Мама ужасно боится пожара.
- Я топил котел, и, как видишь, пожара не случилось. А почему вы его сделали д
ровяным? Сейчас и на газе делают, и на солярке. Гораздо проще.
- Мама хотела, чтобы была печка. Папа хотел газовый котел. Нашли компромисс
, - улыбнулась Юлька, - я тоже хотела печку. А когда котел топится, можно пере
д открытой дверцей сидеть.
Как здорово, что Егор умеет топить котел. И вообще, почему ей так хорошо с н
им? Ведь вовсе не потому, что он заставляет ее смеяться. Совсем не потому. С
ам он кажется немного печальным и задумчивым. Но ведь и не поэтому тоже. Юл
ька никак не могла объяснить себе, что же так сильно притягивает ее в нем.
Почему ей совсем не хочется, чтобы он сейчас сказал, что давно пора спать?

Юлька поклевала салата, попробова
ла торт, а вот чашка крепкого чая не пошла ей на пользу Ц вернулась утренн
яя тошнота.
- Там вчера на елке игрушки слегка побились, - как бы извиняясь, сообщил ей Е
гор.
- Много? - Юлька расстроилась. Почти каждая елочная игрушка была ей дорога.
Часть из них она помнила с далекого детства, старые игрушки привезли из г
орода на дачу. А часть она сама выбирала, и выбирала тщательно и с любовью.

