это копии официальных документов.
- Он заплатил кому-нибудь за них.
- Но он не был в Германии с тридцать четвертого года.
- Он мог нанять сообщника.
- Кого?
- Не знаю.
- Но вы должны знать. Я понимаю, вам хочется свалить вину на других, но в вашей истории должен быть хоть какой-то смысл.
- Я же все объясняю, а вы меня сбиваете. Мне очень трудно. Я стараюсь быть честной, а мне все равно не верят. Вы уже убеждены в моей виновности. Но все это только видимость, а правда на моей стороне.
- Зачем вы перевозили труп мужа?
- Я уже отвечала на ваш вопрос. Чтобы Корф успел зарегистрировать завещание.
- Но его не было...
- Я об этом не знала. Так посоветовал мне Корф.
- А вы не пытались купить его молчание?
- Конечно нет, ведь вся идея принадлежит ему.
- Вы уверены?
- Сколько раз мне повторять одно и тоже, чтобы вы поверили?
- Значит, вы утверждаете, вашего мужа убил ваш отец?
- Он мне не отец.
- Отвечайте на мой вопрос.
- Да. Именно он убил его и подстроил так, чтобы меня обвинили в убийстве. Если меня казнят, он станет моим наследником.
- Нет, если он удочерил вас.
- Но вы же сами сказали, что он выдает себя за отца настоящего.
- Согласен. Так он нанял вас на роль жертвы, которая ответит за его преступление, и станет вашим наследником?
- Вот именно. Наконец-то вы меня поняли. Именно это я и хотела сказать. Теперь вы все знаете.
- Но что, если вас не приговорят к смерти?
- Что вы имеете в виду?
- Вы молоды и красивы. Присяжные могут сжалиться над вами и приговорить к пожизненному заключению, а после апелляции срок даже сократят.
- Ну и что?
- Именно об этом я вас спрашиваю. Зачем ему убивать вашего мужа?
- Но он был уверен, что меня приговорят к смерти.
- Возможность - слишком зыбкая основа для такого тяжкого преступления.
- Корф сам мне об этом сказал. Посвятил меня в свой план до мельчайших деталей.
- И когда же он мог такое сказать?
- Вчера во время свидания.
- Как вы считаете, может убийца выдавать себя такими признаниями?
- Он хотел, чтобы я знала все. Он просто чудовище. Ему хотелось поглумиться надо мной. Он меня ненавидит.
- Почему?
- Не знаю. Я не знаю, что со мной творится. Знаю только, что боюсь и не хочу умирать.
- Послушайте моего совета и признайте себя виновной. Вами двигали корыстные побуждения, но вы не первая поддались искушению. К тому же есть смягчающие обстоятельства. Вы приехали из страны, где в наши дни жизнь слишком сурово обходится с людьми. У вас было временное помешательство.
- Но я не убивала. Это он...
Стерлинг облокотился на стол и наклонился к Хильде.
- Любопытная штука - жизнь. Отец бросил вас ещё ребенком. Ничего хорошего в этом нет, и потому желание отомстить вполне естественно. Но раз он снова вас нашел и пытался наверстать упущенное, то более преданного друга у вас просто не могло быть. Хотите докажу?
Она удивленно уставилась на него..
- Принесите магнитофон, - велел Кейн.
Хильда совсем растерялась и уже начала сомневаться, в своем ли она уме. Может быть, ей пригрезился последний визит Антона Корфа? Не было ли это дурным сном?
На столе оказалось сразу два магнитофона. Стерлинг Кейн похлопал по крышке одного их них.
- Этот был на борту яхты, - пояснил он. - Знаете, как он к нам попал?
Ее удивлению не было предела.
- Мы следили за вашим отцом, который ради вашего спасения счел своим долгом пробраться ночью на яхту. Машину он оставил в самом дальнем конце пристани и надеялся, что полиция его не заметит. Но мы взяли Антона Корфа, когда он спускался по трапу. Магнитофон он пытался выбросить в воду.
- Не понимаю.
- Всему свое время. Сейчас мы собираемся прослушать другую запись, а к нему вернемся позднее.
- Включай, - скомандовал он, поудобнее устроился на стуле и закурил. Сейчас вы прослушаете запись допроса вашего отца и оцените разницу в вашем отношении друг к другу. Я делаю это только чтобы доказать отсутствие у меня всякой предвзятости. Когда мы её прослушаем, вы сами сможете судить, чья версия более приемлема.
