— Да… Хотя, во время нашей последней встречи, вы позволили себе несколько весьма острых выпадов в мой адрес, в присутствии многочисленных свидетелей.
Фердинанд глубоко вздохнул, и поклонился еще ниже.
— Вы умеете прощать, Ваше Величество! Это восхитительная черта, столь характерная для герцогов Атегатта.
— Гм… Почему-то наши оппоненты, и вы, в том числе, всегда считали это слабостью. Кстати, как ваша рука?
Фердинанд чуть замешкался.
— Спасибо, Ваше Величество! Ваш лекарь чудесным образом вернул ее к жизни. Теперь я могу писать без посторонней помощи. Это очень много значит для меня. Особенно в последнее время.
Послышался странный скрежещущий звук. Фердинанд в замешательстве огляделся. Оказалось, что это смеялся Коррон. Патео с каменным лицом стоял рядом с императором. Конрад поднял руку. Генерал смолк и принялся жевать кончик уса.
— Герцог, для начала, я хотел бы узнать о судьбе имперского посла в Аведжии маркиза Им-Чарона…
Фердинанд пошатнулся, словно от пощечины. Он вспомнил рыцаря Доллу и опустил глаза.
— Ваше Величество! Маркиз Им-Чарон казнен…
Патео чуть поморщился. Конрад как-то обмяк, лицо его осунулось, словно он до последнего мгновенья ждал от Фердинанда честного и благородного поступка, но так и не дождался.
— Его смерть была мучительна?
Фердинанд отрицательно покачал головой. Конрад взял себя в руки. В его глазах снова заблестела сталь.
— Еще одна монета на чашу весов. На другой чаше, как вы сами понимаете — находится ваша жизнь, герцог. Совершенных вами преступлений вполне достаточно, для того, что бы обезглавить вас немедленно, на ближайшей плахе.
Фердинанд поднял голову и с бесстрашно оглядел присутствующих. Патео странно улыбался и был при этом похож на упыря, каким его изображают в древних книгах. Коррон косился на пленника и со злой улыбкой водил большим пальцем руки по лезвию меча. Арион-маршалы стояли неподвижные и невозмутимые, как статуи. Конрад неспешно продолжил:
— Однако, вопреки нашим суетным желаниям, существует еще и Конвенция, скрепляющая и поддерживающая цивилизацию. Согласно Конвенции, вы предстанете перед Верховным Судом, который по этому случаю соберется в Вивлене. В этом году председательствует в суде граф Рифдола Владимир. Ваша судьба теперь в его руках. Со стороны церкви будет присутствовать Его Святейшество Архиепископ Новерганский Гумбольдт. Я, в свою очередь, обещаю вам, герцог, что не стану оказывать давления на суд, с целью добиться вынесения вам тягчайшего приговора. С другой стороны, Империя не будет дожидаться суда, и уже завтра же, в сопровождении арионов в Аведжию выдвинется граф Патео, для скорейшего разрешения вопроса о репарациях.
Фердинанд совершенно спокойно кивнул и задал вопрос:
— Кто будет представлять интересы побежденной стороны?
Конрад улыбнулся уголками губ и перевел взгляд на Патео. Старый генерал сделал шаг вперед и заговорил сухим жестким голосом.
— Интересы Аведжии будет представлять ваша сестра, королева Могемии и Боравии, княжна Нестса, герцогиня Аведжийская, графиня Арикарра. Его Величество Император Конрад Четвертый уже выразил признательность королеве, за неукоснительное следование своду правил, описанному в Маэннской Конвенции. Королева поступила благоразумно, позволив арионам нанести удар по вашим войскам прямо под стенами Барги. Теперь, королева с согласия Его Величества Конрада Четвертого получит регентство в Великом Герцогстве Аведжийском, до тех пор, пока единственный наследник престола в Циче — младенец Николай не достигнет совершеннолетия. Его Величество Император уже обсудил с королевой вопросы, касающиеся выплат по репарациям, а так же многие другие проблемы, способные повлиять в дальнейшем на взаимоотношения между Аведжией и Атегаттом.
Патео сделал шаг назад и положил руку на изголовье трона. Фердинанд молча переваривал услышанное. Конрад развел руками и улыбнулся.
— Ваша сестра, герцог, оказалась гораздо более дальновидным политиком, чем вы.
Фердинанд глубоко вздохнул и опустил глаза.
— Я могу с ней увидеться?
