.. Я вспомнил, как умирающая назвала Диану "бледной, влюбленной, словно кошка, тенью".
Но в глазах девушки блистал вовсе не благородный пламень самопожертвования, свершаемого ради возлюбленного старца. Я отметил неподдельный, девяносто шестой пробы и чистой воды интерес. Наверное, бледное существо, облаченное в серый цвет с головы до пяток; существо застенчивое и несловоохотливое, втайне мечтало превратиться в бесшабашную Мата Хари. Соблазнительную, не ведающую страха, всесокрушающую.
Она подняла руки, принялась вытаскивать заколки и шпильки из благопристойно зачесанных, уже успевших изрядно увлажниться волос...
- Постой, Диана. Заговорил Прист.
- Постой. Чересчур уж рискованно. У тебя ни подготовки, ни опыта...
- О риске ты сам предупредил, предлагая работу, - возразила девица. - Робби тоже рисковал. Эвелина рисковала. Отчего бы не рискнуть и мне, а, Шкипер? Чем я лучше прочих?
- Кто такой Робби? - осведомился я. - Имена валятся на голову, точно яблоки перезрелые - следить не успеваешь.
- Робби погиб, - изрекла Диана Лоуренс. - Позабудьте о Робби, мистер Хелм. Вы сказали, нужно спешить. Поспешите, стало быть, и уговорите Шкипера.
Я пожал плечами.
- Раскиньте умом, сэр. Возникла недостача женского пола: Барт, одна штука. Либо замену обеспечивайте, либо завершайте игру и гасите свечи.
Подняв насквозь промокший сверток, я чуть ли не силой заставил Генри Приста взять его.
- Прошу. Снято с Мадлен Барт. Последнее, так сказать, облачение. Девица пришла бы в негодование неописуемое, узнав, сколь неприлично выглядит в мертвом виде и нижнем белье... Но если возвращаться на борт - надо возвращаться одетой соответственно. Понимаю: натягивать одежду погибшего - удовольствие небольшое. По себе знаю. Снимать с погибшего джемпер и брюки - тоже мало радости, верьте слову. Обидно проделывать эдакое впустую, но я человек привычный. Решать вам, капитан Прист. Или "да", или "нет" - но сразу же. Тогда и определим, на каком свете обретаемся, и как быть.
Даже наилучших любителей невредно поставить на место, напомнить, кто командует парадом в действительности. Прист растерянно оглядел скомканное тряпье, пропитавшееся водами соленой и дождевой. Воззрился на меня, отнюдь не воодушевленный.
- Хитрый замысел, сынок, - произнес он. - Да ни к чему вся эта возня. Порешим отправить на борт замену - давай отправим ее в качестве Дианы Лоуренс, и делу конец.
- Во-первых, - возразил я, - неразумно давать экипажу пищу для пересудов. Во-вторых, сами объясняйте матросам и капитану, почему вместо Мадлен Барт в каюте обосновалась иная дама. В-третьих, незачем склонять неприятеля к мании величия. Ребяткам не след полагать, будто они властны выводить в расход любых и всяческих женщин, тем паче, состоящих под моей негласной опекой. Иначе завтра будете вычеркивать Лоуренс - одну штуку. А вот убедившись, что покушение не удалось, и получив еще несколько припрятанных у меня в рукаве сюрпризов, парни сделаются не в пример скромнее. У мисс Лоуренс, таким образом, возникнет определенная надежда умереть естественной смертью, в положенный судьбою час. Я покосился на девушку.
- Кто-нибудь из корабельной сволочи с вами встречался?
- Пожалуй, нет, - поколебавшись, произнесла Диана. - И уж северные субъекты - наверняка нет. А что до шайки, подлежащей вразумлению - так, если не ошибаюсь, выражаются американские гангстеры? - все зависит от того, сколь усердно изучили они своих противников. Думается... я... слишком неброская и незаметная личность, не заслужившая отдельного внимания.
Пришлось волей-неволей посмотреть на Диану пристальнее. Девица, прилюдно признающаяся в собственной неброскости и незаметности, наверняка являет личность выдающуюся. Почти наверняка. Уж, во всяком случае, отличается иронией и честностью. Возможно, даже умом.
Я обернулся к Хэнку Присту.
- Если использовать мисс Лоуренс вообще, лучше использовать ее как Мадлен Барт. Разумеется, получив недвусмысленное согласие играть роль. Сугубо и трегубо добровольное согласие - подчеркиваю. В противном разе остается лишь раздобыть бутылку и напиться, сэр, но даже это нелегко сделать в стране, где царит безумный полусухой закон.
