Синоптики обещали переменчивую погоду до вторника, но пока их предсказание не сбывалось. Словно предчувствуя беду, солнце спешило укрыться за холмами.Драка — а последние часы чудом прошли без конфликтов — началась в сумерках. Для большинства курортников все рокеры были на одно лицо, только рассмотрев пришельцев поближе, можно было распознать две враждующие группировки. Черепа и скрещенные кости на обоих рукавах отличали братьев ист-лондонского ордена — они большей частью стояли на удаленной от моря стороне Променада, некоторые бродили по ярмарке. Гладиаторы, с одной-единственной “мертвой головой” на спине, приехали первыми, но через час оказались в меньшинстве, и поневоле сбились в безликую толпу. “Крутые” Ангелы Ада считали их “чайниками”, жалкими подражателями, и намеревались разделаться с ними, а после заняться жителями и гостями городка. И ярмаркой.Атаманом Ангелов был Жирный Чипс, его воля считалась законом. Он приехал издалека, в конце пути дроссель его “БСА” начал барахлить, и пришлось передать мотоцикл одному из подручных. Он сплюнул на присыпанный песком бетон и растер плевок подошвой, подумав, что начинать надо, как обычно, с пивной. Хорошенько вмазать, завестись, а потом…Но замыслу перекормленного двадцатилетнего юнца не суждено было сбыться. Что-то мягкое, приторно пахнущее ударило его в лицо, залепив глаза и нос. Он попытался протереть глаза, но пальцы увязли в густой и клейкой пене. Он не видел ничего, кроме розовой пелены. Даже его яростный рев был приглушен слоем сахарной ваты.— Ой! Извините, пожалуйста!Наконец он разглядел женщину лет тридцати — типичную домохозяйку из пригорода. Увидел страх на ее чопорном лице. СТРАХ! И ОТВРАЩЕНИЕ!— Я не хотела!Конечно, не хотела — ей бы не хватило смелости швырнуть в рожу Чипса сахарную вату, купленную для сынишки, противного щенка. Показывая пальчиком на физиономию рокера, мальчишка хныкал, будто надеялся, что мамаша соберет вату и скормит ему с ладони.— Мамочка! Ы-ы-ы…— Успокойся, маленький! Сейчас мамочка купит новую ватку…Сквозь красную пелену (в буквальном смысле) Жирный Чипс таращился на людей, принадлежащих к самому ненавидимому им классу. Как он презирал этих слизняков, этих белоручек, не способных постоять за себя, прячущихся за широкую спину закона, ежедневно ходящих в церковь и кичащихся этим! Он даже не полез в карман за смазанной машинным маслом мотоциклетной цепью. Злоба распирала его, искала выход. Надо немедленно въехать в эту самодовольно-трусливую морду!Утяжеленный мышцами и салом кулак метнулся вперед. Женщина поняла, что сейчас произойдет, но была слишком испугана, чтобы закричать или увернуться. Удар пришелся в цель — Чипс почувствовал, как треснула кость, но за ярмарочным шумом не расслышал хруста. Опуская кулак, он увидел запрокинутое лицо с расплющенным носом, залитым кровью ртом и зубом, висящим над нижней губой на единственном корешке. Он протер глаза левым рукавом, зная, что это только начало: сейчас кипящая ярость вырвется на свободу, и ничего другого ему не нужно. Он снова замахнулся, но в этот миг его жертва опустилась на колени, а затем ничком рухнула на бетон. Жирный Чипс огляделся — кому бы врезать? — и увидел ребенка. Мальчик лет восьми, не более, стоял к нему ближе всех. От пинка в солнечное сплетение он отлетел и ударился спиной о лоток с закусками.Малыш сложился пополам, потом резко выпрямился, прогнулся назад, судорожно шаря по телу ручонками, словно не понимая, куда его ударили. Он повернулся, и Чипс увидел страшный результат своего удара — что-то острое, должно быть, торчащий из лотка гвоздь, вонзился в позвоночник сквозь теннисную майку, искалечив, наверное, ребенка на всю жизнь.