» – писала Молли, а Джон ответил: «Твоя фотография мне очень понравилась». Он хотел было добавить, что находит ее красивой, но, конечно, не смог написать этого; он краснел от одной мысли упомянуть подобное в письме. Несколько дней спустя он послал ей свою фотографию, испытывая при этом смущение, поскольку самому себе на снимке он казался гораздо лучше, чем на самом деле; правда, в душе он был признателен фотографу, который убрал с его лица начинавшие появляться красные пятнышки.Ночами при погашенном свете Джон часами разговаривал с Биллом Норрисом. Недавно у Билла умер отец от осколочных ран, полученных во время войны; многие годы тот был прикован к постели. У Билла была теория, чуть ли не убеждение, что скоро начнется новая война, и его обязательно должны на ней убить.– Там применят водородные бомбы, и мы все попадем под них, – говорил он спокойно. – Мы как раз подходящего возраста.– Наверно, – соглашался Джон, не испытывая тревоги. На этот счет своего мнения он пока не составил.Биллу Норрису в школе было труднее, чем Джону, и иногда ночами он плакал. В нем имелось что-то, что заставляло старших ребят приставать к нему. Они непрестанно толкали его в коридорах, шлепали полотенцами в душевой и старались сделать из него посмешище. Он терпеть не мог занятий физкультурой, которую из-за постоянного соперничества с расположенной в тридцати милях Гэмпширской академией возвели чуть ли не в ранг религиозного культа; занятия требовали от учеников большого напряжения, даже от самых маленьких, способных лишь подносить ведра с водой. Большую часть времени, отведенного для самостоятельных занятий, Билл проводил, лежа на кровати и глядя в потолок, поэтому с учебой у него тоже не ладилось. Иногда, потеряв всякое терпение, мистер Нили хватался за край учительского стола в классе и с грохотом опрокидывал его на пол.– Ты должен учиться, Билл! – говорил он. – Зачем ты вообще здесь находишься, как ты думаешь?– Не-не-не знаю, мистер Нили, – отвечал Билл. В нижнем ящике шкафа под свитером и другой одеждой Билл хранил, помимо прочего, альбом фотографий, сделанных его отцом во время второй мировой войны. Когда-то он утащил его с чердака их дома в Нью-Рошеле. Потрескавшиеся и пожелтевшие снимки запечатлели молодых солдат в грязной форме, застрявшие в грязи огромные пушки с торчавшими вверх дулами, разбитые самолеты; а на одном ужасном снимке высилась бесформенная груда мертвых тел, причем на переднем плане лежал труп с открытым ртом и протянутой вперед рукой.– Мой отец видел все это, – с гордостью говорил Билл. – Он там был.– А мой отец был капитаном корабля, – отвечал Джон с неменьшей гордостью.В том же ящике под одеждой Билл прятал еще один запрещенный предмет, самый для него драгоценный: старый отцовский армейский пистолет.– «В комнате запрещается держать огнестрельное оружие», – гласили школьные правила, но этот пистолет отец подарил Биллу незадолго до своей смерти; это было его наследство, и он тайком привез его с собой. Мальчик часами сидел и чистил его до блеска, а ночью Джон частенько замечал, как Билл крадучись выбирался из-под одеяла, доставал пистолет и клал его с собой в постель, словно плюшевого мишку.– Ты сам видишь, – не раз говорил Билл, показывая Джону какой-нибудь газетный заголовок, – все идет к тому.У Билла Норриса в тайнике имелся еще один альбом фотографий, на который Джон наткнулся случайно: он искал у товарища носки, чтобы позаимствовать на время; это оказался набор снимков обнаженных женщин. Их нельзя было назвать порнографическими, из числа тех, что один парень из Флориды по имени Дик Уоллер украдкой показывал друзьям в своей комнате; фотографии Билла скорее относились к разряду художественных, причем некоторые модели были очень красивы. Один снимок запомнился Джону особенно: молодая женщина на ступенях древних развалин прислонилась к греческой колонне, а по обе стороны ее полных изящной формы грудей ниспадали темные косы. Когда Джон разглядывал эту коллекцию, в комнату неожиданно вошел Билл; взбешенный, он выхватил альбом, и оба мальчика залились краской стыда.– Ты не должен был брать это! – чуть не в слезах прокричал Билл.