Вольность мою Прист пропустил мимо ушей - лишь чуток насупился.
- Не забывайте, мистер Хелм: по крайней мере один человек видел Эвелину лицом к лицу и хорошо запомнил, как выглядела Мадлен Барт. Весьма вероятно, и напарник его тоже успел присмотреться пристально. Даже протащив Диану за собой, вы не сможете обманывать противную сторону сколько-либо долго.
- Разрешите напомнить ваши собственные слова, сэр? У меня побольше опыта. И я не просил бы мисс Лоуренс облачаться в мокрую, с покойницы снятую одежду, не имея известной уверенности в успехе. Предоставьте Слоун-Бивенса и его банду моим заботам.
- Что вам известно про Слоун-Бивенса? - быстро спросил Прист.
- Лишь рассказанное Мадлен. А девица уже, фигурально выражаясь, в могилу соскальзывала и много поведать не успела. Говорила, будто Слоун-Бивенс велел ее уничтожить; насколько разумею, это непрошеный гость за общим столом. Упомянула также загадочную особу, чьего имени припомнить не могла - удары по голове бывают весьма неприятны и очень коварны... Как бы особа ни звалась, на службе у нее - у него - состоит парень по фамилии Денисон. О Денисоне слыхали, Шкипер?
- Никто не слыхал о нем достаточно, Мэтт... Работает личным телохранителем и человеком для грязных поручений у Котко. Надеюсь, вы слыхали о Котко?
Прист брезгливо скривился.
- Терпеть не могу связываться с паскудными средневековыми феодалами-грабителями, которые опоздали родиться лет на пятьсот... Но у мерзавца имеются познания и средства; пришлось познакомиться... И договориться. Подробности не играют роли.
На меня и ему подобных замечание "незачем знать" или фраза "подробности не играют роли" действуют в точности, как багровая тряпка на застоявшегося быка.
- Котко, - повторил я угрюмо. - Линкольн Александр Котко. Пресловутый миллионер-невидимка, бреющий башку на манер прусского юнкера или Юла Бриннера. Парень, владеющий чуть ли не всеми нефтяными скважинами за пределами Арабских Эмиратов и России.
- Преувеличение, однако небольшое. Мы толкуем об одном и том же человеке... Я застонал:
- И все происходящее - лишь очередная авантюра, касающаяся источников горючего? Коль скоро затесался мистер Котко - по слухам, настаивает на обращении "мистер" и властен его требовать, - речь идет о нефти, и ни о чем ином.
- Да, разумеется. Что же, по-твоему, сынок, мы творим? Слыхал ведь о недавних открытиях на шельфе Северного моря: Экофиск, Фригг, Торботтен... Сведения, которые мы стараемся получить, отправятся прямиком к Александру Котко. Тот обратит их на пользу и себе, и нам. Отправятся упомянутые сведения в два приема: сначала - об Экофиске и Фригге, а потом - о Торботтене. И кое-чем другом... Я осторожно перебил:
- О кое-чем другом? Оно, часом, не включает непонятной штуковины, именуемой Зигмундовским сифоном?
Последовало краткое безмолвие.
- Эвелина и впрямь выложила все, что знала, - вздохнул Генри Прист.
- Не совсем так. Просто перечислила полдюжины странных имен и названий, а о прочем предоставила гадать. Когда я растасую колоду и разложу хоть мало-мальски сносный пасьянс, положение должно проясниться. Или проясните его сами, сэр, дабы не изнашивать мозги попусту и не терять драгоценного времени.
Прист поколебался.
- Часы тикают, а история долгая... Позже, Мэтт, если не возражаете.
- Есть, Шкипер! - ответствовал я. - Но касаемо Слоун-Бивенса произнесите словечко-другое прямо здесь. На них я нарвусь, по-видимому, прежде, чем мы встретимся вновь.
Прист кивнул.
- Хорошо. Слоун-Бивенс - кличка, под которой значится у нас некий доктор Адольф Эльфенбейн, ученый гений, оставивший работу в университете несколько лет назад и употребивший геологические познания с неизмеримо большей выгодой.
- Эльфенбейн, - произнес я задумчиво. - По-немецки и по-норвежски это значит "слоновая кость". Слоун-Бивенс... Недурно... Эвелина упомянула дочь.