Сделав два шага вперед, мальчик упал и скорчился. Чипс подошел, неосознанно, инстинктивно поставил на спину ногу в сапоге с металлическими набойками и поддел носком выпирающий из раны позвонок.Отвернувшись, Жирный Чипс снова провел рукавом по глазам, стирая клейкую массу. Мать и сын неподвижно лежали позади; атаман рокеров высматривал отца. Кругом уже дрались. Кто-то дешевой крикетной битой отмахивался от двоих Ангелов, но вскоре упал, избитый тяжелыми цепями. Еще двое подручных Чипса развлекались с несовершеннолетней девчонкой в бикини — один заломил ей руки за спину, другой срывал купальник. Она отчаянно сопротивлялась, пока Ангел не раздвинул брыкающиеся ноги в не ударил ее снизу ладонью в подбородок. Девушка закатила глаза, и тот, что стоял позади, отступил на шаг, позволяя ей мешком осесть на землю.Публика разбегалась, торговцы торопливо опускали жалюзи ларьков. Но музыка не умолкала ни на секунду, голос Джин Питни вещал с заезженной пластинки начала шестидесятых:“Oh, I wanna live niy life away…” “Мне жизни не жаль ради любви…” (англ.) .
Окровавленная женщина, сидя на бетоне, пыталась поднять бесчувственное тельце сына. Она рыдала и звала на помощь, но никто не слышал ее. Никто, кроме Жирного Чипса.Ухмыляясь в бороду, он посмотрел вниз и отвел ногу для пинка. Слабая рука, которой женщина пыталась защититься, сломалась, как бальсовый прут. Стальной носок вонзился в живот, размозжив эмбрион, о чьем существовании нельзя было догадаться по фигуре матери. Впрочем, если бы Чипс и знал, что обрывает жизнь младенца задолго до ее начала, его бы это не остановило.Конец песни был заглушен пронзительным воем: “бии-боо, бии-боо”. Замелькали синие огни, сквозь толпу зевак прорывались машины и мотоциклы, пробирались люди в форменных дождевиках и шлемах. Забыв перед лицом общего врага о своей распре. Ангелы и Гладиаторы ринулись к морю. В округе хватало местечек, где они могли укрыться, к тому же большинство рокеров намеревалось ночевать на пляже.Полиция их не задерживала — немногочисленный спецотряд опасался хватать тигра за хвост. Кругом тьма-тьмущая молодцов в хлопчатобумажных куртках, поди докажи, что тот или иной участвовал в драке. Брать их всем скопом — напрасная трата денег налогоплательщиков, все равно девяносто пять процентов хулиганов придется отпустить за отсутствием улик, а остальные отделаются небольшими штрафами. Удалось их разнять, и то хорошо. А завтрашний день принесет полиции новые проблемы.Оглядевшись и обнаружив трех пострадавших, старший инспектор вызвал по радио “скорую помощь”. Пока она добирается, его люди сделают для раненых все возможное, а сам он тем временем попытается выпросить подкрепление.Он знал, что скоро начнется серьезная заварушка. Собственно, уже началась.Недовольно выпятив губы, Джекоб Шэфер смотрел в окно дома-фургона. Происходящее снаружи ему совсем не нравилось. Он уже видел подобное, и не однажды — в Маргите, Саутхенде и других городах. Всякий раз это начиналось и заканчивалось одинаково: воскресным вечером накануне нерабочей недели Ангелы Ада накапливали силы, а в понедельник развлекались на всю катушку. И никак их не остановить. Всех мотоциклистов не вытолкаешь с ярмарки, а закроешь ее днем, они того и гляди учинят разгром. Шэфер проклинал полицию, и не только за разгул рокеров, фараоны под любым предлогом отлынивают от работы. При виде хулиганов они празднуют труса, зато порядочный человек не дождется от них поблажки, попробуй