По дороге он сказал ей о Мэттью. Когда Джош знакомил их, Мэттью преподнес Аманде красивый золотой браслет с надписью “С любовью к сестре”. Не одна Твит пролила сентиментальные слезы.
Но Аманда холодно пожала руку своему брату и посмотрела на него тем кристально чистым взором, который она приобрела прошлой весной, когда проводила время в беседах со мной. Часом позже, когда Джош и мама зашли за ней в ее комнату наверху, окно было открыто, а Аманда исчезла. Я сделала когда-то ошибку, рассказав, как в ее возрасте удирала из окна по вьющимся стеблям дикого винограда.
На подушке лежало письмо.
Дорогой папа.
Ты никогда не старался для меня так, как ты стараешься для Мэттью. Ты никогда никому не говорил, что гордишься мной. Думаю, что ты просто ждал, когда вернется Мэттью. Он мальчик. Теперь я понимаю, почему ты не любишь меня. Я недостаточно хороша. Я не мальчик.
До свидания. С наилучшими пожеланиями.
Искренне твоя Аманда Элизабет Мэлони.
Вся семья исступленно искала ее в окрестных лесах и на дорогах вокруг фермы. Элвин сообщил полиции соседних округов, владельцам ферм, поисковых собак и еще бог весть кому приметы Аманды. Роан и я облетели на его самолете все пастбища, луга, горные вершины в десяти милях вокруг.
Вечером мы приземлились на маленькой взлетной полосе, которую Роан построил у озера “Десять прыжков”. Аманда сидела на веранде.
Ее лицо опухло от слез. Кажется, все это время она ревела не переставая. В руках она сжимала мобильный телефон, на ее коленях лежал розовый рюкзак. Она была грязной и растрепанной, на ней были сандалии, грубые бумажные шорты и полосатая футболка. Голые руки и ноги все в царапинах, в рыжих волосах торчали ветки и листья. Она прямо-таки олицетворяла собой детское отчаяние. Когда мы подошли к ней, она посмотрела на нас, решительно сжав зубы.
– Вы никому не скажете, что я здесь. Правда? Тетя Клер, – обратилась она к Роану, – говорила мне, что ты всегда здесь скрывался. Ты ведь не выдашь меня?
– С моей стороны было бы ужасно выгнать девочку, которая нуждается в укрытии, – серьезно ответил Роан. – Ты можешь оставаться здесь сколько захочешь.
Я укоризненно посмотрела на него. Он помог мне сесть с ней рядом, и я обняла ее.
– Мне понравилось твое прощальное письмо, – сказала я. – Вежливо и по существу. Я думаю, что письмо о возвращении получится у тебя еще лучше.
Роан сел на ступеньки чуть ниже нас, и Аманда посмотрела на него глазами, полными слез.
– Я знаю, что вы написали много писем тете Клер. Вы написали ей письмо о том, что вы возвращаетесь?
Вид предельно несчастной Аманды вызвал в памяти ту навсегда утерянную доверчивость, которую предали.
Мы обменялись взглядами.
– Пока нет, – сказал он.
– Тогда и я не буду писать письмо папе. У вас теперь нет ребенка. Поэтому я останусь здесь и буду вашим ребенком.
Я ласково погладила ее по голове.
– Что папа сказал тебе о Мэттью?
– Папа сказал, что у него была подружка еще задолго до того, как он встретил маму, и они вместе сделали Мэттью. Но потом она умерла, и Роан заботился о Мэттью. Папа очень жалеет, что сам не заботился о нем, и теперь хочет это делать.
– Значит, ты понимаешь, почему у тебя есть брат?
– Да. Я понимаю. – Она нервно теребила телефон и рюкзак. – Папа так рад. Я ему больше не нужна.
– Дорогая, – сказала я. – Это неправда.
– Он никогда, никогда не радовался мне. – Она посмотрела на Роана, ее губы дрожали. – Вам больше не нужен Мэттью?
– Не в этом дело, конечно, я… – Роан замолк и отвел глаза, закашлявшись.
– Знаешь, просто у Мэттью теперь два папы, – быстро нашлась я, хотя слова застревали у меня в горле. – У него есть Роан и твой папа. Но я уверена, что очень хочет иметь маленькую сестренку!
– Зачем это ему нужна сестренка?! – она покачала головой. – А два папы – это нечестно. Ведь ты были первым, – показала она на Роана. – Почему ты не оставил его себе?
– Ему хочется быть со своей семьей.
– Я думала, что ты вернулся за тетей Клер, потому что это она – твоя семья. И это значит, что и мы все твоя семья. Мэттью – твой. Я думаю, что ты должен жить с ним вместе. А папа и я сможем навещать его. Я думаю, что так и надо сделать. – Она обвела нас растерянным взглядом. Она искала выход и не видела его.
