– Это обещающее место – папа любит разбивать лагерь у воды.
Мигель решительно вынул ключ из замка зажигания.
– Мы лучше усвоим пищу, если наши желудки не будут прыгать вверх-вниз. – Он выпрыгнул из кабины и подошел к другой дверце. – Поедим и тогда проверим эту дорогу до конца.
Он открыл для нее дверцу, отстегнул ремень безопасности и поднял ее на руках прежде, чем она успела запротестовать. Дасти уставилась на него, явно удивленная той легкостью, с которой он поднял ее.
– Легонькая как пушинка, – улыбнулся Мигель, видя ее удивление. Но опустив ее, перестал улыбаться, чувствуя, как вплотную к нему вздымаются и опускаются ее груди.
Не сейчас, успокаивал он волнение в своем паху. Он поспешил к кузову грузовичка, достал и бросил Дасти одеяло, потом вытащил холодильник и понес его между деревьями на луговину. Она догнала его и расстелила одеяло рядом с холодильником.
– Мама всегда помогала в ресторане, – продолжил Мигель, едва сдерживая искушение опрокинуть Дасти на одеяло и навалиться на нее всем телом. Он хотел заняться любовью не спеша. – … И взяла его в свои руки. Ее родители хотели, чтобы она переехала к ним, но она не пожелала продавать ресторан, творение моего отца. – Мигель открыл холодильник, дал один сэндвич Дасти, а другой взял себе. – Она работала по восемнадцать часов в день и держала Мону в манеже на кухне, пока мы не приходили из школы. Перед нами она демонстрировала свою силу, но я слышал, как она плакала, засыпая по ночам. Она плакала в подушку, но я все равно слышал. – Он откусил от своего сэндвича. – Я был единственным мужчиной в доме. Об этом мне говорили все на похоронах. Но мне было всего десять. Что я мог?
Он не скрывал своей горечи. Дасти честно рассказывала ему о своей семье, и он не считал нужным скрывать свои чувства. Она жевала сэндвич с ростбифом, не спуская с него карих глаз.
– Я не мог помочь маме деньгами, но заботился о девочках, и мы трое убирали дом, как могли. – Он ухмыльнулся. – Я даже научился менять Моне пеленки! И теперь напоминаю ей об этом, когда хочу поддразнить ее.
Дасти невольно улыбнулась:
– Вы и сейчас очень дружная семья, правда? – И ему послышалась зависть в ее голосе.
Он кивнул:
– Хотя меня иногда и обвиняют в том, что я слишком много на себя беру.
– Нет?! – воскликнула Дасти в притворном изумлении и расхохоталась.
Мигель опять ухмыльнулся:
– Кармен клялась, что ни один парень не назначал ей второго свидания после допроса, который я ему устраивал. Они с Луизой упрашивали маму отправить меня учиться в колледж. Она согласилась с ними и сказала, что мне пора зажить самостоятельно. И я ее уважаю за это.
Дасти согласно кивнула. Некоторое время они молча жевали, потом она поинтересовалась:
– Поэтому ты и помогаешь мне? Как и твои сестры, я вызываю в тебе желание защитить?
Мигель отложил свой сэндвич и внимательно посмотрел на нее.
– Поверь мне, Дасти, – проговорил он без улыбки, – я к тебе отношусь отнюдь не как брат.
Он проследил, как она проглотила кусок сэндвича и тоже отложила остаток. В ее взгляде появилась заинтересовавшая его робость. Он наклонился к ней, но краем глаза заметил какое-то движение сзади нее.
– Не шевелись, – тихо предостерег он и потянулся за камнем, не спуская глаз с койота, крадущегося к ним в высокой траве. – Будь готова бежать к ближайшему дереву. – Он поднял руку с увесистым камнем, а она обернулась.
– Не надо! – крикнула она и выбила камень из его руки. – Это Коди, пес отца!
4
– Ты уверена? – Мигель уже тянулся за другим камнем, а зверь затаился в траве.
– Коди, это я! – Дасти поднялась на колени и хлопнула в ладоши. – Иди ко мне, мальчик!
Пес рванулся к ней с радостным лаем. Прижав его к груди, Дасти опрокинулась на одеяло. Мигель откинул камень и схватил остатки двух сэндвичей.
– Коди, познакомься с Мигелем, – подсказала Дасти. Пес лизнул ее в щеку, потом сел и протянул одну лапу, постукивая хвостом по земле. – Самый очаровательный дурачок на всем Западе, – гордо отрекомендовала его Дасти, и Мигель осторожно пожал псу лапу. – Ты принял его за койота? – Мигель кивнул. – Ты прав примерно па четверть, – добавила она, – происхождение остального – тайна. – Она рассмеялась и потрепала собаку за уши, но его внимание явно сосредоточилось на еде, лежавшей на одеяле рядом с Мигелем. – Отдай ему мясо из моего сэндвича. Папа здорово его разбаловал, и он будет просить, пока его не накормишь.