он сделать что-нибудь не так, скажем, не уплатить дорожный сбор или продать сигареты двенадцатилетнему оболтусу, который выглядит на все шестнадцать. “Черт!” — мысленно выругался Шэфер, глядя на заполненную Ангелами и Гладиаторами карусель. Висит же надпись, да такая здоровенная, что не заметить нельзя, — надпись, запрещающая подросткам старше шестнадцати садиться на лошадок. Но вряд ли можно осуждать старого Эверита за то, что он не пытается их остановить. Рокеры носятся на электромобильчиках, сталкиваются, стремясь вышибить дух друг из друга и из машин. Несколько Ангелов столпились в тире, набивают руку в стрельбе по движущимся мишеням. Когда начнется потасовка, — а это может случиться через пять минут или пять часов, — воздушные винтовки будут стрелять уже не по жестяным уточкам.И как назло, поблизости ни одного легавого. Шэфер заперся в фургоне, хотя и знал, что старый замок не выдержит даже слабого удара.Ангелы и Гладиаторы разделились и заняли стратегические позиции. Поле для битвы облюбовано, армии ждут приказа к наступлению. Публика разошлась, понимая, что иначе ей не поздоровится. А полиции нет как нет.Жирный Чипс ловил на себе взгляды Ангелов. Орден ждал его сигнала. Он выстрелил, сбив уточку, и подумал, что во рту все еще сладко от сахарной ваты, неплохо бы сейчас умять целый пакет чипсов, лучше всего капающих маслом. Именно за это пристрастие его прозвали Жирным Чипсом. Впрочем, эта кличка его устраивала.
— Слышь, сколько нам еще здесь торчать? — Стэп, прыщавый адъютант Чипса, едва не сшиб уточку плевком. — У пацанвы кулаки чешутся. Надо начинать, пока легаши вонючие не приперлись. Гладиаторы ухе готовы, суки поганые.— Я тоже готов, — ухмыльнулся Чипс. — Ща мы их с дерьмом смешаем.Стэпу нравилось, когда атаман на подъеме. Нынче они, похоже, неплохо порезвятся.Чипс поднял пневматическую винтовку. Прицел был смещен для стрельбы с опережением на дюйм — не зная об этом, сам вовек не догадаешься. А Чипс об этих винтовках знал все. Знал, как надо брать на мушку жестяную уточку, как “вести” ее вдоль всей линии поражения, а затем молниеносно перенести прицел на человеческий глаз в трех ярдах от тебя и нажать на спуск.Служитель, ужаленный свинцовой пчелой, пронзительно закричал, зажимая ладонью кровоточащую рану, и попятился в ужасе, понимая, что превратился в живую мишень, и спастись не удастся. По команде Жирного Чипса шеренга стрелков дала залп. Самые сильные пульки пробивали кожу и застревали в шее и щеках, те, что послабее, падали на землю, точно пчелы, оставившие свое жало в теле врага. Вопя благим матом, израненный служитель рухнул на землю.Битва началась. Только дерущиеся отличали своих от чужих; сторонним зрителям, в большинстве своем алчущим кровопролития, все парни в хлопчатобумажных куртках были на одно лицо. На “американских горках” и вальсирующей карусели Ангелы и Гладиаторы сцепились не на жизнь, а насмерть, и было вопросом времени, когда первый из них, кувыркаясь, словно выброшенная кукла, полетит вниз и распластается на земле кровавой лепешкой.Вот из кабинок вальсирующей карусели вывалились два безжизненных тела. Вот еще один рокер сорвался, но сумел ухватиться за ограждение нижнего яруса. Однако провисел он недолго — железная стойка размозжила ему череп.Проезжавшая по бульвару полицейская “панда” притормозила у обочины футах в ста от ярмарки. Водитель поднес к губам рацию — чтобы остановить сражение такого масштаба, нужны крупные силы полиции.