Я обняла ее.
– Тебя все ищут. Можно, я хоть позвоню твоему папе и скажу, что тебя не украли инопланетяне?
– Я не хочу возвращаться, – тихо плакала она. – Я хочу иметь своего папу, только своего. Если все могут менять всё, как хотят, то я тоже хочу. Спорю, что Роан хороший папа. Видно, что у Мэттью всегда было много еды и вообще всего. Я буду жить с Ровном. – Она посмотрела на меня. – А ты будешь моей мамой. Я знаю, что ты меня любишь. Я буду вести себя хорошо.
– Давай все же позвоним твоему папе. Он любит тебя. Я уверена, что он не отдаст тебя никому на свете.
– Он же отдал Мэттью Роану.
– Он не знал, что Мэттью у меня, – медленно сказал Роан. – Я думаю, что я правильно поступил, став заботиться о Мэттью, но я не знал, что его… что твой папа ищет его.
– Я… мне все равно. Тебе нужен ребенок. Должна же я быть кому-то нужна! – закричала она отчаянно.
Это разрывало нам сердце и ни к чему не могло привести. Я предупредила Роана взглядом. Затем бесцеремонно сказала:
– Хорошо, я скажу твоему папе, что ты будешь жить с нами. А раз ты его больше не хочешь видеть, пожалуй, нам стоит уехать отсюда куда-нибудь подальше. Чтобы ты могла его забыть. Где мы станем жить, Роан?
– О, даже не знаю, – отозвался он. – Почему бы нам всем троим не сесть на самолет и не полететь, ну, скажем, на север, в Канаду. Там, говорят, хорошо. И потом это достаточно далеко, чтобы Аманда не могла сбежать, если вдруг изменит свое решение. Да, пожалуй, Канада.
Аманда смотрела на нас, открыв рот, переводя взгляд с одного на другого. Она разразилась рыданиями.
– Я думала, что мы можем п-просто жить здесь! Я не хочу ехать в Канаду!
Я обняла ее, успокаивая.
– Может быть, ты подумаешь над этим дома. А потом решишь, как и что. Идет?
– Может быть, папа захочет, чтобы я осталась? – с надеждой спросила Аманда.
– Конечно. Он хочет, чтобы вы оба жили с ним. И я бы хотел, если бы я был твой папа.
Она бросилась Роану на шею, и этот мужчина, который один воспитал ребенка и в котором было больше родительских чувств, чем он в этом признавался, осторожно обнял ее, поднял и, протянув руку, помог подняться мне.
Мы отвезли ее домой.
* * *
Увидев нас, Джош выскочил нам навстречу с картой штата в руках.
– Вон она!
Папа выглянул из окна своей конторы. Мама выбежала на веранду, сжимая в руках телефон. Мэттью и Твит, выглядевшие совершенно потерянными, вылезли из грязного грузовика и побежали к нам. Лицо Мэттью было усталым и осунувшимся. Он был так похож на моего брата, что мне было больно смотреть, как Роан наблюдает за ними.
– Ты почему убежала? – закричал Джош, опускаясь перед Амандой на одно колено. Она стояла, насупившись, ее рюкзак свисал у нее с плеча, как будто мягкое розовое животное, которое она поймала.
– Роан и Клер сказали, что я могу жить с ними. Я буду маленькой дочкой Роана. Но тетя Клер говорит, что я должна еще подумать.
Джош метнул в нашу сторону свирепый взгляд. Я слегка покачала головой. Роан вообще никак не отреагировал, только чуть улыбнулся.
– Ты напугала меня, – сказал Джош Аманде, мягко обнимая ее за плечи.
Она вся задрожала. Глаза изумленно расширились.
– Напугала? Почему?
– Ты думаешь, я не люблю тебя? Это неправда. Я просто всегда беспокоился, где Мэттью. Я ничего не знал о нем и представлял всякие ужасы. Я был виноват в том, что он потерялся. Я никому не говорил, что он мой сын, когда он был маленький. Если бы я сказал, его мама не увезла бы его. Это была ошибка, и я очень переживал.
– Если бы я была хорошей, ты бы не переживал, – убежденно заявила Аманда.
– Детка моя, ты была такой хорошей, что боюсь, что я не заслуживал тебя. Я так любил твою мать и боялся, что ее я тоже не заслуживал. Непонятно, да?
– Я не хотела напугать тебя.
– Теперь у меня есть шанс стать хорошим папой и тебе, и Мэттью. Я буду очень стараться.
– Ты хочешь, чтобы Мэттью простил тебя за то, что ты потерял его?
– Да, хочу. Но ты тоже должна простить меня. Иначе ничего не выйдет. Если ты попробуешь сделать это, обещаю, что я исправлюсь.
Она махнула рукой и неожиданно вся расплылась в улыбке.