– Где твой хозяин, а, пес? – спросил Мигель, давая ему небольшие кусочки ростбифа.
– Его лагерь должен быть недалеко, – сказала Дасти, вставая. – Кодн обычно вьется вокруг него. – Она прикрыла ладошкой глаза, вглядываясь в тени деревьев, окружавших луговину. – Может, чуть дальше по дороге?
Обернувшись к Мигелю, увидела, как он скармливает собаке индюшатину из своего сэндвича, потом отстранился, когда Коди попытался в благодарность лизнуть его в лицо. Приглядевшись к псу, Дасти заметила, что его шерсть потускнела и в ней было полно репьев. Он был худее, чем она его помнила, и вел себя необычно. В нормальных условиях он танцевал бы вокруг нее, кидался в сторону и приносил ей палки, приглашая играть.
– Что-то с ним не так, – сказала она, опускаясь рядом с собакой на колени. Коди зевнул и прижался еще ближе к Мигелю, в глазах которого отразилось ее беспокойство. Она гладила пса и легко нащупала ребра под его свалявшейся шерстью.
– Поедем или пройдемся дальше по дороге? – спросил Мигель.
– Поедем. Они оба встали, и Коди с трудом поднялся с одеяла. – Он оголодал и изнурен. Отец не довел бы его до такого состояния.
Что случилось с отцом? Уж не свалился ли он в заброшенную шахту? Или сорвался со скалы, сломал ногу и послал Коди за помощью? Или его укусила гремучая змея? В ее голове прошли чередой все доводы за то, чтобы не путешествовать в одиночестве по дикой местности, доводы, над которыми они с отцом смеялись, оставляя их неопытным людям. Она заморгала, пытаясь проглотить волны страха и паники, поднимавшиеся в ее горле.
Мигель заключил ее в свои объятия и попытался, ободрить.
– Коди, наверное, погнался за зайцем и заблудился. Возьмем его в грузовик и покрутимся тут.
Дасти прижалась к нему, положив голову на его плечо. Мигель ведь не знал, что Коди редко отходил от ее отца, который тоже никогда не расстался бы с псом по своей воле. Но его предположение будило надежду, и она ухватилась за нее. Сообразив, что все еще прижимается к сильному телу Мигеля, она освободилась из его объятий и изобразила жалкую улыбку, молча благодаря его за дружескую поддержку.
– Мы его найдем, – тихо, но решительно заверил ее он. Погладив ее по щеке, он подхватил пса и отнес в пикап.
В лесу за луговиной тропа сужалась и расширялась, извивалась и сворачивала, следуя руслу небольшого ручья и уводя все выше в горы. По мере удаления от луговины росла тревога Дасти. Но тут, за следующим поворотом, лес с обеих сторон поредел, и они попали в каньон с голыми каменными стенами. На его противоположной стороне ручей падал с обрыва и образовывал заводь, укрытую густой кроной тополей. Пожелтевшие осенние листья сверкали в солнечных лучах, и металлический блеск горной воды в тени деревьев вызвал у Дасти вздох облегчения.
Коди сел и принюхался, потом залаял. Мигель прибавил газу и понесся по ровному дну каньона. Коди лаял все громче по мере их приближения к тополиной рощице. Мигель затормозил. Едва Дасти успела открыть свою дверцу, как Коди перепрыгнул через ее колени на волю. Ступив на землю, Дасти воскликнула:
– Это грузовик отца! – Она громко позвала, но отец не появился. – Па? – ослабевшим голосом позвала она еще раз и огляделась.
Между двумя деревьями висел перекрученный ветром гамак. Небольшая решетка для жарки мяса лежала перевернутой рядом с кольцом закопченных камней. Сломанный складной полевой стул лежал на земле в нескольких футах от них. Керосиновая лампа в окружении осколков стекла валялась у основания крупной плоской скалы. Сломанная пополам удочка торчала из кустов у запруды.
Коди обнюхал место стоянки, сел, поднял нос к небу и завыл. Долгим, печальным, рвущим сердце воем.
– Может, он пошел искать Коди? – предположил Мигель, ободряюще положив руку на ее плечо.
– Не думаю. – Дасти старалась говорить спокойно, сдерживая крик, рвущийся из нее в ответ на вой Коди. Лагерь был оставлен, брошен. Она опустилась на колени рядом с псом и обняла его за шею. – Ты ведь не потерялся? Потерялся ведь Джек? – Пес перестал выть и лишь повизгивал.