Жирный Чипс несколько минут наблюдал, даже не думая вступать в битву. Изувеченный служитель тира заполз за щит с мишенями, к его убежищу вел кровавый след. Если бы не шум, было бы слышно, как он скулит от боли и страха. Придет время, и молодцы Чипса возьмутся за него всерьез.Чипс заметил шатер с надписью “ПРЕДСКАЗАТЕЛЬНИЦА СУДЬБЫ” над задернутым пологом. Глаза его сузились: вчера, гуляя по ярмарке, он видел молодую индианку. Он быстро двинулся к шатру, Стэп не отставал ни на шаг.Ремешок, удерживающий вместе половинки полога, лопнул от одного рывка. Чипс вошел в шатер и остановился у входа.— Так-так. — Его губы скривились в усмешке. — Даже не надеялся кого-нибудь здесь застать. Оказывается, тут живет настоящая индианка.На лице девушки, сидевшей у противоположной стены, не дрогнул ни один мускул. Как всегда, она была укутана в пестрые одеяла, волосы цвета воронова крыла заплетены в две косы. Темные глаза светились ненавистью.— Тебе здесь нечего делать.— В самом деле? — Чипс расхохотался. — Стэп, леди желает, чтобы мы свалили. Входи, чувак, и задерни шторы. Создадим интим.Стэп выполнил приказ, и в шатре стало темнее. Будь его воля, он бы ни на секунду здесь не задержался, но не подчиниться вожаку было бы очень опасно.Подойдя к столу, Чипс взял деревянную фигурку с головой почти такой же величины, как туловище. Черты ее лица были необычайно уродливы, но казалось, она все видит и понимает.— Круто! — пробормотал Стэп. — Прямо жуть берет.— Какая чудесная куколка! — пропищал Чипс. — Мамочка, она такая красивая, что я ща обкакаюсь!Оба заржали. Затем улыбка Жирного Чипса увяла.— Что за халтура дерьмовая, мать твою?! Да я перочинным ножиком лучше заделаю. Кто это, скво? Не слышу?Джейн молчала, плотно сжав губы. На незваных гостей она смотрела с гневом, но без страха.— Ладно, некогда нам тут трепаться об искусстве резьбы. — Чипс сунул деревянную фигурку в боковой карман куртки. — Но если эта шлюшка не захочет с нами играть, мы еще вернемся к разговору о ножиках.Стэп судорожно сглотнул. Знай он, что индианка в шатре — не пошел бы следом за Чипсом. Он полагал, что она удрала, как почти вся обслуга ярмарки. Но теперь на попятную поздно. Он знал, что сейчас произойдет, видывал, каково приходилось девчонкам, попавшимся его боссу.— Ну-ка; Стэп, придержи ее.— Чипс, а может…— Я тебе че сказал?На подкашивающихся ногах Стэп обошел вокруг девушки, схватил ее за запястья и рывком заставил подняться на ноги.Она не сопротивлялась — казалось, ей ничуть не страшно. Как будто она отдала себя в руки судьбы.Чипс ухватился за верхнее одеяло, попробовал разорвать, но не тут-то было. Сквернословя, он пытался запустить руки под одежду индианки и быстро свирепел. Под одеялами Джейн носила кожаное платье наподобие сари. Его Чипс тоже не сумел разорвать и вынужден был повозиться с тремя сыромятными ремешками. Как только он развязал последний, с гадалки упала вся одежда.Жирный Чипс притянул девушку к себе, прижался животом, чтобы почувствовала его желание. Посмотрел в глаза, ища отклик. В них не было ничего — ни желания, ни страха. Тоща он плюнул ей в лицо зелено-коричневым сгустком табачной жвачки. Омерзительная жидкость потекла по ее подбородку и закапала на грудь.— Скво, мать твою! — злобно процедил он сквозь зубы. — Я тебя ща так отдолбаю, на всю жизнь хватит!Стэп закрыл глаза и отвернулся — не нравилось ему это, не хотелось участвовать. Он готов был отпустить девушку и убежать, но в последнюю секунду спохватился. С ист-сайдским орденом шутки плохи, очень уж много народа в этой шайке, и не только в столице, но и по всей стране. Одно слово Чипса, и они сворой голодных псов бросятся в погоню за отступником. Где бы он ни спрятался, все равно разыщут. А уж тогда…Джейн не сопротивлялась и после того, как Стэп отошел. Под тяжестью Чипса она рухнула на земляной пол, и прыщавого Ангела Ада едва не вырвало при виде полуголого вожака — свирепого, похотливого и алчного зверя.