– Конечно! – Она обвила его шею руками, и он обнял ее с такой любовью, как никогда прежде. – Но, – Аманда озабоченно повернулась к Роану, – а что будет с Роаном? Я обещала ему…
– Нет-нет, – поспешно сказал Роан. – Мы же договорились, что ты подумаешь. Я понимаю.
– Но у тебя должен быть…
– Обсудим это позже, – с тревогой в голосе сказала мама. Она поспешила к Аманде и протянула ей руку. – Пойдем, дорогая, тебе нужно умыться.
Джош поцеловал Аманду в щеку.
– Хорошо, – сказала она и ушла с бабушкой.
Когда она благополучно скрылась за дверью, Джощ поднялся. Показав головой в сторону дома, я сказала без всякого сочувствия в голосе:
– Тебе предстоит большая работа. Ты пока всего лишь завел двигатель.
Он огрызнулся:
– Знаю. Роан, какого черта ты сказал Аманде, что она может остаться с тобой?
– Все было не совсем так, как она рассказала.
– Мне плевать, как это было. Это подло, Роан. Ты хочешь встать между мной и моей дочерью так же, как ты встал между Клер и ее семьей? Ты на двадцать лет украл у меня одного ребенка, теперь хочешь украсть другого?
Роан молча ударил его кулаком. Это произошло мгновенно. В этом ударе объединилось многое: отвращение, боль, разрядка. Удар опрокинул Джоша на спину. Роан встал над ним, широко расставив ноги, и снова занес кулак.
– Клер – вот все, что мне было нужно от твоей проклятой семьи!
– Тише, тише, – мягко сказала я, бросив взгляд на Мэттью, который, прыгнув вперед и встав между Джошем и Роаном, в ужасе смотрел на обоих.
– Он заслужил это, Мэттью, – казала я.
– Ладно, ладно, хватит, – сказал папа. Он осторожно оттолкнул Роана. – Так и надо было. Роан, слышишь меня? Все правильно. А теперь хватит.
Джош поднес руку к разбитой губе. Он кивнул.
– По честному.
Роан стоял, готовый к ответному удару, пока не заметил потрясенный взгляд Мэттью. Мэттью медленно опустился на колено рядом с Джошем и помог ему подняться. Кулак Роана бессильно разжался.
Этой ночью мы с Роаном поднялись на Даншинног, собрали кучу веток, сложили их на каменном выступе и сидели, глядя на тлеющие красные угольки костра.
– Прочти это, – сказал Роан, вынув из заднего кармана старое письмо и протягивая его мне. – Мэттью было лет десять, когда я написал его.
“Ты когда-нибудь кого-нибудь бил?” – спросил он меня сегодня. Он ударил мальчика в школе. Тот все время дразнит Мэттью за то, что его усыновили. Мэттью выбил ему передний зуб. Должно быть, мальчишка здорово надоел ему.
Он боялся, что я буду очень сердиться. Мне пришлось сделать вид, что так и есть. Я хотел быть хорошим примером.
Я сказал ему, что для драки могут быть лишь две причины: защитить другого или, если нет иной возможности, защитить себя. Я сказал ему, что не уважаю людей, которые тычут кулаками направо и налево. Ударить может любой дурак. Люди, которые не дерутся, – вот действительно сильные люди. Умные.
– Стань таким, – сказал я ему.
Я оплатил счет за лечение. Сказал Мэттью, что он должен мне постепенно вернуть эти деньги из своих карманных. Я хотел, чтобы он понял: когда приносишь боль кому-то – всегда приходится платить. Даже если ты не виноват.
И я обещал ему, что, если он никогда никого не ударит без серьезной причины, я тоже никогда этого не сделаю. Мы скрепили наш договор рукопожатием.
В общем-то это твои родители научили меня, как растить самого себя и как растить Мэттью. Забавно. Больше всего я узнал от людей, которые принесли мне самую большую боль. Людей, которых я любил.
* * *
Я прочла.
– Ты не нарушил священную клятву сегодня, – сказала я мягко. – Ты даже зуб не выбил.
– Я старался так построить свою жизнь, чтобы не быть похожим на своего старика. А Мэттью сегодня за меня было стыдно.
– Ты должен поговорить с ним, Роан. Пришла пора сказать ему все. В темноте был виден лишь яркий след сигары, двигающийся вместе с его рукой. Зола с нее сыпалась на его рубашку.
– Да. И следующее, что он сделает, – сказал медленно Роан, – это изменит свою фамилию. Больше не будет называться Салливаном. – Он бросил сигару в огонь. Я положила руку ему на грудь.
– Тепло, – прошептала я. – Хороший, ровный ритм. Сколь многих людей заботит это сердце.
– Тебе трудно представить себе, что оно чувствует.
Не иметь семьи. Я не встречал другого Салливана на всем белом свете, который приходился бы мне родственником.