Поначалу Хильда не узнала голосов двух мужчин, да и смысл их беседы тоже оставался непонятен. Ее охватило чувство, что эти две адские машины поставили на стол специально, чтобы погубить её окончательно. Она с тревогой следила, как перематывалась лента. Потом голоса стали ясными и разборчивыми, так что закрой она глаза, вполне можно было подумать, что беседовали прямо в кабинете, а ей досталась роль свидетеля.
- Этого я не могу понять, - голос Антона Корфа. - Должно быть, дочь просто потеряла голову. Она не посвящала меня в свои тайны. Я столько лет не признавал её, и даже сегодня не знаю, чем возместить ужасную несправедливость.
- Мистер Корф, - теперь уже голос Стерлинга Кейна, - этот допрос можно считать особенным. Сегодня днем вам уже приходилось отвечать на наши вопросы. Осталось прояснить несколько деталей, которые могут иметь решающее значение.
- Из ваших показаний следует, что вы отправились из Нью-Йорка во Флориду сразу после прибытия яхты в порт. Вы даже привели нам доводы в пользу этого решения, но учитывая особую важность ситуации, мы отправились к вам домой, где в вашей корреспонденции обнаружили письмо, отправленное из порта. Мы вскрыли его и вот его содержание:
"Дорогой отец,
Я прилагаю к этому письму именной чек на двести тысяч долларов. Это окончательно уладит наши расчеты. Передаю их вам, поскольку муж мой умер. Хочу надеяться, что эти деньги помогут вам обрести покой. Пусть время сгладит все последствия, а прилагаемая сумма позволит вам провести его приятно.
Ваша любящая дочь,
Хильдегарде Корф-Ричмонд."
В этом письме был чек, выписанный на ваше имя и датированный пятницей. Можете вы что-то пояснить, мистер Корф?
Последовала долгая пауза.
Хильда как завороженная не сводила с магнитофона недоверчивого взгляда. Молчание в кабинете и на магнитной записи затянулось на целую вечность. Если бы она своими глазами не видела, как лента наматывается на катушку, то подумала, что магнитофон сломался.
- Мне кажется, что... - начал было голос Антона Корфа, но Стерлинг Кейн неожиданно остановил воспроизведение и перегнулся через стол.
- Я только что спрашивал у вас, не пытались вы когда-нибудь купить молчание отца. Не забыли? Мне дважды пришлось задавать этот вопрос, сейчас я делаю это в третий раз. Что вы на это скажете?
Хильда от удивления раскрыла рот, ещё раз посмотрела на магнитофон и перевела взгляд на капитана, похоже, не понимая, что от неё требуют.
- Вы продолжаете отрицать, что убили мужа и пытались за двести тысяч долларов купить молчание отца?
К Хильде вернулся дар речи, и, заикаясь, сквозь слезы она смогла пробормотать:
- Именно он и заставил меня написать это письмо, ещё когда меня нанял. По его словам, оно служило гарантией, что я не изменю нашей договоренности, и он пустит его в ход только в том случае, если после получения наследства я не захочу выплатить ему деньги.
- Я думал, что он хочет в качестве вашего наследника получить все состояние.
- Именно так и получилось, но поначалу он этого не говорил. Он просто хотел получить после смерти Карла Ричмонда не двадцать, а двести тысяч долларов.
- Если верить вашим словам, это письмо написано во время ваших первых встреч.
- Да.
- Во Франции.
- В Канне.
- Откуда же тогда вы знали его нью-йоркский адрес?
- Он сам продиктовал.
- И уже при второй встрече с совершенно незнакомым человеком, вы пишите ему компрометирующее вас письмо и подписываетесь фамилией мужа, о котором ничего не знали?
- Но это письмо служило только гарантией.
- Тогда как там мог оказаться чек?
Хильда заломила руки.
- Он попросил его выписать, как раз перед тем, как мы прибыли в Нью-Йорк. Корф пытался меня шантажировать.
- За убийство мужа?
- Да, приписав его мне.
- Но чек датирован пятницей, а ваш муж был жив ещё до субботнего утра. Как Антон Корф мог вас шантажировать, если преступление ещё не совершилось?
- Не знаю. Он заявил, что до самой Калифорнии мы больше не увидимся, а если наш самолет попадет в катастрофу, то на его долю останутся только двадцать тысяч долларов. Корф говорил, что эти деньги послужат ему страховкой.
- Но поскольку вы настаиваете, что именно он убил Карла Ричмонда, она ему была не нужна.
- Но муж был жив, и я ни о чем не догадывалась.
