Ведь, скорее всего, Пол Харлоу вряд ли обратит на нее внимание второй раз за вечер, не говоря уж о том, что ему глубоко наплевать, во что она будет одета. И все же Люси, придирчиво проинспектировав свой гардероб, остановила свой выбор на длинной серой юбке и фиолетовой шифоновой блузке с высоким воротом и длинными широкими рукавами.
Все уже собрались в музыкальной комнате, когда она, наконец, сошла вниз. И хотя Люси упорно старалась не смотреть в сторону Пола Харлоу, она чувствовала, что он внимательно разглядывает ее.
Синди бросилась к ней через всю комнату:
– Иди скорей, посмотри, какую прелесть привез мне Пол!
Люси послушно подошла к дивану, втайне дивясь случившейся с Синди перемене. Что стало тому причиной? Подарок – проявление отличного чувства юмора брата – или результат ее разговора с Мюрреем, о котором она рассказала, когда Синди заглянула к ней ненадолго перед ужином? Что бы это ни было, Синди была беззаботна, как птичка.
Стараясь отогнать мрачные мысли, Люси принялась рассматривать изящное кимоно, которое Пол привез сестре в подарок.
– Какое красивое! – воскликнула она.
Синди решила тут же примерить обновку, и Пол подошел к ней, чтобы показать, как правильно завязывать широкий пояс. Люси наблюдала за ловкими движениями его изящных рук и удивлялась, как ловко он справляется со сложными складками тяжелого шелка. Он поднял глаза и увидел, что она смотрит на него. Что-то в его взгляде заставило ее поспешно отвернуться и начать рассматривать великолепный альбом с выполненными от руки изображениями букетов, который он привез в подарок тете Беатрис.
– Трудно поверить, что изысканная красота уживается с крайней жестокостью. – Невозмутимый голос Пола Харлоу заставил ее снова повернуться к нему, и она взглянула в его глаза, в который раз поражаясь, как точно ему удается угадывать ее мысли.
– Возможно, они слишком совершенны и слишком послушны, – ответила она. – И дают выход своим эмоциям таким вот образом.
– Интересная теория, – вежливо признал он. – Я полагаю, что вы не относите себя к поклонникам японского искусства?
– Оно слишком холодно для меня, – ответила она.
– Значит, вы предпочитаете что-то более теплое. Может быть, это? – Быстрым движением он поднял с кресла большую коробку и протянул ей.
Люси неохотно взяла ее в руки и стала неловкими пальцами развязывать тесьму. Справившись, наконец, с тугим бантом, она откинула крышку и развернула папиросную бумагу, в которую было упаковано длинное кашемировое пальто, мягкое как шелк, теплое как мех, легкое как пух.
– Ох! – выдохнула она и прижалась лицом к мягкой ткани.
– Вы не примерите? – спросил он.
– Вы хотите сказать, что это мне?
– Конечно.
– Но… но я не могу его принять.
– Вы не можете быть настолько неблагодарны, чтобы отказаться. – Он решительно накинул пальто ей на плечи, одной рукой приподняв ее волосы над воротником, и она вздрогнула, почувствовав его прикосновение.
– У меня никогда не было такой чудесной вещи! Но это слишком дорого для меня. Если бы вы привезли мне книгу или даже кимоно, я бы…
– Такие пустяки годятся для моей сестры или тетки, у которых уже и так есть все, что душе угодно. А вам мне хотелось привезти что-нибудь полезное и одновременно красивое.
– Но я не могу взять его, – сказала она твердо. – Это слишком щедрый подарок.
– Давайте больше не будем спорить. Пальто ваше. Делайте с ним что хотите.
Он произнес последние слова таким скучным тоном, что она покраснела и, чувствуя себя, страшно неуклюжей, выскользнула из пальто и отнесла его к себе комнату.
К ее облегчению, в этот вечер она не оставалась больше с Полом наедине, поскольку сразу после ужина он пожаловался на усталость и ушел спать. В субботу он целый день провел со своим управляющим, а к ужину съехались местные землевладельцы. Люси была рада этой временной передышке, хотя понимала, что ей все равно не избежать разговора с ним. Кроме того, она опасалась, что Мюррей, устав ждать, возьмет дело в свои руки. «Я поговорю с ним завтра, – пообещала она себе, – даже если для этого мне придется назначить ему свидание!»
После того как подали кофе, Пол предложил гостям сыграть в рулетку и, пока слуги занимались необходимыми приготовлениями, подошел к Люси.
– Надеюсь, вам нравится эта игра? – поинтересовался он.