Чипс навалился на индианку, покрывая ее груди жаркими слюнявыми поцелуями, затем рывком овладел ею. Он ритмично двигался, тряся складками жира и наполняя тесный шатер запахом пота. Смотреть на это не хотелось, но Стэп не мог оторвать глаз — настолько заворожило его кошмарное зрелище. Совокупляющиеся красавица и чудовище. Похотливое воплощение зла.Минуты через две Жирный Чипс кончил — его всегда хватало ненадолго, несмотря на хвастливые обещания. Он встал со своей жертвы, презрительно плюнул в закрытые глаза и, застегивая ширинку, больно пнул гадалку по обнаженному бедру. Но веки ее не разомкнулись, даже не дрогнули.— Все твое, Стэп. — Чипс указал большим пальцем на неподвижную девушку.— Не. — У Стэпа пересохло во рту, желудок сжался в комок. — Че-то мне. Чипс, не в жилу.— Ну, как знаешь. — Верзила отвернулся. Утолив похоть, он словно забыл о существовании девушки. — Аида, позырим, че там снаружи.Они вышли из шатра. Ярмарка напоминала поле боя: афишные щиты пробиты во многих местах, некоторые и вовсе повалены. Кто-то из обслуги остановил “американские горы” и вальсирующую карусель — пожалуй, напрасно, так как это облегчило вандалам работу. Им уже не приходилось держаться одной рукой, сбивая деревянные украшения. Старая пластинка играла как ни в чем не бывало, ненадолго затихая на паузах.Чипс заметил поблизости несколько Гладиаторов, остальные под натиском численно превосходящего противника отступили на Променад, а некоторые убежали к самому морю. На ярмарке остались только лежачие; всякий раз, когда кто-нибудь из них подавал признаки жизни, его зверски били.Но теперь в сражение вступила третья сила — более сотни полицейских в касках, со щитами и дубинками. Уже ничто не напоминало хаотическое побоище, четкой организацией веяло от штурмового отряда, развернувшегося “веером” и взявшего противника “в клещи”.— А-а, мать твою! — Жирный Чипс заробел, что при виде полиции с ним случалось нечасто. — Давай-ка рвать когти, Стэп.Не возразив ни слова, Стэп затопал за своим атаманом по аллее изувеченных афиш.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24
Окровавленная женщина, сидя на бетоне, пыталась поднять бесчувственное тельце сына. Она рыдала и звала на помощь, но никто не слышал ее. Никто, кроме Жирного Чипса.Ухмыляясь в бороду, он посмотрел вниз и отвел ногу для пинка. Слабая рука, которой женщина пыталась защититься, сломалась, как бальсовый прут. Стальной носок вонзился в живот, размозжив эмбрион, о чьем существовании нельзя было догадаться по фигуре матери. Впрочем, если бы Чипс и знал, что обрывает жизнь младенца задолго до ее начала, его бы это не остановило.Конец песни был заглушен пронзительным воем: “бии-боо, бии-боо”. Замелькали синие огни, сквозь толпу зевак прорывались машины и мотоциклы, пробирались люди в форменных дождевиках и шлемах. Забыв перед лицом общего врага о своей распре. Ангелы и Гладиаторы ринулись к морю. В округе хватало местечек, где они могли укрыться, к тому же большинство рокеров намеревалось ночевать на пляже.Полиция их не задерживала — немногочисленный спецотряд опасался хватать тигра за хвост. Кругом тьма-тьмущая молодцов в хлопчатобумажных куртках, поди докажи, что тот или иной участвовал в драке. Брать их всем скопом — напрасная трата денег налогоплательщиков, все равно девяносто пять процентов хулиганов придется отпустить за отсутствием улик, а остальные отделаются небольшими штрафами. Удалось их разнять, и то хорошо. А завтрашний день принесет полиции новые проблемы.