- Да, конечно. Была у Эльфенбейна жена, Ирэн, по уши замешанная в мужниных махинациях - да скончалась от рака в прошлом году. А дочка. Грета, училась музыке в Швейцарии. Вернулась домой, в Гамбург - разделить горе с отцом и, возможно, заместить матушку в... семейном деловом кругу. Судя по фотоснимкам, она миниатюрна и весьма приглядна. Сам Эльфенбейн - маленький, хрупкий, седовласый, безобидный с виду человек. Не обманывайтесь. Умен, образован и опасен в одинаковой степени. Составляет ядро международной - весьма внушительной - организации, не колеблющейся применять силу... Работает по найму, сейчас подрядился услужить кому-то - покуда неизвестно, кому, - стремящемуся нас обставить и заполучить вещицу первым.
- Какую именно вещицу?
Прист поколебался вновь, что казалось непонятным, ибо отставной моряк не принадлежал к субъектам нерешительным.
- Сам не догадываешься, нет, сынок? Слова прозвучали почти смущенно. Я уставился в обветренное лицо, тускло освещаемое ресторанными окнами.
- Давайте быстро подведем итоги, сэр. Повсеместно уважаемый отставной капитан, обладатель безупречного послужного списка, попадает в довольно странное общество. Еще наличествует геологический гений с явными задатками уголовника. Еще имеем таинственную фигуру с миллионами в кармане, извлекающую прибыль из нефти. Еще - на закуску - шельфовые залежи упомянутой нефти. А постскриптумом числится всемирный энергетический кризис, повергающий любого и каждого в безудержную панику...
Я нахмурился.
- Коль газеты не врут, как обычно, эти залежи тщательно поделены между сопредельными странами. Соединенные Штаты, если не ошибаюсь, выхода к Северному морю лишены... Господин, Котко, не говоря уж о докторе Эльфенбейне, прав на северную нефть не имеет, не будет иметь, и не может иметь. Не вполне разумею...
Я поднял взгляд, прочитал ответ на лице собеседника, негромко присвистнул.
- Капитан Прист, я потрясен, сэр! Стыдитесь! Войти в преступный сговор с окаянным Котко... Где ваша флотская честь?
Прочистив горло, Прист неторопливо сказал:
- Мистера Котко считают официально лишь удачливым, процветающим дельцом. Ничего противозаконного... не доказано. Его компания, "Петролен Инкорпорейтед", - верней, это лишь одна из его компаний, но самая знаменитая, - располагает бензоколонкой на каждом углу каждой американской улицы. У вас наверняка завалялась в бумажнике надежная кредитная карточка "Петрокс". У меня, к примеру, завалялась... Гордиться надобно, сынок, если ввязываешься в патриотическое начинание бок-о-бок с подобным испытанным человеком!
- Поясните.
- В Вашингтоне, - сказал Прист, - великое множество людей - больших и малых - испачкали штанишки после недавнего карамболя с поставками бензина. И готовы пойти на многое - на что угодно, - дабы не отстирывать одежды в будущем... Вы понимаете, мистер Хелм?
- Стараюсь, - ответил я с приличествующей скромностью.
И с изрядно возросшим уважением воззрился Присту в глаза.
Не думал, что заурядный отставной капитан - пускай даже бывший член Конгресса - ударится во все тяжкие. Не подозревал. Американский военный флот славится несчетными достоинствами, но поэтическое воображение отнюдь не свойственно его представителям. Измыслить подобное на голом месте Генри Прист, извините великодушно, вряд ли сумел бы. Все едино, что посягнуть на склады Монетного Двора, или на коронную казну Британии... Прошу прощения, ошибся. С неменьшим успехом Прист мог бы украсть гору Монблан или озеро Виктория.
Профессиональному истребителю вряд ли пристало морализировать, порицать ближнего за пренебрежение к закону. А осуществить задуманный грабеж можно было, по-моему, в два счета. Конечно, мистер Котко располагал неизмеримо большими знаниями, чем я; и если снизошел до участия в затее, сомневаться не доводилось: дело и выгодное, и выигрышное.
- Зигмундовский сифон, - произнес я негромко.
- Лучше позабудь о нем начисто, сынок.
- Постараюсь.
Прист покосился на Диану Лоуренс, опять посмотрел в мою сторону.
- Ты действительно считаешь, это перевоплощение удастся? Уж больно белыми нитками шито...
- Покрашу в черное, - уведомил я.
- Только не забывай: им уже удалось убить Эвелину, даже если сами они об этом не узнают...
- Мистер Хелм сумеет защитить, я уверена, - раздался девичий голос.