- И вы, не моргнув глазом, подписали чек на такую огромную сумму? Как бы вам удалось оправдаться перед мужем, ведь, несмотря на ваше состояние, двести тысяч долларов - большие деньги?
- Карл никогда бы не узнал.
- Почему? Вы уже решили его убить?
- Это неправда, неправда, неправда! - закричала Хильда.
- Успокойтесь, миссис Ричмонд. Я только задаю вопросы, а не диктую вам ответы.
Он нажал кнопку, лента снова поползла.
- Мне кажется, что в данном случае имеет место ужасное непонимание. Я честно говорил дочери о баснословном наследстве, которое ждет её после смерти мужа, и не вижу здесь ничего предосудительного. Дочь молода и красива, но не знала счастья. Она строила на будущее массу различных планов, ведь размеры состояния просто безграничны. Ее муж был уже глубоким стариком и не мог жить вечно. За несколько дней до трагедии мы снова говорили об этом, я не сдержался и сделал несколько несправедливых резких замечаний. В том смысле, что Хильде без всяких усилий выпало такое счастье, и ей достанется капитал, в сотни раз превосходящий сбережения всей моей жизни. Должен признать, все это выглядело не очень прилично с моей стороны, но я же не святой. В тот день энтузиазм, с которым она строила планы, меня ужасно раздражал и вызывал зависть. У моей дочери благородная натура, и хотя мы больше не касались этого вопроса, я уверен, что именно его она имела в виду, когда писала мне письмо и прилагала к нему чек. Другого объяснения не вижу.
Стерлинг Кейн в очередной раз остановил магнитофон.
- Я предоставляю вам быть единственной судьей этого так сказать чудовища, единственное желание которого - вас уничтожить.
Прежде, чем Хильда смогла ответить, Стерлинг Кейн снова включил магнитофон.
- А может быть, мистер Корф, ваша дочь после убийства мужа хотела купить ваше молчание?
- Я отказываюсь слушать такую чудовищную ложь.
- И все же кто-то дал ему яд. На бокале, которым в последний раз пользовался мистер Ричмонд, нашли отпечатки пальцев только мистера Ричмонда и его жены.
- Это ничего не значит. Цветные слуги всегда обслуживали только в перчатках.
- Согласен. Но если отпечатки принадлежат вашей дочери и зятю, то только потому, что они последними прикасались к бокалу.
- Это абсурд, будь она виновна, то в первую очередь стерла бы отпечатки пальцев. Вопрос настолько элементарен, что не подлежит обсуждению.
- Но мы должны его обсудить, мистер Корф. Совершено убийство. Я понимаю ваши чувства, но единственным критерием для нас может служить только истина. Как вы сможете объяснить, что в сумочке вашей дочери нашли следы какого-то порошка? Анализ показал, что это кураре, тот самый яд, который обнаружили в теле мистера Ричмонда.
- Предположение - не доказательство.
- Даже если яд получен из тропического растения soranais, весьма распространенного на Бермудах? Кто, кроме миссис Ричмонд, сходил на берег в Сан-Кристобале?
- Вероятно, команда яхты.
- Цветные слуги тоже?
- Нет, их никогда не отпускают. Им платят сразу за весь год, но они работают исключительно во время плавания на яхте. Принимая во внимание целые месяцы, которые они бездельничают, выходных им не полагается.
- А кто, кроме них, имеет свободный доступ в хозяйскую каюту?
- Больше никто.
- Это все, что я хотел выяснить, мистер Корф.
Потом в динамиках послышалось странное шуршание. Возможно, участники диалога встали с мест и следователь угощал Антона Корфа сигаретой, поскольку тот поблагодарил его и тяжело вздохнул. Какое-то время они молча курили, затем тишину нарушил голос Стерлинга Кейна.
- Мистер Корф, вы отказались отвечать на мой вопрос о причинах вашего тайного визита на яхту. К счастью для вас, вы не сумели избавиться от магнитофона, за которым приходили. Мы несколько раз прослушали ленту и то, что услышали, в комментариях не нуждается. Не хотите предоставить более полную информацию?
- Отказываюсь. Магнитофонные записи не могут представлять ценности с точки зрения суда.
- Но мы сейчас не в суде. Вы в моем кабинете, и мы пытаемся установить истину. Не исключено, что мы можем оказаться друг другу полезны.
Стерлинг снова выключил магнитофон.
- Не хотите прослушать другую запись? Вы не будете слишком расстроены, ещё раз услышав голос мужа?
Он подал ассистенту знак включить другой магнитофон.
