Что-то большое заставляет людей целыми днями сидеть за микроскопом. Планктон так же, как космос, имеет свои тайны. И это интересно, раз Лена радуется каждому шагу в этом невидимом мире".
Пока Капитан стоял под звездами Атлантики, Ваню давно уже вступил на африканский берег. Джунгли начинались прямо от моря. На всех деревьях обезьяны, на каждой ветке - попугаи. В реке - крокодилы, в траве - змеи. И хотя нынешним вечером отплыли только трое, в Африке высадился весь экипаж корабля. Им нужно поймать животных для городского зоологического сада. На берег сошли тихо. Раскинули сети. Обезьяны бросились врассыпную, забрались на верхушки самых высоких деревьев - удрали. В сеть попалась только одна маленькая обезьянка. С розовой мордочкой, розовыми лапками, розовой попкой. Розовая обезьянка. Она пронзительно запищала. Ваню вынул ее из сети и отнес к машине. Хоп! - запер ее в железную клетку. Другие моряки отправились за попугаями и змеями. Ваню остался один. Тогда все обезьяны спустились с деревьев. Одна старая обезьяна, тяжело вздыхая, приковыляла к самой машине. Обезьянка пищала, как ребенок, протягивала сквозь прутья розовые лапки. Ваню стало жалко ее. Щелк! - он открыл дверцу. Розовая обезьянка выскочила, взобралась матери на спину. Все обезьяны обрадовались. Лапой за хвост, лапой за хвост - обезьяний мост перекинулся через реку. Мать маленькой обезьянки прошла по мосту. На другом берегу остановилась, с благодарностью посмотрела на Ваню.
- Где обезьянка? - крикнул Мичман.
В руках он держал две длинные черные змеи.
Вернулись и другие моряки с попугаями.
- Где обезьянка? - крикнул Султан.
- Где обезьянка? - завопили попугаи.
- Обезьянка... обезьянка... - смущенно начал объяснять Ваню.
- Что, испугался?
- Трус!
- Где обезьянка? - не унимались визгливые попугаи.
- Посадим его в клетку! Он будет за обезьянку! - перекричал всех Торпеда.
Тогда Капитан глянул на них, и все замолкли. Даже попугаи замолчали.
- Я бы тоже отворил дверцу клетки.
- Где обезьянка? - взвизгнул какой-то зеленый попугай. Лишь он один ничего не понял.
- Отпустите его! - приказал Капитан. - Если попугай глуп, он ничего не стоит...
Прррр! - рокотал двигатель корабля.
Мичман не был нигде. Он никак не мог себе ничего представить. Да ведь не так-то это легко - быть мотором и еще что-то себе представлять. Лишь когда Капитан сказал, что они прибыли на Остров Сокровищ. Мичман заглушил мотор и облизал губы, которые после долгого пути всегда сильно зудели. Ветер утих, но тут же полил дождь. Капли, крупные, словно монеты по одной стотинке *, по две, а иные как пятаки, - целое богатство падало с неба.
- Внимание, буря! - прокричал Капитан.
- Йес, буря! - развеселился Мичман и ткнул Ваню пальцем под лопатку. Вымокнем, как последние курицы.
- Не вымокнем, - гордо сказал Капитан. - Юнга, свет! Капитан развернул то самое "белое", что сразу заметил Ваню в каюте, лишь только ступил на борт.
- Эх-ха, парус!
Ребята раскинули его над каютой, закрепили, и стало как в домике. Дождь хлестал по-прежнему, - ну и пусть себе хлещет, пусть обмоет им босые ноги. Малыш уселся в середине, и до того это было здорово, до того тепло и уютно, что ему захотелось спать.
- Кто заговорил о бомбах? - поинтересовался наконец Капитан.
- Петька-Седой.
- Ладно!
- Этому Петьке надо разок всыпать как следует! А? Ваню вертел головой, поглядывая то на Мичмана, то на Капитана. Интересно: всыплют ли Седому?
- Спрячем доску в камышах.
Дождь шлепал по полотнищу. В лодке начала скапливаться вода, и Мичман принялся вычерпывать ее консервной банкой. Юнге хотелось сказать: "Найдут они доску, когда рак на горе свистнет", а вместо этого прошептал с замирающим сердцем:
- А если река прибудет?
- Как прибудет, так и убудет, - ответил Мичман.
---------
* Стоти'нка - самая мелкая разменная монета - 1/100 болгарского лева.
Однажды, это было в конце апреля, речка поднялась до гребня дамбы коричневая и стремительная. При впадении ее в Большую реку водоворот - даже смотреть страшно!
- Дождь пришел с равнины, а не от холмов. Это сказал Капитан! Глаза малыша загорелись, и он задал вопрос, давно не дававший ему покоя:
- А правда, что пираты курят?
- Какие пираты? Всамделишные? - спросил Капитан.