– Мы все как следует изучим. Поверь мне, ты окажешься родственником тысяч Салливанов.
– Ты понимаешь, что я имею в виду. Настоящую семью, а не имена на листе бумаги.
Я взяла его правую руку и погладила распухшую, лопнувшую на костяшках пальцев кожу.
– Конечно, понимаю. Ты хочешь смотреть на лица всех Салливанов – бабушек и дедушек, дядей, тетей, братьев, сестер, кузенов и видеть себя.
– Я хочу быть частью семьи. Черт возьми. Я хочу смотреть на похожего на меня человека, и чтобы он в ответ смотрел на меня.
Я помолчала минуту, задумавшись.
– Я хочу, чтобы у меня были от тебя дети, – наконец сказала я мягко.
* * *
Он быстро повернулся ко мне, взяв мое лицо в свои руки.
– У нас будут хорошие дети. Я знаю.
– Да, но еще ты хочешь, чтобы кто-то вернул тебе двадцать лет. Вычеркнул из памяти то, что случилось с тобой и со мной. Это невозможно.
– Ничего нельзя поделать.
Я откинулась назад, наблюдая за ним. В груди моей рос страх.
Я покачала головой.
– Ты не прав. Мэттью должен узнать правду про Большого Роана от тебя.
– Я скоро скажу ему. Он будет смотреть на меня совсем другими глазами. Я знаю. Если я останусь здесь, я разрушу его мир. Нам придется принять непростые решения. Тебе и мне. Может быть, нам придется какое-то время попутешествовать, пусть все уляжется.
“Мы никогда не вернемся назад, – думала я в отчаянии. – Я никогда не сумею вернуть тебя сюда”.
Но я не хотела сдаваться. Мы должны одолеть эти воспоминания.
– В детстве, – сказала я медленно, – временами мне было стыдно перед тобой, но никогда не было стыдно за тебя. Мэттью будет чувствовать то же самое, когда он узнает все.
– Если он не… – продолжил Роан. Я прижала пальцы к его губам.
– Надо верить, – сказала я.
* * *
Я поехала на ферму увидеться с мамой и бабушкой Дотти.
– Позовите мне Твит, – сказала я им. – Оторвите ее от Мэттью и Джоша на вторую половину дня. Нам надо поговорить.
Мама с готовностью согласилась помочь, бабушка Дотти дымила, как паровоз, и тоже одобрительно кивала.
Когда я на следующий день встретилась с Твит, мы грустно обнялись. Я отвезла ее на Даншинног. Мы сидели на скале, нависшей над долиной. Давила удушливая июньская жара.
– Мэттью не очень доволен тем, что я поехала с тобой, – призналась Твит. – Он считает, что Роан подослал тебя уговорить его извиниться. Прости, Клер, но Мэттью не за что извиняться.
– Роан и не ждет от него извинений, но и он не должен их Мэттью.
Твит запустила руки в свои соломенные волосы с такой яростью, как будто бы хотела вытрясти все лишнее из головы.
– Нельзя защитить приемышей, скрывая от них правду! Это нечестно! Это создает проблем больше, чем разрешает.
Я сделала то, зачем приехала сюда, на Даншинног.
Я рассказала ей, как рос Роан. О Пустоши. О том, как на самом деле погиб Большой Роан. Как поступила семья. Когда я закончила, Твит была бледной, но глаза ее были сухими. Впечатление от рассказанного было настолько сильно, что у Твит не было ни слов, ни даже слез.
– Что ты хочешь, чтобы я сделала? – поспешно спросила Твит. – Бедный Роан. Это так многое объясняет. Чем я могу помочь?
– Ничем. И я ничем. Роан должен все решить сам. Давай оставим его на время одного. Это все, что я могу придумать.
– О, Клер, – забормотала она. – Он должен сказать Мэттью. – Она посмотрела на меня с глубокое печалью и сочувствием. – Теперь я понимаю Роана. Но понимаю и тебя.
Я устало потянулась.
– Моя дорогая птичка Твит. Понять меня просто. Тут нет никакой тайны.
– Пока все не решится, ты не успокоишься. Ты ведь тоже чувствуешь себя виноватой.
– Что? Погоди-ка…
– Ты не сможешь жить здесь, если здесь не останется Роан. Ты поедешь за ним, потому что все время будешь стараться делать для него все. Держу пари, что ты думала о Роане, когда ввязалась в эту историю с той женщиной…
– Терри Колфилд, – сказала я коротко. – Послушай, не надо об этом.
– Ты считаешь, что снова предала Роана, и будешь так всегда думать, если это не разрешится. Если ты не сможешь удержать его здесь, ты пойдешь за ним повсюду, даже если сердце твое разорвется надвое.