Приятно встречать разумных женщин. Диана уже давно распустила волосы, ливень услужливо прилепил промокшие пряди к бледному лицу... Дамы, как правило, не выглядят привлекательно в маске Мокрой Мыши - разве только на пляже, после купания; однако Диану влага сделала по-настоящему пикантной. Быть может, Хэнкова подружка уже воображала себя Великой, Неотразимой и Несокрушимой Всемирной Лазутчицей... По крайности, бледные щеки окрасил румянец, а глаза начали блестеть. Она обратилась к Присту:
- Развязывать узелок - значит развязывать. И поживее. Предложение мистера Хелма - единственный выход из тупика. Довольно распоряжаться. Шкипер, я не ребенок. Отдай-ка тряпье... И сделайте милость, отвернитесь - оба.
Глава 4
Единственное место на пароходе, откуда я мог присматривать за сходнями, оставаясь незамеченным, было на верхней палубе: прогулочный отрезок, тянувшийся мимо кают и пассажирской столовой. На уровень выше дека, с которого Эвелина Бенсон в последний - возможно, в первый - раз прыгнула в воду вниз головой... На два уровня выше каюты, где терпеливо поджидала меня ее новоявленная заместительница, вооружившаяся револьвером и выслушавшая краткое наставление по стрельбе.
Прислонившись к поручням с видом небрежным и скучающим - так я, по крайней мере, надеялся, - я размышлял, отыщется ли на корабле врач, умеющий укротить скоротечное воспаление легких. Переодеться в сухое так и не удалось. Героическими усилиями удалось, однако, справиться с противной мелкой трясучкой и следить, как препровождают с причала в трюм тяжелые, объемистые ящики. Дальше простирался пустынный, заливаемый дождем и неверным светом фонарей, порт. Во всяком случае, когда я поднялся наверх, он был пустынен...
Пожалуй, этого следовало ждать. Я не слишком-то и удивился, узрев Денисона, вступающего в круг света на расстоянии приблизительно пятидесяти ярдов от воды. Поль объявился неторопливо, совершенно спокойно. Возник из-за складского угла, прошагал к фонарю, поглядел прямо на меня.
Крупный мужчина - гораздо крупнее, чем отпечатлевшийся в моей памяти субъект; подпоясанное армейское пальто, промокшее и потемневшее на плечах; широкополая шляпа - достаточно широкополая, чтобы напомнить о ковбоях Дикого Запада: особенно здесь, в бескровных европейских краях...
Денисон поднял руку, безмолвно приветствуя меня. Или бросая вызов - непонятно. Я произвел ответное телодвижение. Поль показал спину, медленно двинулся прочь, исчез.
Поля у шляпы были, повторяю, широкие. Присягать в суде, что видел именно Денисона и никого другого, я, наверное, не дерзнул бы. Но мы слишком часто и слишком подолгу работали вместе; можно было биться об заклад: Поль Денисон, кодовая кличка Люк; друг-изменник, человек, отплативший за мои полезные наставления уроком, полезным тысячекратно. Поль преподал и внушил: не стоит заводить приятелей, занимаясь подобным делом.
Педагог едва не отправил меня к праотцам. Двоих других отправил. Не слишком-то красиво со стороны Денисона, даже учитывая, что предал он исключительно ради звонкой монеты - верней, шелестящей банкноты. Страх я готов простить любому. Лучше не осуждайте человека струсившего, если сами не убеждены: буду хохотать и песенки мурлыкать, покуда по зубам рашпилем проводят... Но за деньги?..
Я тоскливо подумал, что затея понемногу обретает очертания. Мак обеспечил доверенного сотрудника всеми разновидностями тайной, весьма дорогостоящей по мощи в деле, изначально выглядевшем как простая благодарность за прежние услуги, своевременно и вполне исправно предоставленные кем-то неведомым. Выясняется, отставным капитаном Хэнком Пристом...
Чувство благодарности не чуждо и Маку. Но всепрощение - отнюдь нет. Еще тогда, сразу после трагедии, он выразился внятно и недвусмысленно:
"Денисон полагал, свидетелей не останется? Что ж, иудствовать надобно умеючи... Считаем парня покойником в отпуске. До первой встречи с нашими людьми..."
Я подумал: Денисон ведь мог перемениться. Все же семь лет миновало, не шутка...
