятельские суда в море.
Решительное наступление войск 3-го Белорусского фронта завершилось успешно. 25 апреля пал последний опорный пункт немецкой обороны на полуострове - крупный порт и военно-морская база Пиллау. В приказе Верховного Главнокомандующего наряду с другими отличившимися соединениями была отмечена и наша дивизия. Указом Президиума Верховного Совета СССР No 343 она была награждена орденом Ленина.
Это знаменательное событие совпало с 75-летием со дня рождения Владимира Ильича - гениального вождя нашей Коммунистической партии, организатора и руководителя Страны Советов и ее доблестных Вооруженных Сил. Торжества в дивизии вылились в демонстрацию могучего патриотизма. Многие молодые авиаторы в те дни стали коммунистами и в оставшиеся до великой победы дни сражались с врагом по-геройски.
Распоряжение о передислокации на полевой аэродром Ауце, поступившее 7 мая, не застало нас врасплох. Мы уже готовили полетные карты - проложили на них маршрут в район Ауце, установили очередность вылетов, разработали план перебазирования технического состава.
И вот мы летим над залитым весенними водами побережьем Восточной Пруссии. Слева по маршруту видно Балтийское море и впадающий в него Неман. Лучи солнца отражаются на зеркальной поверхности реки. Впереди видны Мемель, Паланга, Лиепая, Приекуле. Знакомые места. Вспоминаются тяжелые бои в этих местах.
На аэродроме нас встретил полковник Кретов, командир штурмовой авиадивизии, которого я знал еще по финской войне.
Вечер 7 мая. Звонок. Беру трубку. У телефона командующий воздушной армией.
- Завтра с рассветом начинается большая работа. Вам предстоит совершить три-четыре дивизионных вылета, - приказал генерал Папивин.
- Слушаюсь. Разрешите съездить в войска, на передний край, дать дополнительные указания авианаводчикам.
- Разрешаю, - последовал ответ.
Район предстоящих боевых действий был сравнительно недалеко. Подъезжаем. Здесь только что закончился кровопролитный бой. На земле лежал убитый сержант с гранатой в застывшей руке - не успел метнуть в фашистов. Меня кто-то предупредил:
- Опасно, товарищ генерал. Вражеские снайперы стреляют. Идите в укрытие.
Разыскав командира части, я обсудил с ним все вопросы взаимодействия. К рассвету возвратился на аэродром.
8 мая 1945 года. Утро выдалось на редкость хорошим, солнечным, что не так уж часто бывает в Прибалтике.
Перед боевым вылетом рассказал летчикам обо всем, что увидел на переднем крае. Кроме того, передал показания пленных: любой из гитлеровцев имел право убить другого, если тот отойдет в тыл своей части, за обозначенную границу. Это были смертники.
Штурмовики уходили громить остатки вражеских войск. Первая половина дня была напряженной. Летчики уже сделали по два вылета. После полудня наши самолеты буквально закрыли небо над окруженной группировкой. В стане врага стали появляться белые флаги.
- Ура! Ура! - разносил эфир победный клич.
Тут же последовал приказ экипажам, находящимся в воздухе:
- Атаки прекратить! Бомбы сбросить в озеро. Курляндская группировка капитулировала.
Смертники, невзирая на то что основная масса войск сдалась, продолжали вести огонь по штурмовикам. Некоторые машины получили серьезные повреждения. "Илы" Героя Советского Союза капитана Ф. Садчикова и его ведомого В. Гуляева до такой степени были изрешечены пулями и осколками снарядов, что на них трудно было приземляться.
Летчики, сделав в этот день по три боевых вылета, поздравляли друг друга, благодарили своих боевых товарищей - воздушных стрелков, техников и механиков. Это был последний день войны.
9 мая мы получили приказ вернуться в Лабиау. Предупреждаем летчиков: в воздухе действовать спокойно, ни на минуту не забывать о правилах техники пилотирования на взлете, маршруте и при посадке.
Я прилетел на аэродром с первым эшелоном, чтобы руководить посадкой остальных.
Радист сержант А. Непряхина докладывает;
- На подходе шестой гвардейский.
