Квадратный парус на единственной мачте, высоко задранный нос, узкий тонкий корпус, что-то похожее на морское животное. Стремительное судно, словно созданное для того, чтобы ходить на большой скорости.— Похоже на военный корабль, — заявил эк'Джемм. — Как у пиратов.С сильно бьющимся сердцем Каландрилл опустил трубу и посмотрел на капитана.— Пираты в эту пору? — спросил он.— То-то и оно, — кивнул кандиец. — Мое судно первым вышло в море этой весной. К тому же за нами не следовало ни одного пирата. Это — военное судно, и оно из Лиссе.— Может, нас поджидали в засаде?Каландрилл очень надеялся, что капитан с ним согласится; если нет, то оставалось только одно объяснение: судно послано Азумандиасом. Возможно, на нем сам колдун. Рахамман эк'Джемм отверг его предположение. Покачав головой, он сказал:— Нет, оно вышло из Лиссе. Похоже, это погоня за тобой.Каландрилл передал ему трубу.— Что ты собираешься делать?— Молиться Бурашу, чтобы он помог нам перехитрить их. А если нет, то будем драться. Или…Он замолчал, рассматривая Каландрилла.— Или?..— Отдадим им то, что они ищут, — спокойно закончил эк'Джемм. — Я не собираюсь рисковать судном за сотню варров. Глава восьмая
— Но ты же подрядился! — воскликнул или, скорее, завизжал Каландрилл от бешенства и тревоги. Он откашлялся и, сознательно понизив голос, продолжал: — Ты подрядился доставить нас в Кандахар.Эк'Джемм кивнул в сторону нагоняющего их военного корабля.— Я подрядился доставить двух пассажиров в Мхерут'йи. О погоне речи не было.Каландрилл схватился за эфес меча, едва сдерживаясь, чтобы не вытащить его из ножен и, приставив к горлу кандийца, не припугнуть его. Но взял себя в руки, понимая, что это бессмысленно: если бы Брахт был с ним, они еще могли бы что-то сделать, но даже в том случае, если бы наемник находился сейчас с ним рядом, им пришлось бы драться со всей командой… и со своими преследователями. Он подумал было предложить капитану большое вознаграждение, но отверг и эту мысль: деньги, которые им дал Варент, будут нужны в Гессифе — без них они не смогут сделать и шага по незнакомой земле. К тому же этой суммы едва хватит, чтобы оплатить судно. Если бы капитан знал, сколько у них денег, он, может, просто отобрал бы их. Единственным выходом были переговоры.— Господин Варент будет недоволен, если ты передашь нас в руки врагов, — сказал он, изо всех сил стараясь говорить ровным, холодным, с угрожающими нотками голосом. — Вполне возможно, тебе запретят заходить в гавань Альдарина.Кандиец, плотно поджав губы, внимательно посмотрел на него и сказал:— А как он узнает?— Узнает, — пообещал Каландрилл. — Даю слово.Эк'Джемм рассмеялся, глядя за борт.— У тебя крепкие нервы, вынужден с этим согласиться. У нас еще есть время, чтобы принять решение, — этот морской волк очень быстр, но при таком ветре ему понадобится день или два, чтобы догнать нас. Может, мы и оторвемся от них. А если нет, что же… Тогда и решим.— Надо драться, — торопливо сказал Каландрилл. — Господин Варент хорошо вознаградит тебя.Эк'Джемм кивнул.— Возможно. Но зачем мне вознаграждение, если я буду лежать рядом с Бурашем? — Каландрилл ничего не смог возразить, и кандиец опять рассмеялся, теперь уже весело: — Видишь, в каком я положении? Мне надо думать о судне и о команде. Давай-ка лучше молиться, чтобы нас не догнали.Каландрилл состроил гримасу и посмотрел назад. Небо темнело, солнце уже касалось горизонта, и корабль-преследователь растаял в сумраке.— «Морской плясун» — ходкое судно, — сказал эк'Джемм уже несколько теплее. — Может, ночью мы и оторвемся от них. Может, их отпугнут наши арбалеты. — Он нежно погладил огромный лук и опять повернулся к штурвалу. — А теперь отправляйся с мостика. Не мешай команде — нам надо не ударить в грязь лицом. И не зажигать никаких огней!Каландрилл спустился с полуюта и вернулся в каюту, где спал Брахт.