Она посмотрела на квадратики с числами, нарисованные на зеленом сукне, и ответила:
– Я никогда прежде не играла.
– Я вас научу.
– Мне, наверное, лучше сначала посмотреть.
– Лучший способ научиться – это сыграть.
Пока она раздумывала, как поступить, он занял свое место во главе стола.
– Делайте ставки, господа, – объявил он. – Ставка в шесть пенсов вас устроит?
По удивленным взглядам присутствующих Люси догадалась, что такая ставка не была в Чартерсе обычным делом, и инстинктивно поняла, что он сделал это ради нее. Что за удивительный человек! Холодный, высокомерный и одновременно такой чуткий.
Он сделал ей знак сесть рядом, и она неловко опустилась на соседний стул. Правила оказались просты, и она быстро освоила их. Вскоре девушка уже вовсю наслаждалась игрой. Правда, она все еще смущалась в его присутствии и время от времени ловила себя на том, что смотрит на него, а не на вращающееся колесо, зачарованная тем, с какой тщательностью он делает ставки. Глядя на него, можно было подумать, что игра идет на шестьдесят фунтов, а не на какие-то жалкие шесть пенсов. Она почувствовала, как улыбка кривит ей губы, и прикрыла рот рукой.
Видимо, сделала она это недостаточно быстро, так как он заметил, что она улыбается.
– Что вас так забавляет?
– Вы. – Она показала на его руку, занесенную над красным полем. – Вы играете так, будто эти фишки действительно чего-то стоят.
– Я играю, чтобы выиграть, а ставки не имеют значения. Игра – вот что важно.
– Вам нравится выигрывать? – спросила она.
– Я должен выигрывать. – Он говорил тихо, но с таким напряжением, что по спине у нее пробежал холодок, хотя в комнате было довольно тепло.
– Но что случится, если вы проиграете?
– Я никогда не упускаю то, что хочу.
– И женщину тоже? – спросила она, слишком поздно вспомнив о том, что рассказывал Барри про его неудачный роман.
– Женщину я однажды потерял, – последовал невозмутимый ответ, – но это была моя собственная ошибка. Я позволил эмоциям возобладать над разумом.
Эти слова напомнили ей о Мюррее, и снова она поежилась, более, чем когда-либо, осознавая, какую опасную игру затеял молодой художник, решившись бросить вызов Полу Харлоу. Как же осторожно должна она действовать, если хочет, чтобы ее вмешательство не принесло вреда вместо пользы.
Размышляя подобным образом, она позволила выходным идти своим чередом, не избегая намеренно хозяина дома, но и не ища с ним встречи.
В воскресенье сразу после обеда Харлоу уехал осматривать поместье; Синди объявила о своем намерении посетить жену одного из арендаторов, которая только что вернулась из больницы после родов, а тетя Беатрис отправилась к себе отдохнуть перед ужином.
В другое время Люси присоединилась бы к Синди, но накануне она поздно легла и теперь чувствовала себя усталой. Так что она осталась дома и устроилась в библиотеке, читая газеты и просматривая заинтересовавшие ее книги. В камине, как обычно, горел огонь.
Тепло от камина в сочетании с выпитым за обедом бокалом вина навеяло дремоту, и Люси, прикрыв глаза, погрузилась в волшебное забытье где-то между явью и сном.
Звук открывающейся двери потревожил ее, она подскочила и увидела перед собой Пола Харлоу. Заметив, что юбка задралась слишком высоко, она смущенно поправила ее и поднялась. Сердце ее бешено колотилось в груди, а руки дрожали так заметно, что ей оставалось лишь надеяться, что он этого не заметит.
– Здравствуйте, – пробормотала она. – Ну, как прошел день… удачно?
Банальность вопроса была настолько очевидной, что они оба улыбнулись.
– Да, – ответил он, – а погода была ужасной!
Он подошел ближе, и она увидела, что он выглядит даже более усталым, чем в день приезда. Охватившее ее желание – внезапное и необъяснимое – разгладить прорезавшие его лоб морщины, дотронуться до его губ было таким сильным, что она поспешно сделала шаг назад. При этом она наступила на каминную решетку и непременно упала бы, если бы он не подхватил ее. Его рука была такой надежной, что она позволила себе опереться на нее.
– Вы дрожите, – заметил он. – Это от страсти или от нервов?
– От нервов. Вы напугали меня до смерти!
Он улыбнулся:
– Ваши ответы всегда непредсказуемы. Обычно я наперед знаю все, что может сказать женщина.
