– Разве такое может быть?
– Еще как может быть.
– Да, теперь мне действительно становится страшно.
– Тогда рассказывайте, что вам известно.
– Я ничего говорить не буду.
– И не надо. Вот телеграмма ваших руководителей, принесли с телеграфа. Вот подписи вашего председателя Совета республики Авксентьева, председателя Комитета спасения Гоца, комиссара по армии Синани, члена ЦК партии эсеров Броуна. Вам зачитать?
– Не надо.
– А почему у вас у всех фамилии какие-то нерусские.
– Фамилии как фамилии, мы граждане России и ее патриоты.
– Это вы сможете объяснить Ивановым, Петровым, Сидоровым?
– Не Ивановы, Петровы и Сидоровы определяют судьбу России, а либеральные демократы-интеллигенты и либеральные капиталисты, выступающие за демократическое развитие нашего государства.
– Либерализм вас и погубит. Вернее, уже погубил. Вы еще вспомните себя и будете горько сожалеть, что история не имеет сослагательного наклонения. Идите.
Брудерера увели.
Г-йн закурил.
– Ну, как?
– Что, как?
– Твоя работа?
– Работа как работа.
– Ты прав, работа как работа. Запомни, что продолжительность твоей работы будет зависеть от длины твоего языка и вообще от наличия оного.
– Понял.
– Тогда пошли.
Глава 3
Петроградский ВРК.
За столом чернявый мужчина с зачесанными назад вьющимися волосами. Явно не русский, но по-русски говорит хорошо, правильно, четко выговаривая все слова.
– Докладывайте.
– Раскрыт заговор правых эсеров. Особой опасности не представляет. Превентивные аресты произведены. Блокированы военные училища. Были небольшие перестрелки. Набралось не более трех рот юнкеров. Почти все уничтожены.
– Что надо сделать, чтобы подобные выступления не повторялись?
– Первое - усилить агентурную работы, чтобы в зародыше подавлять подобные выступления. Второе - руководителям ВРК и руководителям российской социал-демократической партии большевиков иметь в большинстве своем русские фамилии, чтобы не отвращать от себя многих сочувствующих. Третье - все документы по мятежу сложить в особую папку и позже провести показательный процесс над политическими противниками. А сейчас не давать большой огласки делу, на что в основном и рассчитывали руководители мятежа.
– Предложения дельные. Кстати, и вы смените фамилию, сделайте ее покороче, что-ли, и не слишком звучащей. Например, Г-ов. Как?
– Хорошо, Иосиф Виссарионович.
– Не надо. Не люблю по имени-отчеству, так и кажется, что я родился в библейские времена и имею отношение к изменению мира по идеологическому признаку. Зови меня просто - товарищ Ст.
– Понял, товарищ Ст.
– А это кто?
– Мальчик.
– Хороший?
– Хороший.
– Смотри, мы все когда-то были мальчиками.
– Я это помню.
– А сейчас займитесь Учредительным собранием. Надо, чтобы оно совершенно естественным образом не состоялось. Если не ошибаюсь, оно созывается 28 ноября. Мы со своей стороны разрешим проведение собрание, но чтобы на нем присутствовало не менее 400 членов собрания. Количество участников - это уже ваше дело.
– Понял.
Следующие несколько дней я переписывал пометки из записной книжки на листы тетрадной бумаги.
В к5вартиру на Литейной приходили разные люди. Один раз в два часа. Некоторые люди сидели десять-пятнадцать минут и исчезали. Другие сидели по часу и более, но тех под благовидным предлогом выпроваживали минут за пятнадцать до исхода второго часа. Из квартиры нельзя было выйти, потому что все часы были расписаны. Я встречал людей у подъезда, сверяясь с данными мне приметами и наблюдая за тем, чтобы за приходящими людьми не было наблюдения. Чьего? Не известно. Возможно, тех людей, которые противостоят нам. А кому нам? Тоже не знаю. Я знаю господина Г-ова, записываю и не лезу с глупыми расспросами. Меньше знаешь - крепче спишь, - всегда шутил мой хозяин. Да и у меня не было интереса вести расспросы. Что нужно, то скажут. Жалование платят. Не по ведомости, но хорошее. И продукты я получаю неплохие. Родители довольны.
– Как называется эта квартира?