В каюте стояла вонь; прежде чем разбудить наемника, Каландрилл вынес тазик и вылил его содержимое за борт. Ему показалось, что команда была уже на взводе; кое-кто смотрел ему вслед с укоризной, но никто не проронил ни слова. Тьма, скрывшая под своим покровом преследователей, быстро сгущалась; солнце зашло, и горизонт на западе окрасился в оранжевые краски. Взошла луна, на небе, как сверкающие алмазы, высыпали звезды. На «Морском плясуне» огней не зажигали, но в фосфоресцирующем блеске моря и звезд Каландрилл различил несколько фигур около арбалетов, готовящих оружие к бою. Он нырнул в люк и спустился в каюту.Когда он вошел, Брахт пошевелился — темная тень в темной каюте. Каландрилл поставил тазик, выпрямился и тут же выругался, ударившись головой о низкий потолок.— А что, света нет? — спросил керниец.— Мы не зажигаем огней, — объяснил Каландрилл и описал ему ситуацию.— Это — Азумандиас? — промычал Брахт. — Неужели Варенту не удалось замести наши следы?Каландриллу даже показалось, что он рад такому обороту дела, словно подозрения его оправдались. Каландрилл пожал плечами, но Брахт не увидел этого в темноте; Каландрилл отыскал снадобье и дал ему очередную порцию. Брахт выпил и со стоном опустил ноги на пол. Он был еще очень слаб для того, чтобы драться, и Каландрилл толкнул его назад на кровать.— Ты ничего не можешь сделать, — сказал он. — Эк'Джемм говорит, что нас могут догнать за день или два, если не переменится ветер; к тому же ночью они нас могут потерять. Так что постарайся поскорее прийти в себя.Керниец вздохнул и опять упал на постель.— Если бы мы отправились на конях, как цивилизованные люди…— С нами могло бы случиться то же самое, — прервал его Каландрилл. — Если это судно послано за нами Азумандиасом, то и на суше он бы не оставил нас в покое.— Но на суше я мог бы драться, — упрямо простонал Брахт. — А здесь я могу только лежать. Чтоб она провалилась, эта морская болезнь!— Будем надеяться, что снадобье эк'Джемма поставит тебя на ноги до того, как нас догонят, — сказал Каландрилл, чтобы успокоить его. — А может, это вовсе и не Азумандиас? Если так, то это судно просто охотится за «Морским плясуном», и эк'Джемму придется драться.Однако Брахт все не унимался:— Значит, у меня есть выбор: или этот толстый кандиец передаст меня в руки Азумандиасу, или я отправлюсь на дно стараниями пиратов, — пробормотал он. — Мне не нравится ни то, ни другое.Он говорил упавшим голосом: сейчас, мучаясь морской болезнью, Брахт вовсе не походил на гордого всадника, каким его привык видеть Каландрилл. Он с большим трудом подавил в себе смех.— Мы еще подеремся, — успокаивающе сказал он Брахту. — На судне есть арбалеты — на корме и на носу.— Если на том судне Азумандиас, он прибегнет к колдовству, — возразил Брахт. — Если эк'Джемм надумает драться.— Вдвоем мы можем его заставить это сделать, — сказал Каландрилл. — Если его держать на кончике меча, он будет драться.— Зачем? — уныло спросил Брахт. — Азумандиас своим колдовством может запросто отправить эту посудину на дно.— Тогда он не завладеет картой. — Каландрилл похлопал себя по кошельку. — А, скорее всего, он именно к ней и стремится. Если они даже и потопят судно, Азумандиас сделает все, чтобы взять нас живыми и заполучить карту.Брахт кивнул с едва различимой ухмылкой.— До этого я не додумался. Если дело обстоит так, то у нас есть шанс.— Именно, — бодро заявил Каландрилл, хотя вовсе не был в этом уверен, ибо держать Рахаммана эк'Джемма на кончике меча означало поставить себя против всей команды, может, даже в ходе морского боя.Но керниец повеселел. Он поудобнее уселся на койке, крепко держа в руках меч в ножнах, словно оружие придавало ему силы, и кивал своим собственным мыслям.— Да, вот именно, надо взять этот… как его называют?— Полуют, — подсказал Каландрилл.— Да, полуют, и объяснить этому эк'Джемму, что мы перережем ему глотку, если он попытается нас выдать. Этим займешься ты, а я позабочусь о команде. Если ты прав, Азумандиас не захочет отправлять нас на дно, зная, что карта отправится вместе с нами. Так мы еще можем добраться до Мхерут'йи живыми.— Но Азумандиас будет у нас постоянно на хвосте, — практично добавил Каландрилл.— Да, — согласился Брахт, — но на суше у нас больше шансов. А что еще нам остается?— Больше ничего, — согласился Каландрилл.