Я почувствовала, как кровь отлила у меня от лица. Твит смотрела на меня, как на слепую сову в клетке, понимая, что это ловушка, из которой не выбраться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
Но Аманда холодно пожала руку своему брату и посмотрела на него тем кристально чистым взором, который она приобрела прошлой весной, когда проводила время в беседах со мной. Часом позже, когда Джош и мама зашли за ней в ее комнату наверху, окно было открыто, а Аманда исчезла. Я сделала когда-то ошибку, рассказав, как в ее возрасте удирала из окна по вьющимся стеблям дикого винограда.
На подушке лежало письмо.
Дорогой папа.
Ты никогда не старался для меня так, как ты стараешься для Мэттью. Ты никогда никому не говорил, что гордишься мной. Думаю, что ты просто ждал, когда вернется Мэттью. Он мальчик. Теперь я понимаю, почему ты не любишь меня. Я недостаточно хороша. Я не мальчик.
До свидания. С наилучшими пожеланиями.
Искренне твоя Аманда Элизабет Мэлони.
Вся семья исступленно искала ее в окрестных лесах и на дорогах вокруг фермы. Элвин сообщил полиции соседних округов, владельцам ферм, поисковых собак и еще бог весть кому приметы Аманды. Роан и я облетели на его самолете все пастбища, луга, горные вершины в десяти милях вокруг.
Вечером мы приземлились на маленькой взлетной полосе, которую Роан построил у озера “Десять прыжков”. Аманда сидела на веранде.
Ее лицо опухло от слез. Кажется, все это время она ревела не переставая. В руках она сжимала мобильный телефон, на ее коленях лежал розовый рюкзак. Она была грязной и растрепанной, на ней были сандалии, грубые бумажные шорты и полосатая футболка. Голые руки и ноги все в царапинах, в рыжих волосах торчали ветки и листья. Она прямо-таки олицетворяла собой детское отчаяние. Когда мы подошли к ней, она посмотрела на нас, решительно сжав зубы.
– Вы никому не скажете, что я здесь. Правда? Тетя Клер, – обратилась она к Роану, – говорила мне, что ты всегда здесь скрывался. Ты ведь не выдашь меня?
– С моей стороны было бы ужасно выгнать девочку, которая нуждается в укрытии, – серьезно ответил Роан. – Ты можешь оставаться здесь сколько захочешь.
Я укоризненно посмотрела на него. Он помог мне сесть с ней рядом, и я обняла ее.
– Мне понравилось твое прощальное письмо, – сказала я. – Вежливо и по существу. Я думаю, что письмо о возвращении получится у тебя еще лучше.
Роан сел на ступеньки чуть ниже нас, и Аманда посмотрела на него глазами, полными слез.
– Я знаю, что вы написали много писем тете Клер. Вы написали ей письмо о том, что вы возвращаетесь?
Вид предельно несчастной Аманды вызвал в памяти ту навсегда утерянную доверчивость, которую предали.
Мы обменялись взглядами.
– Пока нет, – сказал он.
– Тогда и я не буду писать письмо папе. У вас теперь нет ребенка. Поэтому я останусь здесь и буду вашим ребенком.
Я ласково погладила ее по голове.
– Что папа сказал тебе о Мэттью?
– Папа сказал, что у него была подружка еще задолго до того, как он встретил маму, и они вместе сделали Мэттью. Но потом она умерла, и Роан заботился о Мэттью. Папа очень жалеет, что сам не заботился о нем, и теперь хочет это делать.
– Значит, ты понимаешь, почему у тебя есть брат?
– Да. Я понимаю. – Она нервно теребила телефон и рюкзак. – Папа так рад. Я ему больше не нужна.
– Дорогая, – сказала я. – Это неправда.
– Он никогда, никогда не радовался мне. – Она посмотрела на Роана, ее губы дрожали. – Вам больше не нужен Мэттью?
– Не в этом дело, конечно, я… – Роан замолк и отвел глаза, закашлявшись.
– Знаешь, просто у Мэттью теперь два папы, – быстро нашлась я, хотя слова застревали у меня в горле. – У него есть Роан и твой папа. Но я уверена, что очень хочет иметь маленькую сестренку!
– Зачем это ему нужна сестренка?! – она покачала головой. – А два папы – это нечестно. Ведь ты были первым, – показала она на Роана. – Почему ты не оставил его себе?
– Ему хочется быть со своей семьей.
– Я думала, что ты вернулся за тетей Клер, потому что это она – твоя семья. И это значит, что и мы все твоя семья. Мэттью – твой. Я думаю, что ты должен жить с ним вместе. А папа и я сможем навещать его. Я думаю, что так и надо сделать. – Она обвела нас растерянным взглядом. Она искала выход и не видела его.
Я обняла ее.
– Тебя все ищут. Можно, я хоть позвоню твоему папе и скажу, что тебя не украли инопланетяне?