У Хильды тревожно забилось сердце и пересохли губы. Она с ужасом почувствовала, как её поглощает пучина. Секретарь оказался прав: у неё не было ни малейшего шанса оправдаться. Ни единой ошибки, все работало как часы и доказывало его правоту. Она ещё жива, но какое это имело значение?
Неожиданно в комнате прозвучал голос её мужа.
- Это ты, Корф? Мне бы хотелось, чтобы ты встретился с моими людьми в Нью-Йорке и как можно быстрее все оформил.
- Обязательно, сэр, - предупредительно поддакнул секретарь, - хотя особой спешки нет. Вы никогда не выглядели так бодро, женитьба пошла вам на пользу.
К своему ужасу Хильда услышала хриплый смешок мужа.
- Молодые женщины в наши дни для меня так же непостижимы, как и в дни моей молодости. Возможно, дело в том, что я старею, Корф. Но для меня остается загадкой, кто она: святая или маленький вампир, выжидающий удобного момента попировать на моем трупе.
- Мы все в одной лодке, но по разным причинам. Половина мира ищет любви у второй половины. Так что вы не слишком выпадаете из общей картины.
Еще один смешок, который даже при его жизни вызывал у неё озноб.
- Вы уже подключили магнитофон? Я не хочу, чтобы потом меня беспокоили уточнением бесчисленных подробностей.
- Запись идет уже несколько минут, сэр.
- Ну ладно... дайте подумать.
Совсем рядом с микрофоном звякнула чашка, так неожиданно, что Хильда вздрогнула.
- Сохраните все пункты первого завещания кроме двух. Один касается моей очаровательной жены. Мне не хочется, чтобы она унаследовала все мои деньги. Их чересчур много, а Хильда ещё очень молода. Тем более я не хочу, чтобы она швырялась ими ради какого-то глупого жиголо, которого подцепит на пляже. Большие деньги её испортят. Но мне не хочется оставлять её совсем без гроша. Она хорошая девочка. Смотри, Корф, как тебе это понравится: в дополнение к домам и драгоценностям, ну, скажем пару миллионов долларов. Это вполне разумно?
- И очень щедро с вашей стороны.
Снова раздался хриплый смешок и наступила тишина, прерываемая какими-то скрипами и шорохами.
- Так, этот вопрос мы уладили. Пусть будет один миллион, - сказал старик.
- Вы только что говорили о двух.
- В самом деле? Не помню, так что сойдемся на одном. Как говорится один муж, один ребенок, один наследник. По-моему, неплохая цифра. Куда, к черту, этот недоумок сунул мои очки?
- Хотите, я позвоню?
- Потом.
- Все оформишь, а я подпишу перед отъездом в Калифорнию.
- Да, сэр.
- А что мне делать с тобой, Корф?
На этот раз секретарь не ответил.
- У тебя начисто отсутствует честолюбие, но ты хороший парень. Я всегда мог на тебя положиться. Возможно, ты не слишком умен, немного медлителен, тебе не достает широты взглядов, но ты стареешь. Я должен подумать и о тебе. Так сколько?
- Не мне говорить об этом.
- Нет уж, отвечай. Ведь я тебя спрашиваю.
- По предыдущему завещанию мне было выделено двадцать тысяч долларов.
- Этого достаточно?
- Честно говоря, нет.
- Сколько же ты хочешь?
Слышно было, как секретарь откашлялся и робко предложил:
- Сотню.
- Сотню чего? Долларов? - старик, довольный своей шуткой, захихикал. Да говори же, Корф. Так сотню или сотню тысяч?
- Сотню тысяч.
- Браво! Ну, хоть однажды в жизни ты проявил инициативу. Я должен тебя поощрить. Ты получишь три сотни.
- О, сэр!
- Не стоит меня благодарить, или я передумаю. Я не смог бы заменить тебя в деле с нефтяными месторождениями в Техасе. Так что нет смысла рассматривать это как дар Божий.
В этот момент раздался стук в дверь.
- Что это? - спросил старик.
- Вероятно, чай. Выключить запись?
- Да, и не забудь, что я хочу оформить завещание ещё до отъезда...
Секретарь щелкнул переключателем и прервал голос хозяина посреди фразы.
В кабинете снова стало тихо. Хильда уже перестала ориентироваться в обстановке и не могла понять ни что означает записанная беседа, ни что ей следует думать по этому поводу.
Стерлинг Кейн её ни о чем не спрашивал и включил второй магнитофон.