- Нет, наши.
- Не верю. Может, так, разок попробовали.
И Капитан как-то по-особому взглянул на Мичмана.
- А вот Лена мне говорила, что сама видела. Будто бы Цыган дал Ежу настоящие сигареты.
Мичман так стукнул банкой о борт лодки, что вода выплеснулась ему на ноги. Надо же, какой любопытный шкет!
- Эта Лена больно много знает...
- Лена неплохая девчонка. Просто злишься, что она нарисовала тебя в стенгазете. А то нет?
Мичман даже поперхнулся, во рту скопилось полно слюны. Что это он за нее заступается? "Неплохая девчонка, неплохая девчонка"... Он уж и языком себе помогал, чтобы сглотнуть, чтобы не сорвались с губ какие-нибудь обидные слова.
Что было труднее всего Мичману, так это сдерживаться. Поэтому с ним часто случались всякие истории. То он поколотит кого-нибудь, то его отлупят; и в обоих случаях ему потом попадало от строгого отца. А после взбучки отец, положив ему руку на плечо, заботливо наставлял:
- Прежде чем сказать что-нибудь обидное, сглотни десять раз. Сглотни, чтоб я видел!.. Вот так. А перед тем как замахнуться, еще десять раз.
- Да, а если он...
- Сглотни!.. Так. Ну, что "если он..."?
- А если он за это время удерет?
Вот каков он был, Мичман.
Сейчас-то он вовремя спохватился, сглотнул разок... Другой... Язык у него совсем пересох. Слюна бесследно исчезла. Капитан рассердится. Ах, эта Ленка, он... Мичман стал тут же думать о лимоне (это ему тоже советовал отец) удалось наскрести слюны всего на четыре глотка. А, будь что будет, пусть сердится!
- Что ты ее защищаешь, эту осу? Оса! Почему все ее дразнят осой?
Капитан молча ждал, когда тот немного поостынет. Мичман не был создан для монологов: если ему не отвечали, останавливался на полпути.
- Но почему? - Он спустил одну шину.
"Потому что оса!" - тут же ответил он сам себе. Капитан и Ваню подмигнули друг другу. Мичман снова принялся вычерпывать банкой воду.
- Капитан, а вы пробовали?
- Что?
- Ну, то, что пираты?
- Нет! - будто выстрелив, ответил испуганно Мичман. ("Если только увижу, что ты прикоснулся к сигарете, или услышу об этом - руку тебе отрублю!" сказал ему отец.) И, чтобы отбить у Юнги всякую охоту задавать вопросы, испытующе глянул на него: - А ты?
Ваню виновато потупился, улыбнулся таинственно:
- Я... Я их нюхал...
- Гляньте-ка на него! Он нюхал...
Все рассмеялись.
Мичман высунул наружу руку, повертел ладонью.
- Дождик кончился.
Капитан поднял голову.
- Звезды! Так я и думал - ни облачка.
Вспыхнул фонарик. Вереницей все трое пробежали по доске. Потом отправились прятать ее в камышах.
По дамбе зашагали в город. Эх-ха! Капитан шел впереди, за ним - Ваню, замыкающим - Мичман. Неоткуда было взяться змее. И не пришлось озираться с опаской возле ворот кирпичного завода: сторожевая собака принялась было лаять и скалить зубы, но стоило Мичману рявкнуть на нее: "Эй, ты, не гавкай!" - тут же отпрянула, словно ее дубинкой огрели.
3. АППЕНДИЦИТ-ЭТО С КАКОЙ СТОРОНЫ?
И моряки и пираты были из "опасного" шестого класса "В". Так назвал его преподаватель рисования, потому что здесь много болтали на его уроках. Разумеется, были у этого класса и другие "опасные" качества. Вот шестой "Б" почему-то называли "славным", а эти, из шестого "А", сами себе присвоили название "дружных". Класс "опасных" находился на первом этаже. И в этом крылась первая причина того, почему Мичмана изобразили в стенгазете "Оса", где главным редактором была Лена, главным художником - Лена и главным корреспондентом - Лена. Кроме нее, в редколлегию входили еще три девочки, и время от времени появлялись стихи Чичо Пея.
- Браво! - неизменно восхищался Мичман, так же неизменно хлопая поэта по спине. - И как это ты их скручиваешь, а?..
- Позор! - сказал ему Мичман, увидев свое изображение в стенгазете, и, конечно же, снова "погладил" его по спине.
Школа была новая. Окна в классах и коридорах - будто витрины магазина. Того и гляди, разобьешь какое-нибудь. Стены блестят что твое зеркало. Правда, "опасные" и "славные" малость подпортили его здесь и там. И "дружные" к этому тоже руку приложили, да-да, и "дружные", которые были изрядными подлизами, или, как это называли официально, примерными. Разумеется, никто ничего не ломал нарочно. Просто, как ни широки школьные коридоры, а все-таки тесные. Разогнался; скажем, кто-нибудь по блестящим плиткам, а тут другой, например, подставил ему ножку, невзначай, конечно. Ну, и первый летит вверх тормашками: бум-м-мс!..