– Я не хочу возвращаться, – тихо плакала она. – Я хочу иметь своего папу, только своего. Если все могут менять всё, как хотят, то я тоже хочу. Спорю, что Роан хороший папа. Видно, что у Мэттью всегда было много еды и вообще всего. Я буду жить с Ровном. – Она посмотрела на меня. – А ты будешь моей мамой. Я знаю, что ты меня любишь. Я буду вести себя хорошо.
– Давай все же позвоним твоему папе. Он любит тебя. Я уверена, что он не отдаст тебя никому на свете.
– Он же отдал Мэттью Роану.
– Он не знал, что Мэттью у меня, – медленно сказал Роан. – Я думаю, что я правильно поступил, став заботиться о Мэттью, но я не знал, что его… что твой папа ищет его.
– Я… мне все равно. Тебе нужен ребенок. Должна же я быть кому-то нужна! – закричала она отчаянно.
Это разрывало нам сердце и ни к чему не могло привести. Я предупредила Роана взглядом. Затем бесцеремонно сказала:
– Хорошо, я скажу твоему папе, что ты будешь жить с нами. А раз ты его больше не хочешь видеть, пожалуй, нам стоит уехать отсюда куда-нибудь подальше. Чтобы ты могла его забыть. Где мы станем жить, Роан?
– О, даже не знаю, – отозвался он. – Почему бы нам всем троим не сесть на самолет и не полететь, ну, скажем, на север, в Канаду. Там, говорят, хорошо. И потом это достаточно далеко, чтобы Аманда не могла сбежать, если вдруг изменит свое решение. Да, пожалуй, Канада.
Аманда смотрела на нас, открыв рот, переводя взгляд с одного на другого. Она разразилась рыданиями.
– Я думала, что мы можем п-просто жить здесь! Я не хочу ехать в Канаду!
Я обняла ее, успокаивая.
– Может быть, ты подумаешь над этим дома. А потом решишь, как и что. Идет?
– Может быть, папа захочет, чтобы я осталась? – с надеждой спросила Аманда.
– Конечно. Он хочет, чтобы вы оба жили с ним. И я бы хотел, если бы я был твой папа.
Она бросилась Роану на шею, и этот мужчина, который один воспитал ребенка и в котором было больше родительских чувств, чем он в этом признавался, осторожно обнял ее, поднял и, протянув руку, помог подняться мне.
Мы отвезли ее домой.
* * *
Увидев нас, Джош выскочил нам навстречу с картой штата в руках.
– Вон она!
Папа выглянул из окна своей конторы. Мама выбежала на веранду, сжимая в руках телефон. Мэттью и Твит, выглядевшие совершенно потерянными, вылезли из грязного грузовика и побежали к нам. Лицо Мэттью было усталым и осунувшимся. Он был так похож на моего брата, что мне было больно смотреть, как Роан наблюдает за ними.
– Ты почему убежала? – закричал Джош, опускаясь перед Амандой на одно колено. Она стояла, насупившись, ее рюкзак свисал у нее с плеча, как будто мягкое розовое животное, которое она поймала.
– Роан и Клер сказали, что я могу жить с ними. Я буду маленькой дочкой Роана. Но тетя Клер говорит, что я должна еще подумать.
Джош метнул в нашу сторону свирепый взгляд. Я слегка покачала головой. Роан вообще никак не отреагировал, только чуть улыбнулся.
– Ты напугала меня, – сказал Джош Аманде, мягко обнимая ее за плечи.
Она вся задрожала. Глаза изумленно расширились.
– Напугала? Почему?
– Ты думаешь, я не люблю тебя? Это неправда. Я просто всегда беспокоился, где Мэттью. Я ничего не знал о нем и представлял всякие ужасы. Я был виноват в том, что он потерялся. Я никому не говорил, что он мой сын, когда он был маленький. Если бы я сказал, его мама не увезла бы его. Это была ошибка, и я очень переживал.
– Если бы я была хорошей, ты бы не переживал, – убежденно заявила Аманда.
– Детка моя, ты была такой хорошей, что боюсь, что я не заслуживал тебя. Я так любил твою мать и боялся, что ее я тоже не заслуживал. Непонятно, да?
– Я не хотела напугать тебя.
– Теперь у меня есть шанс стать хорошим папой и тебе, и Мэттью. Я буду очень стараться.
– Ты хочешь, чтобы Мэттью простил тебя за то, что ты потерял его?
– Да, хочу. Но ты тоже должна простить меня. Иначе ничего не выйдет. Если ты попробуешь сделать это, обещаю, что я исправлюсь.
Она махнула рукой и неожиданно вся расплылась в улыбке.