– Это конспиративная квартира. Слышал, что ее в определенных кругах называют «кукушкой». Я думаю, что это последний вопрос, который ты задаешь. Другие вопросы могут сильно повредить тебе и твоей семье. Ты и так много знаешь. Такие как ты безнаказанно из дела не выходят. Заруби себе это на носу.
– Зарубил.
– Сейчас бери бумагу, садись и пиши:
В Военно-революционный комитет
Товарищу Ст.
Лично.
Контрреволюционными элементами готовится проведение массовых демонстраций против правительства и привлечение на сторону демонстрантов представителей войсковых частей, расквартированных в Петрограде. Особую активность проявляет правое крыло партии социалистов-революционеров, частности В.М. Чернов, представитель ЦК партии кадетов Ф.И Родичев, монархист В.В. Шульгин, министры бывшего Временного правительства С.Н. Прокопович и П.Н. Малянтович. Активистами вышеперечисленных политических сил создан «Союз защиты Учредительного собрания». Председателем избран эсэр В.Н. Филипповский.
По информации с мест, ожидается приезд не более ста пятидесяти членов Учредительного собрания от губерний. Представители Царства Польского, Великого княжества Финляндского, Курляндской, Лифляндской и Эстляндской губерний Прибалтийского края на собрание не собираются. Под вопросом прибытие и сибирских представителей в связи с нерегулярностью движения транспорта.
В связи с возможным отсутствием кворума Учредительного собрания 28 ноября 1917 года собрание целесообразно перенести на начало 1918 года.
Г-ов.
– Написал?
– Да.
– Пишешь достаточно грамотно и почерк красивый. Смотри, если кто-то будет приказывать что-то написать для них, ты должен делать это только с моего личного приказания. Кто бы это ни был. Ты меня понял?
Понял.
– Бери Следующий лист и пиши:
Товарищу Ст.
Строго секретно.
Лично.
Секретный сотрудник «Штырь» вступил в прямой контакт с работниками французской военной миссии в Росс Лораном и Вокье. Обсуждался главный вопрос: возможность похищения чемодана Фюрстенберга-Ганецкого во время поездки за границу или возвращения из-за границы.
Целесообразно информацию «Штыря» легализовать для компрометации сотрудников иностранных военных миссий.
Г-ов.
– Написал?
– Написал.
– Забудь.
– Забыл.
Легализовали информацию позже, когда шел суд над партией правых эсэров.
Глава 4
Постепенно становлюсь молчаливым и нелюдимым. Каждому знакомому нужно отвечать, кто ты и чем занимаешься. Чем я занимаюсь, никому знать не положено.
В разгаре гражданская война. Мир разделился на две части. Первая часть - красные белые. Это меньшая часть. Вторая часть - те, кому все по барабану. Этих во сто крат больше. Этим нужен мир и спокойная жизнь. Работа у себя на предприятии, торговля в лавка, учеба в школе и в гимназии, литературные вечера, балы и спектакли в театрах, визиты по четвергам, посиделки с девками и парнями. Эти не хотели ни воевать, ни ходить с флагами по улицам. Но они и не противились воюющим и митингующим.
Спросил Г-ова:
– Почему большевиков все ненавидят?
– Тебе это очень нужно знать?
– Не очень, но не хочется быть слепым.
– Тогда снимай темные очки. Большевиков ненавидят потому, что они изменили привычный уклад жизни. Это пытались сделать Емельян Пугачев и Стенька Разин. У них не получилось, потому что в России были решительные правители и дворянство. Армия им подчинялась беспрекословно. А в итоге Разина и Пугачева властям выдала казацкая старшина, получившая привилегии от правительства. Что будет, если в молоко налить простой воды?
– Вода, разбавленная молоком.