— Конечно, герцог, конечно… Но, всему свое время. К тому же, ваша встреча во многом зависит от желания самой королевы. Вы слишком долго использовали ее как разменную монету в своих грязных играх. Теперь королева Шелона для решения своих собственных проблем постарается использовать вас. И это опасный путь. Опасный в первую очередь для вас, герцог. Теперь именно ваша жизнь будет одной из ставок в предстоящей игре.
114
Утром первого дня месяца Изгнанников королева в сопровождении аведжийских советников посетила гарнизонную гауптвахту Барги. Оставив советников у ворот, она опустила на лицо серебристую вуаль и придерживая подол простого белого платья шагнула на тюремный двор. Имперские солдаты в черных доспехах при виде Шелоны взяли на караул. Ей навстречу вышел комендант, моложавый подтянутый арион-майор, и склонился в низком поклоне.
Королева нетерпеливо щелкнула пальцами и произнесла:
— Оставьте формальности, майор. Вы получили от маршала разрешение?
Комендант выпрямился, прикоснулся пальцами к переносице и сделал шаг в сторону.
— Конечно, Ваше Величество! Арион-маршал Севада самолично прибыл и распорядился предоставить вам свидание с плененным правителем Аведжии. Разрешите вас сопроводить? Обстановка тюрьмы несколько отличается от привычных вам приемных залов.
Королева чуть склонила голову в знак согласия.
— Конечно, майор. Мне несомненно понадобится ваша помощь. Я не посещала тюрем со времени своего правления в Нестсе. Там наблюдение за пытками входило в мои непосредственные обязанности. А пытали врагов в Даймоне перед каждым приемом пищи, добавляя, таким образом, некоторую остроту в весьма скудный рацион горцев. Могу вам сказать, майор, что по сравнению с Даймоном ваша вотчина выглядит просто как карнавальная площадь Маэнны.
Комендант слегка побледнел, и натянуто улыбнувшись, сделал пригласительный жест. Королева, переступая лужи темной крови, быстро пересекла тюремный двор, не обращая внимания на распятые и подвешенные на крючьях тела. Комендант, пожав плечами, двинулся следом.
Перед большой окованной дверью Шелона остановилась и подняла вуаль.
— Это не похоже на тюремную камеру.
Комендант повернул ключ в замке, отодвинул засов и повернулся к королеве.
— Это бывшее охранное помещение, довольно просторное. Арион-маршал распорядился, чтобы коридор перегородили отдельной решеткой и содержали пленника здесь. Великому Герцогу Фердинанду готовят отдельно от остальных заключенных, доставляют фрукты и книги. От вина Его Высочество отказался…
— Значит, майор, внутри есть еще одна решетка? Хорошо. Оставьте нас, я хочу побеседовать со своим братом наедине.
Комендант кивнул, отдал честь и уходя сказал:
— Внутреннюю решетку мы открыть не сможем, к сожалению. Это приказ императора. Если я понадоблюсь вам, я буду в соседнем зале.
Королева протянула руку и дверь, скрипя, подалась. Из камеры потянуло тяжелым звериным запахом. Шелона шагнула в проем и замерла.
Фердинанд сидел на низком грубом табурете к ней спиной и читал в свете масляного фонаря толстую книгу. В правой руке он держал стило. Рядом с ним на столе громоздились блюда с нетронутой снедью.
— Моя дорогая сестра… Как любезно с твоей стороны прийти сюда, — проговорил Фердинанд не поворачиваясь и сделал пометку на полях книги.
Шелона подошла к решетке и положила руки на холодные прутья.
— Да.
Фердинанд отложил книгу, медленно встал и повернулся к ней. В дрожащем свете блеснули красным глаза. Шелона вздрогнула. Герцог приблизился к решетке, прикоснулся пальцами к переносице и склонил голову.
— Приветствую вас, Ваше Королевское Величество! Я рад, что вам удалось выкроить время и посетить своего несчастного брата…
Он засмеялся жестким лающим смехом. Шелона молчала. Герцог прошелся вдоль решетки.
— О, моя сестра. Ты всегда умела так красноречиво молчать! Ты слишком многое унаследовала от своей матери, и слишком мало от отца. И ты предала меня тогда, когда я больше всего нуждался в твоей помощи.
Королева взглянула брату в глаза и произнесла:
— Не надо сарказма, Фердинанд. Великому Герцогу не пристало кривляться. Да, я не выполнила твоих требований, и ты проиграл. И ты заслужил это. Ты всегда использовал меня, как вещь. Ты отдавал меня тем, кому считал нужным, ты пользовался мной, когда у тебя просыпалась похоть, ты изуродовал мою жизнь, мой любимый брат. Ты отобрал у меня сына, ты шантажировал меня моим ребенком, ты грозился убить его…Я пришла сюда затем, чтобы сказать что я ненавижу тебя. Великий Иллар, как я тебя ненавижу… И если с моим сыном что-то случится, я вырежу его имя на каждой частичке твоего тела. Я залью свинцом твои глаза и рот… Я вырву твое сердце и съем его… — Шелона меняясь в лице отступила назад.