- Нет, не очень. Стекла убрали еще утром. Но они там так и висят разбитыми, на
верное, их надо снять и выбросить.
Значит, спать еще не пора!
Юлька радостно кивнула:
- Пойдем и снимем.
Она поднялась и почувствовала легкое головокружение. И снова начала про
клинать себя за то, что выпила вчера так много. Вчера? Или это уже позавчер
а? Нет, пока еще вчера.
Ей очень не хотелось включать в гостиной свет. Егор потянулся к выключат
елю, но Юлька остановила его:
- Погоди. Давай закроем дверь в кухню.
Он кивнул, потянул за ручку двери, и они оказались в полной темноте. Потихо
ньку тьма рассеивалась, глаза привыкали, и вскоре комната наполнилась во
лшебным синим светом, отраженным от снега, и елка заискрилась бледными о
гоньками.
- Здорово, правда? Ц спросила Юлька.
Егор ничего не ответил, но Юлька знала, что он с ней согласен. Потому что он
молчал и смотрел на елку.
- Давай не будем включать свет, включим только гирлянды, - предложила она.
- Будет плохо видно, какие игрушки снимать, - она почувствовала, как в темно
те он пожал плечами. Но он не возражал, даже наоборот, ему эта идея пришлас
ь по вкусу.
- Ну и что? Зато будет красиво.
Ей показалось, что он улыбнулся. И с улыбкой двинулся к елке. И двигался он
так легко, как будто видел в темноте. Она опять подумала, что Егор ей нрави
тся все больше. И перестала искать объяснения, почему. Просто, с ним ей лег
ко и хорошо. Уютно. Спокойно. Весело. И ничего не надо объяснять, можно вест
и себя так, как ей нравится и не думать о том, какое впечатление она произв
одит.
Елка вспыхнула. Двумя сотнями крошечных огоньков. Она точно знала, что их
ровно две сотни, потому что сама покупала эти гирлянды и сама вешала их на
елку. Сначала они светили все вместе, потом стали медленно гаснуть, а пото
м начали перемигиваться. Это было похоже на волшебство. И то, что новогодн
ий праздник прошел, потеряло значение. Вот же он, праздник! В разноцветных
огоньках на пушистых еловых ветках! И под этими разноцветными огоньками
запросто может случиться чудо.
- Я так люблю елку, - мечтательно прошептала Юлька, - мне кажется, что когда г
орит елка, обязательно случится что-нибудь волшебное.
Егор посмотрел на нее и поднял брови:
- И чего бы волшебного тебе хотелось?
- Не знаю, - улыбнулась Юлька, - мне не придумать. Чего-нибудь очень красивого
…
- Вон, смотри, наверху два шара битых, видишь? Ц Егор показал Юльке почти на
самую макушку. Разбитые игрушки и вправду были не заметны, хотя света впо
лне хватало.
- Неа, - честно ответила Юлька, рассмеявшись и запрокинув голову.
- Сейчас я сниму, - он подставил стул, легко поднялся на него и потянулся вве
рх. Только тут Юлька увидела шар, верней, то, что было шаром до того, как разб
илось. Теперь он больше походил на маленькую звездочку.
- И как их умудрились разбить? Так высоко.
- Один Ц пробкой от шампанского. А остальные Ц на спор, оливковыми косточ
ками, - Егор рассмеялся.
- Какое безобразие мы устроили… - вздохнула Юлька.
- Держи, - Егор протянул ей разбитую игрушку, она осторожно взяла ее в руки, а
он уже потянулся за следующей.
- На, - он опять протянул ей руку и Юлька, забирая осколок шарика, случайно ко
снулась его руки. Он снова потянулся наверх, а Юлька замерла. Как будто ток
ом ее ударило это прикосновение. Нет, не током. Током бьет неприятно, совер
шенно омерзительно. А это показалось удивительно приятным. И в том месте,
где ее рука дотронулась до его руки, остался теплый след. Ее щеки помимо во
ли залились румянцем.
- А вот еще один, - сказал Егор сверху, и Юлька подумала, что его голос измени
лся и говорит он совсем не так непринужденно, как за секунду до этого. Но э
то ей, наверное, только показалось. Потому что все вокруг изменилось. Огон
ьки гирлянды потускнели, а синий свет в окне наоборот, стал ярче. Темнота в
углах комнаты сгустилась, а лицо Егора стало видно отчетливей. Лишь темн
ее обозначились провалы щек под скулами.
И теплая волна начала подниматься вверх, и Юлька задохнулась, когда она п
однялась до шеи, словно взяв ее за горло. «Неужели? Ц подумала она, - неужел
и вот так оно и бывает?» Это еще не называлось счастьем. То, что она испытыв
ала сейчас, было скорей предчувствием счастья. Похожим на волшебство. На
то самое чудо, которого она ждала в предыдущую ночь. Ей захотелось засмея
ться. Ее щеки горели, она чувствовала, как они горят, и боялась, что со сторо
ны это станет заметно. Но горели они не от смущения, а от радости, теплой во
лной поднявшейся вверх и захлестнувшей ее с головой.
- Возьми, - Егор снова протянул ей руку, а она ждала этого, ей невозможно хоте
лось этого. Чтобы он обращался к ней, протягивал ей руку. Чтобы он еще раз с
лучайно прикоснулся к ней.
Юлька взяла разбитый шар из его руки, и тут ее качнуло, голова закружилась
, тошнота подступила к горлу и она села на пол с совершенно неприличным гр
охотом. Еще и больно ударившись при этом.
Егор спрыгнул со стула быстро и беззвучно, нагнулся к ней и в его глазах за
стыл испуг.
- Ой, - пискнула Юлька, - кажется, я упала…
- Совершенно точно упала, - Егор улыбнулся, - не ушиблась?
Она помотала головой.
- Ты очень бледная. Как ты себя чувствуешь?
- Если честно, то плохо. Это все из-за чая. Не надо было пить такой крепкий ча
й.
- Тебе надо на воздух. Целые сутки в душном доме.
Она кивнула. Ей очень захотелось на улицу. Чтобы все вокруг освещалось си
ним светом. Чтобы лежал снег, и чтобы рядом шел Егор.
Он поднял ее подмышки и усадил на диван, стоящий рядом. И ей так понравилос
ь, как он поднял ее Ц легко, словно игрушечную. И еще понравилось то, что он
сделал это так, как будто по-другому и быть не могло.
- Ну что? Лучше стало? Ц он оглядел ее лицо, словно ощупал рукой.
- Да, наверное, - Юлька не была совсем в этом уверена. Смесь ощущений давила н
а нее и она не могла сказать, кружится голова от радости, или от его взгляд
а, или от духоты, крепкого чая и похмелья.
- Тогда одевайся, пойдем на воздух.
- Да мне только сапоги одеть и ватник, - ляпнула Юлька, и потом подумала, что
в новой шубке, которую ей подарил папа, она выглядит куда как лучше, чем в в
атнике.
- Где твои сапоги? На веранде?
- Да, наверное.
Егор вышел, и Юлька закрыла лицо руками. Как хорошо! Как чудесно! Так чудес
но, что невозможно дышать. Так хорошо, что кружится голова. И мысли путаютс
я. Хочется плакать и петь.

А он, прикрыв за собой дверь, стоял, уткнувшись лицом в косяк и сжав ладоня
ми виски. От того, что ему тоже хотелось плакать и петь. И тоже нечем было ды
шать.

