Я полагаю, Вели, — сказал Эллери, — что из-за вашей забывчивости упомянуть о существовании и
расположении этого шкафа вы упустили верный шанс на беосмертную славу. Конечно, вы не могли знать... А, входи, Джон, входите мисс Прайс. Доктор Минчен отошел в сторону, пропуская Люси Прайс. Она была в безукоризненно выглаженной форменной одежде больницы. Когда они переступили порог, Эллери быстро прошел
через комнату и закрыл за ними дверь.
— Начнем, — сказал он веселым голосом, возвращаясь на середину комнаты и потирая руки. — Мисс Прайс, прошу сесть за наш стол и подготовиться к стенографированию. Так, прекрасно.
Медсестра села. Открыв ключом верхний ящик маленького письменного стола, она вынула блокнот, карандаш и стала спокойно ждать.
Эллери сделал знак рукой своему отцу.
— Отец, я был бы тебе признателен, если бы ты сел в кресло доктора Жаннэ.
Инспектор подчинился, слегка улыбаясь. Затем, взяв сержанта за локоть, Эллери поставил его у двери.
— Самсон, вы могли бы сесть вот здесь. —-Эллери указал на стул у западной стены.
Окружной прокурор молча занял свое место.
— Джуна, сынок. — Мальчик тяжело дышал от волнения. — Ты, естественно, тоже играешь видную роль. Стой там, около шкафа с книгами, неподалеку от сержанта Вели.
Джуна пробежал через комнату и встал на указанное место. - Джон, ты бы мог сесть рядом с прокурором Самсоном. — Врач подчинился. — А теперь все готово. Сцена оформлена. Выражаясь образно, паутина сплетена. Паук, пуская слюну, ждет. Если я не обмишурюсь, то ничего не подозревающая муха вмиг будет поймана.
Эллери придвинул стул, неторопливо сел, поправил пенсне и со вздохом протянул ноги.
— Вы готовы, мисс Прайс?
— Да, сэр.
— Отлично. Запишите: «Меморандум полицейскому комиссару Нью-Йорка». Написали?
— Пишите ниже: «От инспектора Ричарда Квина». Подчеркните это, мисс Прайс. Дальше пишите: «По поводу убийства миссис Дурн и доктора Жаннэ». Теперь начните с красной строки: «Уважаемый комиссар. Я имею честь и удовольствие сообщить...»
— Да, сэр.
В комнате были слышны лишь медленные, размеренные слова Эллери, поскрипывающий карандаш медсестры и тяжелое дыхание присутствующих. Неожиданно раздался стук в дверь. Эллери кивнул Вели:
— Посмотрите, кто там.
Сержант приоткрыл дверь на несколько дюймов и крикнул:
— Что надо?
Мужской голос неуверенно ответил:
— Доктор Минчен здесь? Доктор Даннинг просит его зайти к нему в кабинет.
Вели вопросительно посмотрел на Эллери. Тот повернулся к доктору Минчену и насмешливо сказал:
— Вы можете идти! Вы, очевидно, очень нужны Даннингу. Врач, ухватившись за подлокотники своего кресла, приподнялся.
— Как вы полагаете, мне нужно?..
— Как хотите. Я полагаю, что здесь через минуту или чуть больше будет разыграно оригинальное представление, которое вам не следует пропускать.
Минчен пробормотал:
— Скажи ему, что я занят. — Он снова опустился в кресло. Вели захлопнул дверь перед носом пришедшего.
— Кто это был, Вели? — спросил Эллери.
— Коб, швейцар.
— О! — Эллери откинулся на спинку стула. — Давайте продолжим, мисс Прайс, от того места, где нас так невежливо прервали. Где я остановился?
Молодая женщина прочитала четким быстрым голосом:
— «Меморандум полицейскому комиссару Нью-Йорка от инспектора Ричарда Квина по поводу убийства миссис Абби Дурн и доктора Жаннэ. Уважаемый комиссар. Я имею честь и удовольствие сообщить...»
— «Что оба вышеупомянутые убийства теперь раскрыты. Миссис Дурн и доктор Жаннэ были убиты одним лицом по причине, о которой я позже сообщу в специальном донесении».
Эллери вскочил на ноги, услышав новый стук в дверь. Его лицо горело.