– Конечно! – Она обвила его шею руками, и он обнял ее с такой любовью, как никогда прежде. – Но, – Аманда озабоченно повернулась к Роану, – а что будет с Роаном? Я обещала ему…
– Нет-нет, – поспешно сказал Роан. – Мы же договорились, что ты подумаешь. Я понимаю.
– Но у тебя должен быть…
– Обсудим это позже, – с тревогой в голосе сказала мама. Она поспешила к Аманде и протянула ей руку. – Пойдем, дорогая, тебе нужно умыться.
Джош поцеловал Аманду в щеку.
– Хорошо, – сказала она и ушла с бабушкой.
Когда она благополучно скрылась за дверью, Джощ поднялся. Показав головой в сторону дома, я сказала без всякого сочувствия в голосе:
– Тебе предстоит большая работа. Ты пока всего лишь завел двигатель.
Он огрызнулся:
– Знаю. Роан, какого черта ты сказал Аманде, что она может остаться с тобой?
– Все было не совсем так, как она рассказала.
– Мне плевать, как это было. Это подло, Роан. Ты хочешь встать между мной и моей дочерью так же, как ты встал между Клер и ее семьей? Ты на двадцать лет украл у меня одного ребенка, теперь хочешь украсть другого?
Роан молча ударил его кулаком. Это произошло мгновенно. В этом ударе объединилось многое: отвращение, боль, разрядка. Удар опрокинул Джоша на спину. Роан встал над ним, широко расставив ноги, и снова занес кулак.
– Клер – вот все, что мне было нужно от твоей проклятой семьи!
– Тише, тише, – мягко сказала я, бросив взгляд на Мэттью, который, прыгнув вперед и встав между Джошем и Роаном, в ужасе смотрел на обоих.
– Он заслужил это, Мэттью, – казала я.
– Ладно, ладно, хватит, – сказал папа. Он осторожно оттолкнул Роана. – Так и надо было. Роан, слышишь меня? Все правильно. А теперь хватит.
Джош поднес руку к разбитой губе. Он кивнул.
– По честному.
Роан стоял, готовый к ответному удару, пока не заметил потрясенный взгляд Мэттью. Мэттью медленно опустился на колено рядом с Джошем и помог ему подняться. Кулак Роана бессильно разжался.
Этой ночью мы с Роаном поднялись на Даншинног, собрали кучу веток, сложили их на каменном выступе и сидели, глядя на тлеющие красные угольки костра.
– Прочти это, – сказал Роан, вынув из заднего кармана старое письмо и протягивая его мне. – Мэттью было лет десять, когда я написал его.
“Ты когда-нибудь кого-нибудь бил?” – спросил он меня сегодня. Он ударил мальчика в школе. Тот все время дразнит Мэттью за то, что его усыновили. Мэттью выбил ему передний зуб. Должно быть, мальчишка здорово надоел ему.
Он боялся, что я буду очень сердиться. Мне пришлось сделать вид, что так и есть. Я хотел быть хорошим примером.
Я сказал ему, что для драки могут быть лишь две причины: защитить другого или, если нет иной возможности, защитить себя. Я сказал ему, что не уважаю людей, которые тычут кулаками направо и налево. Ударить может любой дурак. Люди, которые не дерутся, – вот действительно сильные люди. Умные.
– Стань таким, – сказал я ему.
Я оплатил счет за лечение. Сказал Мэттью, что он должен мне постепенно вернуть эти деньги из своих карманных. Я хотел, чтобы он понял: когда приносишь боль кому-то – всегда приходится платить. Даже если ты не виноват.
И я обещал ему, что, если он никогда никого не ударит без серьезной причины, я тоже никогда этого не сделаю. Мы скрепили наш договор рукопожатием.
В общем-то это твои родители научили меня, как растить самого себя и как растить Мэттью. Забавно. Больше всего я узнал от людей, которые принесли мне самую большую боль. Людей, которых я любил.
* * *
Я прочла.
– Ты не нарушил священную клятву сегодня, – сказала я мягко. – Ты даже зуб не выбил.
– Я старался так построить свою жизнь, чтобы не быть похожим на своего старика. А Мэттью сегодня за меня было стыдно.
– Ты должен поговорить с ним, Роан. Пришла пора сказать ему все. В темноте был виден лишь яркий след сигары, двигающийся вместе с его рукой. Зола с нее сыпалась на его рубашку.
– Да. И следующее, что он сделает, – сказал медленно Роан, – это изменит свою фамилию. Больше не будет называться Салливаном. – Он бросил сигару в огонь. Я положила руку ему на грудь.
– Тепло, – прошептала я. – Хороший, ровный ритм. Сколь многих людей заботит это сердце.
– Тебе трудно представить себе, что оно чувствует.
Не иметь семьи. Я не встречал другого Салливана на всем белом свете, который приходился бы мне родственником.
– Мы все как следует изучим. Поверь мне, ты окажешься родственником тысяч Салливанов.