Фердинанд закрыл лицо руками и скользя лбом по решетке, опустился на колени.
— Великий Иллар, что же я натворил…
Шелона подошла к дверям и опустила вуаль.
— Подожди… — Фердинанд протянул руки сквозь решетку. — Подожди… Послушай меня, сестра.
Шелона замерла. Фердинанд стоя на коленях, прижался лбом к решетке и тихо заговорил:
— Послушай меня, это очень важно. Меня могут казнить… Я могу погибнуть, случайно, конечно же, отравившись, к примеру, несвежими крабами. Но это уже неважно. — Фердинанд жестко улыбнулся. — Важно другое… Перед битвой я получил послание от… От монаха… Его люди выследили Мастера Камилла в Санд-Карине. Теперь я знаю страшную тайну своего брата. Однажды Генрих повстречал в лесу эльфийку. Он сделал ее своей женщиной. Он встречался с ней многие ночи, вступая в противоестественную связь. От этой связи на свет появился ребенок. Мальчик. Ты должна понимать, что это за ребенок. Ребенок аведжийского герцога и женщины эльфов. Генрих сделал подарок новорожденному уроду, он отдал ему свою Большую Звезду. Он отдал свой ключ от великих знаний, ключ от власти и могущества. Теперь мы возможно никогда не попадем в Последний Лабиринт Барагмы… Послушай, сестра… Этот ребенок не должен выжить. В нем таится угроза не только нам, аведжийцам, но и всей человеческой расе. Его нужно найти и убить… Убить это чудовище и вернуть Большую Звезду!
Шелона повернулась к брату и с ненавистью процедила сквозь зубы:
— Я знаю только одно настоящее чудовище, живущее на землях Лаоры. И это чудовище — ты…
115
Дибо сидел, привалившись к стене, в скудно освещенной каменной келье и мрачно смотрел, как сисястая глухонемая девка с глуповатым лицом возиться с младенцем. Младенец радостно угукал и вертел в маленьких ручках тяжелую семиконечную звезду из темного металла. Дибо внимательно следил за действиями няньки, сипло дышал и думал о том, что все закончилось.
Фердинанд проиграл сражение и был пленен.
Корсары упустили наемника, и теперь одному лишь Джайллару ведомо, что оказалось в руках у странного человека по имени Птица-Лезвие.
Пираты осадили Циче, а варвары рассеяли по всей Аведжии те небольшие отряды гвардии, что оставил здесь герцог.
Дибо вспомнил моменты своего поспешного бегства в этот заброшенный монастырь и вздрогнул. Его засаленный клетчатый балахон до сих пор покрывали темные пятна крови.
Нянька нежно перепеленала ребенка, поправила на тоненькой шейке цепочку со звездой и вопросительно посмотрела на Дибо. Монах устало махнул рукой и девушка, шелестя юбками, бегом кинулась прочь.
Ребенок уснул. Дибо, по-прежнему неподвижно сидящий у стены дремал, прикрыв глаза. Где-то за толстыми стенами монастыря размеренно капал дождь.
«Дибо…»
Монах встрепенулся, в его руке в мгновение ока оказался широкий меч.
«Дибо… Дибо…» — шепот пополз по келье, вплетаясь в шум дождя…
Монах вскочил, держа оружие наготове. Келья была совершенно пуста. В старой деревянной люльке тихонечко посапывал младенец Николай.
«Дибо… Я пришла …»
Краем глаза Дибо заметил тень. Он резко развернулся, но увидел лишь качнувшиеся в углу нити паутины. Где-то рядом захлопали крылья. Дибо завертелся волчком… Тени вокруг него зашевелились, поползли, набегая друг на друга. Блеснули и исчезли рубиновые глаза. Дибо остановился, тяжело дыша. Он направил дрожащие острие меча в угол кельи, в бездонный провал тени.
— Выходи… Выходи, кем бы ты ни был…
За его спиной бесшумно возникла огромная черная фигура с круглыми горящими глазами. На плечи монаху легли тяжелые ладони. Дибо опустил взгляд и увидев черные узловатые пальцы с длинными острыми когтями, выронил меч и попытался закричать, но крик застрял где-то глубоко внутри него, его крик метался и бился, разрывая ему внутренности. А потом пришла боль. И шепот.