Егор вернулся не больше чем через две минуты, в сапогах и расстегнутом ва
тнике, и нес в руках ее белые дутые сапожки. Его лицо было спокойным и непр
оницаемым.
- Как ты догадался, что это мои? Ц спросила Юлька удивленно.
- Видел, - он пожал плечами.
Они вышли на веранду. Юльку качнуло на пороге, но Егор поддержал ее под лок
оть. Поддержал ровно настолько, чтобы она не упала, и сразу убрал руку. Как
будто обжегся.
И вдруг остановился. Словно вспомнил о чем-то. Юлька успела обогнать его н
а два шага и удивленно обернулась. Он стоял и выглядел совершенно растер
янным. И лицо его побледнело, так побледнело, что это стало заметно в тускл
ом свете лампочки над крыльцом, который пробивался сквозь стекла веранд
ы.
- Что-то не так? - испугалась Юлька.
Он встряхнул головой.
- Нет, все нормально. Пойдем.
Юлька подумала, что не все нормально, он обманывает ее. И в прошлый раз, ког
да он выходил на улицу, тоже было не все нормально. Но она не решилась спро
сить о том, о чем он хотел умолчать.
А на улице падал снег Ц крупный и пушистый. В свете лампочки над крыльцом
он искрился и переливался всеми цветами радуги, а внизу наоборот выгляде
л матовым и теплым. Было тихо. Так тихо, как бывает только зимой. Так тихо, чт
о Юлька слышала, как снежинки падают на крыльцо. Легкий мороз тронул ее го
рячие щеки, и у нее сладко защемило в груди. Как замечательно! Чудо, так вне
запно произошедшее под новогодней елкой, никуда не пропадало. И волшебна
я ночь только начиналась. И кто знает, может быть, за этой волшебной ночью
наступит волшебное утро?
Егор оглянулся в сторону леса, и Юлька увидела, как передернулись его пле
чи.
- Ну что? Куда пойдем? Ц спросил он непринужденно, но прозвучало это натян
уто.
- Пойдем к реке.
Он кивнул и сбежал с крыльца. Как будто прыгнул в воду.
На дороге к реке не горело ни одного фонаря. Она вилась среди леса, но не то
го, большого, который начинался в двухстах метрах от Юлькиного дома, а неб
ольшого перелеска, шириной едва ли больше Юлькиного участка. Но выглядел
он совершенно похожим на большой лес. Еловые лапы, засыпанные снегом, нав
исали над дорогой, кусты по краю погрузились в высокие сугробы, а за ними б
ыло белым-бело, и на фоне белого снега терялись темные стволы деревьев. Бе
лая дорога между двух еловых стен уходила вдаль, а над ней светлело небо.

Юлька шла и о чем-то весело болтала, Егор двигался чуть сзади от нее и врем
я от времени придерживал ее за локоть, потому что дорога скользила, и ровн
ой ее назвать было никак нельзя. И то, что он идет немного сзади, и то, что по
ддерживает ее, когда она оскользается, создавало ощущение защищенности.
Если бы Юлька шла одна, она бы наверняка очень боялась. Перелесок вовсе не
производил впечатления безопасного. Конечно, никакой опасности в нем бы
ть не могло. Но стояла глубокая зимняя ночь, а вокруг как минимум на киломе
тр, не было ни одного человека. Юльке даже хотелось, чтобы стало страшно. Н
о сколько она не вглядывалась в снежную громаду леса, страшно ей не стано
вилось. Она обернулась, и заметила, что Егор тоже пристально всматривает
ся в глубину леса. И его непокрытая голова засыпана снегом. И свитер под ра
сстегнутым ватником.
- Как ты думаешь, здесь есть волки? Ц спросила она.
- Что? Ц он словно нехотя оторвался от своих мыслей, - нет, здесь нет волков.

Он сказал это так уверенно, как будто точно знал.
Вместе с дорогой они свернули к реке.
- Откуда ты знаешь? Про волков?
Он на секунду задумался, как будто хотел понять, откуда он знает про волко
в.
- Здесь слишком шумно и много людей. А зима не такая уж холодная. Волки выхо
дят к людям только в очень голодные зимы.
- Жаль… - протянула Юлька.
Он рассмеялся.
- Что ты смеешься? Ц удивилась она, а потом поняла, что это ее «жаль» и вправ
ду прозвучало нелепо и по-детски. И тоже засмеялась.
Дорога заканчивалась обрывистым берегом реки. Река здесь разливалась ш
ироко и походила на белое поле, расстелившееся далеко внизу.
- Смотри-ка, а тут горка, - сказал Егор, подойдя к краю обрыва.
- Точно, - обрадовалась Юлька. Склон крутого берега кто-то залил водой. И сле
ды санок уходили далеко на лед реки и терялись в темноте.
- Жаль, мы ватрушку не взяли, - Юлька вздохнула.
- А на ногах слабо? Ц улыбнулся Егор и вдруг обхватил ее за плечи и толкнул
вперед. От неожиданности Юлька завизжала. И поехала вниз. Он держал ее кре
пко, несмотря на то, что она совершенно не умела съезжать с горок на ногах
и готова была свалиться в любую секунду. Ветер все сильней бил в лицо, они
набрали сумасшедшую скорость. Юлька затаила дыхание. На этот раз ей дейс
твительно было страшно. Страшно и весело.
- А сейчас мы упадем, - шепнул он ей в ухо, и она почувствовала тепло его губ.