Она смотрела на него, но ничего не могла прочитать в его глазах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18
- Он заплатил кому-нибудь за них.
- Но он не был в Германии с тридцать четвертого года.
- Он мог нанять сообщника.
- Кого?
- Не знаю.
- Но вы должны знать. Я понимаю, вам хочется свалить вину на других, но в вашей истории должен быть хоть какой-то смысл.
- Я же все объясняю, а вы меня сбиваете. Мне очень трудно. Я стараюсь быть честной, а мне все равно не верят. Вы уже убеждены в моей виновности. Но все это только видимость, а правда на моей стороне.
- Зачем вы перевозили труп мужа?
- Я уже отвечала на ваш вопрос. Чтобы Корф успел зарегистрировать завещание.
- Но его не было...
- Я об этом не знала. Так посоветовал мне Корф.
- А вы не пытались купить его молчание?
- Конечно нет, ведь вся идея принадлежит ему.
- Вы уверены?
- Сколько раз мне повторять одно и тоже, чтобы вы поверили?
- Значит, вы утверждаете, вашего мужа убил ваш отец?
- Он мне не отец.
- Отвечайте на мой вопрос.
- Да. Именно он убил его и подстроил так, чтобы меня обвинили в убийстве. Если меня казнят, он станет моим наследником.
- Нет, если он удочерил вас.
- Но вы же сами сказали, что он выдает себя за отца настоящего.
- Согласен. Так он нанял вас на роль жертвы, которая ответит за его преступление, и станет вашим наследником?
- Вот именно. Наконец-то вы меня поняли. Именно это я и хотела сказать. Теперь вы все знаете.
- Но что, если вас не приговорят к смерти?
- Что вы имеете в виду?
- Вы молоды и красивы. Присяжные могут сжалиться над вами и приговорить к пожизненному заключению, а после апелляции срок даже сократят.
- Ну и что?
- Именно об этом я вас спрашиваю. Зачем ему убивать вашего мужа?
- Но он был уверен, что меня приговорят к смерти.
- Возможность - слишком зыбкая основа для такого тяжкого преступления.
- Корф сам мне об этом сказал. Посвятил меня в свой план до мельчайших деталей.
- И когда же он мог такое сказать?
- Вчера во время свидания.
- Как вы считаете, может убийца выдавать себя такими признаниями?
- Он хотел, чтобы я знала все. Он просто чудовище. Ему хотелось поглумиться надо мной. Он меня ненавидит.
- Почему?
- Не знаю. Я не знаю, что со мной творится. Знаю только, что боюсь и не хочу умирать.
- Послушайте моего совета и признайте себя виновной. Вами двигали корыстные побуждения, но вы не первая поддались искушению. К тому же есть смягчающие обстоятельства. Вы приехали из страны, где в наши дни жизнь слишком сурово обходится с людьми. У вас было временное помешательство.
- Но я не убивала. Это он...
Стерлинг облокотился на стол и наклонился к Хильде.
- Любопытная штука - жизнь. Отец бросил вас ещё ребенком. Ничего хорошего в этом нет, и потому желание отомстить вполне естественно. Но раз он снова вас нашел и пытался наверстать упущенное, то более преданного друга у вас просто не могло быть. Хотите докажу?
Она удивленно уставилась на него..
- Принесите магнитофон, - велел Кейн.
Хильда совсем растерялась и уже начала сомневаться, в своем ли она уме. Может быть, ей пригрезился последний визит Антона Корфа? Не было ли это дурным сном?
На столе оказалось сразу два магнитофона. Стерлинг Кейн похлопал по крышке одного их них.
- Этот был на борту яхты, - пояснил он. - Знаете, как он к нам попал?
Ее удивлению не было предела.
- Мы следили за вашим отцом, который ради вашего спасения счел своим долгом пробраться ночью на яхту. Машину он оставил в самом дальнем конце пристани и надеялся, что полиция его не заметит. Но мы взяли Антона Корфа, когда он спускался по трапу. Магнитофон он пытался выбросить в воду.
- Не понимаю.
- Всему свое время. Сейчас мы собираемся прослушать другую запись, а к нему вернемся позднее.
- Включай, - скомандовал он, поудобнее устроился на стуле и закурил. Сейчас вы прослушаете запись допроса вашего отца и оцените разницу в вашем отношении друг к другу. Я делаю это только чтобы доказать отсутствие у меня всякой предвзятости. Когда мы её прослушаем, вы сами сможете судить, чья версия более приемлема.