«Я пришла за своим ребенком, палач…»
116
— Ты вновь разыскал меня, Саир… Надеюсь, что ты прибыл инкогнито? Если местная знать узнает о том. кто пожаловал в эти края, то здесь не будет отбоя от желающих поцеловать твой старческий зад.
Россенброк, закутанный в серый шерстяной плащ покачивался в кресле-качалке и прищурившись улыбался старому казначею. Патео смотрел в окно на обширный двор поместья, где среди кур и свиней суетился разный рабочий люд.
— А ты неплохо устроился, Марк… Молоденькие крестьянки, парное молоко на завтрак и никаких государственных забот. Может, мне считать тебя дезертиром?
— Я умер, Саир. Умер для всех, но не для себя. Видимо, я чем-то прогневал хозяина вселенского свинарника и Джайллар не присылает ко мне костлявую ведьму с косой… А ведь мне есть что ей рассказать.
Патео, не оборачиваясь, небрежно махнул рукой.
— Никого не минет чаша сия, Марк. Ни тебя, ни меня… И я рад, что ты до сих пор жив.
— Я гость в этом доме, Саир. У меня по-прежнему ничего нет за душой. Я нищий странник, пережиток уходящей эпохи.
— Я тоже гость в этом доме, Марк. Такой же, как и ты. Но у меня есть все. Я бы предложил тебе во владение какой-нибудь замок, но не сделаю этого, потому что знаю, что ты откажешься.
— Позаботься лучше о себе, старый хитрец. Как там мой памятник? Император сдержал свое обещание?
— Распугивает летучих котов на площади Звезд. — Патео улыбаясь присел и скрестил на коленях длинные худые руки. — По всему замку развешаны твои портреты и на них бессовестно гадят мухи.
— Мой мальчик не забыл старика. — Россенброк прищурился сильнее обычного, словно стараясь сдержать слезы.
— Конрад упоминает тебя в каждой беседе, ни один обед не обходиться без тоста в твою честь, Марк.
— Как славно… Надеюсь, Конрад с умом воспользовался плодами победы?
— Прассия и Бадболь вернулись в лоно Империи. Ландграф Отто освобожден и занял престол.
— Уже немало… Что королевство?
— Король Венцель исчез, после битвы на равнине Готтолаора. Тело найдено не было, и Церковь объявила его усопшим. Но в Маэнне объявился принц Манфред, считавшийся погибшим.
— А что королева? Она же княжна…
— Да, королева… Наш добрый Конрад был сражен на повал ее красотой, за все время ее визита он не отходил ни на шаг…
— Гм… Сначала княжна, потом королева… Теперь императрица?
— Почему бы и нет, Марк? Это будет самый выгодный союз, за всю историю Новой Империи. Шелона необыкновенно красива, а самое главное, Марк, эта женщина умна и в достаточной степени жестока.
— Женский ум, Саир — это лишь набор уловок… Совершенно бесполезных в политике и решении вопросов управления государством.
Патео оскалился и недовольно зашипел.
— Ты старый женоненавистник, Марк! Шелона может и будет править. Я встречался с ней и был поражен складом и глубиной ее ума. Она видит суть вещей и поступков. Конечно, Фердинанд неоднократно использовал в прошлом ее, на мой взгляд не самые лучшие качества, но теперь она свободна…
— Ты тоже пал жертвой таинственных чар, Саир… Как прежде Дитер и славный Венцель… Они закончили трагически, мой друг. Я бы не хотел, что бы мальчика постигла такая же участь. Я не для того столько боролся, подготавливая почву для долгого и спокойного правления.
— Не буду с тобою спорить, старый плут. И не стану препятствовать этому союзу.
Россенброк победно улыбнулся.
— И не надо, мой друг! Не стоит переходить дорогу Конраду. Чем же занимается королева сейчас? Уже готовится к свадьбе?
Патео скрипуче рассмеялся.
— Красавица вешает вдоль стен Барги офицеров, руководивших карательными экспедициями в Могемии и Боравии. Преданные ей войска изгоняют баронов и отбирают захваченные аведжийцами земли…
— Ого… Королева наводит порядок у себя дома. Весьма своеобразным способом. Ну, Саир, ты что-то говорил преемственности власти? Или я что-то перепутал?
— Это бывает от длительного употребления парного молока. — Старики посмотрели друг на друга и рассмеялись. Патео продолжил:
— На королевский трон есть прямой наследник — принц Тарра. Манфред умен и не станет сейчас оспаривать трон в Барге.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35