Разумеется, Мак выбрал меня! Ибо мне агент - справедливее сказать, экс-агент - Люк был известен лучше, чем любому иному. А еще Мак вознамерился вынести мне косвенный выговор и ненавязчиво напомнить: никогда, нигде, ни при каких обстоятельствах не подвешивай жизнь - чужую, а тем паче собственную - на волоске простой дурацкой дружбы. Не распознать грядущей измены мог бы лишь остолоп - но я закрыл глаза и уши заткнул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24
Но в глазах девушки блистал вовсе не благородный пламень самопожертвования, свершаемого ради возлюбленного старца. Я отметил неподдельный, девяносто шестой пробы и чистой воды интерес. Наверное, бледное существо, облаченное в серый цвет с головы до пяток; существо застенчивое и несловоохотливое, втайне мечтало превратиться в бесшабашную Мата Хари. Соблазнительную, не ведающую страха, всесокрушающую.
Она подняла руки, принялась вытаскивать заколки и шпильки из благопристойно зачесанных, уже успевших изрядно увлажниться волос...
- Постой, Диана. Заговорил Прист.
- Постой. Чересчур уж рискованно. У тебя ни подготовки, ни опыта...
- О риске ты сам предупредил, предлагая работу, - возразила девица. - Робби тоже рисковал. Эвелина рисковала. Отчего бы не рискнуть и мне, а, Шкипер? Чем я лучше прочих?
- Кто такой Робби? - осведомился я. - Имена валятся на голову, точно яблоки перезрелые - следить не успеваешь.
- Робби погиб, - изрекла Диана Лоуренс. - Позабудьте о Робби, мистер Хелм. Вы сказали, нужно спешить. Поспешите, стало быть, и уговорите Шкипера.
Я пожал плечами.
- Раскиньте умом, сэр. Возникла недостача женского пола: Барт, одна штука. Либо замену обеспечивайте, либо завершайте игру и гасите свечи.
Подняв насквозь промокший сверток, я чуть ли не силой заставил Генри Приста взять его.
- Прошу. Снято с Мадлен Барт. Последнее, так сказать, облачение. Девица пришла бы в негодование неописуемое, узнав, сколь неприлично выглядит в мертвом виде и нижнем белье... Но если возвращаться на борт - надо возвращаться одетой соответственно. Понимаю: натягивать одежду погибшего - удовольствие небольшое. По себе знаю. Снимать с погибшего джемпер и брюки - тоже мало радости, верьте слову. Обидно проделывать эдакое впустую, но я человек привычный. Решать вам, капитан Прист. Или "да", или "нет" - но сразу же. Тогда и определим, на каком свете обретаемся, и как быть.
Даже наилучших любителей невредно поставить на место, напомнить, кто командует парадом в действительности. Прист растерянно оглядел скомканное тряпье, пропитавшееся водами соленой и дождевой. Воззрился на меня, отнюдь не воодушевленный.
- Хитрый замысел, сынок, - произнес он. - Да ни к чему вся эта возня. Порешим отправить на борт замену - давай отправим ее в качестве Дианы Лоуренс, и делу конец.
- Во-первых, - возразил я, - неразумно давать экипажу пищу для пересудов. Во-вторых, сами объясняйте матросам и капитану, почему вместо Мадлен Барт в каюте обосновалась иная дама. В-третьих, незачем склонять неприятеля к мании величия. Ребяткам не след полагать, будто они властны выводить в расход любых и всяческих женщин, тем паче, состоящих под моей негласной опекой. Иначе завтра будете вычеркивать Лоуренс - одну штуку. А вот убедившись, что покушение не удалось, и получив еще несколько припрятанных у меня в рукаве сюрпризов, парни сделаются не в пример скромнее. У мисс Лоуренс, таким образом, возникнет определенная надежда умереть естественной смертью, в положенный судьбою час. Я покосился на девушку.
- Кто-нибудь из корабельной сволочи с вами встречался?
- Пожалуй, нет, - поколебавшись, произнесла Диана. - И уж северные субъекты - наверняка нет. А что до шайки, подлежащей вразумлению - так, если не ошибаюсь, выражаются американские гангстеры? - все зависит от того, сколь усердно изучили они своих противников. Думается... я... слишком неброская и незаметная личность, не заслужившая отдельного внимания.
Пришлось волей-неволей посмотреть на Диану пристальнее. Девица, прилюдно признающаяся в собственной неброскости и незаметности, наверняка являет личность выдающуюся. Почти наверняка. Уж, во всяком случае, отличается иронией и честностью. Возможно, даже умом.
Я обернулся к Хэнку Присту.
- Если использовать мисс Лоуренс вообще, лучше использовать ее как Мадлен Барт. Разумеется, получив недвусмысленное согласие играть роль. Сугубо и трегубо добровольное согласие - подчеркиваю. В противном разе остается лишь раздобыть бутылку и напиться, сэр, но даже это нелегко сделать в стране, где царит безумный полусухой закон.