В этот момент в дверь просунулась голова Мехеммеда, который, почуяв запах, скривил нос.— Я принес ужин, но, видимо, придется сбегать за чем-нибудь от этой вони.Он поставил две тарелки и исчез, вернувшись через несколько мгновений со свечами. Сунув парочку в щели между досками, он высек искру из трутницы и зажег их. От свечей стал исходить сладкий запах, очень быстро вытеснивший все прочие.— Так-то лучше, — сказал юноша. — Как ты себя чувствуешь?— Нервничаю, — ответил Брахт.Мехеммед ухмыльнулся.— Очень интересно, да? Я уже пять раз ходил с капитаном, но за нами ни разу никто не гнался.Каландрилл внимательно посмотрел на юношу и только тут заметил, что на поясе у него болтается длинный кортик в ножнах.— А ты не боишься? — спросил он.— Немного, — Мехеммед пожал плечами. — Но все-таки все это очень интересно. Не думаю, что они нас догонят. Мы идем под всеми парусами, и капитан считает, что ветер еще продержится какое-то время. Может, ночью они нас потеряют.Он кивнул своим собственным мыслям и оставил их. Каландрилл с удовольствием поужинал и с радостью отметил, что Брахт тоже немного поел и что после этого его не вывернуло. Когда они закончили, он отнес тарелки на камбуз и передал кандийцу, который с кислой миной на лице что-то проворчал, всячески избегая его взгляда. Мехеммед, видимо, был их единственным другом из всей команды — когда Каландрилл вышел на палубу, матросы старательно избегали его, словно боялись накликать беду. Он даже услышал обрывки приглушенных разговоров о злосчастных пассажирах и порадовался, что при нем меч, но тут же подивился этой странной для него радости. Еще совсем недавно он считал оружие ненужной безделушкой, а тренировки с Торвахом Банулом — утомительным перерывом в научных занятиях; но сейчас плотно облегавший его талию кожаный пояс, на котором висел меч, был для него утешением. Он очень надеялся на то, что «Морской плясун» оторвется за ночь от военного судна, но если нет… Тогда они поступят так, как и договорились с Брахтом, — они заставят Рахаммана эк'Джемма драться.Он взглянул на полуют, но капитан стоял там так, что Каландрилл его не увидел. В небе, усеянном звездами, нарождался полумесяц. Каландрилл посмотрел на паруса — они были полны ветра, флаги развевались, снасти поскрипывали, и волны равномерно бились о нос судна. На фоне звездного неба четко выделялись два облокотившихся на арбалет человека, и он подумал, что, может, эк'Джемм будет драться. А может, матросы стоят там только для отвода глаз?Здесь ему было делать нечего, и он вернулся в каюту, где, бросившись на койку, очень быстро уснул.Впервые за много недель он видел сон — ему снилось стремительное судно с черным, как ночь, квадратным парусом, неотступно преследовавшее его; оно все приближалось и приближалось, несмотря на все его старания отдалиться; человек в черном развевающемся плаще стоит за арбалетом на носу, целясь прямо в него. А он вовсе и не на борту судна, он плывет в воде, а может, сам он судно? Может, ялик или каравелла, что-то очень неповоротливое, чему ни за что не увернуться от стрелы, пущенной из арбалета…Он проснулся как от толчка, протирая глаза, и даже вскрикнул, не понимая, где находится, а узнав каюту, заморгал и покачал головой — солнечный свет отражался от воды, сверкавшей, как стрела арбалета.Брахт еще спал, и Каландрилл осторожно встал и поднялся на палубу, на которую матросы таскали ведрами воду из моря. День стоял ясный, чистое, без единого облачка, небо сверкало голубизной, солнце, поднявшись над горизонтом на целую ладонь, уже обжигало кожу. Он умылся, и прохладный ветер, наполнявший паруса, обдул его. Натянув рубашку, он пошел к полуюту.Рахамман эк'Джемм стоял около штурвала, словно и не уходил отсюда всю ночь, хотя сейчас на поясе у него он заметил широкий меч. Его зеленые глаза сузились, когда он увидел голову Каландрилла.— Можно, капитан? — спросил Каландрилл, поднимаясь на полуют, не давая тем самым кандийцу возможности прогнать его. Эк'Джемм пожал плечами и поманил Каландрилла к себе.— Они идут за нами.