Вы только подумайте, Артур Артурович, — задушевно проговорил Эдуард, — если Вознесенского задержат ваши люди, а не люди этого мужлана ибн Сулеймана, хотя бы и на его территории, — какой почет тогда на вас падет!
Артур Артурович открыл рот, чтобы усмехнуться, но вдруг задумался.
«И правда, — мысленно проговорил он, — что, если этот двухголовый кретин и на самом деле видел Вознесенского, а не плод собственных белогорячечных галлюцинаций? И если я выделю ему людей, а он задержит преступника? Ну а вдруг не задержит? Как объяснить Сулейману — что делали мои люди на его территории? Сулейман — этот азиат чертов — сразу будет подозревать какую-нибудь диверсию и тут же подаст на меня жалобу в высшие инстанции, с приложенным к жалобе проектом о соединении отделов Пригородной и Городской милиции в единый отдел под руководством почетного гражданина Города полковника Сулеймана ибн Сулеймана? И такие слухи о подобных направлениях его деятельности до меня доходили… Как бы вообще в полном дерьме не оказаться, как вот этот вот неудачник…»
Артур Артурович подумал, снова открыл рот, чтобы усмехнуться — и усмехнулся.
— Ты сам рассуди, — мягко проговорил он, обращаясь к Эдуарду, которого, в отличие от Гаврилыча, он считал более или менее здравомыслящим, — как я могу выделить тебе людей. Что мне писать в рапорте? Посланы на поимку Вознесенского? На территорию Города, где своя милиция есть? Это же явное нарушение. И подкоп под Сулеймана, который мне, конечно, этого не простит.
— А я все обдумал уже, — сказал Эдуард, косясь на Гаврилыча, чтобы он что-нибудь не ляпнул и не испортил, как всегда, дела. — Вы людей направьте не с официальным приказом по службе, а в порядке предоставления отпуска с… осмотром достопримечательностей Города. А я согласен быть гидом. По бумагам мы будем осматривать достопримечательности, а на самом деле — следить, не появился ли где Вознесенский. Район, где я его видел, относительно небольшой. Если прочесывать этот район каждый день, да еще под таким прикрытием, как экскурсия, то почти наверняка можно утверждать, что Вознесенского мы поймаем.
— Так. А почему ты уверен, что Вознесенский шляется по этим… достопримечательным местам? Ты же его последний раз в кабаке видел. Как это… «Закат Европы». Если это, конечно, Вознесенский был.
— Так это, Артур Артурович, смотря, что считать достопримечательными местами, — мудро ответил Эдуард.
Минуту Артур Артурович переваривал сказанное, а потом снова задумался.
«Ну хорошо, — размышлял он. — Допустим, я сделал так, как говорит мне этот неудачник. Допустим, он разгуливает с толпой ифритов-экскурсантов по городу и зорко по сторонам смотрит. Есть у него шанс поймать Вознесенского? Наверное, есть. Только ведь это уже получается — секретная операция под прикрытием…»
— Это ведь получается секретная операция под прикрытием, — вслух произнес Артур Артурович. — А на территории города я не могу проводить никаких операций без согласования с тамошним начальством — то есть с Сулейманом ибн Сулейманом…
— Никакой секретной операции, — вкрадчиво шепнул Эдуард. — Никто, кроме меня и вас… и остолопа Гаврилыча, не будет знать о том, что экскурсия на самом-то деле не экскурсия, а…
— А сами экскурсанты?
— И они не будут, — сказал Эдуард. — Ничего им говорить не стоит. Они выделяются мне на тот случай, когда я обнаружу Вознесенского. В одиночку мне поймать его трудно, а если с десяточек верных людей в эту минуту под рукой окажется — совсем другое дело. Я же сам работал столько времени в Пригородной милиции и знаю, какие у вас тут орлы. Им только намекни шепотом, что рядом преступник — живо его схватят, повяжут и в отдел уволокут. Одно слово — орлы!
Артур Артурович опять погрузился в раздумья.
«Вообще-то, — думал он, — идея не лишена смысла. В отпуск у меня многие просятся… давно уже. А тут я им сразу — и отпуск, и культурную программу, и бесплатную путевку в город. Авторитет свой подниму, а заодно получу возможность их руками схватить Вознесенского… И самое главное — если что случится, отвечать за все придется только Эдуарду Гаврилычу. Хм, совсем неплохая идея. Очень неплохая идея…»
— Ну… — морща лоб, проговорил Артур Артурович. — Честно говоря, не знаю, что тебе и сказать…
Эдуард затаил дыхание. Гаврилыч, очевидно, считая, что дело уже в шляпе, глупо хмыкнул. Эдуард цыкнул на него.