Вольность мою Прист пропустил мимо ушей - лишь чуток насупился.
- Не забывайте, мистер Хелм: по крайней мере один человек видел Эвелину лицом к лицу и хорошо запомнил, как выглядела Мадлен Барт. Весьма вероятно, и напарник его тоже успел присмотреться пристально. Даже протащив Диану за собой, вы не сможете обманывать противную сторону сколько-либо долго.
- Разрешите напомнить ваши собственные слова, сэр? У меня побольше опыта. И я не просил бы мисс Лоуренс облачаться в мокрую, с покойницы снятую одежду, не имея известной уверенности в успехе. Предоставьте Слоун-Бивенса и его банду моим заботам.
- Что вам известно про Слоун-Бивенса? - быстро спросил Прист.
- Лишь рассказанное Мадлен. А девица уже, фигурально выражаясь, в могилу соскальзывала и много поведать не успела. Говорила, будто Слоун-Бивенс велел ее уничтожить; насколько разумею, это непрошеный гость за общим столом. Упомянула также загадочную особу, чьего имени припомнить не могла - удары по голове бывают весьма неприятны и очень коварны... Как бы особа ни звалась, на службе у нее - у него - состоит парень по фамилии Денисон. О Денисоне слыхали, Шкипер?
- Никто не слыхал о нем достаточно, Мэтт... Работает личным телохранителем и человеком для грязных поручений у Котко. Надеюсь, вы слыхали о Котко?
Прист брезгливо скривился.
- Терпеть не могу связываться с паскудными средневековыми феодалами-грабителями, которые опоздали родиться лет на пятьсот... Но у мерзавца имеются познания и средства; пришлось познакомиться... И договориться. Подробности не играют роли.
На меня и ему подобных замечание "незачем знать" или фраза "подробности не играют роли" действуют в точности, как багровая тряпка на застоявшегося быка.
- Котко, - повторил я угрюмо. - Линкольн Александр Котко. Пресловутый миллионер-невидимка, бреющий башку на манер прусского юнкера или Юла Бриннера. Парень, владеющий чуть ли не всеми нефтяными скважинами за пределами Арабских Эмиратов и России.
- Преувеличение, однако небольшое. Мы толкуем об одном и том же человеке... Я застонал:
- И все происходящее - лишь очередная авантюра, касающаяся источников горючего? Коль скоро затесался мистер Котко - по слухам, настаивает на обращении "мистер" и властен его требовать, - речь идет о нефти, и ни о чем ином.
- Да, разумеется. Что же, по-твоему, сынок, мы творим? Слыхал ведь о недавних открытиях на шельфе Северного моря: Экофиск, Фригг, Торботтен... Сведения, которые мы стараемся получить, отправятся прямиком к Александру Котко. Тот обратит их на пользу и себе, и нам. Отправятся упомянутые сведения в два приема: сначала - об Экофиске и Фригге, а потом - о Торботтене. И кое-чем другом... Я осторожно перебил:
- О кое-чем другом? Оно, часом, не включает непонятной штуковины, именуемой Зигмундовским сифоном?
Последовало краткое безмолвие.
- Эвелина и впрямь выложила все, что знала, - вздохнул Генри Прист.
- Не совсем так. Просто перечислила полдюжины странных имен и названий, а о прочем предоставила гадать. Когда я растасую колоду и разложу хоть мало-мальски сносный пасьянс, положение должно проясниться. Или проясните его сами, сэр, дабы не изнашивать мозги попусту и не терять драгоценного времени.
Прист поколебался.
- Часы тикают, а история долгая... Позже, Мэтт, если не возражаете.
- Есть, Шкипер! - ответствовал я. - Но касаемо Слоун-Бивенса произнесите словечко-другое прямо здесь. На них я нарвусь, по-видимому, прежде, чем мы встретимся вновь.
Прист кивнул.
- Хорошо. Слоун-Бивенс - кличка, под которой значится у нас некий доктор Адольф Эльфенбейн, ученый гений, оставивший работу в университете несколько лет назад и употребивший геологические познания с неизмеримо большей выгодой.
- Эльфенбейн, - произнес я задумчиво. - По-немецки и по-норвежски это значит "слоновая кость". Слоун-Бивенс... Недурно... Эвелина упомянула дочь.
