– Ну ты меня достал, ушуист хренов! – зловеще прошипел шеф и схватил ружье. – Кранты тебе!
Он выстрелил и едва не уложил Серого, потому что дед снова исчез. На этот раз – вообще. Братки услышали только голос старика:
– Чтоб вам ни дна ни покрышки! Чтоб у вас все шло вверх ногами и наперекосяк!
Братки испуганно огляделись:
– Куда это он смылся, а?
– А может, это и был лесник?
– Слышь, пацаны, поехали отсюда, в натуре!
Им сразу стало скучно и неуютно. Недолго думая братки забросили в джип свои нехитрые пожитки, и машина, недовольно урча, направилась в сторону от просеки, огибая село с севера. Костер остался непогашенным и, если бы не леший, который снова появился невесть откуда, пожара бы не миновать. Но дед прошептал заклинание, подул на огонь, и он сам собой погас. Угли потемнели, и пепел покрылся серым налетом.
А бандиты, трясясь в машине, обсуждали дальнейшие планы.
– Остановимся у реки, – сказал шеф, – осмотримся. Поныряем, поплаваем. Если все тихо и никакого шухера, завернем в село, остановимся у какой-нибудь бабки и потихоньку начнем действовать. А сегодня отдыхаем!
Говорящий кот Антуан – побочный продукт неосторожного обращения с камнем чудес – вальяжно развалился на подоконнике и время от времени советовал:
– А… М-ня-а… Ты вот о чем напиши: ты обо мне черкани там. Так, мол, и так. Желает внести свою лепту в изучение м-ня-а… процесса.
– Какого еще процесса? – удивился Костя, отвлекаясь от докладной записки.
– Ну… Этого там. Всякого. Научного, короче говоря. – Антуан широко зевнул и уставился на Костю желтыми бесстыжими глазами.
– А вот возьму и напишу, – сказал Костя. – Приедут из города и заберут тебя в лабораторию.
– Сотрудником? – наивно поинтересовался Антуан.
– Подопытным кроликом, – злорадно пообещал Костя.
– Кроликом? Меня? Ни за что! Какой же я кролик, ежели я кот! И ничто человеческое мне не чуждо.
– Так и писать? – переспросил Костя.
– Нет уж, – отказался Антуан и, повернувшись на другой бок, хрипло затянул: – Я птица вольная-а-а! Люблю цыгана я-а-а!..
– Что ты несешь? – рассердился Костя, вконец потеряв интерес к докладной записке. – Да ты понимаешь, что мелешь-то? Это же бред!
– Ой бредешеньки-бредовая головушка бедовая! – промурлыкал Антуан и, помолчав с минуту, добавил: – Дай лучше закурить. А то что-то в сон клонит. К дождю, наверное.
Костя автоматически достал сигарету и протянул коту.
– Мерси, – сказал Антуан, осторожно прикуривая и стараясь не опалить усы. – А ежели серьезно, то брось ты свой отчет, пошли лучше рыбу ловить! Я буду подманивать, а ты подсекать.
– Улов, конечно, пополам? – спросил Костя.
– А ты как думал? Рыба нынче хитрая пошла, ее подманить, м-ня-а… ох как непросто.
– Может, и вправду сходить? – засомневался Костя. – Черт с ним, с этим отчетом, его можно и завтра сделать.
– И послезавтра! – сказал Антуан, приподнимаясь и сладко потягиваясь. – Ну что, нести удочку?
– Тише, – сказал Костя, – кажется, Евстигнеев идет.
В прихожей заскрипели половицы, а с улицы сквозь раскрытое окно донеслась разухабистая частушка:
Правду люди говорят –
Е равно эм цэ квадрат.
Может е-то и равно,
Только мне-то все равно!
Голос был женским, и по интонации Костя догадался, что это Жульетта, соседка Евстигнеева, большая любительница точных наук. В это время скрипнула дверь, и на пороге показался Евстигнеев. Он кивнул головой в сторону улицы и ехидно заметил:
– У Жульетты хорошее настроение!
– Коза яйцо на завтрак снесла, – предположил Костя.
– Не-а, – возразил Евстигнеев, – ей по почте что-то пришло. По-моему, справочник по астрофизике.
Жульетту Евстигнеев недолюбливал. Отчасти из-за козы, несущей яйца, словно она была страус, отчасти из-за вредного характера соседки. Поэтому, когда ему попал в руки камень чудес, он наделил бабку неукротимой тягой к физике и астрономии. Но вышло все совсем не так, как Евстигнееву хотелось.
Старуха, зарывшись в биномы и интегралы, вконец запуталась и каждый час бегала к Евстигнееву, чтобы прояснить тот или иной непонятный момент. Одновременно она не переставала зорко следить за всем, что происходит в округе, и обо всем подозрительном писала в пухлый дневник.