Она чувствовала присутствие Мигеля. Его молчание как бы подтверждало ее предположение. Она подошла к грузовичку отца.
5
Посредине кузова валялся разорванный и пустой мешок с едой для собаки. Работа Коди, догадалась она, когда пес вспрыгнул в кузов и обнюхал остатки мешка. Он, вероятно, оставался в лагере, пока не кончилась пища, потом голод погнал его на поиски. Однако пес не мог бы открыть замки шкафчиков, встроенных вдоль бортов грузовичка. Одежда, кастрюли и сковороды, инструменты, мыло, полотенце – весь нехитрый скарб отца был разбросан вокруг.
– Ничего не трогай. – Мигель удержал Дасти, попытавшуюся взобраться в кузов. – Нужно известить полицию.
– Откуда им знать, чего не хватает? – огрызнулась она, выходя из себя. Ну чего он вмешивается?
– А отпечатки пальцев? – возразил он. – Судя по всему, дело тут нечистое. Можно уничтожить улики.
Все еще раздраженная, Дасти вздохнула – он прав.
– Не вижу его рюкзака и постельных принадлежностей. Может, Коди заблудился, погнавшись за зайцем, как ты говоришь, а папа ищет его? – Она хваталась за соломинку, понимала это, но – не могла себе позволить думать, что с отцом случилась беда.
– Если бы твой отец ушел на пару дней, оставил бы он незапертым свой грузовик?
Доводы Мигеля лишь подтверждали: ее собственную догадку. Джек привел бы в порядок свой лагерь и убрал все имущество в грузовик. И взял бы с собой удочку.
– Кто-то забрался в его грузовик, пока он отсутствовал.
– Тем более не нужно ничего трогать. Разве твой отец не захотел бы поймать воров?
– Да. – Она еще раз осмотрела разворошенный грузовичок. – Посмотрим, не найдем ли еще каких-нибудь следов. – Коди залаял и потерся о ее ноги.
Когда они нашли кирку и лоток для промывки золота, Дасти опустилась на землю со вздохом, облегчения:
– Слава Богу, он не свалился в старую шахту, – выдохнула она.
– В этой местности нет глубоких шахт, – заверил ее Мигель, садясь по другую сторону от Коди. – Один старик, застолбивший участок, обедает в нашем ресторане. Он много рассказывал мне о горном деле. – Мигель поднялся и протянул ей руку, – Давай вернемся в город и поставим в известность полицию. Она организует группу поиска.
Дасти подтянула колени к груди и пожевала нижнюю губу:
– Ты думаешь, они сделают это?
– Почему бы и нет?
– Он живет на своем грузовике. Все решат, что он просто бродяга.
– Он – человек, пропавший без вести. Не имеет значения, где он живет или чем занимается.
Она воспользовалась его рукой и поднялась на ноги.
– Спасибо.
– За что?
– За помощь. Она посмотрела прямо в его темные глаза. – За то, что ты здесь. Хорошо, что я не одна. – Нелегко ей досталось такое признание, но она чувствовала, что обязана была извиниться перед ним. Каким бы ресторанным Ромео он ни был, она уже не сомневалась, что он помогал ей от чистого сердца.
– На здоровье. – Он ободряюще улыбнулся и обнял ее.
Дасти расслабленно прильнула к нему, ощущая исходящие от него тепло, силу, ощущение безопасности. Она всегда считала, что подобные сантименты могут лишь ослабить ее, но сейчас черпала из них силу.
– Ну что, поедем? – спросил он, и она кивнула.
Ее страхи немного улеглись. Осталась тревога. Однако ее отец не был новичком в глухих местах. Даже если он пострадал, он сумеет выжить, пока она не найдет его. Просто обязан.
– Что ваш отец делал в горах и как давно он пропал? – спрашивал лысеющий сержант Боб Кели из конторы окружного шерифа.
– По крайней мере три недели назад, – ответила Дасти и объяснила, что Джек приехал в этот район весной на поиски золотой руды. Последнее известие от него она получила в середине августа, когда он сообщил ей, что приедет к первому сентября. – Я знаю, он не оставил бы собаку, – настаивала она, видя скептическое выражение на лице сержанта. – И если бы он отправился в путешествие пешком, он убрал бы все свои вещи в грузовик и запер. Не знаю, что могло с ним случиться, но уверена, что он пропал. Пожалуйста… – Она замолчала и заморгала, сдерживая навернувшиеся на глаза слезы. – Пожалуйста, организуйте его поиски!
Выражение лица сержанта смягчилось.