И без того плохая успеваемость Билла Норриса по латыни за те месяцы, что знал его Джон, стала еще хуже, да и самому Джону довольно трудно было ликвидировать свое пайн-айлендское отставание по латинскому языку и алгебре, так что, по предложению мистера Колфилда, его оставили на второй год. Самообладание мистера Нили таяло на глазах. Он бросался в Билла и Джона мелом и тряпками, а однажды в приступе гнева схватил стул и не шутя пригрозил, что запустит им в них. Джон умел работать напряженно, с упорством, и довольно скоро догнал своих однокашников, однако Билл Норрис отставал все больше и больше, словно подбитый корабль, выпадающий из эскадры. Живя в одной комнате, Джон делил с ним его страдания, и из того, что он испытал в Колчестерской академии, дольше всего в его памяти сохранялась печальная история Билла Норриса.«Колчестерская академия делает мужчин», – говорилось в рекламном проспекте школы. Мистер Колфилд, директор, равно как и мистер Нили, сами были «сделаны» в этой школе, однако у них не было уверенности, что Билл Норрис – «хороший исходный материал». В программу его занятий они включили один мертвый, один иностранный язык, математику и английский. Личная жизнь ребят не входила в сферу школьного попечения, и задачи устранять некоторую житейскую невежественность своих воспитанников школа перед собой не ставила. Многие ученики, включая Билла Норриса, верили: онанизм может привести к сумасшествию, размягчить позвоночник или к тому, что между пальцами вырастут волосы. Ребята испытывали панический страх перед взрослыми.Билла Норриса поймали в туалете. Дик Уоллер подглядывал за ним в дверную щель и позвал других ребят. Они потихоньку принесли стулья, забрались на них и, глядя сверху через стенку кабины, прокричали в один голос:– Эй, Билл! Что ты тут делаешь?Охваченный ужасом и поддерживая руками брюки, он вырвался из туалета и пулей влетел в свою комнату, где Джон сидел за переводом Цезаря.– Что случилось? – спросил Джон.Глаза Билла блуждали, как у ненормального. Из коридора появились ребята.– Давай-давай, Билл, – кричали они. – Ты нас не стесняйся!На следующий день на уроке латыни мистер Нили сказал:– Что ж, теперь послушаем, как выучил урок Билл Норрис. Ты, Билл, надеюсь, знаешь задание назубок, как всегда?Смех в зале. Если бы кто-то и вел летопись происходивших в Колчестерской академии событий, то эта ремарка встречалась бы там не реже, чем в протоколах заседаний конгресса. Побледнев, Билл поднял глаза и сказал:– Б-б-боюсь, я не п-подготовился сегодня, мистер Нили.– Невероятно! – воскликнул мистер Нили, испытывая явное удовольствие. – Ты хочешь сказать, что лучший из моих учеников пришел на занятия, не выучив урок?– Б-б-боюсь, что так, мистер Нили, – признался Билл.– Все-таки постарайся перевести первую строчку. Страница девяносто два – на тот случай, если ты позабыл.Смех. Мистер Нили был большим комиком.– Цезарь, – мистер Билл, – Цезарь был снисходителен к галлам.– Очень хорошо, – сказал мистер Нили. – За два года моего искусного преподавания ты научился почти правильно переводить четыре латинских слова. Полагаю, на сегодняшний день – это огромное достижение. Время вышло, все свободны.Несколькими неделями позже ребята сыграли над Биллом Норрисом еще одну шутку. Склеив вырезанные из газет буквы и слова, они составили фразу «Билл Норрис обнаружен в постели мертвым», как бы газетный заголовок. В той атмосфере, которая царила в Колчестерской академии, подтекст был явно издевательским. Билл покраснел, когда увидел это на доске объявлений, но поспешил в класс, стараясь как можно быстрее удалиться от глаз компании ребят, ожидавших его реакции. Проходивший мимо Джон Хантер сорвал надпись.– А ну, не трогай! – сказал Дик Уоллер, широколицый рыжий веснушчатый парень на год старше Джона и пошире его в плечах.Джон медленно подошел к нему, держа в руке газетную наклейку.– Твоя работа? – спросил он негромко.– А тебе-то что?Быстро, без лишних раздумий, Джон нанес ему в нижнюю часть лица сильный удар, достойный взрослого мужчины. Парень отшатнулся назад, на губах у него появилась кровь, и в этот момент Джон набросился на него, колошматя его кулаками по лицу и животу. Лишь трое ребят и учитель смогли оторвать его от жертвы.