Летят наши прославленные герои. И вдруг, что такое? Командир эскадрильи Герой Советского Союза майор Н. И. Чувин отдает по радио распоряжение летчикам:
- Подходим к аэродрому. Увеличить скорость, плавная горка... Огонь из всех пушек!
Его примеру последовали и другие группы. Салют в воздухе! Оказывается, находясь на маршруте, экипажи услышали по радио официальное правительственное сообщение о безоговорочной капитуляции гитлеровской Германии. Вот она, долгожданная победа! Мы шли до нее четыре года. Долго шли, но дошли.
Штурмовики салютовали нашей Родине, партии, советскому народу. Они производили салют в честь славных летчиков-штурмовиков 335-й авиационной Витебской орденов Ленина, Красного Знамени и Суворова 2-й степени дивизии, с честью выполнившим свой патриотический долг. Сколько раз ребята смотрели в глаза смерти. Некоторые неоднократно были сбиты, садились на разбитом самолете где придется - в поле, на болоте, в лесу. Герой Советского Союза А. И. Миронов шесть раз выбрасывался с парашютом из горящей машины. И смерть все время отступала перед ним.
Вечером салютовал весь гарнизон Лабиау. Гром салюта катился по окрестности. Стреляли все, у кого было оружие.
...Мы продолжаем упорно трудиться, создавая учебную базу - классы, полигоны, стрельбища. Боевая подготовка идет полным ходом.
Спустя несколько дней после победы провели трехдневные сборы, на которых летчики рассказали о наиболее поучительных боевых эпизодах. Записанные выступления составили золотую книгу фронтового опыта авиаторов-штурмовиков.
Вскоре мне как командиру соединения и начальнику гарнизона довелось вручать ордена личному составу дивизии. Полки выстроились на местном стадионе с боевыми знаменами. На правом фланге - знамя 335-й Витебской орденов Ленина, Красного Знамени и Суворова 2-й степени штурмовой авиационной дивизии. Далее знамя 6-го Московского гвардейского орденов Ленина и Суворова 2-й степени, Краснознаменного штурмового авиационного полка. Командир части - Герой Советского Союза майор И. А. Мусиенко. В полку выросло 20 Героев Советского Союза. Гордость всех авиаторов - дважды Герой Советского Союза капитан Н. Ф. Павлов. В строю впереди своих эскадрилий - Герои Советского Союза офицеры Н. И. Чувин, С. Г. Янковский, И. Н. Селягин, Н. Ф. Баленко, А. В. Смирнов, Г. М. Машанин, Д. В. Тарасов, В. А. Кузнецов, В. Е. Соловьев.
683-й Полоцкий орденов Красного Знамени и Суворова 2-й степени штурмовой авиационный полк. Его командир - Герой Советского Союза майор Д. И. Помукчинский. Рядом с ним - Герой Советского Союза, лучший ведущий в дивизии майор 3. М. Денисов, командиры эскадрилий С. М. Ковальчик, Б. М. Падалко, А. А. Руднев, П. К. Андреев, М. И. Саломатин, Н. Ф. Федорычев, Г. М. Иносаридзе и другие.
826-й полк. Во главе его - подполковник Карпов А. П. Командиры эскадрилий - Герои Советского Союза П. Арефьев, А. И. Миронов, Н. Г. Макаров, Ф. И. Садчиков, офицеры П. И. Матков, В. П. Сухачев, Н. С. Платонов, В. С. Стригунов и другие.
Наступила торжественная минута. Зачитывается приказ о награждении авиаторов орденами и медалями. По очереди подходят летчики Тарасов, Платонов, Сорокин, Зеленцов, Изгейм, Красавин, Дрозд, Тихонов, Луптов, Коновалов, Папсуев, Поляков, Цветков, Ведерников, затем инженер дивизии Титов, старшие техники эскадрильи Бородин, Орешин, техник звена Марковский, воздушные стрелки, механики и другие авиационные специалисты.
Поздравления. Аплодисменты. Краткие ответные речи награжденных. Здравица в честь Советской Родины, Коммунистической партии.
Затем минутой молчания мы почтили память павших в боях героев, командиров эскадрилий Рычкова, Субботина, заместителей командиров эскадрилий Сологуба, Серенко, Дьякова, Буракова, Бондаронко, Белиненко, Писклова, воздушных стрелков Александрова, Николаева.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18