— Кто это, черт побери? — воскликнул он. — Вели, держите дверь закрытой. Избавьте меня от этих проклятых перерывов.
Вели на несколько дюймов открыл дверь, высунул в коридор кулак величиной с окорок, после чего убрал руку и захлопнул дверь.
— Это доктор Голд, — сказал он. — Пусть идет к черту!
- Поистине. —Эллери протянул руку в сторону медсестры.
— Продолжайте. «По причине, о которой я сообщу позже в специальном донесении. В этом меморандуме я не буду касаться методов расследования». С новой строчки, мисс Прайс. «Убийцей миссис Дурн и доктора Жаннэ является...»
Эллери снова остановился. На сей раз в кабинете не было слышно ни малейшего звука.
— Одну минуточку. Я забыл. Тут надо вставить маленькую выдержку из истории болезни Сары Фуллер. Мисс Прайс, достаньте, пожалуйста, мне этот документ.
— Пожалуйста, мистер Квин.
Медсестра встала со своего вращающегося кресла, шурша накрахмаленным халатом. Она положила блокнот и карандаш на пишущую машинку и направилась через комнату к письменному столу доктора Жаннэ.
— Прошу прощения, — прошептала она, протискиваясь к шкафу. Инспектор Квин что-то тихо пробормотал, двигая вперед кресло и пропуская сестру позади себя к шкафу. Она проскользнула, слегка коснувшись инспектора, вынула из кармана накрахмаленного передника маленький ключ и наклонилась, чтобы вставить его в замок нижнего ящика.
В комнате царила мертвая тишина. Инспектор не поворачивал головы. Его пальцы барабанили по стеклянному пресс-папье. Вели, Самсон, Минчен и Джуна не шевелясь следили за привычными движениями медсестры. У каждого на лице было выражение напряженного ожидания.
Наконец мисс Прайс выпрямилась, держа в руках папку. Она снова протиснулась между креслом и шкафом, чуть коснувшись инспектора, и передала папку Эллери. Спокойно вернувшись на свое место, медсестра приготовилась к продолжению стенографирования. Эллери откинулся на спинку стула, медленно выпуская сигаретный дым. Его пальцы механически перелистывали страницы голубой папки, а полузакрытые глаза пристально смотрели на отца, сидящего за письменным столом покойного хирурга. Обменявшись многозначительными взглядами, они поняли друг друга. Что-то зажглось в лице инспектора—- понимание, удивление, согласие — и тут же погасло:
Эллери улыбнулся.
— Мне кажется, что инспектор Ричард Квин только что сделал важное открытие, — нетерпеливо произнес он. — Ох, эти Квины, с ними шутки плохи!
Инспектор беспокойно поежился в кресле.
— Отец, не желаете ли вы закончить диктовку меморандума, адресованного полицейскому комиссару?
— Да, желаю, — сказал инспектор спокойным голосом. Он поднялся с вращающегося кресла, выбрался из-за письменного стола и, пройдя через комнату, оперся руками о стол медсестры.
— Пишите, мисс Прайс, — сказал он суровым голосом. — Убийца миссис Дурн и доктора Жаннэ... это Люси Прайс. Хватай ее, Томас!
На первой странице вечернего выпуска газет появилась сенсационная новость: «Люси Прайс, дипломированная медсестра, секретарь покойного доктора Жаннэ, арестована за убийство своего шефа и всемогущей Абби Дурн».
И никаких комментариев, так как писать больше было нечего. Редакторы газет задавали один и тот же вопрос своим репортерам: «Можно ли верить или это еще одна утка?» Те отвечали: «Не знаем».
Исключение составлял ответ Пита Харпера. Он ворвался в кабинет своего главного редактора и оставался с ним наедине взаперти в течение получаса, рассказывая, рассказывая, рассказывая... А когда он ушел, главный редактор трясущимися руками взял со стола толстую пачку машинописных страниц и начал читать. Его глаза полезли на лоб. Он немедленно отдал распоряжение по телефону.
Тем временем Харпер, получив разрешение от Эллери Квина на публикацию всей истории, вскочил в такси и помчался в полицейское управление. Он сорвал ценный куш и гордился этим, сознавая, что он и только он владел всеми материалами дела, которые в ближайшие часы будут размножены огромным тиражом.
