злобным он не был Ц вредным, разве что.

- Это тебе не со школы бежать, - поп откинулся и погладил пузо, - в колодках не
очень побегаешь.
- Ничего, я попробую, - улыбнулся Нечай, прихлебывая вино, - ты давай, рассказ
ывай про оборотня. Вот я эту байку благочинному расскажу, то-то он порадуе
тся. Кто из нас еще в монастырь в колодках пойдет…
- Батюшка благочинный тебя, шалопута, слушать не станет, - Афонька махнул р
укой, - и потом, что оборотень в лесу живет, давно известно.
- Стыдно тебе должно быть, отец Афанасий, - Нечай пригнулся пониже и со знач
ением посмотрел попу в глаза, - мракобесие сплошное вместо истинной веры.
Народ смущаешь глупыми сказками.
- Почему же мракобесие? Ц поп, похоже, решил, что Нечай говорит серьезно, - Я
с самого начала сказал: Микула с лета к причастию не ходил, и скоромное ел
по пятницам. Вот бог его и наказал.
Нечаю становилось все веселей и веселей Ц крепкое, горькое вино горячил
о кровь.
- Да ну? Оборотня прислал? Во милосердный боженька-то!
- Грешников наказывать надо, если они в своем грехе упорствуют… - Афонька п
оджал губы Ц в спорах с Нечаем ему ни разу не удалось выйти победителем.

- Нашелся тоже самый главный грешник! Микула! Может и детишки его тоже в че
м нагрешили? Да если за такие грехи всем глотку рвать, так и вовсе людей на
земле не останется.
- Господу сверху видней, - Афонька осенил себя быстрым и куцым крестным зна
мением.
- Да ничего твоему господу оттуда не видно, - фыркнул Нечай.
- Ты поговори, поговори! Ц снова начал хорохориться поп, - за речи богохуль
ные не только Туча Ярославич Ц сам Бог накажет.
- Ну, Туче Ярославичу на мои речи плевать, а насчет бога Ц я бы проверил… - р
ассмеялся Нечай и потер руки.
Если до этих слов мужики мало прислушивались к их разговору, то тут замет
но оживились.
- И как проверять-то будешь? Ц оглянулся с соседнего стола хитрый Некрас,
нутром чуя, что тут можно побиться об заклад. Не в деньгах дело Ц в азарте.

- Давно хотел про вашего бога сказать все, что думаю. А потом посмотрим Ц с
ожрет меня оборотень, если я в лес пойду, или не сожрет, Ц Нечай хлебнул ещ
е вина Ц в кружке его почти не осталось, и хмель во всю кружил голову.
- Ага! Ц влез в разговор хозяин трактира, - задами на печь побежишь прятать
ся, а утром вылезешь, будто из лесу пришел!
- Кирпич принесу из крепости, хватит? Ц оглянулся на него Нечай.
- Рубль даю! Ц хозяин хлопнул монетой по столу, - а ты что?
- Ну, я, вообще-то, жизнь свою ставлю, - Нечай усмехнулся, - а если этого мало, де
ржи Ц все, что есть. Не вернусь Ц мне и не пригодится.
Он выгреб на стол с десяток алтынов.
- Я десять алтын ставлю, что вернется! Ц крикнул Некрас, и после этого став
ки начали расти. И Афонька вынул полуполтину, но Нечай сказал ему потихон
ьку, что святому отцу не пристало играть в азартные игры. Даже на стороне б
ога.
Долго рассчитывали, сколько кому причитается в случае выигрыша. Получил
ось, что на свой копейки Нечай возьмет почти три рубля: не то что бы мужики
верили в гнев божий, но в существовании оборотня не сомневался никто. Неч
ай был достаточно пьян, чтобы не сильно задумываться о последствиях свое
го опрометчивого поступка, ему хотелось покуражиться. Обычно он очень на
стороженно относился к людям и каждую секунду ждал от них подвоха, и толь
ко напившись, слегка расслаблялся. Он предпочитал думать, что люди изнач
ально ненавидят его, чтобы не испытывать мучительных сомнений и разочар
ований. И стоило только дать себе небольшое послабление, усомниться в их
ненависти, как дело обязательно заканчивалось крушением иллюзий.
Вот и теперь ему показалось, что люди вокруг вовсе не питают к нему неприя
зни, особенно те, кто поставил на него деньги. И непременно нужно их довери
е оправдать. Нечай тряхнул головой Ц он много раз давал себе слово, что не
будет идти на поводу чужих желаний, потому что они рано или поздно войдут
в противоречие с его собственными. Ни чье доверие он оправдывать не стан
ет. Ему весело и интересно, он вовсе не собирается умирать.