– Мы обязательно будем его искать. Я должен был задать вам все эти вопросы, чтобы представить себе, как далеко мог он уйти и где его искать. – Он перевел взгляд на Мигеля, потом опять на Дасти. – Однако я должен предупредить вас, – впервые с момента их появления в кабинете сержанта его голос потеплел, – что не каждый выживает более нескольких дней наедине с дикой природой.
– Мой отец способен на это. К тому же у него с собой рюкзак и спальный мешок.
Сержант кивнул, встал и поднял руку.
– Сделаем все, чтобы разыскать его. – Он взглянул на часы. – Уже смеркается и поздно предпринимать что-либо, но мы начнем завтра на рассвете. А пока постарайтесь не волноваться.
Поблагодарив его, Дасти и Мигель ушли. Продержись еще одну ночь, отец, молилась про себя Дасти, пока они садились в вездеход и ехали в ветеринарную лечебницу.
– Следующая остановка – «бакалея», – объявил Мигель после того, как ветеринар заверил их, что Коди здоров, только немного ослаб. Несколько дней отдыха и хорошее питание, и все придет в норму. – Чего бы ты хотела на обед?
– Я? – удивилась Дасти. – Дома у меня есть все для сэндвичей. Мне нужна только еда для собаки.
– Уж не думаешь ли ты, что я брошу тебя одну пялиться на голые стены и изводить себя тревогой?
– Ты и так уже много сделал для меня, – возразила Дасти, – а я, боюсь, буду неважной компанией для тебя.
– Разговоров не будет, – заверил он ее. – Мы помоем Коди, пообедаем, посмотрим телевизор.
– Честно, дома мне будет хорошо.
Мигель заехал на стоянку при магазине и, повернувшись к ней, сказал:
– Ты поедешь ко мне, хотя бы потому, что у меня есть огороженный сеткой дворик для собаки, И не спорь, пожалуйста.
– Ишь ты, раскомандовался.
– Это значит «да»?
Дасти вглядывалась в него целую минуту. Его волосы растрепались, на щеках появилась щетина. Неотразимый мужик.
– Да, – ответила она.
Мигель жил на середине склона Тэйблтоп, самой высокой горы, возвышавшейся над Пайнкриком. Дома, которые Дасти разглядела среди высоких сосен, были большими и современными, построенными из натуральной древесины и стекла. Но дом Мигеля в конце посыпанной гравием подъездной дорожки оказался небольшим, древним, скромным.
Уменьшенная копия особняков в викторианском стиле, которые строили основатели города, была окрашена в светло-серый и темно-серый тона, прекрасно сочетавшиеся с усыпанным валунами и заросшим соснами ландшафтом, подумала Дасти и сказала об этом Мигелю.
– Спасибо, – поблагодарил он не без гордости в голосе. Он остановил вездеход перед гаражом. – Мне этот дом стоил немалых трудов. – Мигель выбрался из кабины и достал из кузова пакеты с продуктами.
Не ожидая его, Дасти спрыгнула на землю и придержала дверцу для Коди.
– Если бы я знал, что и как делать… Но мне приходилось учиться на ходу и даже нанимать пару раз мастеров, чтобы исправить свои огрехи. – Через калитку в изгороди, состоящей из широкого белого штакетника, он провел их в задний дворик.
– Ты еще и огород разводишь? – не скрыла своего удивления Дасти при виде грядок с овощами, зеленью и цветами.
– Мама говорит, что я всегда любил возиться в грязи, – весело улыбнулся он. – Можешь выбрать спаржу, морковь, цветную капусту или горох к своему гамбургеру.
– Возьмем все.
– Не можешь определить, чего тебе хочется?
Она покачала головой:
– Просто люблю свежие овощи.
– Тогда сделаем овощной салат. – Он критически оглядел Коди на пороге дома. – Но сначала: ванну для шелудивого пса.
Через заднюю дверь они вошли в кухню.
– Мы могли бы оставить его во дворе, – подсказала Дасти.
Мигель положил пакеты с едой на разделочный стол, убрал мясной фарш в холодильник и достал из пакетов плошки и еду, купленные для пса.
– Но он предпочитает быть с нами, разве нет, псина? – Он наполнил одну плошку водой и поставил ее на пол у двери. – Будем кормить его сейчас или после ванны?
– После, – удивленная пощипыванием в глазах, Дасти наклонилась, моргая ресницами, и наложила собачью еду. Довольная предусмотрительностью Мигеля и тем, что не нужно расставаться с собакой, она одновременно не могла не признать: вызванная исчезновением отца тревога здорово подействовала на ее нервы. Сделав глубокий вдох, чтобы собраться с духом, она подняла голову и добавила с улыбкой:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17
Мигель решительно вынул ключ из замка зажигания.