– Как это, наверное, скучно!
Он пожал плечами и взял одну из книг, которые она отобрала для чтения.
– Джон Донн. Это ваш любимый поэт? Разговор о поэзии помог Люси вновь обрести утраченное достоинство.
– Мне скорее нравится то, как он пишет, чем то, что он пишет.
– Вы не разделяете его мнение о женщинах?
– Определенно нет. Оно слишком цинично. Большинство женщин вовсе не такие бессердечные лгуньи и предательницы, какими он их описывает.
– Но так он их видит. – Пол скривил губы. – И так их вижу я.
– Если это правда, мне жаль вас.
Слова сорвались у нее с языка прежде, чем она смогла их удержать, но он не обиделся, а лишь холодно произнес:
– Говоря это, я не имел в виду вас, мисс Гренджер.
– Возможно, вам стоило бы, – ответила она.
– Что вы хотите этим сказать? Я считаю вас единственной женщиной, которая могла бы опровергнуть мнение Донна.
Люси облизнула внезапно пересохшие губы. Это был совсем не подходящий момент для того, чтобы начать деликатный разговор о Мюррее Филлипсе. Но, к своему удивлению, она вдруг поняла, что уже торопливо рассказывает Полу всю историю, начиная со своей первой встречи с художником и заканчивая решением не препятствовать Синди видеться с ним.
Пол Харлоу выслушал ее, не проронив ни слова. Его лицо оставалось совершенно бесстрастным, пока она мямлила и заикалась.
Когда он, наконец, заговорил, его голос был полон ледяного презрения:
– Хорошенькая история, мисс Гренджер. Моя сестра нарушает свое обещание, а вы ее поощряете и всячески способствуете.
– Я делала то, что, по-моему мнению, было хорошо для Синди.
– Кто вы такая, чтобы судить об этом?
– Я должна была принять решение. Мне казалось, что вы мне доверяете.
– Это вовсе не вопрос доверия, по крайней мере как вы его понимаете. Я объяснил вам, чего хочу от вас и почему прошу приехать, а вы, похоже, сделали все с точностью до наоборот.
– Да поймите вы, у меня не было выбора, – взмолилась она. – Неужели не ясно?
Он подошел к камину и стал пристально смотреть на огонь.
– На самом деле я вас не виню. Это все Синди. Она дала мне обещание и…
– Вы вырвали его у нее. А это совсем другое дело.
Он замолчал, а потом кивнул, соглашаясь:
– Вы считаете, я слишком многого требую от людей?
– Да, считаю. В любом случае Синди не нарушала своего слова. Она не ходила к Мюррею. Он сам пришел к ней.
– И это в последний раз. Мне это не доставит удовольствия, но я намерен поместить ее под опеку суда. Если Филлипс не перестанет с ней встречаться, то окажется в тюрьме.
– А когда он оттуда выйдет, первое, что сделает Синди, – убежит с ним за границу, куда-нибудь, где английские законы их не достанут. Разве вы не понимаете, что, причинив вред Мюррею, вы только настроите Синди против себя и бросите ее в его объятия.
– Да он и так может вить из нее веревки.
– Пока нет. Но будет, если вы не станете действовать осторожно.
– Может, вы мне скажете, что делать?
– Скажу. – Она поглубже вздохнула. – Вы можете попросить меня уйти, но, умоляю вас, сперва выслушайте.
Он уселся в кресло напротив нее. Никогда она не видела его таким бледным.
– Полагаю, вы тоже пали жертвой обаяния Филлипса?
– Меня не интересует Мюррей. Я беспокоюсь о Синди. Вы не можете помешать ей любить его, и какие бы шаги вы ни предприняли, они все равно поженятся, если захотят. Но если Мюррей действительно такой негодяй, как вы думаете, то единственный способ заставить Синди это понять – позволить ей видеться с ним как можно больше.
Пол долго молчал, а когда заговорил, в его голосе не было и следа былой холодности.
– Вам следовало бы стать дипломатом, мисс Гренджер.
Она затаила дыхание.
– Значит, вы сделаете, как я прошу?
– Я попытаюсь. Мои методы не сработали, попробуем сделать по-вашему.
– Я так рада, – сказала она с облегчением.
– Тому, что я пошел навстречу Синди, или тому, что уступил вам?
– И тому и другому, – рассмеялась она. – Благодарю вас, мистер Харлоу.
– Вы можете звать меня Пол. Тогда я смогу называть вас Люси.
Покраснев до корней волос, она поднялась. Как непривычно звучало ее имя в его устах, и с какой неожиданной нежностью он его произнес.