– Перекусим, – сказал Евстигнеев, проходя на кухню.
– Опять яичница? – спросил Костя.
– Не опять, а снова, – поправил его Евстигнеев, – и вообще, что ты имеешь против яичницы? Безумно диетическое блюдо. Съел – и порядок!
– Только не это! – заорал Антуан. – Я скоро зако… Заку… Закакурекую!
– Закукарекаю! – строго поправил Евстигнеев. – Вместо того чтобы валяться, полистал бы орфографический словарь.
– Пускай, мне все равно! – застонал Антуан. – Я не курица, курица не птица…
– А Жульетта не человек? – засмеялся Евстигнеев. – Так, что ли? Ты что-то заговариваться начал!
– Погода такая, – пробормотал Антуан. – Мы вон с Константином хотели на речку сходить, рыбки наловить. – Он смущенно почесал башку.
– Хорошая идея, – сказал Евстигнеев, – но завтрак – это святое. Не хотите яичницы, могу приготовить омлет.
– Н-ну, если с колбасой, то можно, – протянул Антуан.
– С колбасой, с колбасой, – сказал Евстигнеев. – Константин, ты как?
– Годится, – отозвался Костя, – а в принципе мне все равно. У меня отчет не клеится. Докладная записка, бабушкой ее по голове. Не знаю, что писать.
– А ты напиши, что, мол, все в порядке, чудес нет, но видел НЛО.
– Но ведь это неправда, – сказал Костя.
– Что неправда?
– Что чудес нет.
– Но ведь НЛО-то есть!
– Есть, – нехотя согласился Костя.
– Вот и напиши. И нечего там мудрить. Пойми, чудак, если ты им всю правду опишешь, они на село атомную бомбу сбросят. В целях дезактивации.
Что касается летающей тарелки, то есть НЛО, то Костя не врал. Он действительно видел НЛО, и не только видел, но и неоднократно на нем летал. А фокус-то весь в том, что Евстигнеев, Полумраков и главный механик Шлоссер на основе старенького «Запорожца» создали аналог летающего блюдца, только во много раз круче. Шлоссер – вообще технический гений, а тут просто превзошел самого себя. Но и этого оказалось мало. При помощи камня чудес они наделили летающий «Запорожец» неуязвимостью, защитой от любой радиации и прочими удобствами. Так что когда прилетел инспектор Галактической полиции инопланетянин Крян, он так запал на это чудо техники, что предложил на недельку поменяться машинами.
Теперь Шлоссер понемногу обкатывал новую технику и уже до того приучил односельчан к лицезрению инопланетного аппарата, что даже Жульетта ни слова не написала об этом в своем дневнике.
А чего тут записывать? Дела обычные! Вот когда на нее черт в подвале налетел, тогда она не на шутку рассердилась и съездила ему прямо по маковке. А рука у Жульетты хоть и деликатная, а тяжелая…
Наконец общими усилиями омлет был приготовлен и съеден. Долизав последние крошки, кот Антуан свалился возле миски и захрапел.
– А на рыбалку? – ехидно осведомился Костя.
Но Антуан только устало пошевелил лапой:
– Ох, невмоготу! Разморило что-то.
– Не советую, – сказал Евстигнеев, – рыба тоже небось спит, как этот увалень. Жара. – Тут он оживился и заговорщицким шепотом предложил: – А может, при помощи камня наколдуем килограмма два? Скажем, форельки или осетринки?
– Мы же пробовали, – не согласился Костя, – он рыбу откуда-то из морозильника переносит. Ломаная вся и вымороженная. Ни вкуса, ни сока.
– Ну смотри, – сказал Евстигнеев, – лично мне некогда. Надо механического мужика доделывать.
– Какого такого мужика? – искренне удивился Костя. Он уже начисто забыл об этом проекте Евстигнеева.
– Обыкновенный механический мужик, – пояснил он, – я же тебе говорил. Ну в смысле – пугало. Чтобы бегал по грядкам и ворон разгонял.
– Ясно, – сказал Костя, – вспомнил теперь. Ну занимайся. Я все-таки схожу на реку. А то говорили, что снова из цеха пластмасс выброс был.
– Иди, – согласился Евстигнеев, отсутствующим взглядом глядя на Костю, – а то давай я тебя прямо к реке. Катапультой, а? Чего тебе по улицам в такую жарищу идти.
– Нет уж, спасибо, – сказал Костя, представив себе, как доморощенная катапульта выбрасывает его на край села и он с глухим шмяком приземляется на берег. – Это ты для Гаврилы оставь. Он у нас гуттаперчевый.
Надо сказать, что насчет катапульты Евстигнеев не шутил. Одно время огород у него был захламлен отходами творческого производства: обрезками труб, швеллеров, кусками жести и проволоки. Все это нужно было оттащить на склад металлолома, но руки у Евстигнеева до этого все не доходили. Тогда он взял гамак, подвесил его на резиновых жгутах, и получилось нечто вроде гигантской рогатки.