Поначалу Хильда не узнала голосов двух мужчин, да и смысл их беседы тоже оставался непонятен. Ее охватило чувство, что эти две адские машины поставили на стол специально, чтобы погубить её окончательно. Она с тревогой следила, как перематывалась лента. Потом голоса стали ясными и разборчивыми, так что закрой она глаза, вполне можно было подумать, что беседовали прямо в кабинете, а ей досталась роль свидетеля.
- Этого я не могу понять, - голос Антона Корфа. - Должно быть, дочь просто потеряла голову. Она не посвящала меня в свои тайны. Я столько лет не признавал её, и даже сегодня не знаю, чем возместить ужасную несправедливость.
- Мистер Корф, - теперь уже голос Стерлинга Кейна, - этот допрос можно считать особенным. Сегодня днем вам уже приходилось отвечать на наши вопросы. Осталось прояснить несколько деталей, которые могут иметь решающее значение.
- Из ваших показаний следует, что вы отправились из Нью-Йорка во Флориду сразу после прибытия яхты в порт. Вы даже привели нам доводы в пользу этого решения, но учитывая особую важность ситуации, мы отправились к вам домой, где в вашей корреспонденции обнаружили письмо, отправленное из порта. Мы вскрыли его и вот его содержание:
"Дорогой отец,
Я прилагаю к этому письму именной чек на двести тысяч долларов. Это окончательно уладит наши расчеты. Передаю их вам, поскольку муж мой умер. Хочу надеяться, что эти деньги помогут вам обрести покой. Пусть время сгладит все последствия, а прилагаемая сумма позволит вам провести его приятно.
Ваша любящая дочь,
Хильдегарде Корф-Ричмонд."
В этом письме был чек, выписанный на ваше имя и датированный пятницей. Можете вы что-то пояснить, мистер Корф?
Последовала долгая пауза.
Хильда как завороженная не сводила с магнитофона недоверчивого взгляда. Молчание в кабинете и на магнитной записи затянулось на целую вечность. Если бы она своими глазами не видела, как лента наматывается на катушку, то подумала, что магнитофон сломался.
- Мне кажется, что... - начал было голос Антона Корфа, но Стерлинг Кейн неожиданно остановил воспроизведение и перегнулся через стол.
- Я только что спрашивал у вас, не пытались вы когда-нибудь купить молчание отца. Не забыли? Мне дважды пришлось задавать этот вопрос, сейчас я делаю это в третий раз. Что вы на это скажете?
Хильда от удивления раскрыла рот, ещё раз посмотрела на магнитофон и перевела взгляд на капитана, похоже, не понимая, что от неё требуют.
- Вы продолжаете отрицать, что убили мужа и пытались за двести тысяч долларов купить молчание отца?
К Хильде вернулся дар речи, и, заикаясь, сквозь слезы она смогла пробормотать:
- Именно он и заставил меня написать это письмо, ещё когда меня нанял. По его словам, оно служило гарантией, что я не изменю нашей договоренности, и он пустит его в ход только в том случае, если после получения наследства я не захочу выплатить ему деньги.
- Я думал, что он хочет в качестве вашего наследника получить все состояние.
- Именно так и получилось, но поначалу он этого не говорил. Он просто хотел получить после смерти Карла Ричмонда не двадцать, а двести тысяч долларов.
- Если верить вашим словам, это письмо написано во время ваших первых встреч.
- Да.
- Во Франции.
- В Канне.
- Откуда же тогда вы знали его нью-йоркский адрес?
- Он сам продиктовал.
- И уже при второй встрече с совершенно незнакомым человеком, вы пишите ему компрометирующее вас письмо и подписываетесь фамилией мужа, о котором ничего не знали?
- Но это письмо служило только гарантией.
- Тогда как там мог оказаться чек?
Хильда заломила руки.
- Он попросил его выписать, как раз перед тем, как мы прибыли в Нью-Йорк. Корф пытался меня шантажировать.
- За убийство мужа?
- Да, приписав его мне.
- Но чек датирован пятницей, а ваш муж был жив ещё до субботнего утра. Как Антон Корф мог вас шантажировать, если преступление ещё не совершилось?
- Не знаю. Он заявил, что до самой Калифорнии мы больше не увидимся, а если наш самолет попадет в катастрофу, то на его долю останутся только двадцать тысяч долларов. Корф говорил, что эти деньги послужат ему страховкой.
- Но поскольку вы настаиваете, что именно он убил Карла Ричмонда, она ему была не нужна.
- Но муж был жив, и я ни о чем не догадывалась.