А если это Султан, то таким сошедшим с рельсов вагоном можно стену проломить; все здание вздрагивает, как от землетрясения. Потом именно так Султана и нарисовали в стенгазете "Оса". Сверху написано: "Загадка", в середине - рисунок, а под ним - немудрящие стихи:
Если пузо в коридоре, Ноги где-то на заборе. Что это?
Стихи втайне сочинил Чичо Пей. И поместили их без подписи, даже без инициалов. Султан чуть не лопнул от смеха (в какой-то момент он и вправду задохнулся) и все спрашивал:
- Чья это штуковина, а?
Когда же ему растолковали, про кого стихи, посерьезнел и сказал, что это нечестно. Ну а что, честно? Он сел за парту. Над чем тут смеяться? Рисунок чепуховый, а уж стишки!..
Стихи имели успех.
- Браво, Пейчо! - хлопнул поэта Мичман (его-то не изобразили еще тогда в газете). - "Коридоре - заборе..." Как это ты придумываешь?
- Нет, это не я...
- Это не он, - сказали и Лена с Маргаритой (так было заранее договорено).
- Да, не я... - уныло повторял Пейчо, а в глубине души казнил себя за то, что не поставил под стихами хотя бы одно "П".
Султан со своей парты внимательно наблюдал за всеми - ничего, он припомнит еще тем, кто сейчас очень уж развеселился. Ну разве, ж это честно - он ведь не пробивал стены. И только так ли можно разрушить школу? Взять хотя бы тех, кто прыгает через парты. Обеими ногами, будто мешок с картошкой, - бам!.. А те, кто швыряется туго набитыми портфелями?
Вот какой народец учился в шестых классах. А уж как они вопили, как вопили!,.
На третьей парте первого ряда сидят Капитан с Мичманом. У окна. И это вторая причина, почему Мичмана изобразили в стенгазете. Во дворе школы есть водопроводная колонка, и между школьниками шло особое состязание: кто первым глотнет из нее воды после звонка. Мичман всегда лидировал. Только учитель за порог класса, Мичман, словно молния, через окно - гоп! Никто и увидеть его не успевал. Кроме Лены. Она так его и нарисовала - в виде молнии. Под молнией, правда, не гремели стихи, потому что Чичо Пей благоразумно предпочел не писать их. Он и подумать страшился, что бы тогда с ним стало.
На следующее после плавания к Саргассову морю утро Капитан как-то очень уж рассеянно поглядывал на Пирата. В школе Пират был тихим и скромным пареньком, всегда чистеньким и подтянутым. Он был силен и ловок, дьявольски ловок! Деревянные мечи и сабли пиратов - дело его рук. С боковыми канавками выдолбил их долотом. Рукоятки резные. На его, Пирата, мече - львенок. У Петьки-Седого - пантера, у Евлогия - петух (он так захотел, и с тех пор прилипло к нему прозвище). Это, конечно, совсем не значит, что Ежу Пират вырезал на рукоятке ежа. Кстати, удобно ли держать в руке меч с такой рукоятью? На улице Пират вел себя сдержанно. Со всеми взрослыми здоровался. Никому из них в голову не приходило, что этот воспитанный мальчик может любую рейку превратить в меч. А посмотрели бы вы на Пирата, какой он дома послушный: если нужно, всегда в магазин сбегает; заботится о братишке, меньшом Пиратике. Но стоит ему перемахнуть через рельсы узкоколейки, стоит увидеть дамбу, поросшую маргаритками и маками, высокое синее небо над ней...
- Эй, Стручок, ну чего ты по тропиночке вышагиваешь? Боишься запачкаться? Барышня-чистюля!
Поднимет свой меч со львенком на рукояти и становится старшим среди самых что ни на есть бывалых пиратов.
- Вперед, черные души! Я вам все грехи отпускаю!..
И "черные души" шлепают по грязи, рубятся до изнеможения.
"Что они там задумали? - спрашивает себя Капитан, краешком глаза следя за Пиратом.- Это ведь он небось?"
Петька-Седой, прозванный так из-за цвета своих волос, сидит сразу за Пиратом. Петька вытягивает ногу и толкает Пирата. Тот - нуль внимания. Только передвинулся так, чтобы Петьке больше не достать, и прилежно глядит перед собой. Седой привстал, парта его заскрипела. Пират чувствует на затылке Петькино дыхание. Окаменел. "Что этому Седому нужно? Только вожатую разозлит..."
- Пират, Капитан на тебя смотрит!