Его потихоньку начали подталкивать к выходу, когда Нечай вспомнил главн
ое.
- Эй! Я еще ничего вашему богу не сказал! Или под крышей ему не слышно?
- Давай на улицу! Ц зашумели и засмеялись вокруг, - может и в лес идти не при
дется, щас как жахнет молнией!
Из трактира вышли все до одного, даже Афонька, которому ну точно не следов
ало слушать хулы, обращенной к богу.
Нечай не сомневался в том, что бог тоже его ненавидит. Только в отличие от
людей, бог плохо слышал и ленился свою ненависть проявлять. А если и прояв
лял, то действовал через людей, безо всяких молний и оборотней.
Ветер стих, но по небу все так же быстро неслись рваные, полупрозрачные об
лака, и сквозь них просвечивала луна: то мутнела и пульсировала радужным
ореолом, то, напротив, светила ярким, ровным светом.
- Ну? Давай, давай! Ц хохотали подвыпившие мужики, - чего ждешь?
Нечай посмотрел вокруг, усмехнулся, поднял лицо к небу и разразился длин
ной матерной тирадой, которая должна была смутить не только ямщиков, что
распрягали повозки на соседнем постоялом дворе, но и их лошадей. Когда он
замолчал, несколько секунд над дорогой висела тишина, а потом толпа зака
тилась от хохота. Они утирали слезы, свистели, улюлюкали, топали ногами и в
скидывали вверх кулаки, выражая восторг и восхищение. Пожалуй, Нечай дав
но не имел такого успеха. Афонька тихо и часто крестился, прижимаясь к кры
льцу трактира, и втягивал голову в плечи Ц ждал грома небесного.

Лес пронизывал свет Ц неверный лунный свет, в лучах которого искажались
краски, и живое казалось неживым. Белесый, с налетом желтизны, с восковым
оттенком, который приобретает человеческое лицо после смерти.
Нечай шел по широкой тропе, ведущей к усадьбе Тучи Ярославича, и торопилс
я вовсе не потому, что боялся Ц ему было холодно, и он надеялся согреться.
Легкий хмель яблочного вина быстро улетучивался, и мучительно хотелось
выпить еще немного, чтобы не потерять ощущение невесомости, призрачност
и собственного тела и иллюзорности происходящего. Но ощущение это ускол
ьзало, оставляя вместо себя холод глубокой осени, неритмичный топот спот
ыкающихся ног и кружевные, шевелящиеся тени ветвей, сквозь которые сочил
ся лунный свет, столь плотный, что его можно было пощупать рукой.
В оборотня Нечай не верил. Ни волчьи зубы, ни человеческие руки не могут на
нести таких повреждений, от которых скончался Микула. Очевидно, тварь, ко
торая его убила, имела длинные острые когти, поэтому он больше смотрел на
сплетенные над тропой ветви деревьев Ц если это кошка, она прыгнет свер
ху. Непонятно только, почему зверь напал спереди, а не сзади Ц это казалос
ь более естественным. Ну, да кто знает этих бешеных зверей Ц спереди защи
титься будет легче. У Нечая имелся широкий тесак, который дал ему в дорогу
хозяин трактира. Он предлагал и иконку, но Нечай кинул в рот зубчик чеснок
а и посмеялся: тесак он считал куда как более надежной штукой.
Он не сразу заметил туман, стелящийся по земле, скорей почувствовал, что н
огам стало холодней. Странный, ледяной туман. При луне казалось, будто он с
ам по себе излучает свет. Он был столь густым, что Нечай не видел, куда ступ
ает, и от этого уверенности в его шагах поубавилось.
Он прислушался на всякий случай, и вдруг понял, что вокруг стоит ужасающа
я, мертвая, абсолютная тишина. И в ушах от этой тишины звенел тонкий, непри
ятный, надсадный звук. Нечай потряс головой, но звук никуда не исчез. Остат
ки хмеля текучим холодком сползли к ногам и растворились в тумане… Нечай
нервно оглянулся, но не увидел ничего, кроме теней и лучей цвета воска. Го
лые дубовые ветви не шевелились, и их неподвижность была сродни тишине, з
астывшей вокруг Ц словно время остановилось. Двигался только туман под
ногами Ц то перекатывался, словно густой кисель, то струился подобно бы
строй воде, то вспархивал над собой легкими венчиками. Нечай и не заметил,
что давно стоит, и шаг вперед представляется ему чем-то неестественным, т
рудным, неразумным.