- Да, конечно. Была у Эльфенбейна жена, Ирэн, по уши замешанная в мужниных махинациях - да скончалась от рака в прошлом году. А дочка. Грета, училась музыке в Швейцарии. Вернулась домой, в Гамбург - разделить горе с отцом и, возможно, заместить матушку в... семейном деловом кругу. Судя по фотоснимкам, она миниатюрна и весьма приглядна. Сам Эльфенбейн - маленький, хрупкий, седовласый, безобидный с виду человек. Не обманывайтесь. Умен, образован и опасен в одинаковой степени. Составляет ядро международной - весьма внушительной - организации, не колеблющейся применять силу... Работает по найму, сейчас подрядился услужить кому-то - покуда неизвестно, кому, - стремящемуся нас обставить и заполучить вещицу первым.
- Какую именно вещицу?
Прист поколебался вновь, что казалось непонятным, ибо отставной моряк не принадлежал к субъектам нерешительным.
- Сам не догадываешься, нет, сынок? Слова прозвучали почти смущенно. Я уставился в обветренное лицо, тускло освещаемое ресторанными окнами.
- Давайте быстро подведем итоги, сэр. Повсеместно уважаемый отставной капитан, обладатель безупречного послужного списка, попадает в довольно странное общество. Еще наличествует геологический гений с явными задатками уголовника. Еще имеем таинственную фигуру с миллионами в кармане, извлекающую прибыль из нефти. Еще - на закуску - шельфовые залежи упомянутой нефти. А постскриптумом числится всемирный энергетический кризис, повергающий любого и каждого в безудержную панику...
Я нахмурился.
- Коль газеты не врут, как обычно, эти залежи тщательно поделены между сопредельными странами. Соединенные Штаты, если не ошибаюсь, выхода к Северному морю лишены... Господин, Котко, не говоря уж о докторе Эльфенбейне, прав на северную нефть не имеет, не будет иметь, и не может иметь. Не вполне разумею...
Я поднял взгляд, прочитал ответ на лице собеседника, негромко присвистнул.
- Капитан Прист, я потрясен, сэр! Стыдитесь! Войти в преступный сговор с окаянным Котко... Где ваша флотская честь?
Прочистив горло, Прист неторопливо сказал:
- Мистера Котко считают официально лишь удачливым, процветающим дельцом. Ничего противозаконного... не доказано. Его компания, "Петролен Инкорпорейтед", - верней, это лишь одна из его компаний, но самая знаменитая, - располагает бензоколонкой на каждом углу каждой американской улицы. У вас наверняка завалялась в бумажнике надежная кредитная карточка "Петрокс". У меня, к примеру, завалялась... Гордиться надобно, сынок, если ввязываешься в патриотическое начинание бок-о-бок с подобным испытанным человеком!
- Поясните.
- В Вашингтоне, - сказал Прист, - великое множество людей - больших и малых - испачкали штанишки после недавнего карамболя с поставками бензина. И готовы пойти на многое - на что угодно, - дабы не отстирывать одежды в будущем... Вы понимаете, мистер Хелм?
- Стараюсь, - ответил я с приличествующей скромностью.
И с изрядно возросшим уважением воззрился Присту в глаза.
Не думал, что заурядный отставной капитан - пускай даже бывший член Конгресса - ударится во все тяжкие. Не подозревал. Американский военный флот славится несчетными достоинствами, но поэтическое воображение отнюдь не свойственно его представителям. Измыслить подобное на голом месте Генри Прист, извините великодушно, вряд ли сумел бы. Все едино, что посягнуть на склады Монетного Двора, или на коронную казну Британии... Прошу прощения, ошибся. С неменьшим успехом Прист мог бы украсть гору Монблан или озеро Виктория.
Профессиональному истребителю вряд ли пристало морализировать, порицать ближнего за пренебрежение к закону. А осуществить задуманный грабеж можно было, по-моему, в два счета. Конечно, мистер Котко располагал неизмеримо большими знаниями, чем я; и если снизошел до участия в затее, сомневаться не доводилось: дело и выгодное, и выигрышное.
- Зигмундовский сифон, - произнес я негромко.
- Лучше позабудь о нем начисто, сынок.
- Постараюсь.
Прист покосился на Диану Лоуренс, опять посмотрел в мою сторону.
- Ты действительно считаешь, это перевоплощение удастся? Уж больно белыми нитками шито...
- Покрашу в черное, - уведомил я.
- Только не забывай: им уже удалось убить Эвелину, даже если сами они об этом не узнают...
- Мистер Хелм сумеет защитить, я уверена, - раздался девичий голос.