Оглядевшись и обнаружив трех пострадавших, старший инспектор вызвал по радио “скорую помощь”. Пока она добирается, его люди сделают для раненых все возможное, а сам он тем временем попытается выпросить подкрепление.Он знал, что скоро начнется серьезная заварушка. Собственно, уже началась.Недовольно выпятив губы, Джекоб Шэфер смотрел в окно дома-фургона. Происходящее снаружи ему совсем не нравилось. Он уже видел подобное, и не однажды — в Маргите, Саутхенде и других городах. Всякий раз это начиналось и заканчивалось одинаково: воскресным вечером накануне нерабочей недели Ангелы Ада накапливали силы, а в понедельник развлекались на всю катушку. И никак их не остановить. Всех мотоциклистов не вытолкаешь с ярмарки, а закроешь ее днем, они того и гляди учинят разгром. Шэфер проклинал полицию, и не только за разгул рокеров, фараоны под любым предлогом отлынивают от работы. При виде хулиганов они празднуют труса, зато порядочный человек не дождется от них поблажки, попробуй он сделать что-нибудь не так, скажем, не уплатить дорожный сбор или продать сигареты двенадцатилетнему оболтусу, который выглядит на все шестнадцать. “Черт!” — мысленно выругался Шэфер, глядя на заполненную Ангелами и Гладиаторами карусель. Висит же надпись, да такая здоровенная, что не заметить нельзя, — надпись, запрещающая подросткам старше шестнадцати садиться на лошадок. Но вряд ли можно осуждать старого Эверита за то, что он не пытается их остановить. Рокеры носятся на электромобильчиках, сталкиваются, стремясь вышибить дух друг из друга и из машин. Несколько Ангелов столпились в тире, набивают руку в стрельбе по движущимся мишеням. Когда начнется потасовка, — а это может случиться через пять минут или пять часов, — воздушные винтовки будут стрелять уже не по жестяным уточкам.И как назло, поблизости ни одного легавого. Шэфер заперся в фургоне, хотя и знал, что старый замок не выдержит даже слабого удара.Ангелы и Гладиаторы разделились и заняли стратегические позиции. Поле для битвы облюбовано, армии ждут приказа к наступлению. Публика разошлась, понимая, что иначе ей не поздоровится. А полиции нет как нет.Жирный Чипс ловил на себе взгляды Ангелов. Орден ждал его сигнала. Он выстрелил, сбив уточку, и подумал, что во рту все еще сладко от сахарной ваты, неплохо бы сейчас умять целый пакет чипсов, лучше всего капающих маслом. Именно за это пристрастие его прозвали Жирным Чипсом. Впрочем, эта кличка его устраивала.
— Слышь, сколько нам еще здесь торчать? — Стэп, прыщавый адъютант Чипса, едва не сшиб уточку плевком. — У пацанвы кулаки чешутся. Надо начинать, пока легаши вонючие не приперлись. Гладиаторы ухе готовы, суки поганые.— Я тоже готов, — ухмыльнулся Чипс. — Ща мы их с дерьмом смешаем.Стэпу нравилось, когда атаман на подъеме. Нынче они, похоже, неплохо порезвятся.Чипс поднял пневматическую винтовку. Прицел был смещен для стрельбы с опережением на дюйм — не зная об этом, сам вовек не догадаешься. А Чипс об этих винтовках знал все. Знал, как надо брать на мушку жестяную уточку, как “вести” ее вдоль всей линии поражения, а затем молниеносно перенести прицел на человеческий глаз в трех ярдах от тебя и нажать на спуск.