– Не знает он, – предупредительно сказала леди Клотильда. – Столь углублен мыслями в высокое, что до вас, до паршивых оборотней, мысли его никак не долетают. Сэр Сериога! Повсеместно известно, что шерсть черного лиса-оборотня, выдранная им самим добровольно, без принуждения и от чистого сердца, из кончика его хвоста, дарует способность на одну ночь оборачиваться в лиса. По одной ночи на каждую шерстинку.
– Ну что, оборачиваться и драть собственный хвост? – несколько презрительно спросил голый человек.
– Зачем? – смутился Серега, – Нам не… Мне ничего от вас не надо. Вот разве что леди Клотильде…
– Благодарствую, – равнодушно бросила леди. – В отличие от других благородных дам, мечтою восчувствовать звериную страсть в облике лисы не грежу.
– Так вот это зачем! Как инте… – начал было Серега.
И осекся, поймав яростный взгляд леди Клотильды.
Несколько мгновений все молчали, погрузившись в собственные мысли. Серега все пытался представить леди Клотильду в облике серебристо-черной лисы. Выходило нечто совершенно фантастическое…
– Сэр Сериога! – взревела леди Клотильда. – Так мы едем или не едем? Хватит тут мечтам, то есть думам всяким предаваться!
Похоже, грозная девица с волчьим нюхом уловила все-таки некие подозрительные флюиды, исходящие от него. Точнее, не от него, а от его не совсем приличных мыслей. Увы…
– Сейчас.
Он спрыгнул с коня, подошел к псам. Нашел первого сравнительно целого, вздохнул, ощутив под пальцами на мохнатой шее слабо бьющийся пульс. Оторвал от полы плаща длинную ленту, кое-как забинтовал глубоко разрубленную грудь. Нашел еще одного – у этого разрублен был позвоночник. Но он еще был жив. Хорош удар у благородной леди и девицы, ничего не скажешь…
– Милорд!
Голос прозвучал откуда-то из травы. Смеющийся, полудетский голосок с нотками взрослой иронии. Серега заозирался, но и лес и поляна были полны тьмы. Непроглядной тьмы.
– Милорд! – На уровне его бедра вспыхнул темно-красный огонек, затеплился трепетно дрожащим сиянием открытого огня на ветру. Рядом с огоньком весело улыбалась хитрая продувная рожица – слишком маленькая для взрослого, стишком хитрая для ребенка. – Мы гномы, милорд. Ваши новые подданные по праву эльфийской мандонады. Вышли вот прогуляться, глядим – ох ты, какие люди да по нашим кустикам! Так что спешим поприветствовать ваше сиятельство в наших лесах.
– Э-э… – односложно выразился Серега и тут же поправился: – Тоже приветствую, короче.
Огоньки зажигались один за другим по всей поляне. От продувных рожиц на поляне становилось тесно.
– По праву мандонады – готовы вам повиноваться, – угодливо сказала ближайшая к нему рожица. – Угодно ли милорду спасти жизнь этим жалким тварям?
– Ага, – смущенно выдавил он, – уж так угодно…
– Но милорд должен знать: симарглы – существа злокозненные, благодарности от них все равно не дождешься. Конечно, ежели милорд таки восхочет, мы позаботимся о раненых, подлечим их всех, даже тех, кого милорд в мудрой задумчивости своей счел мертвыми. Восхочет ли милорд?
– Да. Восхотяю, короче… Тьфу! То есть хочу. Лечите, айболиты.
– Но, милорд, ну никакой же благодарности, ну вообще никакой. Никчемные твари. Попадетесь вот вы им снова, вот тогда…
– Мелкие сии дело говорят, – великодушно возвестила рядом леди Клотильда. – Не будет тебе от сего милосердия никакого толку, сэр Сериога. Уж лучше прикажи содрать с них шкуры. Ценятся они престарелыми старцами, коим и помогают от ломоты в суставах.
– Я сказал – нет! – отрезал Серега, – Лечить. Спасать. Всех. Все?!
Гномы кучкой собрались вокруг него, мельтешили детсадовскими головенками где-то на уровне его пояса. Что-то шептали, ахали, охали, кивали. Обсуждали? Или осуждали?
– Милорд. Также должны мы вам сообщить, чтo черный маг Мак'Дональд буквально два дня назад объявил великую кровавую мстю всем симарглам и их друзьям…
– Понятно, – сказал Серега, – я мстю и мстя моя страшна… И чем же это мне грозит?