Рассчитав натяжение, усилие и направление, он зарядил гамак металлоломом и выстрелил в сторону свалки. Выстрел можно было бы считать удачным, если бы не вышла накладка. Как раз в том районе находился представитель соседнего хозяйства. Обрезком швеллера ему снесло шляпу, а куском трубы звездануло по лбу. Несильно звездануло. Потому что на излете. Но все равно качественно. Шишка была с грецкий орех. Представитель подумал, что это упали обломки космической станции, и жаловаться не стал. Даже был в некотором смысле горд и доволен и обрезок трубы забрал с собой. Но, в общем, вышло неудобно.
Костя взял удочку, сунул в карман кусок хлеба и вышел за калитку. И нос к носу столкнулся с Марианной. Так соседка Жульетта назвала свою козу. Увидев Костю, коза нехорошо ухмыльнулась и наклонила рога. В соседнем окне на мгновение мелькнуло лицо, и Костя понял, что зловредная Жульетта, затаив дыхание, наблюдает.
– Марианна, – сказал Костя примирительно. – Ты это, того… потише!
Продолжая скалить какие-то слишком уж человеческие зубы, коза стала потихоньку пятиться, чтобы взять разбег.
– Хлебца хочешь? – Костя вынул из кармана кусок, понюхал его и аппетитно облизнулся. – На!
– М-ме! – Коза недоверчиво склонила голову. Ее квадратные зрачки расширились.
– Вкусно! – облизнулся Костя и, отломив кусочек, принялся жевать.
Марианна сглотнула слюну и как загипнотизированная пошла навстречу.
– Держи! – сказал Костя, отдавая хлеб и с облегчением чувствуя, что опасность миновала.
– Марианна! Марианночка! – донеслось из окна. – А ну плюнь! Плюнь, солнышко, гадкий дядя тебе яду дал.
– Что вы такое мелете, Жульетта Христофоровна, – не выдержал Костя, – какого яду? Это хлеб! А если не хотите, тогда держите вашу козу на цепи или намордник надевайте!
– Я вот самому тебе сейчас надену намордник, – пробормотала Жульетта, и Костя услышал, как скрипнула дверь.
Нужно было спасаться. Поэтому Костя сделал самое разумное, что мог, – шмыгнул в ближайший переулок.
Здесь было тихо и зелено. Отчаянно пахло жасмином. Здоровенные кусты смыкались в воздухе, образуя зеленый, залитый солнечным золотом туннель. Увы, в конце переулка маячила медведеобразная фигура экскаваторщика Агафонова. Агафонов ловил прохожих и заставлял их позировать. У экскаваторщика была неукротимая страсть к художествам и монументальной скульптуре в стиле Мухиной. Народ это знал и пытался ему не попадаться.
Костя хотел было повернуть назад, но, обернувшись, увидел глупую голову Марианны…
– Как-нибудь выкручусь, – подумал он и смело пошел вперед.
– Константин! – Агафонов еще издали замахал руками. – А я тебя тут с утра дожидаюсь. Зайди на минутку! – Небритое лицо экскаваторщика расплылось в самой что ни на есть добродушной улыбке. Только глаза лихорадочно блестели.
– Некогда, – сказал Костя, пытаясь протиснуться между кустами и Агафоновым, – иду с инспекцией!
– Какая инспекция? – удивился Агафонов. – Сегодня же воскресенье!
– Вторник, – поправил его Костя.
– Как это вторник? – испугался Агафонов. – А что же это я на работу не вышел? Это что же теперь, прогул будет? Ох! Ну все равно зайди. Мне с тобой посоветоваться надо. – Он приобнял Костю за плечи и потащил к калитке. Из дома выглянуло озабоченное лицо хозяйки.
– Костя, хоть бы вы на него повлияли! Всю землю изрыл! В огороде живого места нет, одни ямы.
– Не слушай ее, – сказал Агафонов, – мне глина нужна. Мрамора у нас нет, гранита тоже. Приходится из глины лепить. – Он протолкнул Костю в сад. – Ну как ты находишь мое новое творение, а?
– А как оно называется? – спросил Костя, с ужасом глядя на огромную глиняную скульптуру, по всей видимости изображавшую неандертальца на охоте.
– Это наш директор! – с гордостью сказал Агафонов.
– Кхе-кхе! – закашлялся Костя, глядя на скульптуру. На мгновение ему захотелось проморгаться. – Захар Игнатьевич?
– Он! – гордо сказал Агафонов. – Каков красавец? Исполин! Титан духа! Я решил его в манере Церетели. Ну как, нравится?
Костя понял, что Агафонов спрашивает просто так, для порядка. На собеседника он даже не глядел. Ему достаточно было того, что зритель приобщился. Лицезрел, так сказать, великое произведение искусства.