Служитель, ужаленный свинцовой пчелой, пронзительно закричал, зажимая ладонью кровоточащую рану, и попятился в ужасе, понимая, что превратился в живую мишень, и спастись не удастся. По команде Жирного Чипса шеренга стрелков дала залп. Самые сильные пульки пробивали кожу и застревали в шее и щеках, те, что послабее, падали на землю, точно пчелы, оставившие свое жало в теле врага. Вопя благим матом, израненный служитель рухнул на землю.Битва началась. Только дерущиеся отличали своих от чужих; сторонним зрителям, в большинстве своем алчущим кровопролития, все парни в хлопчатобумажных куртках были на одно лицо. На “американских горках” и вальсирующей карусели Ангелы и Гладиаторы сцепились не на жизнь, а насмерть, и было вопросом времени, когда первый из них, кувыркаясь, словно выброшенная кукла, полетит вниз и распластается на земле кровавой лепешкой.Вот из кабинок вальсирующей карусели вывалились два безжизненных тела. Вот еще один рокер сорвался, но сумел ухватиться за ограждение нижнего яруса. Однако провисел он недолго — железная стойка размозжила ему череп.Проезжавшая по бульвару полицейская “панда” притормозила у обочины футах в ста от ярмарки. Водитель поднес к губам рацию — чтобы остановить сражение такого масштаба, нужны крупные силы полиции.Жирный Чипс несколько минут наблюдал, даже не думая вступать в битву. Изувеченный служитель тира заполз за щит с мишенями, к его убежищу вел кровавый след. Если бы не шум, было бы слышно, как он скулит от боли и страха. Придет время, и молодцы Чипса возьмутся за него всерьез.Чипс заметил шатер с надписью “ПРЕДСКАЗАТЕЛЬНИЦА СУДЬБЫ” над задернутым пологом. Глаза его сузились: вчера, гуляя по ярмарке, он видел молодую индианку. Он быстро двинулся к шатру, Стэп не отставал ни на шаг.Ремешок, удерживающий вместе половинки полога, лопнул от одного рывка. Чипс вошел в шатер и остановился у входа.— Так-так. — Его губы скривились в усмешке. — Даже не надеялся кого-нибудь здесь застать. Оказывается, тут живет настоящая индианка.На лице девушки, сидевшей у противоположной стены, не дрогнул ни один мускул. Как всегда, она была укутана в пестрые одеяла, волосы цвета воронова крыла заплетены в две косы. Темные глаза светились ненавистью.— Тебе здесь нечего делать.— В самом деле? — Чипс расхохотался. — Стэп, леди желает, чтобы мы свалили. Входи, чувак, и задерни шторы. Создадим интим.Стэп выполнил приказ, и в шатре стало темнее. Будь его воля, он бы ни на секунду здесь не задержался, но не подчиниться вожаку было бы очень опасно.Подойдя к столу, Чипс взял деревянную фигурку с головой почти такой же величины, как туловище. Черты ее лица были необычайно уродливы, но казалось, она все видит и понимает.— Круто! — пробормотал Стэп. — Прямо жуть берет.— Какая чудесная куколка! — пропищал Чипс. — Мамочка, она такая красивая, что я ща обкакаюсь!Оба заржали. Затем улыбка Жирного Чипса увяла.— Что за халтура дерьмовая, мать твою?! Да я перочинным ножиком лучше заделаю. Кто это, скво? Не слышу?Джейн молчала, плотно сжав губы. На незваных гостей она смотрела с гневом, но без страха.— Ладно, некогда нам тут трепаться об искусстве резьбы. — Чипс сунул деревянную фигурку в боковой карман куртки. — Но если эта шлюшка не захочет с нами играть, мы еще вернемся к разговору о ножиках.Стэп судорожно сглотнул. Знай он, что индианка в шатре — не пошел бы следом за Чипсом. Он полагал, что она удрала, как почти вся обслуга ярмарки. Но теперь на попятную поздно. Он знал, что сейчас произойдет, видывал, каково приходилось девчонкам, попавшимся его боссу.— Ну-ка; Стэп, придержи ее.— Чипс, а может…— Я тебе че сказал?На подкашивающихся ногах Стэп обошел вокруг девушки, схватил ее за запястья и рывком заставил подняться на ноги.