– Не знаем, милорд. Но можем дать вам посмотреть. Если, конечно, не побоитесь вы заглянуть в ладони гнома…
– О чем разговор? – подивился он. – Кажите ладони, ребяты… Ногти вам тоже проверить?
У маленьких гномов их мелкие глазенки расширились до размеров доперестроечных рублей.
– Чего милорд желает?!
– Шутю, шутю…
Леди Клотильда оглушительно фыркнула и тихо сказала:
– Повсеместно известно, что из ладоней гнома человек может поглядеть на творящееся – но и это творящееся может оттуда взглянуть на него…
– Где наша не пропадала! – после секундной заминки громко решил Серега. – Давайте ваши ладони, где они там…
Снизу вверх до уровня его груди тут же взлетели две маленькие коричневые ладошки, все в сетке белых шрамиков и морщин, с удлиненными пальцами и коричневатым пушком между ними.
– Глядите, милорд. Глядите не отрываясь…
Сначала Сереге показалось, что в центре двух ладошек, как раз на линии их соприкосновения, вдруг появился и начал расти клубочек коричневого дыма. Затем клубочек принял форму клубящегося приплюснутого мотка. А затем в середине коричневой мути проступило светлое окошко. Он пригляделся.
Смотрелось все как фильм в портативном телевизоре. В центре по крайне специфически убранной комнате (черепа и кости везде – нарисованные на стенах, выставленные на полках… два креслица из неведомо чьих гигантских грудных клеток, широко раскрытых со стороны грудины) расхаживала крупными шагами фигура человека в черном плаще с капюшоном. Лицо его никак не удавалось разглядеть из-за низко опущенного капюшона. Зато бормотание слышалось вполне четко.
– Напрасная доброта сего мерзавца… Что ж, всякое доброе дело не должно оставаться безнаказанным.
Вот уж точно сказано, подумал Серега. Лично ему в этом мире после каждого дела хлопот перепадает столько, что иначе чем наказанием это и назвать никак нельзя…
– Если он только посмеет. Если только посмеет спасти этих тварей! Такое не должно оставаться безнаказанным. Главное, наказание должно быть подходящим… Сейчас. Сосредоточение мыслей… Одним словом, тиха – Чапай думать будет.
Субъект в плаще метнулся к одной из полок, вытащил из-под черепа, лежащего на ней, что-то плоское, донельзя знакомое по форме – то ли книжицу, толи тетрадку.
– Вот. Вот! Это то, что надо!
Он раскрыл тетрадку и принялся нараспев читать:
Не будет в судьбе ничего своего,
Пусть бремя пророчеств измучит его.
Завет исполняя – в тенетах чужих
Ты будешь никто – не муж, не отец, не жених!
И это заклятие в мирах да никто не нарушит
До вздоха последнего с этого самого дня.
Игрукою будешь для каждого – и для меня.
И кончишь когда-нибудь ты свои утлые дни
По воле того, кто тебе же кричал: помоги!
Фигура зачитала стишок (довольно малохудожественный, надо отметить) и притихла. Странно так притихла – слегка повернув голову к Сереге (он… она? В общем, загадочное некто стояло боком). То ли присматривалось, то ли прислушивалось…
– А-а! – разразилась вдруг фигура жутким криком. И запустила тетрадкой прямо навстречу Серегиному взгляду. – Глядишь?! Ну-ну, погляди…
ЭТО решительно повернулось к Сереге передом, судя по капюшону. И стремительно поплыло на него.
– Достаточно. – Серега отпрянул назад, гном тут же моментально сжал кулачки, и коричневый туман вместе с загадочной черной фигурой уплыл струйками между его пальцев, стек искристой коричневой речкой в ночную тьму… А на душе стало на редкость паскудно.
– Плохо дело, милорд. – Крохотное личико, аж сморщившееся от сочувствия, посмотрело на него снизу вверх крайне серьезно. – Проклял он вас. На нехорошую судьбу обрек. Так-то! Может, все-таки не будем спасать сих симарглов? Творящееся – это еще не обязательно непреложно свершившееся. Если не притрагиваться к симарглам, то, глядишь, лично вам ничего и не будет, милорд.
– Спасать, – распорядился Серега и философски пожал плечами. – Как говорил один умный народ, самое страшное для человека – это жить в эпоху перемен. А тут мне по крайней мере твердо обещано одно весьма завидное в каком-то смысле постоянство в жизни и судьбе. Будут вокруг меня всегда и сплошь одни пророчества.
– Да исполнится воля милорда!