– Мы лучше усвоим пищу, если наши желудки не будут прыгать вверх-вниз. – Он выпрыгнул из кабины и подошел к другой дверце. – Поедим и тогда проверим эту дорогу до конца.
Он открыл для нее дверцу, отстегнул ремень безопасности и поднял ее на руках прежде, чем она успела запротестовать. Дасти уставилась на него, явно удивленная той легкостью, с которой он поднял ее.
– Легонькая как пушинка, – улыбнулся Мигель, видя ее удивление. Но опустив ее, перестал улыбаться, чувствуя, как вплотную к нему вздымаются и опускаются ее груди.
Не сейчас, успокаивал он волнение в своем паху. Он поспешил к кузову грузовичка, достал и бросил Дасти одеяло, потом вытащил холодильник и понес его между деревьями на луговину. Она догнала его и расстелила одеяло рядом с холодильником.
– Мама всегда помогала в ресторане, – продолжил Мигель, едва сдерживая искушение опрокинуть Дасти на одеяло и навалиться на нее всем телом. Он хотел заняться любовью не спеша. – … И взяла его в свои руки. Ее родители хотели, чтобы она переехала к ним, но она не пожелала продавать ресторан, творение моего отца. – Мигель открыл холодильник, дал один сэндвич Дасти, а другой взял себе. – Она работала по восемнадцать часов в день и держала Мону в манеже на кухне, пока мы не приходили из школы. Перед нами она демонстрировала свою силу, но я слышал, как она плакала, засыпая по ночам. Она плакала в подушку, но я все равно слышал. – Он откусил от своего сэндвича. – Я был единственным мужчиной в доме. Об этом мне говорили все на похоронах. Но мне было всего десять. Что я мог?
Он не скрывал своей горечи. Дасти честно рассказывала ему о своей семье, и он не считал нужным скрывать свои чувства. Она жевала сэндвич с ростбифом, не спуская с него карих глаз.
– Я не мог помочь маме деньгами, но заботился о девочках, и мы трое убирали дом, как могли. – Он ухмыльнулся. – Я даже научился менять Моне пеленки! И теперь напоминаю ей об этом, когда хочу поддразнить ее.
Дасти невольно улыбнулась:
– Вы и сейчас очень дружная семья, правда? – И ему послышалась зависть в ее голосе.
Он кивнул:
– Хотя меня иногда и обвиняют в том, что я слишком много на себя беру.
– Нет?! – воскликнула Дасти в притворном изумлении и расхохоталась.
Мигель опять ухмыльнулся:
– Кармен клялась, что ни один парень не назначал ей второго свидания после допроса, который я ему устраивал. Они с Луизой упрашивали маму отправить меня учиться в колледж. Она согласилась с ними и сказала, что мне пора зажить самостоятельно. И я ее уважаю за это.
Дасти согласно кивнула. Некоторое время они молча жевали, потом она поинтересовалась:
– Поэтому ты и помогаешь мне? Как и твои сестры, я вызываю в тебе желание защитить?
Мигель отложил свой сэндвич и внимательно посмотрел на нее.
– Поверь мне, Дасти, – проговорил он без улыбки, – я к тебе отношусь отнюдь не как брат.
Он проследил, как она проглотила кусок сэндвича и тоже отложила остаток. В ее взгляде появилась заинтересовавшая его робость. Он наклонился к ней, но краем глаза заметил какое-то движение сзади нее.
– Не шевелись, – тихо предостерег он и потянулся за камнем, не спуская глаз с койота, крадущегося к ним в высокой траве. – Будь готова бежать к ближайшему дереву. – Он поднял руку с увесистым камнем, а она обернулась.
– Не надо! – крикнула она и выбила камень из его руки. – Это Коди, пес отца!
4
– Ты уверена? – Мигель уже тянулся за другим камнем, а зверь затаился в траве.
– Коди, это я! – Дасти поднялась на колени и хлопнула в ладоши. – Иди ко мне, мальчик!
Пес рванулся к ней с радостным лаем. Прижав его к груди, Дасти опрокинулась на одеяло. Мигель откинул камень и схватил остатки двух сэндвичей.
– Коди, познакомься с Мигелем, – подсказала Дасти. Пес лизнул ее в щеку, потом сел и протянул одну лапу, постукивая хвостом по земле. – Самый очаровательный дурачок на всем Западе, – гордо отрекомендовала его Дасти, и Мигель осторожно пожал псу лапу. – Ты принял его за койота? – Мигель кивнул. – Ты прав примерно па четверть, – добавила она, – происхождение остального – тайна. – Она рассмеялась и потрепала собаку за уши, но его внимание явно сосредоточилось на еде, лежавшей на одеяле рядом с Мигелем. – Отдай ему мясо из моего сэндвича. Папа здорово его разбаловал, и он будет просить, пока его не накормишь.