— Н-ну-у… — протянул Артур Артурович. — Ладно. Согласен.
— Согласен! — в две глотки крикнул Эдуард Гаврилыч и подпрыгнул.
— Только предупреждаю сразу, — сказал еще Артур Артурович. — В случае провала никоим образом меня в это дело не впутывать. Даже и упоминать про наш разговор в случае провала запрещаю! Иначе — сгною. Связей для этого у меня достаточно.
— Понятно, понятно… — закивали головами Эдуард и Гаврилыч.
— А если вам повезет — и вы все-таки Вознесенского задержите, — тогда другое дело. Тогда расскажете всем о моем личном и непосредственном участии в операции. В этом случае ибн Сулейман ничего сделать мне не сможет, поскольку я скорее всего займу его место. Короче говоря, умоется ибн Сулейман…
— Понятно, понятно…
— И еще одно, — добавил Артур Артурович. — Людей я вам выдам степенных и ответственных. Богатырей. Только без дядьки… без тетьки Черномора. Понятно?
— Понятно, понятно…
— Тогда, как говорится, у меня все.
Глава 5
— …и кроме того, мы получим в свои ряды полуцутика, — прошептал Махно на ухо Никите. — А это многое значит! Цутики и полуцутики всемогущи. Только сам цутик или полуцутик может воздействовать на себе подобных. А этот твой… Гы… кажется, поверил нам и уже заранее ненавидит всех своих мотающихся при дворе правителя собратьев, потому что считает их предателями.
— Придумано хорошо, — прошептал в ответ Никита. — А если обман все-таки выяснится? Г-гы-ы же просто-напросто может нас выдать?
— Пока мы в подземелье, обман никак раскрыться не может, — ответил Махно. — На поверхность, понятное дело, полуцутик не выйдет. А в момент самого переворота будет такая горячка, что уже точно не до того будет.
— Но… сам правитель.
— На Вал Ляю никто никогда не видел в лицо. Так что, если что — можно сказать твоему полуцутику, что 288 он — ставленник корнеплодов. А может быть, он и на самом деле какой-нибудь корнеплод-акселерат? Потому-то его и скрывают от народа, что непопулярны в Первом загробном корнеплоды… Ну, ладно, это гипотеза. А точно мы знаем только то, что полуцутик мне поверил. Только ты смотри — не расколись!
— Как можно!
— Мужик он вроде хороший, — сказал еще Махно, мельком оглянувшись на Г-гы-ы. — Только вот… почему он так пьет много?
— Разве это много? — удивился Никита. — Он похмеляется.
— Похмеляется… Я-то считал, что полуцутики вообще редко употребляют «бухло». А оказывается, ничто человеческое им не чуждо…
Г-гы-ы оглушительно икнул, прервав тем самым тайный разговор Никиты с Махно. Полчаса назад все втроем переместились в комнату Никиты. Махно выставил бутыль с «бухлом», которую отжал у Рододендрона, поскольку сам заходить в свою комнату все еще опасался. Похмельный полуцутик сразу набросился на «бухло», забыв о всех остальных веществах, предметах и явлениях Первого загробного мира. Никита, сделав вид, что тоже жутко страдает с похмелья, пару раз приложился к бутылке.
— Уф-ф… — выдохнул полуцутик. — Полегче стало. Прямо как на сковороду плеснул — аж зашипело. В нутрях у меня горело все…
— Поправился? — осведомился батька.
— Ну.
— Тогда отдохни. А мы с Никитой пойдем ребят предупредим, что ты очухался. Они, наверное, с тобой познакомиться хотят…
— Чего это я отдыхать буду? — воскликнул полуцутик, бодро взлетая под потолок. — У меня, понимаешь, второе дыхание открылось! Я движения хочу и деятельности. Я вместе с вами пойду с ребятами знакомиться. Вот они удивятся!
Никита с Махно переглянулись. Неизвестно, что подумал при этом Махно, но мысли, промелькнувшие в сознании Никиты, так явственно отразились на его лице, что полуцутик даже недоумевающе нахмурился.
«Удивятся — это точно, — подумал Никита. — У членов организации ПОПУ отношение к цутикам и полуцутикам — то есть к господствующему классу этого мира — однозначное. Они бы давно моего Г-гы-ы стерли с лица земли, если бы знали хотя б приблизительно, каким образом…»
— Да ну зачем тебе с нами идти? — скривился Махно. — Посиди тут, отдохни. Я бы на твоем месте точно отдохнул бы. Столько бухать! Целую неделю! Ты, наверное, вымотался и без сил…
— Я ж говорю — сил у меня полно! — выписывая в воздухе замысловатые пируэты, прокричал полуцутик Г-гы-ы. — Айда!