Гномы схлынули с полянки. Вместе с ними исчезли и тела симарглов. Осталось только то кровавое крошево, которое за цельные тела принять уже никак было нельзя. Клоти рядом трубно прокашлялась, сказала с нажимом:
– Сэр Сериога. И не ждите от меня похвалы за эту глупость! Так что дальше, сэр Сериога?
– Едем, леди Клотильда.
Серега подобрал поводья, тронул коня. В голове назойливо вертелось – вот так вот, не делай добра, не получишь и зла, и ни одно доброе дело не должно оставаться безнаказанным… Вот и встретились на тропе – те или тот, как сказал старичок-лесовичок. Ну и кто же все-таки из “виденных и встреченных сегодня, бросающих на память якоря…” – ну и так далее, а затем конец цитаты, – по мысли старичка, должен был помочь и, так сказать, поспособствовать им в тонком деле усмирения барона Квезака? Симарглы или все-таки оборотень? Насчет гномов сомневаться не следовало, эти старичком особо оговорены были – не к лицу им, дескать, ручки свои кровью человеческой пачкать. А кому к лицу? Одним словом, и это самое печальное, ни первую, ни вторую сторону недавнего, как бы это поизящнее выразиться – конфликта никак нельзя было заподозрить в присутствии хотя бы маломальского желания помочь ему. бедному маленькому герцогу, гуляющему по ночному лесу в компании с грозной и большой баронессой.
– Но не предавайтесь столь горьким думам, сэр Сериога. В конце концов, тропа еще не кончилась, и мы по ней все еще едем. – Добрая душа Клоти, похоже, всерьез пыталась его утешить.
Они молча продвигались дальше. Под копытами коней хрустели ветки, вдали всполошенно заорала какая-то ночная птица. Поближе откликнулась другая отчаянным полусвистом-полумяуканьем. И снова все смолкло.
– Сэр Сериога, – похоронным голосом объявила вдруг леди Клотильда. – Каюсь, не прислушивалась я достаточно хорошо к тому, что сказано было вам. Э-э… не расслышала просто. Со слухом у меня… особенно с одной стороны. Так что почтительнейше прошу вас снизойти до меня и рассказать, что видели вы в ладонях досточтимых подданных ваших гномов и чем таким ужасным грозил вам черный маг.
Тон у леди был серьезен – дальше некуда. Хотя про проблемы со слухом – наверняка вранье. Просто громкость у телевизора в гномовых ладошках была уж очень мизерной, рассчитанной, похоже, исключительно на него и на того, кто “показывал”. И не зря рассчитанной, наверно.
– Отравлюсь в “Макдональдсе”, – попробовал было отшутиться Серега.
Леди Клотильда тут же громко, на весь лес, икнула, затем резко дернула на себя повод и осадила жеребца. Тот, в отличие от своей хозяйки, иканьем побрезговал, просто фыркнул с возмущением и изобразил передними ногами что-то вроде “а вот я вам счас ка-ак на дыбы…” И в завершение всего этого картинно исполненного кульбита оглушительно щелкнул зубами в воздухе, но почему-то выполнил сие недвусмысленное действо в непосредственной близости от Серегиной коленки. Совсем рядышком.
– Да шутю я, шутю! – отчаянно крикнул он и поджал ногу с этой стороны повыше – просто так, на всякий случай поджал. Случай, он разный бывает.
Но леди Клотильда этих его последних слов слушать уже не стала:
– Сэр Сериога?! Неужли-таки напророчил он вам смерть от яда?! И то, что будет яд сей из рук его? Проклятье! Тысяча чертей ему в зад – и все пятками! Сэр Сериога! О досточтимый сэр и друг мой, немедленно следует вам приобресть на случай отравления волшебный порошок из помета жабы-ядогрыза. Зело помогает он во многих случаях. Посыпать им следует свою пищу каждодневно… Сэр Сериога?!
– Всенепременно, – ответил сэр Сериога, слегка придерживая рукой живот и чуть ли не сползая с седла – как-то уж очень живо представил он себе процесс посыпания своей еды жабьим пометом, а затем и поедание оной пищи. – Всенепременно так и поступлю. Три раза в день во время еды…
– Ну, три не три, а как за стол, так и помет в блюдо. Сэр Сериога? Не хотите помет, ну тогда хотя бы толченые ножки тараканов используйте, смешанные с мочой благочестивых девственниц – тоже известное, признанное всеми средство от ядов. Точно вам говорю, у меня у самой как-то для этого дела просили, ну, я и… дала, словом. Только, э-э… пьяна была сильно в то утро, так что там почти не… не это самое было, а, считай, чистое вино. Ну, самую только чуточку разбавленное тем самым, им необходимым.