- И вы, не моргнув глазом, подписали чек на такую огромную сумму? Как бы вам удалось оправдаться перед мужем, ведь, несмотря на ваше состояние, двести тысяч долларов - большие деньги?
- Карл никогда бы не узнал.
- Почему? Вы уже решили его убить?
- Это неправда, неправда, неправда! - закричала Хильда.
- Успокойтесь, миссис Ричмонд. Я только задаю вопросы, а не диктую вам ответы.
Он нажал кнопку, лента снова поползла.
- Мне кажется, что в данном случае имеет место ужасное непонимание. Я честно говорил дочери о баснословном наследстве, которое ждет её после смерти мужа, и не вижу здесь ничего предосудительного. Дочь молода и красива, но не знала счастья. Она строила на будущее массу различных планов, ведь размеры состояния просто безграничны. Ее муж был уже глубоким стариком и не мог жить вечно. За несколько дней до трагедии мы снова говорили об этом, я не сдержался и сделал несколько несправедливых резких замечаний. В том смысле, что Хильде без всяких усилий выпало такое счастье, и ей достанется капитал, в сотни раз превосходящий сбережения всей моей жизни. Должен признать, все это выглядело не очень прилично с моей стороны, но я же не святой. В тот день энтузиазм, с которым она строила планы, меня ужасно раздражал и вызывал зависть. У моей дочери благородная натура, и хотя мы больше не касались этого вопроса, я уверен, что именно его она имела в виду, когда писала мне письмо и прилагала к нему чек. Другого объяснения не вижу.
Стерлинг Кейн в очередной раз остановил магнитофон.
- Я предоставляю вам быть единственной судьей этого так сказать чудовища, единственное желание которого - вас уничтожить.
Прежде, чем Хильда смогла ответить, Стерлинг Кейн снова включил магнитофон.
- А может быть, мистер Корф, ваша дочь после убийства мужа хотела купить ваше молчание?
- Я отказываюсь слушать такую чудовищную ложь.
- И все же кто-то дал ему яд. На бокале, которым в последний раз пользовался мистер Ричмонд, нашли отпечатки пальцев только мистера Ричмонда и его жены.
- Это ничего не значит. Цветные слуги всегда обслуживали только в перчатках.
- Согласен. Но если отпечатки принадлежат вашей дочери и зятю, то только потому, что они последними прикасались к бокалу.
- Это абсурд, будь она виновна, то в первую очередь стерла бы отпечатки пальцев. Вопрос настолько элементарен, что не подлежит обсуждению.
- Но мы должны его обсудить, мистер Корф. Совершено убийство. Я понимаю ваши чувства, но единственным критерием для нас может служить только истина. Как вы сможете объяснить, что в сумочке вашей дочери нашли следы какого-то порошка? Анализ показал, что это кураре, тот самый яд, который обнаружили в теле мистера Ричмонда.
- Предположение - не доказательство.
- Даже если яд получен из тропического растения soranais, весьма распространенного на Бермудах? Кто, кроме миссис Ричмонд, сходил на берег в Сан-Кристобале?
- Вероятно, команда яхты.
- Цветные слуги тоже?
- Нет, их никогда не отпускают. Им платят сразу за весь год, но они работают исключительно во время плавания на яхте. Принимая во внимание целые месяцы, которые они бездельничают, выходных им не полагается.
- А кто, кроме них, имеет свободный доступ в хозяйскую каюту?
- Больше никто.
- Это все, что я хотел выяснить, мистер Корф.
Потом в динамиках послышалось странное шуршание. Возможно, участники диалога встали с мест и следователь угощал Антона Корфа сигаретой, поскольку тот поблагодарил его и тяжело вздохнул. Какое-то время они молча курили, затем тишину нарушил голос Стерлинга Кейна.
- Мистер Корф, вы отказались отвечать на мой вопрос о причинах вашего тайного визита на яхту. К счастью для вас, вы не сумели избавиться от магнитофона, за которым приходили. Мы несколько раз прослушали ленту и то, что услышали, в комментариях не нуждается. Не хотите предоставить более полную информацию?
- Отказываюсь. Магнитофонные записи не могут представлять ценности с точки зрения суда.
- Но мы сейчас не в суде. Вы в моем кабинете, и мы пытаемся установить истину. Не исключено, что мы можем оказаться друг другу полезны.
Стерлинг снова выключил магнитофон.
- Не хотите прослушать другую запись? Вы не будете слишком расстроены, ещё раз услышав голос мужа?
Он подал ассистенту знак включить другой магнитофон.