Вожатая заметила приподнявшегося, будто на задние лапки суслик, Петьку, нервно постучала карандашом по столу. "Эка невидаль, вот уставилась! - Седой плюхнулся на скамейку, принял невинный вид. - А вдруг моряки знают, вдруг предал нас кто-нибудь? Почему Капитан так смотрит? Может, подслушали..."
В классе тем временем продолжается сбор отряда. Вместе с весной и молодой травкой проклюнулись в классе и тройки, зачирикали вслед за прилетевшими птицами. Плачутся учителя на шестой "В". Действительно трудный класс, никакой дисциплины! И тогда старшая пионервожатая решила созвать тревожный сбор...
- Тихо там! Продолжай, Лена!
Кто хочет выступить? Лена. Кто сделает доклад? Лена. С кого следует брать пример? С Лены. Лена стоит возле учительского стола, повернулась к классу. Полненькая, с овальным лицом, умными глазами. Недовольна она этой своей ролью. Еще подумают, что она нарочно...
- Продолжай, Лена!
- В нашем отряде нет дружбы, никакого товарищества. Мальчики сами по себе, девочки тоже.
- Это верно, - сама того не ожидая, подала голос Маргарита.
Все мальчишки, все, кроме Капитана, глядят на нее насмешливо, строят рожи, пускаются на всякие циркачества. Петух размахивает рукой, будто кадилом. Лена смутилась. Вообще-то она могла бы сказать про Петуха вожатой, и тогда бы еще посмотрели, кто поп, а кто нет, но Лена не ябеда.
- А как дружно живут другие классы? Например, шестой "А". За весь год ни одной драки, ни единой! Ни у кого из них никаких прозвищ. А мы? Можно подумать, что у нас и имен-то нет. ("О-о, Петух переборщил с этим своим кадилом - ничего больше придумать не в силах, что ли?") Вместо Маргариты Зубрита...
Маргарита сидит на первой парте, носит очки и вообще круглая отличница. Некоторыми предметами она так увлечена, что выучивает еще не заданные уроки. У Маргариты-Зубриты на правой руке три пальца всегда подогнуты, а два сложены вместе, - в любой момент Зубрита готова поднять руку, вызваться отвечать.
- Вместо Пейчо - Чичо Пей.
Возмутительно! Рассмеялись все, даже девочки, а уж Чичо Пей так и заливается,
- Еж, Стручок...
У Ежа короткая стрижка, волосы, цвета соломы, как заколдованные - куда ни причеши, все равно торчат в разные стороны, словом, вылитый еж. А вот Стручок, ничем он не похож на стручок; никто и не помнит, когда и за что его так прозвали. Верно, обидное прозвище, и пираты (Стручок из их компании) смягчают его до "мистера Стручокинса" или кличут еще проще - "Струча". О других прозвищах известны целые истории. Стефчо, например, прозвали Торпеда, потому что... Впрочем, это очень длинная история.
- Султан...
Ну, этого ясно, за что так зовут, - слишком он толстый. Взгляд Лены миновал Капитана, Тот смотрит на нее, даже благодарно кивает.
- Мичман...
- Оса...
- Борис! Ты просто невыносим!..
Старшая пионервожатая еще очень молода и быстро вспыхивает. Мичман лениво поднимается с места и, опершись на парту, спокойно отвечает:
- Я ведь просто помогаю ей. Чтобы не пропустила какого-нибудь прозвища.
Все расшумелись. Вожатая застучала карандашом. Петька-Седой, воспользовавшись временным замешательством, спрашивает у Пирата шепотом.
- С какой стороны она лежит?
- С правой.
- Ладно! - Лена принимает вызов. - Оса. Хорошо ли это - называть меня так?
- Вообще-то... - Мичман делает нарочитую паузу, чтобы показать, что не совсем в этом убежден, - нехорошо.
- Разве не вместе решили мы выпускать эту газету? И не злиться! Так ведь было?
Девчонки, все до единой, повернулись к Мичману, с возмущением уставились на него. Мичман позабыл о всяких там глотках и совсем уж собрался сразить их ядовитым словцом, как вдруг в классе послышалось тонкое, великолепное:
- Зззз! Зззз!
- Кто жужжит? Кто там жужжит?
Вожатая решительно двинулась в ту сторону, откуда неслось жужжание. Все, кто сидел на первых партах, обернулись и уставились на тех, кто сидит за спиной; эти, в свою очередь, оглянулись на следующих, а те...
На последней парте сидит Чичо Пей. Он подмигивает всем сидящим впереди него. На щеках у него обозначились ямочки, они так и трепещут: точка, тире, точка, точка, тире - ну прямо азбука Морзе. Еж совсем замучил его, издавая звуки откуда-то из глуби живота, и он чувствует, что вот сейчас, сию минуту не удержится от смеха. Чичо Пея вообще очень нетрудно рассмешить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13