– Да пошутил я, леди Клотильда, – судорожно вдыхая воздух и страдальчески кривя лицо в попытках обуздать рвущийся изнутри смех, выдавил он. – На самом-то деле…
Он коротко, своими словами кое-как воспроизвел содержание услышанного им стишка.
Леди Клотильда, выслушав, задумчиво сапнула носом. Жеребец под ней сделал то же самое, только у него это прозвучало погромче и посолиднее. Не в пример погромче и посолиднее.
– Ну… Заклятие неотвратимого присутствия чужих пророчеств в человеческой судьбе? Похоже, оно самое. Слыхала. Неприятная вещь, конечно… э-э, то есть я хочу сказать – не совсем подходяще для вас, для герцога. Ха! Вот если б вы, сэр Сериога, были, как и я, самым обычным странствующим рыцарем, вот тогда подобное заклятие было бы для вас как раз то, что надо. Исполнять пророчества, спасать указанным в них способом означенных несчастных… Есть то мечта всякого приличного странствующего рыцаря!
– Махнем не глядя?
Клоти оглушительно фыркнула. Звероватый битюг с небольшим запозданием фыркнул тоже.
– Нет уж, настроена я подождать своего собственного проклятия! От своего собственного врага и в наказание за свой собственный неразумный… хм… то есть добрый поступок. Ну да ничего, сэр Сериога! Не такая уж и плохая судьба вам предопределена сим заклятием, я хочу сказать, бывает и похуже. Вот на барона Скорки, к примеру, наложил один подлый колдун заклятие неизбывной печали. И он, верите ли, печален бывал даже тогда, когда над девицами трудился!
– Да, – сказал Серега единственно ради поддержания беседы, – бывает. Сие, конечно, просто неприлично – когда отважный барон да над девицей смурной…
– Верно глаголете вы об этом, сэр Сериога! А вот еще рыцарь Гули – так тому деревенская колдунья, коей он отказал в… одном рыцарском поступке (это том самом, при котором рыцарь всенепременно должен быть именно мужчиной, и никак не иначе), отказал единственно по причине ее старости – позорная отговорка для истинного рыцаря, кстати!
– Да уж, – заметил Серега, – истинный рыцарь должен быть способен на все, что только может занимать горизонтальное положение или просто наклонное.
Клоти, к счастью, его не слишком целомудренное замечание пропустила мимо ушей.
– Так вот, колдунья сия наложила на него заклятие неснимающихся штанов! Причем штаны у бедного рыцаря Гули переставали сниматься не когда-нибудь, а именно в моменты, так сказать, по-рыцарски мужских поступков. А в любое другое время – пожалуйста!
– Ужас какой! – посочувствовал Серега. Они проехали еще какое-то время в полном молчании.
– А вообще-то, сэр Сериога, – на полном серьезе добавила вдруг леди Клотильда, – навлекли вы на себя серьезную беду. Причем из-за тварей, того явно не стоящих. Жить, исполняя чужие пророчества, иметь вместо порядочной, собственной человеческой судьбы и, так сказать, вольной жизни, по собственной воле – и разумению проживаемой, – иметь вместо этого участь щепки в чужих лапах… Быть обреченным исполнять, исполнять и исполнять… И за все про все в награду одна-единственная и довольно сомнительная к тому же радость – помогать другим выправлять ИХ судьбы… Невесело.
“Да уж, куда как невесело”, – продолжил он про себя затронутую красоткой Клоти тему. Печально даже, если можно так выразиться, крайне печально все сие, сэры рыцари и сэрухи рыцарши, до зеленой тоски в груди печально. Особенно если ты и сам уже, можно сказать, почти что – да какой там почти что – полностью уже веришь во всю эту местную галиматью с этими их колдовскими проклятиями и зловещими пророчествами. Подобные магические заморочки здесь, надо отметить, весьма и весьма опасны. Стоит только вспомнить в качестве примера то самое исполнившееся с их подачи пророчество об Отсушенных землях. А уж предреченная ему смерть от рук им же и спасенных – это уж вообще, ребяты, ну ни в какие вороты… Ничего-ничего. Вот вернется домой, вот тогда… И будет у него покой. В индустриальном двадцать первом веке, как помнится, нет ни проклятий, ни пророчеств. Вот она, наша программа-максимум – всенепременно вернуться домой. А я в Россию, домой хочу – я так давно не видел маму…
Далеко-далеко из ночной тьмы вынырнул в пределах видимости крохотный желтый огонек. Ровно засиял, время от времени скрываясь за гигантскими стволами деревьев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36