В ведомстве окружного прокурора царила суматоха. После срочного совещания с помощником Тимоти Кронином окружной прокурор Самсон выскользнул из кабинета, прячась от вопящей толпы репортеров, и направился пешком в полицейское управление.
В ратуше стоял кромешный ад. Мэр, запершись в кабинете с командой секретарей, метался по комнате, диктуя, приказывая, отвечая на телефонные запросы официальных лиц города. Пот катился по его багровому лицу.
— Междугородный вызов, вас спрашивает губернатор...
— Давайте сюда!—Мэр с остервенением схватил трубку.— Хэлло, хэлло, господин губернатор.
Через мгновение его голос стал бархатным.
— Да, все кончено. Совершенно достоверно. Эта женщина, Прайс, все и сделала... Знаю, господин губернатор, знаю... Она мало фигурировала в расследовании. Самая ловкая птица в моей практике... Да, пять дней. Не так плохо, правда? Пять дней, чтобы закончить расследование двух самых запутанных и сенсационных убийств в истории города! Позже я вам сообщу подробности по телефону... Благодарю вас, господин губернатор.
Почтительная тишина воцарилась в комнате после того, как он повесил трубку. Но с лица мэра исчезло угодническое выражение.
— Черт побери, где комиссар? Попробуйте еще раз позвонить в его контору! Что они там выяснили? Боже, неужели я единственный человек; который совсем не знает, как раскрыли преступление!
— Да, господин мэр, сожалею, что не мог подойти к телефону раньше. Допрашивали эту птичку. Да, занят, очень занят. Ха-ха, ха-ха... Нет, сейчас не могу вам сообщить никаких подробностей, Все в порядке, однако. Не о чем беспокоиться... Эта Прайс еще не призналась. Она просто отказывается говорить. Нет, просто вре-
менное упорство. Она проявляет осторожность. Она не знает, насколько мы осведомлены... О, да. Инспектор Квин обещал мне, что она расколется до конца дня. Дело в шляпе. Что?.. Безусловно! Весьма интересное дело. Там выяснились очень хитрые приемы...
Да, да... ха-ха! До свиданья.
И полицейский комиссар, повесив трубку на крючок, опустился как мешок с мукой, в свое кресло.
— Черт побери!—сказал он слабым голосом помощнику. — Мог бы Квин хоть намекнуть мне, что все это значит?
Две минуты спустя со свирепым взглядом он вышел в коридор, вытирая лоб, и украдкой направился в ведомство Квина.Управление инспектора Квина в этот день было самым спокой-ным учреждением Нью-Йорка. Старик сидел в кресле, как наездник на оседланной лошади. Приглушенным голосом он давал указания по внутреннему телефону и в паузах диктовал стенографисту.
Эллери удобно располагался на стуле возле окна, жуя яблоко, Он, казалось, был в мире со всем человечеством.Джуна сидел на полу у ног Эллери, занятый уничтожением плитки шоколада. Непрерывный поток сыщиков сновал по коридо-рам. После легкого стука в дверь вошел полицейский в штатском.
— Гульда Дурн хочет видеть вас, шеф. Впустить ее? Инспектор откинулся назад.
— Гульда Дурн? Хорошо. Не уходи, Билл. Этот разговор займет всего минуту.
Полицейский вернулся в сопровождении Гульды Дурн. Она была одета в черное. Это была довольно привлекательная, стройная девица с розовыми от волнения щеками. Ее руки немного тряслись, когда она подошла к столу инспектора.
— Садитесь, мисс Дурн, — сказал инспектор радушно. — Рад вас видеть в добром здоровье. Чем могу быть вам полезен?
Ее губы дрожали, выдавая волнение.
— Я хочу сказать, что я... — Она опустила глаза в смущении. — Замечательно, что вы поймали эту ужасную, опасную женщину. Подумать только, она бывала у нас дома с доктором Жаннэ, помогая ему лечить маму! Видите ли, я не знаю, с чего начать... Это касается Филиппа, Филиппа Моргауса, моего жениха...
— И что с Филиппом Моргаусом, вашим женихом? — мягко росил инспектор.
Она посмотрела на инспектора большими влажными глазами, ыражавшими мольбу.