– Говорят, драку начал ты, – обратился к Джону вечером мистер Колфилд.– Да, сэр.– Почему?Джон ничего не ответил, потому что говорить об этом было невозможно. Между двумя поколениями стояла стена, через которую нельзя было ни говорить, ни видеть, ни слышать.– Ты можешь что-нибудь сказать в свое оправдание?– Нет.– Двенадцать неудов за драку, – сказал мистер Колфилд. – Запомни, как только у тебя наберется двадцать неудов, ты будешь исключен из школы.– Да, сэр, – ответил Джон.В тот вечер Джон пошел в музыкальный класс и три часа подряд играл на пианино.Как говорилось в том же рекламном проспекте, в Колчестерской академии при составлении учебных программ учитываются индивидуальные особенности личности. Однажды ранним воскресным утром компания таких личностей во главе с Диком Уоллером прокралась в комнату, где спал Билл Норрис, и сорвала с него одеяло.– Мы просто хотели убедиться, что ты ведешь себя хорошо, мой мальчик, – сказал Дик Уоллер.Однако шутка сработала не совсем так, как ожидал Дик Уоллер.Билл Норрис, вздрогнув от неожиданности, проснулся и сел в своей мятой пижаме с диким выражением глаз и пистолетом в руке. Зловещий вид черного пистолета, неожиданно возникшего из-под белой подушки, настолько всех поразил, что изумленные парни молча отступили к стене. Раздался щелчок взведенного Биллом курка. Рука его не дрожала.– Оставьте меня в покое, ублюдки, – произнес он, – или я перестреляю вас всех до одного.Ребята убежали, однако история, по крайней мере частично, вскоре дошла до директора Колфилда, который был потрясен, узнав, что ученик Колчестерской академии мог допустить такой ужасный проступок: спрятать оружие, не зарегистрированное у мистера Нили, отвечающего за стрелковые классы. Паршивое дело. Вовсе не в традициях Колчестерской академии. Мистер Колфилд собрал всех ребят-свидетелей происшествия в административном корпусе. Они стояли полукругом перед его письменным столом.– Пистолет был заряжен? – спросил Колфилд.– Нет, – ответил Билл Норрис, – пулю я не вставил.– Но у тебя есть пуля?– Да. Одна.– Где ты ее взял?– Нашел у отца в шкатулке для воротничков.– Дело очень серьезное, – сказал мистер Колфилд.– Он никогда не заряжал пистолет, сэр, – произнес Джон Хантер, стараясь хоть чем-то помочь.– Говорят, раз в год и полотенце стреляет, – заметил мистер Колфилд. – Подумать только, воспитанник Колчестерской академии прячет в комнате пистолет. Да еще угрожает им другим ученикам. Мне, разумеется, придется конфисковать его.– Нет, – ответил Билл Норрис.– Принеси его сейчас же! – прогремел мистер Колфилд.Джон и другие ребята, призванные в качестве свидетелей, понимающе посмотрели друг на друга.– Если ты не будешь подчиняться нашему распорядку, тебе придется покинуть школу немедленно, – сказал Биллу мистер Колфилд.– Хорошо, – тихо промолвил Билл.– Так-то лучше, – с явным облегчением ответил мистер Колфилд. – Скажи, где ты его прячешь, я попрошу кого-нибудь из учителей принести его.– Я сам принесу, – заявил Билл и вышел из комнаты, как всегда, слегка бледный, но с виду спокойный.Мистер Колфилд набрал номер телефона.– Мистер Нили, – обратился он. Последовала пауза. – Он только что пошел за пистолетом. Думаю, лучше бы вам пройти вместе с ним.Положив трубку, мистер Колфилд повернулся во вращающемся кресле и взглянул на свидетелей.– Как все это получилось? – спросил он.– Мы просто немного подшучивали над ним, – сказал Дик Уоллер.– Каким именно образом подшучивали?– Просто валяли дурака, – ответил Дик Уоллер. – Мы сорвали с него одеяло.– Вам не следовало делать этого, – упрекнул мистер Колфилд. – Хотя, конечно, это нисколько не оправдывает его…– Вы просто не понимаете, – сказал Джон.– Не понимаю? – одна бровь на лице мистера Колфилда поднялась. Он очень гордился своей способностью приподнимать одну бровь, в то время как другая оставалась неподвижной.– Нет, вы не понимаете, – повторил Джон.В этот момент с улицы послышался крик. Выглянув из окна, Джон увидел мистера Нили, бегущего по двору с открытым ртом. Тяжело дыша, он ворвался в кабинет мистера Колфилда и проговорил:– Он удрал! Он удрал!