В дверь Никиты постучали.
* * *
Илюша На Вал Ляю, с тех пор как помер, чувствовал себя все лучше и лучше. Теперь, когда он стал правителем Первого загробного, никто не смел не то что смеяться над ним, но и даже прекословить любому, самому глупому из его приказов. Хотя, в сущности, приказы, которые Илюша отдавал самостоятельно, касались в основном его самого (разукрасить несколько комнат правительственного дворца гирляндами и елочными украшениями, поставив в каждый угол по две зеленые новогодние елки, каждый день перекрашивать стол для подписи документов во все оттенки и цвета радуги и так далее). А все глобальные проекты и указания поступали свыше — от Совета. Илюша аккуратно передавал копии документов за личной подписью крестиком представителям своего министерства и дальнейшей судьбой предложений и директив не интересовался.
Поначалу Илюша был до крайности увлечен тем, что изобретал различные модели ассенизаторских машин и каждый день запускал в производство по одному, совершенно отличному от других автомобилю с неизменной цистерной для сбора фекалий. Потом, когда выяснилось, что ассенизаторское дело в загробных мирах не котируется вовсе из-за практически полного отсутствия, собственно, объекта работ, Илюша в моделировании разочаровался и стал развлекаться тем, что приглашал к себе во дворец мертвецов, с которыми его сводила судьба на Земле, подолгу беседовал со всеми и награждал фишниками и почетными должностями — даже недругов, поскольку зла Илюша никогда не помнил.
Таким образом Митрич получил при дворе звание заведующего распределением «бухла», добрая бабушка Ефросинья, которая невольно стала крестницей новоиспеченного правителя, стала зваться теперь Главным Экзекутором и ведала тремя Аннигиляторами, которые именно по этой причине вот уже сколько времени простаивали без дела. И в конце концов Илюша заявил о своем желании научиться наконец читать.
Для обучения На Вал Ляю грамоте во дворец на вечное поселение были призваны Жан-Жак Руссо (идентификационный номер 671-009), Василий Жуковский (идентификационный номер 561-900), Виктор Николаевич Сорокин (идентификационный номер 711-222) и братья Кирилл (188-1) и Мефодий (188-2). Изящной словесности Илюшу учил Пушкин (33-567), иностранным языкам — Ломоносов (445-98), основы арифметики преподавали Ландау (571-631) и Эйнштейн (007-111).
Может быть, поэтому, может быть, по какой-то другой причине, науки, не дававшиеся Илюше в бытность его на Земле, сейчас легко и свободно поселялись в его девственно-чистом мозгу. Уже Илюша почитывать стал приказы, присылавшиеся ему свыше, с чем-то соглашаться, с чем-то нет, но пока открыто высказываться по этому поводу опасался, компенсируя это тем, что самолично принялся за разработку собственной теории загробного законодательства.
Так, почти незаметно для себя, да и для других тоже, Илюша На Вал Ляю стал превращаться из клинического дебила во вполне просвещенного правителя целого мира, понимая механизмы управления людьми и целыми отраслями той или иной индустрии, не догадываясь только о том, что в недрах подземелья зреет заговор, ведущий к военному перевороту.
* * *
И тут в дверь Никиты постучали. Махно подпрыгнул как ужаленный. Никита, вознамерившийся доказать полуцутику Г-гы-ы, что ему — полуцутику — вовсе не следует перенапрягать походом по темным коридорам и общением с подпольщиками свой бессмертный организм, ослабленный тем не менее неумеренным употреблением «бухла», прервал себя на полуслове и испуганно оглянулся на дверь.
— Нельзя! — хотел рявкнуть Махно, но не успел.
— Да-да! — весело закричал Г-гы-ы, летая вокруг закопченной люстры. — Заходи, кто пришел, гостем будешь!
Дверь отворилась, и на пороге показался Рододендрон.
— О! — оценил Г-гы-ы. — Здоровенный парнишка! С таким весь Первый загробный перевернуть можно!
Рододендрон поднял глаза вверх и увидел полуцутика. Немедленно глаза Рододендрона полезли на лоб, а руки сами собой вскинулись — и в руках, словно по волшебству, появился пистолет-пылесос.
— Ложись! — завопил не своим голосом Рододендрон, наводя кишку пылесоса на полуцутика.
Махно и Никита одновременно бросились к Рододендрону — Махно перехватил кишку, а Никита заученным ударом выбил пистолет-пылесос из рук подпольщика.