– Где твой хозяин, а, пес? – спросил Мигель, давая ему небольшие кусочки ростбифа.
– Его лагерь должен быть недалеко, – сказала Дасти, вставая. – Кодн обычно вьется вокруг него. – Она прикрыла ладошкой глаза, вглядываясь в тени деревьев, окружавших луговину. – Может, чуть дальше по дороге?
Обернувшись к Мигелю, увидела, как он скармливает собаке индюшатину из своего сэндвича, потом отстранился, когда Коди попытался в благодарность лизнуть его в лицо. Приглядевшись к псу, Дасти заметила, что его шерсть потускнела и в ней было полно репьев. Он был худее, чем она его помнила, и вел себя необычно. В нормальных условиях он танцевал бы вокруг нее, кидался в сторону и приносил ей палки, приглашая играть.
– Что-то с ним не так, – сказала она, опускаясь рядом с собакой на колени. Коди зевнул и прижался еще ближе к Мигелю, в глазах которого отразилось ее беспокойство. Она гладила пса и легко нащупала ребра под его свалявшейся шерстью.
– Поедем или пройдемся дальше по дороге? – спросил Мигель.
– Поедем. Они оба встали, и Коди с трудом поднялся с одеяла. – Он оголодал и изнурен. Отец не довел бы его до такого состояния.
Что случилось с отцом? Уж не свалился ли он в заброшенную шахту? Или сорвался со скалы, сломал ногу и послал Коди за помощью? Или его укусила гремучая змея? В ее голове прошли чередой все доводы за то, чтобы не путешествовать в одиночестве по дикой местности, доводы, над которыми они с отцом смеялись, оставляя их неопытным людям. Она заморгала, пытаясь проглотить волны страха и паники, поднимавшиеся в ее горле.
Мигель заключил ее в свои объятия и попытался, ободрить.
– Коди, наверное, погнался за зайцем и заблудился. Возьмем его в грузовик и покрутимся тут.
Дасти прижалась к нему, положив голову на его плечо. Мигель ведь не знал, что Коди редко отходил от ее отца, который тоже никогда не расстался бы с псом по своей воле. Но его предположение будило надежду, и она ухватилась за нее. Сообразив, что все еще прижимается к сильному телу Мигеля, она освободилась из его объятий и изобразила жалкую улыбку, молча благодаря его за дружескую поддержку.
– Мы его найдем, – тихо, но решительно заверил ее он. Погладив ее по щеке, он подхватил пса и отнес в пикап.
В лесу за луговиной тропа сужалась и расширялась, извивалась и сворачивала, следуя руслу небольшого ручья и уводя все выше в горы. По мере удаления от луговины росла тревога Дасти. Но тут, за следующим поворотом, лес с обеих сторон поредел, и они попали в каньон с голыми каменными стенами. На его противоположной стороне ручей падал с обрыва и образовывал заводь, укрытую густой кроной тополей. Пожелтевшие осенние листья сверкали в солнечных лучах, и металлический блеск горной воды в тени деревьев вызвал у Дасти вздох облегчения.
Коди сел и принюхался, потом залаял. Мигель прибавил газу и понесся по ровному дну каньона. Коди лаял все громче по мере их приближения к тополиной рощице. Мигель затормозил. Едва Дасти успела открыть свою дверцу, как Коди перепрыгнул через ее колени на волю. Ступив на землю, Дасти воскликнула:
– Это грузовик отца! – Она громко позвала, но отец не появился. – Па? – ослабевшим голосом позвала она еще раз и огляделась.
Между двумя деревьями висел перекрученный ветром гамак. Небольшая решетка для жарки мяса лежала перевернутой рядом с кольцом закопченных камней. Сломанный складной полевой стул лежал на земле в нескольких футах от них. Керосиновая лампа в окружении осколков стекла валялась у основания крупной плоской скалы. Сломанная пополам удочка торчала из кустов у запруды.
Коди обнюхал место стоянки, сел, поднял нос к небу и завыл. Долгим, печальным, рвущим сердце воем.
– Может, он пошел искать Коди? – предположил Мигель, ободряюще положив руку на ее плечо.
– Не думаю. – Дасти старалась говорить спокойно, сдерживая крик, рвущийся из нее в ответ на вой Коди. Лагерь был оставлен, брошен. Она опустилась на колени рядом с псом и обняла его за шею. – Ты ведь не потерялся? Потерялся ведь Джек? – Пес перестал выть и лишь повизгивал.