– Правильно. В России так и получилось. В учебу пошли разночинцы, которые за труды свои отмечались высокими орденами, дающими право на дворянство. Если бы они были бы такими же как офицеры, вышедшие из солдат, возьмите литературный пример капитана Миронова, не пожелавшего присягнуть Пугачеву, то никакая сила не смогла бы совершить то, что случилось в России. Большевики всколыхнули самую темную часть общества. Причем всколыхнули ее представители дворянства, как высшего, так и вышедшего из низов. Пепел Клааса стучал им в сердце. Ах, мы будем служить народу против царских сатрапов. Мы будем стрелять и в генералов, и в полицмейстеров, будем лить кислоту в лицо городовым и вы с нами ничего не сделаете. И не сделали. А большевики сейчас занимаются тем, что должен был делать интеллигентный и мягкотелый царь и его министры. Почему большевики выпрыгивали из штанов, пытаясь убить Петра Аркадьевича Столыпина? Да потому что года через три крестьяне с вилами, а рабочие с совковыми лопатами ловили бы большевистских агитаторов и на тачках свозили на свалку истории. Как все ругали Столыпина? А сейчас кто ругает большевиков? Почти все, но втихомолку и поодиночке, потому что в любой компании может быть наш человек, который нам расскажет, что и как. Даже Временное правительство могло бы обойтись без большого террора. Но ему хотелось править вместо царя. Сейчас пожинает плоды своего бездействия. Лишение дворянских привилегий всех родственников революционствующих отпрысков увеличило бы грамотную прослойку обывателей России и уменьшило бы количество революционеров - их бы своими руками удавили эти родственники. Брат цареубийцы Александра Ульянова не смог бы из мещанского сословия поступить в университет, он бы стал изгоем, этаким Челкашом в дырявых штанах. Чужой среди дворянского сословия и чужой среди простонародья. Все, спел песенку, сиди на шестке и не кукарекай. Вот этим сейчас и занимаются большевики. И они победят, и будут властвовать до тех пор, пока вожжи не отпустят, а как только отпустят, вот тогда и слетится прятавшееся по лесам и рядившееся в соловьев воронье, чтобы поклевать тухлятинки, отомстить за все годы вороньего существования. Ну, понял что-нибудь?
– Все понял.
– Ты понятливый мальчик и стремишься на мое место.
– Нет, нет, что вы!
– Не надо. Я тоже из мальчиков и был таким же, как и ты. Все выспрашивал учителя, а потом из-за его спины голос подал, соловьем запел и понравился. Стал учителем и тебя в мальчики взял.
– Учитель на вас сильно обиделся?
– Нет, потому что и он так же стал учителем из мальчиков. Судьба всех мальчиков быть учителями. Кому-то раньше, кому-то позже.
– А без учителей нельзя?
– Нельзя. Иначе подлость возьмет верх и установит свою династию и учителя этой династии будут следить за тем, чтобы добро не бросало свои семена повсюду.
– А вы учитель подлости или добра?
– Правду говорят, что ученики превзойдут своих учителей. Я пока учитель подлости. Но затем подлость будет сама перерастать в добро и все учителя подлости будут учителями добра. Каторжники станут дворянами и вельможами. Наденут мундиры и займут троны в губерниях. Вельможи возглавят воровские шайки и профсоюзы нищих. И всем эти будут руководить большевики. Они будут священниками и будут сеять доброе и разумное. И учителям придется лавировать между ними, каждый раз сверяясь с новой библией, добро ли сделанное добро, может быть, это просто завуалированное зло. Большевики создадут такое общество, что даже тогда, когда их прогонят, ничего собственно и не изменится. На место большевиков придут другие, на кабинетах вельмож поменяют таблички и все пойдет свои чередом. Откуда я это знаю? Я это чувствую. И ты должен научиться чувствовать.
– Но я чувствую. Я могут определить, где жарко, а где холодно. Я чувствую любовь и ненависть.
– Этого мало. Это самые примитивные чувства. Скажи еще, что ты чувствуешь, где сладко, а где горько. Ты должен чувствовать биение истории и чувствовать, по какой дороге она пойдет, чтобы встречать ее с хлебом и солью, потому что эта дорога подсказана тобой, а не тащиться вслед за историей.
– Историю невозможно чувствовать, учитель.
– Не называй меня учитель. Вообще никак не называй. И перестань вызывать у меня симпатию. Твое дело писать и прятать написанное. Но если ты хочешь стать учителем, то это дело пяти минут. Донеси на меня. Сейчас как раз время. Из старых учителей остался один я.
– Что вы? Я на вас никогда не донесу.
– Не зарекайся. Иуда тоже не хотел доносить на Христа, но так было нужно Богу. И Иуда пожертвовал своим добрым именем, чтобы слава Иисуса жила в веках, а его имя было символом подлости. Я тебе скажу, когда на меня нужно будет доносить, потому что тогда донесут на тебя, а меня уберут за то, что я не разглядел твоей сущности. Я тебе не зря говорил о том, что иногда зло делается и во имя добра.
– Мне страшно слышать все это. Неужели и меня ждет ваша судьба?
– Тебя ждет твоя судьба. Если ты не будешь сидеть сложа руки, то она будет руководить тобой, а не ты будешь руководить ею.