Нельзя сказать, что Нечай совсем ничего не боялся. Напротив, боялся, еще ка
к! Но страх его был вполне объясним, зрим и осязаем. Теперь же, стоя посреди
осеннего леса, просвеченного луной, и глядя на холодный туман, он не мог по
нять, чего испугался. Смерти? Нет, пожалуй, нет. Страх смерти тоже можно пощ
упать. Он не мог объяснить, почему у него холодеют руки, и ноги отказываютс
я шагать вперед. Он попробовал представить себе какое-нибудь чудовище, к
оторое выйдет на него из темноты, но и этого показалось мало Ц ничего общ
его с появлением чудовища его страх не имел. Это был страх прикосновения,
прикосновения к чему-то не столько опасному, сколько противоестественн
ому, чужеродному.
Нечай стоял и смотрел, как дрожат пальцы, сжимающие рукоятку тесака, когд
а взгляд из темноты пронизал его острой спицей, словно пойманное насеком
ое. Он едва не вскрикнул, ощутив этот взгляд. Чье-то присутствие не вызывал
о сомнений, но он не мог и предположить, с какой стороны оно придет. Невиди
мая, неслышная, неосязаемая сущность…
Это не рысь. Не оборотень и не бешеная лисица. Этот взгляд… Он что-то напом
инал, что-то увиденное совсем недавно, что-то неприятное, вычеркнутое из п
амяти и осевшее на дно подсознания, чтобы всплыть в самый неподходящий м
иг.
Холодный пот хлынул со лба ручьем, заливая глаза, когда Нечай понял, что эт
о за взгляд. Взгляд, который ни с чем нельзя перепутать: таким взглядом мер
твый Микула смотрел в небо.
Нечай не боялся мертвецов Ц не сами мертвецы пугают человека. Но живые н
е должны прикасаться к их миру. Никто не знает, что повлечет за собой это п
рикосновение, в какое безумие выльется. И холодок этого безумия сейчас д
ул Нечаю в затылок, стылым туманом полз под полушубок и смыкался над голо
вой переплетенными ветвями.
Зачем? Зачем он пришел сюда? Чего искал? Что хотел доказать, и кому? Богу? Под
выпившим односельчанам? Нечай снова глянул на руку, сжимающую тесак Ц о
на тряслась и едва удерживала деревянную рукоятку. Да наплевать на них н
а всех! Надо вернуться, немедленно, сейчас же! Это нечто не только смотрит
из темноты, не только пугает своей неосязаемостью… Это нечто прошлой ноч
ью…
Нечай хотел развернуться и бежать к поселку, но вдруг представил себе, ка
к его завтра встретят в трактире. Он столько раз клялся себе, что ему все р
авно, только на самом деле все равно ему не было! Да лучше вовсе не возвращ
аться из этого прОклятого леса! Он оглянулся по сторонам: тишина и неподв
ижность. И мертвый взгляд из темноты. И этот отвратительный лунный свет: т
акой ровный, такой густой, такой спокойный… Равнодушный. В лесу не может б
ыть так тихо… Не должно быть. Нечай попытался сдвинуться с места: ему пока
залось, что нога запуталась в тумане, как в вязкой грязи.
- Ну? Кто здесь? Выходи! Ц гаркнул он исключительно для того, чтобы подбодр
ить самого себя. Его голос не разорвал Ц вспорол тишину, как нож вспарыва
ет мешковину. И лес тут же наполнился звуками Ц еще более жуткими, чем над
садный звон в ушах. Шепот… Тихий шепот Ц со всех сторон, снизу, сверху. Неп
онятно Ц испуганный или угрожающий. Не шепот даже Ц шелест голосов, сух
ой шелест. Тонкий писк, и осторожное хихиканье. Детский плач, еле различим
ый. Хруст ветвей, и топот бегущих ног, бегущих без дороги, сквозь лес, прочь
от тропы.
Нечай растеряно крутил головой во все стороны, и не решался шагнуть впер
ед. Что это? Может, ему просто мерещится? Но вместе со звуками в глубине лес
а появилось движение Ц неясное движение, какое рождает тихий ночной вет
ер, и среди колышущихся теней чудится чье-то присутствие. И облака снова п
онеслись по небу, как испуганные лошади, и лунный свет то мерк, то выплески
вался на землю. В темноте мелькнуло что-то белое? Или это игра света и тени?
Тесак выпал на землю из дрожащих пальцев и исчез под пеленой молочно-бел
ого тумана, накрывшего тропу. Нарастающий ритмичный гул ухал в ушах и тяж
елыми ударами бился в грудную клетку Ц все быстрей и быстрей, все громче
и громче. Нечай не сразу понял, что это стучит его сердце.