Она чувствовала присутствие Мигеля. Его молчание как бы подтверждало ее предположение. Она подошла к грузовичку отца.
5
Посредине кузова валялся разорванный и пустой мешок с едой для собаки. Работа Коди, догадалась она, когда пес вспрыгнул в кузов и обнюхал остатки мешка. Он, вероятно, оставался в лагере, пока не кончилась пища, потом голод погнал его на поиски. Однако пес не мог бы открыть замки шкафчиков, встроенных вдоль бортов грузовичка. Одежда, кастрюли и сковороды, инструменты, мыло, полотенце – весь нехитрый скарб отца был разбросан вокруг.
– Ничего не трогай. – Мигель удержал Дасти, попытавшуюся взобраться в кузов. – Нужно известить полицию.
– Откуда им знать, чего не хватает? – огрызнулась она, выходя из себя. Ну чего он вмешивается?
– А отпечатки пальцев? – возразил он. – Судя по всему, дело тут нечистое. Можно уничтожить улики.
Все еще раздраженная, Дасти вздохнула – он прав.
– Не вижу его рюкзака и постельных принадлежностей. Может, Коди заблудился, погнавшись за зайцем, как ты говоришь, а папа ищет его? – Она хваталась за соломинку, понимала это, но – не могла себе позволить думать, что с отцом случилась беда.
– Если бы твой отец ушел на пару дней, оставил бы он незапертым свой грузовик?
Доводы Мигеля лишь подтверждали: ее собственную догадку. Джек привел бы в порядок свой лагерь и убрал все имущество в грузовик. И взял бы с собой удочку.
– Кто-то забрался в его грузовик, пока он отсутствовал.
– Тем более не нужно ничего трогать. Разве твой отец не захотел бы поймать воров?
– Да. – Она еще раз осмотрела разворошенный грузовичок. – Посмотрим, не найдем ли еще каких-нибудь следов. – Коди залаял и потерся о ее ноги.
Когда они нашли кирку и лоток для промывки золота, Дасти опустилась на землю со вздохом, облегчения:
– Слава Богу, он не свалился в старую шахту, – выдохнула она.
– В этой местности нет глубоких шахт, – заверил ее Мигель, садясь по другую сторону от Коди. – Один старик, застолбивший участок, обедает в нашем ресторане. Он много рассказывал мне о горном деле. – Мигель поднялся и протянул ей руку, – Давай вернемся в город и поставим в известность полицию. Она организует группу поиска.
Дасти подтянула колени к груди и пожевала нижнюю губу:
– Ты думаешь, они сделают это?
– Почему бы и нет?
– Он живет на своем грузовике. Все решат, что он просто бродяга.
– Он – человек, пропавший без вести. Не имеет значения, где он живет или чем занимается.
Она воспользовалась его рукой и поднялась на ноги.
– Спасибо.
– За что?
– За помощь. Она посмотрела прямо в его темные глаза. – За то, что ты здесь. Хорошо, что я не одна. – Нелегко ей досталось такое признание, но она чувствовала, что обязана была извиниться перед ним. Каким бы ресторанным Ромео он ни был, она уже не сомневалась, что он помогал ей от чистого сердца.
– На здоровье. – Он ободряюще улыбнулся и обнял ее.
Дасти расслабленно прильнула к нему, ощущая исходящие от него тепло, силу, ощущение безопасности. Она всегда считала, что подобные сантименты могут лишь ослабить ее, но сейчас черпала из них силу.
– Ну что, поедем? – спросил он, и она кивнула.
Ее страхи немного улеглись. Осталась тревога. Однако ее отец не был новичком в глухих местах. Даже если он пострадал, он сумеет выжить, пока она не найдет его. Просто обязан.
– Что ваш отец делал в горах и как давно он пропал? – спрашивал лысеющий сержант Боб Кели из конторы окружного шерифа.
– По крайней мере три недели назад, – ответила Дасти и объяснила, что Джек приехал в этот район весной на поиски золотой руды. Последнее известие от него она получила в середине августа, когда он сообщил ей, что приедет к первому сентября. – Я знаю, он не оставил бы собаку, – настаивала она, видя скептическое выражение на лице сержанта. – И если бы он отправился в путешествие пешком, он убрал бы все свои вещи в грузовик и запер. Не знаю, что могло с ним случиться, но уверена, что он пропал. Пожалуйста… – Она замолчала и заморгала, сдерживая навернувшиеся на глаза слезы. – Пожалуйста, организуйте его поиски!
Выражение лица сержанта смягчилось.