– А разве судьбой можно руководить?
– Можно. Смотри на меня и научишься. Завтра пойдем на собрание учителей. Будешь сидеть среди мальчиков. Ни с кем не здоровайся, если даже вы раньше были знакомы, ни с кем не разговаривай, не записывай ничего, запоминай, не показывай эмоций и не аплодируй. Умри.
– Умер.
Глава 5
Собрание учителей проходило в зале театра. На входе революционные моряки с винтовками, обмотанные как мексиканцы пулеметными лентами, проверяли билеты. Красноармейцы с повязками проверяли билеты при входе в зрительный зал:
– Пожалуйте, партер, место пятое, третий ряд. Вот ваша папочка.
Ноги утопали в толстом красном ковре. До приватизации театра и его имущества еще не дошло. Мой учитель сидел в партере, а я на полутемном балконе в окружении безликих личностей неопределенного возраста, роста и вида.
Центральная люстра переливалась бриллиантовым блеском хрусталя, легонько позвякивая в такт вдохам и выдохам сидевших и ходивших по залу людей. Золотая лепнина сияла, превращая в волшебную сказку все происходящее.
Раздался первый звонок. Затем второй звонок. С началом третьего звонка свет люстры уменьшился до света маленьких хрусталиков, ее составляющих, а занавес медленно раздвинулся. На сцене стоял длинный стол, покрытый красным бархатом, как бы являющимся продолжением занавеса. Спектакль начался.
– Товарищи! - громкие и продолжительные аплодисменты.
– Дорогие товарищи! - зал начал аплодировать стоя.
Человек в черной кожаной куртке и такой же кожаной фуражке, похожий на водителя шикарного автомобиля «Ролл-Ройсс», призывно поднял руку, требуя тишины. Аплодисменты не прекращались. Только после того, как были подняты обе руки, аплодисменты начали стихать.
– Дорогие товарищи! Вторая Всероссийская учительская конференция объявляется открытой! - бурные и продолжительные аплодисменты.
– Для начала работы конференции нам нужно избрать рабочий президиум. Слово для предложений по избранию президиума предоставляется учителю Н. из города Пензы.
На сцену вышел коренастый мужичок в косоворотке, подпоясанной офицерским ремнем с портупеей и огромной кожаной кобурой «парабеллума» на правой стороне. В руке он держал несколько листов бумаги, которыми потряс в воздухе.
– Товарищи, - сказал председательствующий, - список тридцати кандидатов в рабочий президиум есть в ваших папочках. Есть ли необходимость его зачитывать?
– Нет - загудело в зале.
– У кого есть мнения против указанных товарищей?
– Нет - загудел зал.
– Как будем голосовать, поименно или списком?
– Списком - пробасил зал.
– Принято, списком. Кто за указанных товарищей - прошу поднять руки.
Лес рук.
– Против? Нет. Воздержавшиеся? Нет. Прошу избранных товарищей занять места в президиуме. Пока рассаживаются, есть предложение избрать почетный президиум в составе Центрального комитета Российской социал-демократической партии большевиков во главе с товарищем Л (У). Кто за - прошу голосовать.
Лес рук, аплодисменты.
Обсудили повестку дня, регламент, состав мандатной комиссии.
– Товарищи, перед началом конференции есть предложение спеть наш гимн.
Зал загремел:
Вставай, проклятьем заклейменный
Весь мир голодных и рабов,
Кипит наш разум возмущенный
И каждый в бой идти готов.
Пели долго и вдохновенно. Каждый готов был взять винтовку или достать из кобуры «наган» или «маузер» беспощадно стрелять по врагам революции.
Сели. Возбужденные. Готовые к приему любой информации, как неоспоримой истины.
– Слово предоставляется товарищу Л (У)!
Аплодисменты стоя.
– Гаспада!
Зал стих.
– Я не ошибся, именно - ГАСПАДА! Вы сейчас господа положения и господа нашей новой России. Время старых господ прошло и в России один господин - пролетариат и его передовая часть - учителя! Ура, товарищи!
– Ура!. Ура!! Ура!!!
– А сейчас вернемся к текущему моменту. Социалистическое Отечество в опасности! На наше предложение о мире немцы ответили наступлением по всему фронту с целью уничтожить первое в мире государство рабочих и крестьян. Мы должны уничтожать все ценное имущество, включая и продовольствие, чтобы оно не попало врагу.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги 'Учитель'


1 2 3