— Диверсия! — орал спрятавшийся за люстру полуцутик. — В нашу организацию ПОПУ проникли шпионы корнеплодов! У него супероружие! Спасите полуцутика!
— Все в порядке… — пропыхтел Никита, выкручивая обалдевшему Рододендрону руки, — все в полном порядке.
— Ага, держи его! — заорал Г-гы-ы, изрядно осмелевший после того, как пистолет-пылесос Рододендрона оказался в руках у Махно. — Сейчас я ему покажу. Я его в какашку превращу. А ну — раз, два…
— Стой! — крикнул Никита.
— Чего? — недовольно поморщился полуцутик, опуская руки. — Не хочешь в какашку? Тогда в бутылку «бухла» превращу, и мы его вместе с тобой выпьем. Хотя в какашку было бы лучше. Как-то символичнее…
— Предательство… — прохрипел Рододендрон.
— Никакое это не предательство, — шепнул ему Никита. — Молчи и не дергайся. И слушай.
— В какашку, в какашку! — приплясывал под потолком полуцутик Г-гы-ы. — В вонючую какашку!
— Тихо всем! — оглушительно рявкнул Махно и проговорил в наступившей тишине: — Произошло недоразумение. Недоразумение, говорю, произошло, — повторил он, в упор глядя на ничего не понимающего Рододендрона. — Наш коллега, так сказать, — проговорил, уже обращаясь к полуцутику Г-гы-ы, Махно, — просто ошибся, приняв тебя за полуцутика, переметнувшегося к корнеплодам и неведомо каким способом сюда пробравшегося. Вот он и понервничал немного.
— Ка-ка-ка… какие корнеплоды? — только и выговорил Рододендрон.
— Молчи, тебе говорят! — отчаянно хрипнул на него Никита.
— Он принял тебя за врага и поэтому пушку достал, — продолжал Махно, с удовольствием чувствуя, что начинает овладевать ситуацией. — А теперь все в порядке. Откуда ему было знать, что ты так скоро от пьянки своей очухаешься. Так ведь? Та-ак?! — повысил голос на Рододендрона Махно.
— Так, — проблеял Рододендрон, повинуясь сверкающим глазам батьки.
— Но теперь, повторяю, все в порядке… Никита! — скомандовал Махно. — Выведи товарища и успокой немного.
— Слушаюсь, — сказал Никита и вышел, вытолкав впереди себя Рододендрона.
Дверь за ними захлопнулась, и тотчас же в коридоре забубнили приглушенные голоса.
— Ну вот, — криво улыбнулся Махно. — Все и устроилось.
— Странные у вас коллеги, — выговорил полуцутик Г-гы-ы. — Если бы вы ему сразу не объяснили, он бы меня… Кстати, что это за агрегат, который я за супероружие принял?
— Это и есть супероружие, — сказал Махно. — Только нашего собственного изготовления.
— И как действует? — поинтересовался Г-г-ы-ы, опускаясь пониже.
— Нормально, — сказал Махно, пряча пистолет-пылесос за спину, — ифрита какого-нибудь растворяет за один сглот без остатка. А вот действие на полуцутиков и цутиков еще не изучено. Вполне возможно, что и от полуцутика только мокрое место останется, если в него из этой штуковины шибануть… Ну, я имею в виду — предателя-полуцутика, продавшегося с потрохами корнеплодам.
Г-гы-ы снова взлетел под потолок.
— Адская машина, — уважительно сказал он оттуда.
— Ага, — подтвердил Махно. — Кстати, давно хотел спросить. Для пользы дела нужно — каким образом можно цутика или полуцутика уничтожить… Ну или нейтрализовать. Без использования супероружия, а так… как говорится, в домашних условиях.
— Ни хрена себе вопросик, — возмутился Г-гы-ы. — Да как ты смеешь! Мы бессмертны! Нас никто…
— А вот корнеплоды считают по-другому, — заметил Махно. — И это утверждение могли бы подтвердить многие из твоих собратьев… если бы вернулись из небытия, откуда, как известно, никто не возвращается…
При упоминании о корнеплодах и печальной судьбе убиенных ими цутиков и полуцутиков Г-гы-ы сменил гнев на милость.
— Ну, если для пользы дела… — сказал он, — хотя тоже нет. Не скажу. Строжайщая тайна! Если кто-нибудь узнает… то тогда все цутики и полуцутики загробных миров окажутся в смертельной опасности!
— Но как же быть?! — вполне натурально огорчился Нестор Иваныч. — На службе у корнеплодов сотни твоих собратьев!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37