– Ты понимаешь, что я имею в виду. Настоящую семью, а не имена на листе бумаги.
Я взяла его правую руку и погладила распухшую, лопнувшую на костяшках пальцев кожу.
– Конечно, понимаю. Ты хочешь смотреть на лица всех Салливанов – бабушек и дедушек, дядей, тетей, братьев, сестер, кузенов и видеть себя.
– Я хочу быть частью семьи. Черт возьми. Я хочу смотреть на похожего на меня человека, и чтобы он в ответ смотрел на меня.
Я помолчала минуту, задумавшись.
– Я хочу, чтобы у меня были от тебя дети, – наконец сказала я мягко.
* * *
Он быстро повернулся ко мне, взяв мое лицо в свои руки.
– У нас будут хорошие дети. Я знаю.
– Да, но еще ты хочешь, чтобы кто-то вернул тебе двадцать лет. Вычеркнул из памяти то, что случилось с тобой и со мной. Это невозможно.
– Ничего нельзя поделать.
Я откинулась назад, наблюдая за ним. В груди моей рос страх.
Я покачала головой.
– Ты не прав. Мэттью должен узнать правду про Большого Роана от тебя.
– Я скоро скажу ему. Он будет смотреть на меня совсем другими глазами. Я знаю. Если я останусь здесь, я разрушу его мир. Нам придется принять непростые решения. Тебе и мне. Может быть, нам придется какое-то время попутешествовать, пусть все уляжется.
“Мы никогда не вернемся назад, – думала я в отчаянии. – Я никогда не сумею вернуть тебя сюда”.
Но я не хотела сдаваться. Мы должны одолеть эти воспоминания.
– В детстве, – сказала я медленно, – временами мне было стыдно перед тобой, но никогда не было стыдно за тебя. Мэттью будет чувствовать то же самое, когда он узнает все.
– Если он не… – продолжил Роан. Я прижала пальцы к его губам.
– Надо верить, – сказала я.
* * *
Я поехала на ферму увидеться с мамой и бабушкой Дотти.
– Позовите мне Твит, – сказала я им. – Оторвите ее от Мэттью и Джоша на вторую половину дня. Нам надо поговорить.
Мама с готовностью согласилась помочь, бабушка Дотти дымила, как паровоз, и тоже одобрительно кивала.
Когда я на следующий день встретилась с Твит, мы грустно обнялись. Я отвезла ее на Даншинног. Мы сидели на скале, нависшей над долиной. Давила удушливая июньская жара.
– Мэттью не очень доволен тем, что я поехала с тобой, – призналась Твит. – Он считает, что Роан подослал тебя уговорить его извиниться. Прости, Клер, но Мэттью не за что извиняться.
– Роан и не ждет от него извинений, но и он не должен их Мэттью.
Твит запустила руки в свои соломенные волосы с такой яростью, как будто бы хотела вытрясти все лишнее из головы.
– Нельзя защитить приемышей, скрывая от них правду! Это нечестно! Это создает проблем больше, чем разрешает.
Я сделала то, зачем приехала сюда, на Даншинног.
Я рассказала ей, как рос Роан. О Пустоши. О том, как на самом деле погиб Большой Роан. Как поступила семья. Когда я закончила, Твит была бледной, но глаза ее были сухими. Впечатление от рассказанного было настолько сильно, что у Твит не было ни слов, ни даже слез.
– Что ты хочешь, чтобы я сделала? – поспешно спросила Твит. – Бедный Роан. Это так многое объясняет. Чем я могу помочь?
– Ничем. И я ничем. Роан должен все решить сам. Давай оставим его на время одного. Это все, что я могу придумать.
– О, Клер, – забормотала она. – Он должен сказать Мэттью. – Она посмотрела на меня с глубокое печалью и сочувствием. – Теперь я понимаю Роана. Но понимаю и тебя.
Я устало потянулась.
– Моя дорогая птичка Твит. Понять меня просто. Тут нет никакой тайны.
– Пока все не решится, ты не успокоишься. Ты ведь тоже чувствуешь себя виноватой.
– Что? Погоди-ка…
– Ты не сможешь жить здесь, если здесь не останется Роан. Ты поедешь за ним, потому что все время будешь стараться делать для него все. Держу пари, что ты думала о Роане, когда ввязалась в эту историю с той женщиной…
– Терри Колфилд, – сказала я коротко. – Послушай, не надо об этом.
– Ты считаешь, что снова предала Роана, и будешь так всегда думать, если это не разрешится. Если ты не сможешь удержать его здесь, ты пойдешь за ним повсюду, даже если сердце твое разорвется надвое.
Я почувствовала, как кровь отлила у меня от лица. Твит смотрела на меня, как на слепую сову в клетке, понимая, что это ловушка, из которой не выбраться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36