Нагнуться за тесаком ему не хватило сил Ц казалось, стоит опустить голо
ву, и в беззащитную шею вопьются острые зубы. Он повел плечами, словно хоте
л избавиться от наваждения, еще раз оглянулся, поднял воротник полушубка
и пошел вперед. Шепот вокруг постепенно смолкал, но лес оставался полным
неясных звуков: всхлипов, шорохов, вздохов, иногда настолько отчетливых,
что Нечай думал, будто вздохнули прямо у него за плечом. Он успел пройти со
тню шагов, когда слева раздался оглушительный вопль Ц визгливый и резки
й. Нечай отпрыгнул в сторону, как заяц, и напрягся в ожидании нападения, но
ничего больше не произошло. Только пот снова побежал со лба ручейками. Зв
онкий детский смех полетел над лесом: заливистый и счастливый. Не было ни
каких сомнений в том, что смеялись над Нечаем. Он бы смутился, если бы от эт
ого смеха не похолодела спина Ц настолько неуместным здесь показался с
мех ребенка.
Он вернулся на тропу и неловко растер пот по лицу: смех долго слышался у не
го за спиной, и ноги отказывались идти дальше. Нечай огляделся и увидел вп
ереди свет Ц нормальный, живой свет огня. Он побежал к нему со всех ног, он
потерял голову от радости, он едва не смеялся от счастья… Едва не плакал о
т облегчения: из леса тропа вывела его к усадьбе Тучи Ярославича.
Его нелепый дом стоял лицом к лесу, окруженный такими же дубами, только бо
лее кряжистыми и раскидистыми. В боковой башне светилось одинокое окно,
и луна обливала вычурное, громоздкое строение тем же самым восковым свет
ом. Нечаю на секунду показалось, что дом смотрит на него одним глазом. Смот
рит, и наклоняется, сгибая скрипучую поясницу. Он невольно подался назад
Ц словно тень дома грозила накрыть его и раздавить. Три башни, одна из кот
орых, четырехгранная, с черным флюгером в виде носатой птицы, задевала ни
зкие облака. Нечай поморщился, качнул головой и огляделся: дорога к старо
й крепости вела через кладбище Ц широкое, открытое пространство с редки
ми березами над могилами. От усадьбы крепость была не видна Ц ее скрывал
а узкая полоска густого ельника, словно нарочно посаженного много лет на
зад. Теперь верхушки елей, торчащие вверх жесткой щетиной, обрамляли две
стороны кладбища, дополняя и без того зловещий пейзаж. С третьей стороны
кладбище подмывало болото.
Нечай снова покачал головой: самым благоразумным было бы обойти усадьбу
с тыла и постучать в людскую: наверняка, дворовые люди не откажут человек
у, оказавшемуся ночью в этом жутком месте, до них ведь тоже дошел слух о ги
бели Микулы: три версты для слухов Ц не расстояние. Он шагнул в сторону до
ма, как вдруг черный флюгер шевельнулся, и носатая птица, раскинув крылья,
шумно взлетела вверх.
Нечай был изрядно напуган и без этого, паника сдавила виски, и он с криком
кинулся прочь от мрачного дома. Нет, не в лес Ц леса он боялся не меньше, он
побежал вбок, через кладбище, к частоколу остроконечных елей.
И только на середине остановился, едва дыша, и понял, что загнал себя в лов
ушку. Покосившиеся, полусгнившие кресты окружили его со всех сторон, и те
ни облаков, то прячущих, то обнажающих луну, заставляли их шевелиться. Неч
ай обхватил руками голову, зажмурил глаза и опустился на колени, спрятав
в них лицо Ц с вечера подморозило, и под ним скрипнула заледеневшая, суха
я грязь.
Он ни о чем не думал, и хотел только одного Ц чтобы все это оказалось кошм
арным сном. Сколько времени он сидел так, скукожившись, еле дыша, он бы отв
етить не смог. Холод тупой болью полз от коленей вверх, легкий ветер холод
ил голые руки, накрывшие затылок. Или это был лунный свет? Нечай сидел, пок
а не понял: вокруг ничего не происходит. Никто не смотрит на него, не дышит
в уши, не кричит, не смеется… Он совершенно один тут, посреди кладбища… И в
ыглядит со стороны редким болваном…
Разогнуть ноги стоило определенного труда Ц они у него и так здоровыми
не были, а на холоде и вовсе напоминали насквозь проржавевшие рессоры вы
брошенных на свалку карет. Нечай огляделся по сторонам: чего он испугалс
я? Что вообще с ним произошло? Какая все это глупость, нелепица…
Он крякнул, запахнул полушубок поплотней и скорым шагом двинулся к крепо
сти Ц раз уж он добрался до кладбища, глупо было бы не принести обещанног
о кирпича. Мерзлая земля под сапогами, еще пару часов назад раскисшая и ск
лизкая, приятно потрескивала и крошилась: всего несколько дней, и наступ
ит зима.
1 2 3 4 5 6 7 8