Приятно встречать разумных женщин. Диана уже давно распустила волосы, ливень услужливо прилепил промокшие пряди к бледному лицу... Дамы, как правило, не выглядят привлекательно в маске Мокрой Мыши - разве только на пляже, после купания; однако Диану влага сделала по-настоящему пикантной. Быть может, Хэнкова подружка уже воображала себя Великой, Неотразимой и Несокрушимой Всемирной Лазутчицей... По крайности, бледные щеки окрасил румянец, а глаза начали блестеть. Она обратилась к Присту:
- Развязывать узелок - значит развязывать. И поживее. Предложение мистера Хелма - единственный выход из тупика. Довольно распоряжаться. Шкипер, я не ребенок. Отдай-ка тряпье... И сделайте милость, отвернитесь - оба.
Глава 4
Единственное место на пароходе, откуда я мог присматривать за сходнями, оставаясь незамеченным, было на верхней палубе: прогулочный отрезок, тянувшийся мимо кают и пассажирской столовой. На уровень выше дека, с которого Эвелина Бенсон в последний - возможно, в первый - раз прыгнула в воду вниз головой... На два уровня выше каюты, где терпеливо поджидала меня ее новоявленная заместительница, вооружившаяся револьвером и выслушавшая краткое наставление по стрельбе.
Прислонившись к поручням с видом небрежным и скучающим - так я, по крайней мере, надеялся, - я размышлял, отыщется ли на корабле врач, умеющий укротить скоротечное воспаление легких. Переодеться в сухое так и не удалось. Героическими усилиями удалось, однако, справиться с противной мелкой трясучкой и следить, как препровождают с причала в трюм тяжелые, объемистые ящики. Дальше простирался пустынный, заливаемый дождем и неверным светом фонарей, порт. Во всяком случае, когда я поднялся наверх, он был пустынен...
Пожалуй, этого следовало ждать. Я не слишком-то и удивился, узрев Денисона, вступающего в круг света на расстоянии приблизительно пятидесяти ярдов от воды. Поль объявился неторопливо, совершенно спокойно. Возник из-за складского угла, прошагал к фонарю, поглядел прямо на меня.
Крупный мужчина - гораздо крупнее, чем отпечатлевшийся в моей памяти субъект; подпоясанное армейское пальто, промокшее и потемневшее на плечах; широкополая шляпа - достаточно широкополая, чтобы напомнить о ковбоях Дикого Запада: особенно здесь, в бескровных европейских краях...
Денисон поднял руку, безмолвно приветствуя меня. Или бросая вызов - непонятно. Я произвел ответное телодвижение. Поль показал спину, медленно двинулся прочь, исчез.
Поля у шляпы были, повторяю, широкие. Присягать в суде, что видел именно Денисона и никого другого, я, наверное, не дерзнул бы. Но мы слишком часто и слишком подолгу работали вместе; можно было биться об заклад: Поль Денисон, кодовая кличка Люк; друг-изменник, человек, отплативший за мои полезные наставления уроком, полезным тысячекратно. Поль преподал и внушил: не стоит заводить приятелей, занимаясь подобным делом.
Педагог едва не отправил меня к праотцам. Двоих других отправил. Не слишком-то красиво со стороны Денисона, даже учитывая, что предал он исключительно ради звонкой монеты - верней, шелестящей банкноты. Страх я готов простить любому. Лучше не осуждайте человека струсившего, если сами не убеждены: буду хохотать и песенки мурлыкать, покуда по зубам рашпилем проводят... Но за деньги?..
Я тоскливо подумал, что затея понемногу обретает очертания. Мак обеспечил доверенного сотрудника всеми разновидностями тайной, весьма дорогостоящей по мощи в деле, изначально выглядевшем как простая благодарность за прежние услуги, своевременно и вполне исправно предоставленные кем-то неведомым. Выясняется, отставным капитаном Хэнком Пристом...
Чувство благодарности не чуждо и Маку. Но всепрощение - отнюдь нет. Еще тогда, сразу после трагедии, он выразился внятно и недвусмысленно:
"Денисон полагал, свидетелей не останется? Что ж, иудствовать надобно умеючи... Считаем парня покойником в отпуске. До первой встречи с нашими людьми..."
Я подумал: Денисон ведь мог перемениться. Все же семь лет миновало, не шутка...
Разумеется, Мак выбрал меня! Ибо мне агент - справедливее сказать, экс-агент - Люк был известен лучше, чем любому иному. А еще Мак вознамерился вынести мне косвенный выговор и ненавязчиво напомнить: никогда, нигде, ни при каких обстоятельствах не подвешивай жизнь - чужую, а тем паче собственную - на волоске простой дурацкой дружбы. Не распознать грядущей измены мог бы лишь остолоп - но я закрыл глаза и уши заткнул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24