У Хильды тревожно забилось сердце и пересохли губы. Она с ужасом почувствовала, как её поглощает пучина. Секретарь оказался прав: у неё не было ни малейшего шанса оправдаться. Ни единой ошибки, все работало как часы и доказывало его правоту. Она ещё жива, но какое это имело значение?
Неожиданно в комнате прозвучал голос её мужа.
- Это ты, Корф? Мне бы хотелось, чтобы ты встретился с моими людьми в Нью-Йорке и как можно быстрее все оформил.
- Обязательно, сэр, - предупредительно поддакнул секретарь, - хотя особой спешки нет. Вы никогда не выглядели так бодро, женитьба пошла вам на пользу.
К своему ужасу Хильда услышала хриплый смешок мужа.
- Молодые женщины в наши дни для меня так же непостижимы, как и в дни моей молодости. Возможно, дело в том, что я старею, Корф. Но для меня остается загадкой, кто она: святая или маленький вампир, выжидающий удобного момента попировать на моем трупе.
- Мы все в одной лодке, но по разным причинам. Половина мира ищет любви у второй половины. Так что вы не слишком выпадаете из общей картины.
Еще один смешок, который даже при его жизни вызывал у неё озноб.
- Вы уже подключили магнитофон? Я не хочу, чтобы потом меня беспокоили уточнением бесчисленных подробностей.
- Запись идет уже несколько минут, сэр.
- Ну ладно... дайте подумать.
Совсем рядом с микрофоном звякнула чашка, так неожиданно, что Хильда вздрогнула.
- Сохраните все пункты первого завещания кроме двух. Один касается моей очаровательной жены. Мне не хочется, чтобы она унаследовала все мои деньги. Их чересчур много, а Хильда ещё очень молода. Тем более я не хочу, чтобы она швырялась ими ради какого-то глупого жиголо, которого подцепит на пляже. Большие деньги её испортят. Но мне не хочется оставлять её совсем без гроша. Она хорошая девочка. Смотри, Корф, как тебе это понравится: в дополнение к домам и драгоценностям, ну, скажем пару миллионов долларов. Это вполне разумно?
- И очень щедро с вашей стороны.
Снова раздался хриплый смешок и наступила тишина, прерываемая какими-то скрипами и шорохами.
- Так, этот вопрос мы уладили. Пусть будет один миллион, - сказал старик.
- Вы только что говорили о двух.
- В самом деле? Не помню, так что сойдемся на одном. Как говорится один муж, один ребенок, один наследник. По-моему, неплохая цифра. Куда, к черту, этот недоумок сунул мои очки?
- Хотите, я позвоню?
- Потом.
- Все оформишь, а я подпишу перед отъездом в Калифорнию.
- Да, сэр.
- А что мне делать с тобой, Корф?
На этот раз секретарь не ответил.
- У тебя начисто отсутствует честолюбие, но ты хороший парень. Я всегда мог на тебя положиться. Возможно, ты не слишком умен, немного медлителен, тебе не достает широты взглядов, но ты стареешь. Я должен подумать и о тебе. Так сколько?
- Не мне говорить об этом.
- Нет уж, отвечай. Ведь я тебя спрашиваю.
- По предыдущему завещанию мне было выделено двадцать тысяч долларов.
- Этого достаточно?
- Честно говоря, нет.
- Сколько же ты хочешь?
Слышно было, как секретарь откашлялся и робко предложил:
- Сотню.
- Сотню чего? Долларов? - старик, довольный своей шуткой, захихикал. Да говори же, Корф. Так сотню или сотню тысяч?
- Сотню тысяч.
- Браво! Ну, хоть однажды в жизни ты проявил инициативу. Я должен тебя поощрить. Ты получишь три сотни.
- О, сэр!
- Не стоит меня благодарить, или я передумаю. Я не смог бы заменить тебя в деле с нефтяными месторождениями в Техасе. Так что нет смысла рассматривать это как дар Божий.
В этот момент раздался стук в дверь.
- Что это? - спросил старик.
- Вероятно, чай. Выключить запись?
- Да, и не забудь, что я хочу оформить завещание ещё до отъезда...
Секретарь щелкнул переключателем и прервал голос хозяина посреди фразы.
В кабинете снова стало тихо. Хильда уже перестала ориентироваться в обстановке и не могла понять ни что означает записанная беседа, ни что ей следует думать по этому поводу.
Стерлинг Кейн её ни о чем не спрашивал и включил второй магнитофон.
Она смотрела на него, но ничего не могла прочитать в его глазах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18