Он ткнул указательным пальцем на северо-восток. Каландрилл прищурился, но ничего не увидел.— Возьми. — Эк'Джемм протянул ему подзорную трубу.Каландрилл взял трубу, поднес ее к глазам и прищурился. Он пошарил по горизонту и наконец обнаружил темный квадрат паруса. Кандиец, как ему показалось, был невесел. Но почему, ведь преследователи даже отстали по сравнению со вчерашним днем.— Если нам удастся сохранить дистанцию, мы доберемся до Мхерут'йи раньше, чем они нас настигнут, — сказал он.— Если ветер продержится, — кивнул эк'Джемм. — Но только при условии, что он продержится.— А ты думаешь, не продержится?Ветер казался довольно сильным — паруса были полны, а флаги развевались под прямым углом к мачте.— Может, и продержится, — не очень уверенно сказал кандиец. — Но я чувствую, он скоро переменится.— Но если мы встанем, то и они — тоже.Эк'Джемм взглянул на него свысока.— Если ветер ослабнет или установится штиль, мы встанем. А у этого морского волка есть весла, и они прямиком пойдут на нас.— Неужели они смогут догнать нас на веслах?— Еще как! — убежденно сказал эк'Джемм. — И тогда — пиши пропало.Каландрилл махнул рукой в сторону арбалетов:— Если они попробуют прибегнуть к веслам, разве вы не сможете разбить их?Кандиец пожал плечами.— Если повезет, то да. Но обычно военное судно трудно остановить. Лучше уж молись, чтобы Бураш принял твою жертву.— Верно, — согласился Каландрилл и отправился за завтраком.Он взял две тарелки и понес их в каюту — Брахт уже проснулся и наливал себе снадобье.— Я вроде как поправился, — заявил наемник. — Когда поплывем в Гессиф, надо будет достать еще такого снадобья.Он становился похож на самого себя. Зеленоватая бледность спала, и глаза у него светились ярче, чем вчера. Тазик был пуст, а когда Каландрилл поставил тарелки, Брахт без промедления приступил к трапезе. Выбросив кусок соленой свинины через иллюминатор в море, он прикончил хлеб с сыром. Его не вывернуло, а закончив завтракать, он объявил о намерении подняться на палубу. Керниец пристегнул меч, и они вышли на солнечный свет. Задержавшись перед люком, Брахт сделал глубокий вдох и рывком поднялся на палубу.И тут же замер, беспомощно ища опору, — палуба «Морского плясуна» ходила ходуном у него под ногами. Каландрилл взял его под руку и помог ему добраться до леера, в который Брахт вцепился мертвой хваткой.— Ахрд знает, — угрюмо пробормотал он, — так люди не путешествуют.Каландрилл улыбнулся, довольный тем, что его товарищ пришел в себя.— Ладно, — сказал Брахт, — пойдем посмотрим на ту посудину, что нас преследует.Эк'Джемм был раздражен, когда они появились на полуюте, но передал кернийцу подзорную трубу, злорадно ухмыляясь при каждой его попытке удержаться на ногах; схватившись за арбалет, он смотрел в подзорную трубу.— Так вот он, военный корабль, — пробормотал керниец. — А что там у него на носу?— На носу? — Каландрилл выхватил трубу. — Ты видишь нос?Он поправил линзы и вдруг увидел, что преследующее их судно значительно приблизилось. Оно уже не было на корпус ниже горизонта, оно было уже по эту сторону горизонта, так что его нос в форме дракона был хорошо виден.— Дай посмотреть, — раздался резкий голос эк'Джемма, и Каландрилл протянул ему трубу.Кандиец долго стоял с приложенным к глазу окуляром, затем что-то пробормотал и повернулся, глядя на паруса своего судна.— Бураш их побери, — пробормотал он. — Этого я и боялся.— Ветер ослабевает, — сказал Каландрилл Брахту. — А у них есть весла.Брахт проследил за взглядом капитана и кивнул; Каландрилл смотрел на паруса. Пока они выбирались из трюма и поднимались на полуют, ветер ослаб. Он все еще наполнял паруса «Морского плясуна», но судно двигалось вперед уже не так резво. Эк'Джемм прокричал какие-то приказания, и матросы полезли наверх, подправляя паруса. Капитан выругался и приказал матросу перенять у него штурвал. Судно слегка накренилось на правый борт, паруса вновь наполнились ветром. Эк'Джемм сказал:— Отправляйтесь вниз.— Лучше уж мы побудем здесь, — ответил Брахт.Кандиец сердито уставился на него, но Брахт натянуто улыбнулся, не спуская левой руки с рукоятки меча, а правой держась за арбалет. Эк'Джемм рассмеялся. Каландрилл пододвинулся к Брахту, не совсем понимая, что происходит. Неужели Брахт надумал драться на вздымающейся палубе?— Ты угрожаешь мне?Эк'Джемм был зол, не веря своим глазам.— Мы не хотим, чтобы с нами обращались, как со скотом, который везут на бойню, — сказал Брахт.— Мне кажется, что если ты вытащишь свой меч, то тут и упадешь, — ехидно заметил капитан и в подтверждение прокричал какую-то команду на своем языке — судно резко легло на левый борт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