— Я обеспокоена тем... Вы угрожали Филиппу день назад, инспектор Квин, помните? В связи с документами, которые он уничтожил. Вы же не намерены его наказывать теперь, когда настоящий преступник...
— Хм, понимаю. —Старик похлопал девушку по руке. —Если это все, что беспокоит вашу милую головку, моя дорогая, забудьте об этом. Мистер Моргаус вел себя, скажем, неосмотрительно, и я очень тогда рассердился. Но больше не сержусь. Забудем об этом.
— О, спасибо! — Ее лицо просияло.
Дверь внезапно распахнулась, и полицейский влетел в кабинет от сильного толчка в спину. За ним ворвался Филипп Моргаус, ища кого-то глазами. Увидев Гульду Дурн, он подбежал к ней, положил руку на ее плечо и свирепо уставился на инспектора:
— Что вы делаете с мисс Дурн? Гульда, они мне сказали, что ты сюда вошла. Что они с тобой делают?
Инспектор нахмурился.
— А теперь, мисс Дурн, мистер Моргаус, хотя мы и получили огромное удовольствие видеть вас такими счастливыми, прошу не забывать, что это полицейское управление.
Пятнадцать минут спустя кабинет инспектора выглядел совсем иначе.Стулья были расставлены у письменного стола. На них сидели окружной прокурор Самсон, полицейский комиссар и Пит Харпер. Джуна сидел на стуле позади полицейского комиссара.
Эллери и доктор Минчен стояли у окна и тихо разговаривали.
— Полагаю, что больница сейчас похожа на сумасшедший дом, Джон?
— Да, все ужасно! — Минчен казался ошеломленным. — Никто не знает, что делать. Все абсолютно дезорганизовано. Кто бы мог подумать? Люси Прайс? Это невероятно.
— Между прочим, как воспринял новость наш друг, специалист по металлургии Кнейзел?
Врач сделал гримасу.
— Это не человек, а робот. Вместо того, чтобы проявить восторг —-у него теперь более чем достаточно средств для опытов, — он просто продолжает работать, запершись в своей лаборатории.
— Однако, — съязвил Эллери, — я готов держать пари, что Кнейзел все-таки чувствует облегчение оттого, что его теория оказалась ошибочной. Интересно знать, не является ли формула его сплава такой же фантастичной, как и...
— Прошу застенографировать, — сказал Эллери несколько позже, когда Минчен занял свое место, а инспектор знаком попросил его начать пояснение. — Я утверждаю, что за все годы, пока я более или менее активно участвую в делах, расследуемых отцом, я ни разу не встречал более тщательно подготовленного убийства, чем удушение Абби Дурн.
Трудно решить, с чего лучше начать рассказ... Я полагаю, что вас всех интересует вопрос: каким образом Люси Прайс смогла быть двумя личностями одновременно? С одной стороны, ее присутствие в предоперационной было подтверждено рядом надежных свидетелей, а именно: доктором Байерсом, медсестрой Грей Оберман и сомнительным джентльменом, известным под кличкой «Большой Майк». С другой стороны, эти же свидетели показали, что видели прохрдившего в предоперационную мужчину, похожего на доктора Жаннэ. Поэтому возникает вопрос: каким образом смогла Люси Прайс быть двумя личностями одновременно?
Все утвердительно кивнули.
— То, что это было именно так, вы теперь не сомневаетесь, — продолжал Эллери. — А как она разыграла перевоплощение, я вам это продемонстрирую.
Как вам известно, медсестра Люси Прайс, преисполненная сознанием долга, наблюдала за миссис Дурн, лежащей в предоперационной без сознания. В то же время она умудрилась стать самозванцем, игравшим роль доктора Жаннэ. Безупречные свидетели — медсестра и врач — клялись, что два человека находились в предоперационной одновременно (я не считаю, конечно, миссис
Дурн). Они слышали, как разговаривала медсестра. Они видели, как врач вошел и вышел. Могло ли прийти кому-нибудь в голову, что медсестра и врач были одним и тем же человеком? Мог ли кто-нибудь заподозрить, что первоначальный рассказ Люси Прайс о ней самой как медсестре и приходившем хирурге не был чистейшей правдой? Теперь, когда все выяснилось и убийца известен, прошу вас обратить внимание на одно важное обстоятельство, позволившее ряду, казалось бы, невозможных явлений стать не только возможными, но и вполне правдоподобными. Я имею в виду, что, когда слышали голос медсестры, ее не видели, а когда видели самозванца, ни разу не слышали его голоса.