– Куда вы? – услышала она его вопрос. Теперь, когда она встала с кресла, ей нужно было срочно придумать, куда же она идет.
– В свою комнату. Я… э-э-э… мне надо сходить за носовым платком.
Люси повернулась и направилась к двери, затылком ощущая, как он пристально смотрит ей вслед. Несколько метров, отделяющие ее от порога, показались ей бесконечными. Она уже взялась за ручку двери, когда он снова заговорил:
– Постарайтесь не задерживаться там надолго. Терпеть не могу пить чай в одиночестве.
Она осмелилась взглянуть на него, на расстоянии чувствуя себя гораздо более уверенно.
– Как-то с трудом могу себе представить, что вас волнует, есть кто-то рядом с вами или нет.
– Как вы чудовищно заблуждаетесь! Ну да, ведь вы еще меня плохо знаете, не так ли?
– Я совсем вас не знаю.
– Мне придется это исправить, Люси. – Он вскинул светлую бровь. – Если вы не возражаете.
Она вцепилась в дверь. Если он дразнит ее, она не доставит ему такого удовольствия.
– Я не возражаю, – ответила она кротко. – А сейчас, если вы не против, я пойду возьму платок и сразу же вернусь… Пол.
Глава 6
Люси даже не верилось, что ситуация, еще вчера казавшаяся абсолютно тупиковой, так легко и просто разрешилась сама собой. Согласившись последовать ее совету, Пол стал относиться к юному художнику так, будто тот был для Синди подходящим кавалером. И не прошло и дня, как Мюррей вновь переступил порог Чартерса.
В первую неделю после своего возвращения в Англию Пол провел в своем имении только уик-энд, но потом стал приезжать каждый вечер. Люси не придавала этому факту особого значения, пока однажды тетя Беатрис невольно не дала понять, что прежде это не входило в привычки ее племянника.
– Тебе не тяжело каждый день ездить так далеко? – спросила она как-то за ужином спустя недели три после возвращения Пола из Японии.
– Пустяки, – ответил тот беззаботно. – Зато у меня появилось время просмотреть почту.
– Ты так изменился! – заметила Синди. – Раньше ты жаловался, что тебе приходится приезжать сюда по выходным.
– То было в юности. – Легкая улыбка приподняла уголки его губ. – Теперь я стал старше и мудрее и научился ценить комфорт.
– Можно подумать, ты когда-нибудь отказывал себе в комфорте, – откликнулась его сестра и улыбнулась Люси: – Ты можешь себе представить, чтобы Пол пожертвовал своим удобством?
Люси смутилась. Сказать правду она не могла, боясь показаться невежливой, а ложь была бы слишком очевидна.
– Разве ты не видишь, что своим вопросом поставила Люси в неудобное положение? – лукаво заметил Пол.
– С чего бы ей смущаться? – удивилась Синди. – Любой, кто видел тебя хоть однажды, знает, что ты не тот человек, который будет терпеть малейшие неудобства. Окажись ты хоть в Сахаре, ты и там выйдешь к ужину в смокинге, а на столе будет стоять бутылка с ледяной водой.
Пол расхохотался, и Люси в очередной раз подивилась, каким он может быть, когда ему удается сбросить напряжение. Казалось, что перед ней теперь совсем другой человек, молодой, избавившийся от всех проблем.
После ужина они перешли в музыкальную комнату выпить кофе. Пол, сославшись на то, что ему надо работать, взял свою чашку и направился в библиотеку.
– Чего ради стоило ехать домой? – спросила Синди, когда он был уже у дверей. – Если ты, едва встав из-за стола, собираешься исчезнуть, то мог бы с таким же успехом остаться в Лондоне.
– Я же не навсегда исчезаю.
По тому, каким терпеливым тоном был дан ответ, Люси поняла, что Пола ужасно раздражают настойчивые разговоры сестры по поводу его ежевечерних приездов в Чартерс.
– Но мне нужно просмотреть кое-какие бумаги, а я не могу заниматься этим при посторонних. – Он открыл дверь и уже было вышел за порог, но остановился и вновь заглянул в комнату. – Люси, не могли бы вы присоединиться ко мне в библиотеке через час, если, конечно, вы не очень устали?
Это приглашение так удивило Люси, что она не нашлась что ответить.
– Так что? – поинтересовался он. – Вы придете?
– Да, – хрипло выдавила она. – Конечно.
Весь следующий час она терялась в догадках, зачем ему понадобилось видеть ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20