— Но ты же подрядился! — воскликнул или, скорее, завизжал Каландрилл от бешенства и тревоги. Он откашлялся и, сознательно понизив голос, продолжал: — Ты подрядился доставить нас в Кандахар.Эк'Джемм кивнул в сторону нагоняющего их военного корабля.— Я подрядился доставить двух пассажиров в Мхерут'йи. О погоне речи не было.Каландрилл схватился за эфес меча, едва сдерживаясь, чтобы не вытащить его из ножен и, приставив к горлу кандийца, не припугнуть его. Но взял себя в руки, понимая, что это бессмысленно: если бы Брахт был с ним, они еще могли бы что-то сделать, но даже в том случае, если бы наемник находился сейчас с ним рядом, им пришлось бы драться со всей командой… и со своими преследователями. Он подумал было предложить капитану большое вознаграждение, но отверг и эту мысль: деньги, которые им дал Варент, будут нужны в Гессифе — без них они не смогут сделать и шага по незнакомой земле. К тому же этой суммы едва хватит, чтобы оплатить судно. Если бы капитан знал, сколько у них денег, он, может, просто отобрал бы их. Единственным выходом были переговоры.— Господин Варент будет недоволен, если ты передашь нас в руки врагов, — сказал он, изо всех сил стараясь говорить ровным, холодным, с угрожающими нотками голосом. — Вполне возможно, тебе запретят заходить в гавань Альдарина.Кандиец, плотно поджав губы, внимательно посмотрел на него и сказал:— А как он узнает?— Узнает, — пообещал Каландрилл. — Даю слово.Эк'Джемм рассмеялся, глядя за борт.— У тебя крепкие нервы, вынужден с этим согласиться. У нас еще есть время, чтобы принять решение, — этот морской волк очень быстр, но при таком ветре ему понадобится день или два, чтобы догнать нас. Может, мы и оторвемся от них. А если нет, что же… Тогда и решим.— Надо драться, — торопливо сказал Каландрилл. — Господин Варент хорошо вознаградит тебя.Эк'Джемм кивнул.— Возможно. Но зачем мне вознаграждение, если я буду лежать рядом с Бурашем? — Каландрилл ничего не смог возразить, и кандиец опять рассмеялся, теперь уже весело: — Видишь, в каком я положении? Мне надо думать о судне и о команде. Давай-ка лучше молиться, чтобы нас не догнали.Каландрилл состроил гримасу и посмотрел назад. Небо темнело, солнце уже касалось горизонта, и корабль-преследователь растаял в сумраке.— «Морской плясун» — ходкое судно, — сказал эк'Джемм уже несколько теплее. — Может, ночью мы и оторвемся от них. Может, их отпугнут наши арбалеты. — Он нежно погладил огромный лук и опять повернулся к штурвалу. — А теперь отправляйся с мостика. Не мешай команде — нам надо не ударить в грязь лицом. И не зажигать никаких огней!Каландрилл спустился с полуюта и вернулся в каюту, где спал Брахт.В каюте стояла вонь; прежде чем разбудить наемника, Каландрилл вынес тазик и вылил его содержимое за борт. Ему показалось, что команда была уже на взводе; кое-кто смотрел ему вслед с укоризной, но никто не проронил ни слова. Тьма, скрывшая под своим покровом преследователей, быстро сгущалась; солнце зашло, и горизонт на западе окрасился в оранжевые краски. Взошла луна, на небе, как сверкающие алмазы, высыпали звезды. На «Морском плясуне» огней не зажигали, но в фосфоресцирующем блеске моря и звезд Каландрилл различил несколько фигур около арбалетов, готовящих оружие к бою. Он нырнул в люк и спустился в каюту.Когда он вошел, Брахт пошевелился — темная тень в темной каюте. Каландрилл поставил тазик, выпрямился и тут же выругался, ударившись головой о низкий потолок.— А что, света нет? — спросил керниец.— Мы не зажигаем огней, — объяснил Каландрилл и описал ему ситуацию.— Это — Азумандиас? — промычал Брахт. — Неужели Варенту не удалось замести наши следы?Каландриллу даже показалось, что он рад такому обороту дела, словно подозрения его оправдались. Каландрилл пожал плечами, но Брахт не увидел этого в темноте; Каландрилл отыскал снадобье и дал ему очередную порцию. Брахт выпил и со стоном опустил ноги на пол. Он был еще очень слаб для того, чтобы драться, и Каландрилл толкнул его назад на кровать.— Ты ничего не можешь сделать, — сказал он. — Эк'Джемм говорит, что нас могут догнать за день или два, если не переменится ветер; к тому же ночью они нас могут потерять. Так что постарайся поскорее прийти в себя.Керниец вздохнул и опять упал на постель.— Если бы мы отправились на конях, как цивилизованные люди…— С нами могло бы случиться то же самое, — прервал его Каландрилл. — Если это судно послано за нами Азумандиасом, то и на суше он бы не оставил нас в покое.— Но на суше я мог бы драться, — упрямо простонал Брахт. — А здесь я могу только лежать. Чтоб она провалилась, эта морская болезнь!— Будем надеяться, что снадобье эк'Джемма поставит тебя на ноги до того, как нас догонят, — сказал Каландрилл, чтобы успокоить его. — А может, это вовсе и не Азумандиас? Если так, то это судно просто охотится за «Морским плясуном», и эк'Джемму придется драться.Однако Брахт все не унимался:— Значит, у меня есть выбор: или этот толстый кандиец передаст меня в руки Азумандиасу, или я отправлюсь на дно стараниями пиратов, — пробормотал он. — Мне не нравится ни то, ни другое.Он говорил упавшим голосом: сейчас, мучаясь морской болезнью, Брахт вовсе не походил на гордого всадника, каким его привык видеть Каландрилл. Он с большим трудом подавил в себе смех.— Мы еще подеремся, — успокаивающе сказал он Брахту. — На судне есть арбалеты — на корме и на носу.— Если на том судне Азумандиас, он прибегнет к колдовству, — возразил Брахт. — Если эк'Джемм надумает драться.— Вдвоем мы можем его заставить это сделать, — сказал Каландрилл. — Если его держать на кончике меча, он будет драться.— Зачем? — уныло спросил Брахт. — Азумандиас своим колдовством может запросто отправить эту посудину на дно.— Тогда он не завладеет картой. — Каландрилл похлопал себя по кошельку. — А, скорее всего, он именно к ней и стремится. Если они даже и потопят судно, Азумандиас сделает все, чтобы взять нас живыми и заполучить карту.Брахт кивнул с едва различимой ухмылкой.— До этого я не додумался. Если дело обстоит так, то у нас есть шанс.— Именно, — бодро заявил Каландрилл, хотя вовсе не был в этом уверен, ибо держать Рахаммана эк'Джемма на кончике меча означало поставить себя против всей команды, может, даже в ходе морского боя.Но керниец повеселел. Он поудобнее уселся на койке, крепко держа в руках меч в ножнах, словно оружие придавало ему силы, и кивал своим собственным мыслям.— Да, вот именно, надо взять этот… как его называют?— Полуют, — подсказал Каландрилл.— Да, полуют, и объяснить этому эк'Джемму, что мы перережем ему глотку, если он попытается нас выдать. Этим займешься ты, а я позабочусь о команде. Если ты прав, Азумандиас не захочет отправлять нас на дно, зная, что карта отправится вместе с нами. Так мы еще можем добраться до Мхерут'йи живыми.— Но Азумандиас будет у нас постоянно на хвосте, — практично добавил Каландрилл.— Да, — согласился Брахт, — но на суше у нас больше шансов. А что еще нам остается?— Больше ничего, — согласился Каландрилл.В этот момент в дверь просунулась голова Мехеммеда, который, почуяв запах, скривил нос.— Я принес ужин, но, видимо, придется сбегать за чем-нибудь от этой вони.Он поставил две тарелки и исчез, вернувшись через несколько мгновений со свечами. Сунув парочку в щели между досками, он высек искру из трутницы и зажег их. От свечей стал исходить сладкий запах, очень быстро вытеснивший все прочие.— Так-то лучше, — сказал юноша. — Как ты себя чувствуешь?— Нервничаю, — ответил Брахт.Мехеммед ухмыльнулся.— Очень интересно, да? Я уже пять раз ходил с капитаном, но за нами ни разу никто не гнался.Каландрилл внимательно посмотрел на юношу и только тут заметил, что на поясе у него болтается длинный кортик в ножнах.— А ты не боишься? — спросил он.— Немного, — Мехеммед пожал плечами. — Но все-таки все это очень интересно. Не думаю, что они нас догонят. Мы идем под всеми парусами, и капитан считает, что ветер еще продержится какое-то время. Может, ночью они нас потеряют.Он кивнул своим собственным мыслям и оставил их. Каландрилл с удовольствием поужинал и с радостью отметил, что Брахт тоже немного поел и что после этого его не вывернуло. Когда они закончили, он отнес тарелки на камбуз и передал кандийцу, который с кислой миной на лице что-то проворчал, всячески избегая его взгляда. Мехеммед, видимо, был их единственным другом из всей команды — когда Каландрилл вышел на палубу, матросы старательно избегали его, словно боялись накликать беду. Он даже услышал обрывки приглушенных разговоров о злосчастных пассажирах и порадовался, что при нем меч, но тут же подивился этой странной для него радости. Еще совсем недавно он считал оружие ненужной безделушкой, а тренировки с Торвахом Банулом — утомительным перерывом в научных занятиях; но сейчас плотно облегавший его талию кожаный пояс, на котором висел меч, был для него утешением. Он очень надеялся на то, что «Морской плясун» оторвется за ночь от военного судна, но если нет… Тогда они поступят так, как и договорились с Брахтом, — они заставят Рахаммана эк'Джемма драться.Он взглянул на полуют, но капитан стоял там так, что Каландрилл его не увидел. В небе, усеянном звездами, нарождался полумесяц. Каландрилл посмотрел на паруса — они были полны ветра, флаги развевались, снасти поскрипывали, и волны равномерно бились о нос судна. На фоне звездного неба четко выделялись два облокотившихся на арбалет человека, и он подумал, что, может, эк'Джемм будет драться. А может, матросы стоят там только для отвода глаз?Здесь ему было делать нечего, и он вернулся в каюту, где, бросившись на койку, очень быстро уснул.Впервые за много недель он видел сон — ему снилось стремительное судно с черным, как ночь, квадратным парусом, неотступно преследовавшее его; оно все приближалось и приближалось, несмотря на все его старания отдалиться; человек в черном развевающемся плаще стоит за арбалетом на носу, целясь прямо в него. А он вовсе и не на борту судна, он плывет в воде, а может, сам он судно? Может, ялик или каравелла, что-то очень неповоротливое, чему ни за что не увернуться от стрелы, пущенной из арбалета…Он проснулся как от толчка, протирая глаза, и даже вскрикнул, не понимая, где находится, а узнав каюту, заморгал и покачал головой — солнечный свет отражался от воды, сверкавшей, как стрела арбалета.Брахт еще спал, и Каландрилл осторожно встал и поднялся на палубу, на которую матросы таскали ведрами воду из моря. День стоял ясный, чистое, без единого облачка, небо сверкало голубизной, солнце, поднявшись над горизонтом на целую ладонь, уже обжигало кожу. Он умылся, и прохладный ветер, наполнявший паруса, обдул его. Натянув рубашку, он пошел к полуюту.Рахамман эк'Джемм стоял около штурвала, словно и не уходил отсюда всю ночь, хотя сейчас на поясе у него он заметил широкий меч. Его зеленые глаза сузились, когда он увидел голову Каландрилла.— Можно, капитан? — спросил Каландрилл, поднимаясь на полуют, не давая тем самым кандийцу возможности прогнать его. Эк'Джемм пожал плечами и поманил Каландрилла к себе.— Они идут за нами.Он ткнул указательным пальцем на северо-восток. Каландрилл прищурился, но ничего не увидел.— Возьми. — Эк'Джемм протянул ему подзорную трубу.Каландрилл взял трубу, поднес ее к глазам и прищурился. Он пошарил по горизонту и наконец обнаружил темный квадрат паруса. Кандиец, как ему показалось, был невесел. Но почему, ведь преследователи даже отстали по сравнению со вчерашним днем.— Если нам удастся сохранить дистанцию, мы доберемся до Мхерут'йи раньше, чем они нас настигнут, — сказал он.— Если ветер продержится, — кивнул эк'Джемм. — Но только при условии, что он продержится.— А ты думаешь, не продержится?Ветер казался довольно сильным — паруса были полны, а флаги развевались под прямым углом к мачте.— Может, и продержится, — не очень уверенно сказал кандиец. — Но я чувствую, он скоро переменится.— Но если мы встанем, то и они — тоже.Эк'Джемм взглянул на него свысока.— Если ветер ослабнет или установится штиль, мы встанем. А у этого морского волка есть весла, и они прямиком пойдут на нас.— Неужели они смогут догнать нас на веслах?— Еще как! — убежденно сказал эк'Джемм. — И тогда — пиши пропало.Каландрилл махнул рукой в сторону арбалетов:— Если они попробуют прибегнуть к веслам, разве вы не сможете разбить их?Кандиец пожал плечами.— Если повезет, то да. Но обычно военное судно трудно остановить. Лучше уж молись, чтобы Бураш принял твою жертву.— Верно, — согласился Каландрилл и отправился за завтраком.Он взял две тарелки и понес их в каюту — Брахт уже проснулся и наливал себе снадобье.— Я вроде как поправился, — заявил наемник. — Когда поплывем в Гессиф, надо будет достать еще такого снадобья.Он становился похож на самого себя. Зеленоватая бледность спала, и глаза у него светились ярче, чем вчера. Тазик был пуст, а когда Каландрилл поставил тарелки, Брахт без промедления приступил к трапезе. Выбросив кусок соленой свинины через иллюминатор в море, он прикончил хлеб с сыром. Его не вывернуло, а закончив завтракать, он объявил о намерении подняться на палубу. Керниец пристегнул меч, и они вышли на солнечный свет. Задержавшись перед люком, Брахт сделал глубокий вдох и рывком поднялся на палубу.И тут же замер, беспомощно ища опору, — палуба «Морского плясуна» ходила ходуном у него под ногами. Каландрилл взял его под руку и помог ему добраться до леера, в который Брахт вцепился мертвой хваткой.— Ахрд знает, — угрюмо пробормотал он, — так люди не путешествуют.Каландрилл улыбнулся, довольный тем, что его товарищ пришел в себя.— Ладно, — сказал Брахт, — пойдем посмотрим на ту посудину, что нас преследует.Эк'Джемм был раздражен, когда они появились на полуюте, но передал кернийцу подзорную трубу, злорадно ухмыляясь при каждой его попытке удержаться на ногах; схватившись за арбалет, он смотрел в подзорную трубу.— Так вот он, военный корабль, — пробормотал керниец. — А что там у него на носу?— На носу? — Каландрилл выхватил трубу. — Ты видишь нос?Он поправил линзы и вдруг увидел, что преследующее их судно значительно приблизилось. Оно уже не было на корпус ниже горизонта, оно было уже по эту сторону горизонта, так что его нос в форме дракона был хорошо виден.— Дай посмотреть, — раздался резкий голос эк'Джемма, и Каландрилл протянул ему трубу.Кандиец долго стоял с приложенным к глазу окуляром, затем что-то пробормотал и повернулся, глядя на паруса своего судна.— Бураш их побери, — пробормотал он. — Этого я и боялся.— Ветер ослабевает, — сказал Каландрилл Брахту. — А у них есть весла.Брахт проследил за взглядом капитана и кивнул; Каландрилл смотрел на паруса. Пока они выбирались из трюма и поднимались на полуют, ветер ослаб. Он все еще наполнял паруса «Морского плясуна», но судно двигалось вперед уже не так резво. Эк'Джемм прокричал какие-то приказания, и матросы полезли наверх, подправляя паруса. Капитан выругался и приказал матросу перенять у него штурвал. Судно слегка накренилось на правый борт, паруса вновь наполнились ветром. Эк'Джемм сказал:— Отправляйтесь вниз.— Лучше уж мы побудем здесь, — ответил Брахт.Кандиец сердито уставился на него, но Брахт натянуто улыбнулся, не спуская левой руки с рукоятки меча, а правой держась за арбалет. Эк'Джемм рассмеялся. Каландрилл пододвинулся к Брахту, не совсем понимая, что происходит. Неужели Брахт надумал драться на вздымающейся палубе?— Ты угрожаешь мне?Эк'Джемм был зол, не веря своим глазам.— Мы не хотим, чтобы с нами обращались, как со скотом, который везут на бойню, — сказал Брахт.— Мне кажется, что если ты вытащишь свой меч, то тут и упадешь, — ехидно заметил капитан и в подтверждение прокричал какую-то команду на своем языке — судно резко легло на левый борт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59