– Мы обязательно будем его искать. Я должен был задать вам все эти вопросы, чтобы представить себе, как далеко мог он уйти и где его искать. – Он перевел взгляд на Мигеля, потом опять на Дасти. – Однако я должен предупредить вас, – впервые с момента их появления в кабинете сержанта его голос потеплел, – что не каждый выживает более нескольких дней наедине с дикой природой.
– Мой отец способен на это. К тому же у него с собой рюкзак и спальный мешок.
Сержант кивнул, встал и поднял руку.
– Сделаем все, чтобы разыскать его. – Он взглянул на часы. – Уже смеркается и поздно предпринимать что-либо, но мы начнем завтра на рассвете. А пока постарайтесь не волноваться.
Поблагодарив его, Дасти и Мигель ушли. Продержись еще одну ночь, отец, молилась про себя Дасти, пока они садились в вездеход и ехали в ветеринарную лечебницу.
– Следующая остановка – «бакалея», – объявил Мигель после того, как ветеринар заверил их, что Коди здоров, только немного ослаб. Несколько дней отдыха и хорошее питание, и все придет в норму. – Чего бы ты хотела на обед?
– Я? – удивилась Дасти. – Дома у меня есть все для сэндвичей. Мне нужна только еда для собаки.
– Уж не думаешь ли ты, что я брошу тебя одну пялиться на голые стены и изводить себя тревогой?
– Ты и так уже много сделал для меня, – возразила Дасти, – а я, боюсь, буду неважной компанией для тебя.
– Разговоров не будет, – заверил он ее. – Мы помоем Коди, пообедаем, посмотрим телевизор.
– Честно, дома мне будет хорошо.
Мигель заехал на стоянку при магазине и, повернувшись к ней, сказал:
– Ты поедешь ко мне, хотя бы потому, что у меня есть огороженный сеткой дворик для собаки, И не спорь, пожалуйста.
– Ишь ты, раскомандовался.
– Это значит «да»?
Дасти вглядывалась в него целую минуту. Его волосы растрепались, на щеках появилась щетина. Неотразимый мужик.
– Да, – ответила она.
Мигель жил на середине склона Тэйблтоп, самой высокой горы, возвышавшейся над Пайнкриком. Дома, которые Дасти разглядела среди высоких сосен, были большими и современными, построенными из натуральной древесины и стекла. Но дом Мигеля в конце посыпанной гравием подъездной дорожки оказался небольшим, древним, скромным.
Уменьшенная копия особняков в викторианском стиле, которые строили основатели города, была окрашена в светло-серый и темно-серый тона, прекрасно сочетавшиеся с усыпанным валунами и заросшим соснами ландшафтом, подумала Дасти и сказала об этом Мигелю.
– Спасибо, – поблагодарил он не без гордости в голосе. Он остановил вездеход перед гаражом. – Мне этот дом стоил немалых трудов. – Мигель выбрался из кабины и достал из кузова пакеты с продуктами.
Не ожидая его, Дасти спрыгнула на землю и придержала дверцу для Коди.
– Если бы я знал, что и как делать… Но мне приходилось учиться на ходу и даже нанимать пару раз мастеров, чтобы исправить свои огрехи. – Через калитку в изгороди, состоящей из широкого белого штакетника, он провел их в задний дворик.
– Ты еще и огород разводишь? – не скрыла своего удивления Дасти при виде грядок с овощами, зеленью и цветами.
– Мама говорит, что я всегда любил возиться в грязи, – весело улыбнулся он. – Можешь выбрать спаржу, морковь, цветную капусту или горох к своему гамбургеру.
– Возьмем все.
– Не можешь определить, чего тебе хочется?
Она покачала головой:
– Просто люблю свежие овощи.
– Тогда сделаем овощной салат. – Он критически оглядел Коди на пороге дома. – Но сначала: ванну для шелудивого пса.
Через заднюю дверь они вошли в кухню.
– Мы могли бы оставить его во дворе, – подсказала Дасти.
Мигель положил пакеты с едой на разделочный стол, убрал мясной фарш в холодильник и достал из пакетов плошки и еду, купленные для пса.
– Но он предпочитает быть с нами, разве нет, псина? – Он наполнил одну плошку водой и поставил ее на пол у двери. – Будем кормить его сейчас или после ванны?
– После, – удивленная пощипыванием в глазах, Дасти наклонилась, моргая ресницами, и наложила собачью еду. Довольная предусмотрительностью Мигеля и тем, что не нужно расставаться с собакой, она одновременно не могла не признать: вызванная исчезновением отца тревога здорово подействовала на ее нервы. Сделав глубокий вдох, чтобы собраться с духом, она подняла голову и добавила с улыбкой:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17