– Хочу выставить ее на площади. Чтобы на века! Пусть приходят и дивятся!
«Точно, – подумал Костя, – еще как будут дивиться. Если такая морда приснится, заикание обеспечено».
– Ну хорошо, – кивнул он, – пусть директор. Но почему у него в руках дубина?
– Это? – Агафонов самодовольно рассмеялся. – Просто ты, Костя, не в курсе. Это не дубина, это жезл. Ну символ власти, понятно? Образ. Аллегория, так сказать. А что, что-нибудь не так? – Скульптор слегка забеспокоился.
– Да все так, только сходства маловато. Лоб низкий, а челюсть уж очень большая.
– А ты видел, как наш директор орехи грызет? – воспрянул духом Агафонов. – У него челюсть – во! Правда, тут я, может, и переборщил… Но зато какая экспрессия!
– Насчет экспрессии не спорю, – сказал Костя. – Ну мне пора!
– Не держу, – согласился Агафонов. – Главное, что ты увидел и одобрил. А то давай я и тебя увековечу, а? Конную статую хочешь? Будешь как Петр Первый!
– Потом, – сказал Костя, – сейчас мне некогда.
– Ну если что, заходи, – улыбнулся Агафонов. – Сам знаешь: кого-кого, а тебя я завсегда воплощу!
Костя тихонько прошел мимо хозяйки, у которой на лице была изображена зубная боль, и поспешил к реке.
Возле омута, на травяном бугре его поджидал кот Антуан. На шее у него болтался небольшой транзисторный приемник.
– Где-то мы пропадаем, – проворчал Антуан, – где-то мы шляемся, понимаешь, а его тут ждут! Я уже все лапы обтоптал – тебя выглядывал. Думал: может, утонул?
– И не думал, – сказал Костя, устраиваясь рядом. – А ты-то как здесь оказался? Ты же спал вроде?
– Какой тут сон, если под окном механический мужик бегает, – пожаловался кот, – только и бьет по ушам: бух-бух-бух! Топ-топ-топ! Хорош экземплярчик! – Кот сардонически усмехнулся. – Он там уже две гряды начисто стоптал. Лучше уж рыбку ловить. Здесь вон как тихо!
Он включил транзистор и разлегся, закинув лапу на лапу. Костя размотал лески, забросил удочки в воду.
– Ну давай, приманивай!
– Тьфу ты пропасть! – сплюнул с досады кот. – Только улегся! Нигде нет покоя. Ладно уж…
Он вскочил на задние лапы и забегал по берегу, сосредоточенно бормоча:
– Ловись, рыбка, большая и маленькая! Ловись, рыбка, большая и маленькая!
Вскоре от этого мельтешения у Кости зарябило в глазах.
– Хватит, – сказал он, – подманил. Теперь будем ждать.
– Чего ждать, если не клюет? – возмутился Антуан и завопил еще громче: – Ловись, рыбка! А ну ловись, едрена корень, не то печенку вырву, ловись, кому сказал, ну!
Костя хотел сказать, что таким способом вообще всю рыбу распугаешь, но тут, к его великому удивлению, поплавок дрогнул и ушел под воду. Причем ушел так стремительно, что стало ясно: клюнула не какая-нибудь плотва, а здоровенная рыбища. Костя схватил удилище и потянул его на себя. Вода в реке пошла бурунами. Было видно, что рыба не на шутку борется за свою жизнь. Но и Костя не думал упускать добычу. Он напряг все силы, рванул, леска оборвалась, и Костя полетел на траву.
А через минуту из-под воды показалась голова аквалангиста. Он свирепо погрозил кулаком и снова нырнул.
Костя сидел на траве, нелепо подвернув ноги, вытаращив глаза и сжимая удилище в руках. Зато Антуан исступленно бегал взад-вперед по берегу и истошно вопил:
– Какая рыба! Какая рыба сорвалась! Ну куда ты, хорошенькая моя? Ау, вернись, я все прощу! Кис-кис-кис! Тьфу, рыб-рыб-рыб… Ну что ты расселся, – повернулся он к Косте, – ныряй, она ждет!
– Кто – она? – обалдело переспросил Костя.
– Рыба, – застонал кот, – я таких еще не видел! Наверно, это сом!
– Уймись, – сказал Костя, поднимаясь на ноги, – у сома усы. Это аквалангист, а не рыба, только ума не приложу, что он здесь делает?
– А разве ак… вак… лангуст – не рыба? Или это что-то вроде морского рака? Я читал, что лангустов тоже едят!
– Аквалангист – это человек с аквалангом, – пояснил Костя. – Акваланг – это аппарат для подводного плавания. Иными словами, водолаз. Мы водолаза поймали на удочку, ясно?
Теперь настала пора удивиться Антуану.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29