Эллери выпил глоток воды.Но рассмотрим события по порядку. Прежде чем рассказать вам, как Люси Прайс выполняла чудодейственное перевоплощение, разрешите вернуться к началу дела. При такой последовательности вам будет ясен мой дедуктивный метод, позволивший наконец восторжествовать правде. Начнем с одежды самозванца, найденной в телефонной будке. Маска, халат и шапочка оказались бесплодными уликами. Это были обычные предметы, ничем не примечательные.
Но три вещи: брюки и обе туфли — содержали важную информацию. Выражаясь лабораторным языком, давайте сделаем подробный анализ туфель. На одной из них порванный шнурок был скреплен кусочком лейкопластыря. Я стал думать, о чем это говорит? После некоторого размышления мне стало ясно, что шнурок разорвался во время совершения преступления. Почему?
Преступление было тщательно продумано. У нас для этого достаточно доказательств. Если бы шнурок лопнул во время подготовки к преступлению, когда преступник готовил одежду в каком-то месте вне больницы, нужно ли было склеивать шнурок куском лейкопластыря?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
расположении этого шкафа вы упустили верный шанс на беосмертную славу. Конечно, вы не могли знать... А, входи, Джон, входите мисс Прайс. Доктор Минчен отошел в сторону, пропуская Люси Прайс. Она была в безукоризненно выглаженной форменной одежде больницы. Когда они переступили порог, Эллери быстро прошел
через комнату и закрыл за ними дверь.
— Начнем, — сказал он веселым голосом, возвращаясь на середину комнаты и потирая руки. — Мисс Прайс, прошу сесть за наш стол и подготовиться к стенографированию. Так, прекрасно.
Медсестра села. Открыв ключом верхний ящик маленького письменного стола, она вынула блокнот, карандаш и стала спокойно ждать.
Эллери сделал знак рукой своему отцу.
— Отец, я был бы тебе признателен, если бы ты сел в кресло доктора Жаннэ.
Инспектор подчинился, слегка улыбаясь. Затем, взяв сержанта за локоть, Эллери поставил его у двери.
— Самсон, вы могли бы сесть вот здесь. —-Эллери указал на стул у западной стены.
Окружной прокурор молча занял свое место.
— Джуна, сынок. — Мальчик тяжело дышал от волнения. — Ты, естественно, тоже играешь видную роль. Стой там, около шкафа с книгами, неподалеку от сержанта Вели.
Джуна пробежал через комнату и встал на указанное место. - Джон, ты бы мог сесть рядом с прокурором Самсоном. — Врач подчинился. — А теперь все готово. Сцена оформлена. Выражаясь образно, паутина сплетена. Паук, пуская слюну, ждет. Если я не обмишурюсь, то ничего не подозревающая муха вмиг будет поймана.
Эллери придвинул стул, неторопливо сел, поправил пенсне и со вздохом протянул ноги.
— Вы готовы, мисс Прайс?
— Да, сэр.
— Отлично. Запишите: «Меморандум полицейскому комиссару Нью-Йорка». Написали?
— Пишите ниже: «От инспектора Ричарда Квина». Подчеркните это, мисс Прайс. Дальше пишите: «По поводу убийства миссис Дурн и доктора Жаннэ». Теперь начните с красной строки: «Уважаемый комиссар. Я имею честь и удовольствие сообщить...»
— Да, сэр.
В комнате были слышны лишь медленные, размеренные слова Эллери, поскрипывающий карандаш медсестры и тяжелое дыхание присутствующих. Неожиданно раздался стук в дверь. Эллери кивнул Вели:
— Посмотрите, кто там.
Сержант приоткрыл дверь на несколько дюймов и крикнул:
— Что надо?
Мужской голос неуверенно ответил:
— Доктор Минчен здесь? Доктор Даннинг просит его зайти к нему в кабинет.
Вели вопросительно посмотрел на Эллери. Тот повернулся к доктору Минчену и насмешливо сказал:
— Вы можете идти! Вы, очевидно, очень нужны Даннингу. