— Да-а...— Мне послышалось или действительно кто-то играл на гармонике?Он засмеялся:— Нет, тебе не послышалось. Это Холланд. Он иногда играет на ней. — Он не стал говорить, как просил Холланда перестать и как дядя Джордж рассердился.— А где Холланд взял гармонику?— Ну-у... у друга.— Что еще за друг?— Просто друг.— И этот... друг... дал ее Холланду?— Не-ет. — Неохотно. Опять. Опять она видит его насквозь, стоит только солгать.— Ну и?— Ну, друг на самом деле не давал ему ее. Холланд...— Угу?— ... стащил ее у него. Но если уж совсем точно, не у «него», а у «нее», и это был не друг, это была...— Кто же?— Мисс Джослин-Мария.— Хозяйка лавки? О! — воскликнула она в изумлении. — Вот уж не думала, что воспитываю воришек. — Стоя у подоконника, на котором лежала марионетка — бедный паяц! — она вслушивалась в холодное затянувшееся молчание. Казалось, она еще глубже ушла в себя, в свои мысли, закрыв глаза, не слушая сладкий тенор, снова певший старую ирландскую песню.И потом, выходя из комнаты, виду не подала, поняла ли она что-нибудь в прозвучавших словах: Юный ме-енестре-еель на войну-у ушел, Там на войне он и сме-е-ерть свою нашел... Вот оно: именно это он имел в виду. Что-то помешало ей понять его мысль. Что-то у нее в голове. Какое-то слабое постороннее влияние — почему, например, она вдруг спросила про гармонику? Всегда с этим Холландом так. Впрочем, Фда тоже странная, самая странная из всех. Когда русские счастливы, счастье прет у них из каждой щелочки; они раздают его всем, как солнечный свет. А горе прячут, не дают ему выхода. Да, конечно, она горюет, потому что Рассела проткнули вилами (совсем горе не спрячешь). Все горюют, Холланд тоже. Холланд...Но что, снова спрашивал себя Нильс, что случилось с очками Рассела, куда они подевались с сеновала?В одиночестве, тихо подпевая «Юному менестрелю», Нильс следил, как его рука, будто чужая, под гипнозом или под воздействием внешней силы, тянется к пуговицам рубашки, забирается внутрь, вытаскивает жестянку. Он задумчиво посмотрел в лицо принца Альберта (даже он выглядел как-то иначе сегодня), затем поддел ногтем крышку, откинул ее и достал сверток из потрепанной голубой папиросной бумаги. Он отвернул несколько слоев бумаги — листочки были как увядшие лепестки розы, голубой бумажной розы, — отвернул осторожно, стараясь не порвать лепестки, и очень долго смотрел на содержимое, на Вещь, Вещь, данную ему Холландом, которая лежала в центре венчика из бумажных лепестков, эта Вещь — высохшая плоть, кость и хрящ, — это был отрезанный человеческий палец. Часть вторая Темнеет. Свет понемногу убывает. Едва заметные изменения. Я и в самом деле не прочь немного вздремнуть. Даже после такого ужина. (Можете себе представить, что они дают нам в кафетерии!) Ночью я не буду спать совсем. Никогда не сплю. Если засыпаю, начинаю видеть сны. Нет, совсем не такие, как у всех. Но, проснувшись, никогда не думаю о своих снах. Не так-то просто разглядеть лицо на потолке. Или какой-то Мадагаскар. Обязательно спрошу мисс Дегрут, когда она придет. (Скоро она начнет обход.) Хочу уточнить, на что именно походит пятно, по ее мнению. Может быть, это не остров даже, может, это страна. Немного смахивает на Испанию вместе с Португалией, вы не находите? А если вот так повернуть голову? Прямо Иберийский полуостров. Если немного напрячь воображение. Хотя мисс Дегрут датчанка из Пенсильвании — большие руки, большие ноги, большой нос, что-то лошадиное во всем облике, — у нее богатое воображение. Уверен, если она будет смотреть на пятно достаточно долго, то обязательно разглядит снежного человека или что-нибудь еще в этом роде.Думаю, воображение полезная вещь. Дает человеку дополнительные возможности, не правда ли? Знаю, вы, конечно, скажете, что у Холланда никогда не было такого рода воображения; вы ошибаетесь. С воображением у него был полный порядок. Достаточно воображения. Не все досталось Нильсу, если уж на то пошло. Отнюдь не все. Не воображайте, что я склоняюсь на его сторону, что было бы вполне естественно, — если вы так решили, значит, я завел вас на ложную дорогу.Кто ближе вам из этой парочки? Я больше склонен идентифицировать себя с Холландом, отпечаток его личности, по-моему, достовернее. Предпочитаю неудачников: у каждого неудачника будет свой день, если выразить все одной фразой. Поверьте мне, Нильс внутри не столь безупречен, как кажется, и Холланд не просто плут. Люди вроде Холланда, как мне кажется, намного привлекательнее, они, как говорится, заставляют любить себя. Они властвуют и побеждают, но кто же станет возражать, если его победят с таким очарованием? Обратите внимание: я описал вам, какой теплый Нильс, чувствительный, невинный, добродетельный, немного забавный — приятный, короче говоря, ребенок, одаренный неподдельной, чистейшей восприимчивостью и, несомненно, очень искренний. С другой стороны, портрет Холланда изображает чуть ли не негодяя: замкнутый, насмешливый, холодный, неприветливый мальчик, к тому же еще и воришка. Но тут возникает вопрос: почему тогда Нильс всегда соперничает с ним? Во всем ему подражает? Скучает без него? Почему лежит не на своей постели, а на постели брата, разглядывая лицо на штукатурке, пятно сырости, похожее на это?Ах, вы можете сказать, что Нильс одинок. Согласен. А разве есть друзья у Холланда? Бандиты с Узловой улицы? Ребята постарше, которые пристают к девчонкам возле «Аптеки Пилигримов»? Не верьте этому. Почему Нильс все время воображает, как Холланд садится в трамвай? И — еще интереснее — почему он сам в него не садится? Разгадав это, можно, думаю, раскрыть тайну.Нильс щедр, скажете вы. Согласен. Но какие роскошные дары получил он от Холланда: перстень, голубой сверток! Если вы учтете это, разве характер Холланда не покажется вам привлекательнее? Да, он именно таков. А его улыбка — бесподобная, кто может злиться на него долго?Только не Нильс, разумеется, хотя его улыбка не менее божественна, и Нильс, который знает своего брата лучше других, готов защищать Холланда до конца.Вот увидите.Вы поняли, наверное, что все холланды этого мира подвержены влиянию глубоких страстей, каких не обнаружить у их сверстников. Их ненависть кажется не менее застарелой, чем у стариков. Но, скажете вы, вам доводилось слышать, какими делишками занимался Холланд с маленькой девочкой возле школы, — а кто из нас не отдал дани этим фривольным развлечениям? Кроме того, девочка была старше его и лучше просвещена кое в чем. И если Холланд поджег какую-то лачугу, то кто от этого пострадал? Ущерб невелик, а имущество Эда Иоахима, как известно, застраховано.А что касается того нашумевшего происшествия с мальчишкой Талькоттов, то, несомненно, Холланд был там (он сам признавался), и, несомненно, мальчишка утонул, но я лично не верю никаким косвенным доказательствам по делу, кроме неопровержимого факта, что мальчишка был хромой, одна нога короче другой, что для такой разборчивой и чувствительной натуры, как Холланд, должно было казаться ужасным. Он не выносил ничего неловкого и уродливого, я признаю это, но при этом в уродстве было для него какое-то мрачное очарование.Что опять же напоминает мне о карнавале пожарных в честь Четвертого июля, уродливом в некоторых своих проявлениях, ставшем, так сказать, началом, — к тому времени прошло уже несколько недель после похорон Рассела, и у большинства членов семьи воспоминание о смерти растворилось в тумане прошлого.О, я чуть не забыл упомянуть, что как раз в то время в городе появилась новая девушка. Она поселилась вместе со своей семьей на Церковной улице и работала в десятицентовой забегаловке, наигрывая на разбитом пианино шлягеры сезона. Звали ее Роза Халлиган, но мальчишки успели прозвать ее... 1 — ...Эй, Кривоногая!В облегающей юбчонке, в блузе цвета запекшейся крови, обтянувшей цыплячью грудь, Роза Халлиган строила глазки пассажирам Колеса Обозрения. Сверкающая в лучах прожекторов конструкция поворачивалась рывками, зачерпывая парочки из тьмы и вознося их высоко в небо. Из репродуктора гремело «На острове Капри», соперничая с механическим кваканьем калипсо и электрическим треском шутих и хлопушек.В ответ на громкий призыв из одной лодочки Роза презрительно дернула плечиком, покачала головой и отвернулась. Роза Халлиган не связывается с мелюзгой. Подмигнув Холланду, Нильс махнул ей рукой и крикнул: «Ау-у!» — в то время как земля превращалась в плоский чертеж и быстро удалялась.— Кармен Ломбардо поет носом, — заметил он по поводу песенки, пока лодочка судорожно дергалась, двигалась, останавливалась, снова двигалась, затем весь мир накренился, когда они оказались в высшей точке подъема, нижние лодочки раскачивались, выпуская пассажиров и впуская новых. Он смотрел вниз, на толпу, собравшуюся на площади размером с почтовую марку, где маленький провинциальный карнавал, устроенный попечительством местной пожарной команды, волновался и безумствовал одну только ночь. По другую сторону узкой улочки, усеянной огрызками кукурузных початков и пустыми картонными стаканчиками, потертые и выгоревшие палатки заманивали третьесортными аттракционами: «Выиграй куколку!»; Мадам Зора, астролог; Чэн Ю, Чудо Исчезновения; Зулейка — Единственный в Мире Настоящий Гермафродит.Банг! Вуух!Где-то взорвалась ракета, там и тут римские свечи разбрызгивали снопы искр на газоны, ребенок промчался сумасшедшим зигзагом с бенгальским огнем в руке. Колесо скрипело, Нильс отвернулся и стал изучать звездное небо.— Вон Близнецы, — сказал он, найдя созвездие.— С ума сошел, — ответил Холланд.— Правда, вон они — видишь? Это Телец, над ним Рак, а справа от них две яркие маленькие звездочки, это Кастор, а тот, что пожелтее, — Поллукс. Близнецы.Холланд бросил взгляд на него и, раздраженный тем, что колесо не движется, начал раскачивать лодочку, пока Нильс продолжал изучать небо: над Близнецами видна Большая Медведица, а там, видишь, — будто горсть семечек? Кресло Кассиопеи... Визг гармоники аккомпанировал его занятиям.— Холланд! — сказал Нильс, когда музыка смолкла.— М-мм...— Что ты сказал миссис Роу, когда она поймала тебя в гараже?Холланд хихикнул и произнес несколько слов, которые шокировали Нильса.— Неужели, лапа? И что она сделала?— Я же говорил, она прогнала меня. — На этот раз усмешка была не просто кривой, а чуть ли не бешеной. — Но она дождется!— Чего дождется?— Она дождется у меня, старая миссис Роу, получит свое!Нильс заметил, что после этих слов возбуждение оставило Холланда, осталось лишь мирное, самоуглубленное выражение, узкие глаза вглядывались во что-то невидимое, известное лишь ему одному. Холланд, думал он, Холланд. Ты нужен мне — мы нужны друг другу. Вот в чем дело. Я всегда был — что? — зависим от Холланда. Без Холланда какая-то частица меня утрачивается.— Смотри! Это Эрни Ла-Февер. — Нильс указывал вниз, на землю. — И еще смотри — Торри!Обнявшись, Торри и Райдер стояли возле палатки «Выиграй куколку!», завороженные вращающимся колесом рулетки. Торри не принадлежала к роду Перри. После трех лет ожидания Александра и Вининг удочерили девочку четырех лет, год спустя появились близнецы. Все обожали Торри. Ее облик эльфа чудесно сочетался с царственной осанкой семьи Перри. Миниатюрная, хрупкая, с рыжеватыми волосами, карими глазами и множеством веснушек. Гамен, как говорят французы. Очаровательная, похожая на мальчишку, искрящаяся умом и юмором, она обещала стать хорошей женой Райдеру Гэннону. На восьмом месяце она казалась излишне пополневшей, хотя доктор Брайнард следил за ходом беременности.Райдер поставил две монетки на нумерованные квадраты, хозяин запустил рулетку. Шарик, подгоняемый движением колеса, постепенно замедлял ход. Нильс видел сверху, что Торри не выиграла. Она долго стояла, вглядываясь в ряд призов позади прилавка, пока Райдер великодушно рылся в карманах. Потом покачала головой и потащила его прочь от рулетки — и от соблазна тоже, — и они смешались с толпой.— Ужасно, — угрюмо пробормотал Нильс. В туфлях без каблуков Торри казалась неуклюжей, как пингвин, несущий арбуз. — Зато она родит замечательного малыша!Холланд бросил презрительный взгляд на уходящую парочку.— Ну уж? — сказал он загадочно. Колесо Обозрения стало поворачиваться.Когда оно остановилось, Нильс соскочил на рампу и ввинтился в толпу вслед за Холландом. Кто-то окликнул его — Эрни Ла-Февер, его жирная хромая фигура отдаленно напоминала Рассела Перри, лицо все перемазано в сахарной вате. На руку Нильсу упал кусочек ваты, похожий на споры какого-то искусственного гриба. Он смахнул его щелчком. «Привет, Эрни!» — но тот уже растворился в толпе.— Попытаешь счастья? — предложил хозяин палатки. — Десять центов с человека, за какие-то паршивые десять центов можешь выиграть куколку для своей девчонки!Нильс разглядывал кукол: забавные штучки, круглые такие, смуглые лица с идиотским хитрым выражением — скорее ухмылка, чем усмешка, ряд дешевых повторений, доказывающий неуместность любого разнообразия в искусстве для народа. Ниже пояса была широкая юбка, образующая абажур персикового цвета, с электрическим шнуром, спрятанным под одеждой. Для демонстрации хозяин щелкнул выключателем, и кукла загорелась, юбка окрасилась теплым оранжевым светом.— Мы начинаем, люди, мы начинаем! — кричал он, шлепая по прилавку с нумерованными квадратиками. — Ка-а-аждый должен испытать свое счастье! — Он запустил рулетку, и после того, как несколько зрителей поставили свои деньги, Нильс положил монетку на номер 10. Глаза его вращались в глазницах, он пытался следовать взглядом за смазанными в движении цифрами на вращающемся колесе.Наконец он увидел свою цифру, колесо замедлило движение и остановилось с другой стороны; он попробовал еще и еще раз, снова без успеха. При четвертой попытке, когда колесо почти остановилось, шарик каким-то чудом перескочил из гнезда номер 5 на номер 4.— Твое, малыш, — сказал хозяин, протягивая ему приз. Нильс протянул лампу Холланду, который наблюдал за игрой, прячась в тени палатки. Гадство — ну и взгляд у него!— На кой черт тебе это надо?— Я выиграл ее для Торри. — Нильс забрал лампу, одернул на ней юбку.— И потратил сорок центов, чтобы получить ее. — Холланд взял куклу, перевернул вверх ногами. — Ничего, — сказал он, заглянув под юбку. — Кому нужна эта девчачья кукла! — Нильс забрал лампу, глядя, как брат уходит к палатке, над которой афиша изображала желтолицего усатого китайца, руки в боки, тело вертикально вытянуто в подобии саркофага.— Леди и жентельмены, — звал голос. — Последний раз сегодня можно увидеть Чэн Ю, Чудо Исчезновения. Четвертак за исчезающее чудо Чэн Ю, спешите-спешите-спешите, представление начинается... * * * В темной палатке люди толпились перед маленькой сценой, задернутой бархатным занавесом. Из-за кулис просачивался скрипучий голос граммофона: восточный диссонанс цимбал, колокольчики и флейта. Свет на сцене стал из приглушенного полным, занавес отдернулся, на фоне высокого красного ящика стоял Чэн Ю, Чудо Исчезновения. Подведенные глаза придавали ему еще более экзотический вид. С длинными черными усами и косичкой, в шапочке, он низко кланялся в ответ на аплодисменты. Взмахнув волшебной палочкой с наконечником из слоновой кости, он неуловимым движением скользнул к сундуку, откинул щеколду и открыл крышку. Внутри был второй ящик, поменьше, выкрашенный зеленым, который он показал публике жестом фокусника. Он открыл этот ящик, в нем оказался третий, голубой, потом четвертый — черный, и, наконец, пятый, золотой.Скрестив руки на груди, маг спиной шагнул в сундук. После короткой паузы, во время которой игла скребла пластинку, невидимая рука вновь запустила музыку, на сцену вышла девушка в кимоно и жестком черном парике. Чэн Ю стоял с закрытыми глазами, тусклый красный свет превратил его неподвижное лицо в маску, грим и усы, заведомо фальшивые, делали его похожим на мертвеца. Ассистентка закрыла крышку, послышался щелчок, ящик повернулся вокруг оси, потом закрылся черный ящик, и саркофаг снова повернулся, — потом голубой, зеленый, красный.Музыка заиграла во всю мощь, и в мрачном свете зрители ждали — молчаливые, затаив дыхание.Нильс глянул на Холланда и прошептал:— Давай попробуем.— Что?— Игру. Давай сыграем в нее, если разгадаем секрет.Довольный, что Холланд задумался, Нильс мысленно пытался вообразить устройство ящика. На что это может быть похоже? В чем загадка на самом деле? Маг будто бы находится в саркофаге — так это выглядит, но он был там совсем недолго, вот в чем суть. Ящик в ящике. Еще один в еще одном. Золотой, черный, голубой, зеленый, красный. Матрешка. Загадка. Люк? Надо подумать. Затаив дыхание, в темноте, выждать время... Цимбалы и колокольчики должны заглушить шум, когда крючок откидывается, когда внизу открывается люк. Теперь спуститься в грязное подземелье, тайный ход из-под сцены на палатку, сорвать усы и косичку, отбросить шапочку и халат.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22