Она не сопротивлялась — казалось, ей ничуть не страшно. Как будто она отдала себя в руки судьбы.Чипс ухватился за верхнее одеяло, попробовал разорвать, но не тут-то было. Сквернословя, он пытался запустить руки под одежду индианки и быстро свирепел. Под одеялами Джейн носила кожаное платье наподобие сари. Его Чипс тоже не сумел разорвать и вынужден был повозиться с тремя сыромятными ремешками. Как только он развязал последний, с гадалки упала вся одежда.Жирный Чипс притянул девушку к себе, прижался животом, чтобы почувствовала его желание. Посмотрел в глаза, ища отклик. В них не было ничего — ни желания, ни страха. Тоща он плюнул ей в лицо зелено-коричневым сгустком табачной жвачки. Омерзительная жидкость потекла по ее подбородку и закапала на грудь.— Скво, мать твою! — злобно процедил он сквозь зубы. — Я тебя ща так отдолбаю, на всю жизнь хватит!Стэп закрыл глаза и отвернулся — не нравилось ему это, не хотелось участвовать. Он готов был отпустить девушку и убежать, но в последнюю секунду спохватился. С ист-сайдским орденом шутки плохи, очень уж много народа в этой шайке, и не только в столице, но и по всей стране. Одно слово Чипса, и они сворой голодных псов бросятся в погоню за отступником. Где бы он ни спрятался, все равно разыщут. А уж тогда…Джейн не сопротивлялась и после того, как Стэп отошел. Под тяжестью Чипса она рухнула на земляной пол, и прыщавого Ангела Ада едва не вырвало при виде полуголого вожака — свирепого, похотливого и алчного зверя.Чипс навалился на индианку, покрывая ее груди жаркими слюнявыми поцелуями, затем рывком овладел ею. Он ритмично двигался, тряся складками жира и наполняя тесный шатер запахом пота. Смотреть на это не хотелось, но Стэп не мог оторвать глаз — настолько заворожило его кошмарное зрелище. Совокупляющиеся красавица и чудовище. Похотливое воплощение зла.Минуты через две Жирный Чипс кончил — его всегда хватало ненадолго, несмотря на хвастливые обещания. Он встал со своей жертвы, презрительно плюнул в закрытые глаза и, застегивая ширинку, больно пнул гадалку по обнаженному бедру. Но веки ее не разомкнулись, даже не дрогнули.— Все твое, Стэп. — Чипс указал большим пальцем на неподвижную девушку.— Не. — У Стэпа пересохло во рту, желудок сжался в комок. — Че-то мне. Чипс, не в жилу.— Ну, как знаешь. — Верзила отвернулся. Утолив похоть, он словно забыл о существовании девушки. — Аида, позырим, че там снаружи.Они вышли из шатра. Ярмарка напоминала поле боя: афишные щиты пробиты во многих местах, некоторые и вовсе повалены. Кто-то из обслуги остановил “американские горы” и вальсирующую карусель — пожалуй, напрасно, так как это облегчило вандалам работу. Им уже не приходилось держаться одной рукой, сбивая деревянные украшения. Старая пластинка играла как ни в чем не бывало, ненадолго затихая на паузах.Чипс заметил поблизости несколько Гладиаторов, остальные под натиском численно превосходящего противника отступили на Променад, а некоторые убежали к самому морю. На ярмарке остались только лежачие; всякий раз, когда кто-нибудь из них подавал признаки жизни, его зверски били.Но теперь в сражение вступила третья сила — более сотни полицейских в касках, со щитами и дубинками. Уже ничто не напоминало хаотическое побоище, четкой организацией веяло от штурмового отряда, развернувшегося “веером” и взявшего противника “в клещи”.— А-а, мать твою! — Жирный Чипс заробел, что при виде полиции с ним случалось нечасто. — Давай-ка рвать когти, Стэп.Не возразив ни слова, Стэп затопал за своим атаманом по аллее изувеченных афиш.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24