И Юлька заметила, как его руки увлекают ее в сторону и валят на бок. Они с хо
хотом зарылись в снег, перекатились пару раз друг через друга и, наконец, з
амерли, лежа на льду реки. Егор еще несколько секунд сжимал ее плечи, а пот
ом рывком поднялся и поставил ее на ноги.
- Ну что? Понравилось? Ц спросил он, улыбаясь.
- Здорово! Ц согласилась Юлька.
- Еще раз поедешь?
- Да!
- Пошли, - он схватил ее за руку и потащил за собой вверх по берегу.


Кто он? Хозяин леса? Медвежонок, удирающий от опасности во все лопатки? Или
просто человек, обычный человек? Человек не убегает от опасности. Отец вс
егда учил его отличать в себе человеческое от звериного. Человек умеет п
реодолеть страх, человеком не должны двигать инстинкты, которыми руково
дствуется зверь. Он отдал свой лес без боя, он просто убежал. Да, он еще медв
ежонок. Для берендея он подросток, берендеи живут долго, но и созревают по
здно. Полную силу он наберет лет через десять-двенадцать. Впрочем, он не об
ольщался, даже заматерев, он не будет очень крупным зверем. Его отец был кр
упней и сильней. И отец бы не отдал свой лес без боя.
А он бы ни за что не посмел выйти из теплого, надежного дома, если бы не эта д
евочка. Берендей хотел положить к ее ногам весь мир. Что еще он мог сделать
для нее? Прокатить с ледяной горы? Пожалуйста. Для медвежонка это нетрудн
о. Только чтобы она смеялась. Может, позвать волков, чтобы ей стало страшно
, а потом разогнать их, чтобы она восхищенно хлопала ресницами? И это нетру
дно для хозяина леса. Пусть и бывшего хозяина леса. А что он может дать ей к
ак человек? Она хотела чего-нибудь волшебного, но он так и не сумел ничего
придумать для нее.
Берендей знал только одно волшебство Ц собственное превращение. Сколь
ко раз он пытался понять, как это происходит, но в конце концов сдался. Оте
ц посмеивался над ним и объяснял:
- Волшебство Ц это то, что происходит против законов природы. Так что може
шь не стараться это объяснить. Пользуйся, совершенствуйся, а объяснять н
е пытайся.
И Берендей принял это как данность. Но вряд ли Юльке хотелось именно тако
го волшебства.
Что он делает? Как он смеет? Это же безнадежно. Это путь, который ведет в туп
ик. Он никогда не сможет сделать ее счастливой. У него нет даже дома, таког
о, в котором она привыкла жить. Его дом хорош для берендея. Добротный, тепл
ый, по-своему уютный. В нем хорошо жить с отцом, или с сыном. Но не с ней. Тот ми
р, который он может положить у ее ног, ей не нужен.
Он всеми силами старался не показывать ей, что чувствует. Он боялся увлеч
ь ее, и одновременно невероятно хотел, чтобы она увлеклась. Берендей всю ж
изнь прожил с отцом, и после трех лет ни разу не видел своей матери. Впроче
м, мать вряд ли смогла бы научить его как правильно вести себя с девушками
. А отец, наверное, и предположить не мог, что перед ним когда-нибудь встану
т такие проблемы.
И сейчас Берендей ощупью продирался сквозь свои чувства, пытаясь понять
, что в них человеческое, а что звериное. И не понимал. Да, наверное, желание
стиснуть ее в объятьях в полную силу медвежонка Ц это звериное. А если пр
осто осторожно прижать к себе? Это звериное или нет? А накрыть ее рот губам
и? Это же совсем не то, что хочет зверь внутри него.
Он не собирался касаться губами ее волос, когда катил ее с горы. Берендей с
овсем не хотел этого, оно получилось само. Случайно. Ее волосы пахли молок
ом. Неужели он не в состоянии управлять зверем внутри себя? Но как невероя
тно желанны любые прикосновения к ней! Легко и случайно дотронутся до ее
руки. Или поднять с пола на диван, такую маленькую и легкую.
Что он делает? Как он смеет?! Надо немедленно уходить. Завтра же, как только
начнут ходить автобусы, он соберется и уедет домой. Завтра? Автобусы начн
ут ходить часа через три.


Юлька забилась под одеяло, надеясь уснуть счастливой. Но вдруг вспомнила
: Егор же приехал с Людмилой. Значит… Значит, все это ей показалось. Она все
это придумала, навоображала себе неизвестно чего. Она успела придумать д
ля себя, что она тоже нравится ему, что все его поступки объясняются тем, ч
то ему, так же как и Юльке, хорошо вместе с ней.
1 2 3 4 5