Понять мистера Нили было довольно трудно, но, наконец, он смог связно объяснить, что же произошло. Машина мистера Нили стояла напротив его квартиры в общежитии. Он оставил ее там, потому что жена собиралась поехать в больницу на процедуры. Билл Норрис украл ее. Выйдя из общежития вместе с мистером Нили и держа пистолет в руке, Билл пригрозил застрелиться, если кто-нибудь попытается его остановить. Он сел в машину и завел ее, все еще с пистолетом в руке, а с полдюжины ребят, не считая мистера Нили, побоялась его остановить, поскольку у него по словам мистера Нили «на лице было такое ужасное выражение». Внезапно Билл включил сцепление, и машина, визжа шинами, проскочила прямо через газон на подъездную дорогу к школе, а затем исчезла в направлении автострады штата.– Сядьте, мистер Нили, – обратился к нему мистер Колфилд. – А вы, ребята, идите, оставьте нас одних.Однако мистер Нили не мог успокоиться.– Он собирался застрелиться, – произнес он, закрыл лицо руками и заплакал.– Идите, идите, ребята. Приходите через полчаса, – сказал мистер Колфилд и взял телефонную трубку.Джон вместе с другими вышел на улицу. Словно по мановению волшебной палочки, вдруг откуда-то появились все учителя школы, словно команда корабля во время крушения. Управляющий хозяйством тут же начал оттирать на газоне следы колес. Пожилой тренер по футболу ходил по квадрату школьного двора и говорил:– Ребята, давайте сыграем! Бросим жребий, сколотим две команды. Победителям обещаю поездку в Нью-Йорк!– Сегодня вечером мы посмотрим интересный фильм, – говорил робкий, как мышь, учитель английского. – Я организую.– Куда ты идешь? – спросил Джона преподаватель французского.– Хотел пройтись.– Пойдем лучше ко мне, выпьем по стаканчику шерри. Полагаю, ты уже достаточно взрослый.Это прозвучало, как приказ, а не приглашение. Джон послушно последовал за ним и сел на диван, потягивая дешевое сладкое вино.Когда ученики убегали из школы, мистер Колфилд не любил обращаться в полицию. Что хорошего, если парня поставят на учет в полиции, пусть даже как несовершеннолетнего? Для школы это тоже плохая реклама. Обычно тихий телефонный звонок домой делал свое дело – или два телефонных звонка, если речь шла о сыне-нарушителе разведенных родителей, как это часто бывало. Некоторое благоразумное ожидание – и через сутки мальчишка обычно находился, однако на этот раз, как считал мистер Колфилд, случай был особый. Представить себе пятнадцатилетнего парня с бешеной скоростью мчащегося по автостраде, да еще с пистолетом под боком, было страшно. Едва отправив мистера Нили в медпункт принять успокоительное, мистер Колфилд позвонил в центральный полицейский участок штата.Первым Билла Норриса на машине мистера Нили заметил полицейский милях в двадцати от Хартфорда. Билл ехал в направлении Нью-Йорка с обычной скоростью, но тут же прибавил газу, лишь только полицейский попытался остановить его. Погоня продолжалась около часа, поскольку пятидесятипятилетний полицейский, отец четверых детей, не хотел бессмысленно рисковать своей жизнью из-за какого-то сумасшедшего мальчишки на взводе, да еще с пистолетом. «Некоторые из этих малолетних преступников хуже, чем самые закоренелые бандиты», – мрачно размышлял полицейский, держа стрелку спидометра на восьмидесяти милях в час и пытаясь связаться по радио с участком, чтобы организовали на дороге заслон. «Не знаю, к чему катится наш мир, – думал он. – Бог ты мой, пятнадцатилетний пацан с пушкой, да еще, небось, из богатой семьи, да из такой школы… Если он будет в меня целиться, я, черт побери, одним выстрелом снесу ему башку», – подумал полицейский и расстегнул кобуру.– Да, – сказал он, наконец установив радиосвязь, – я держу его в поле зрения. Заставьте ребят в Дрейтауне пошевелиться, очень прошу. При его скорости он проскочит Дрейтаун минут через десять, так что, Бога ради, уберите с улицы людей.Впереди Билл увидел заблокированную дорогу; заграждение поставили на прямом отрезке, чтобы у него было достаточно времени затормозить. Там стояли две полицейские машины с красными мигалками и включенными на полную мощность сиренами, а рядом – трое полицейских с пистолетами наизготовку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28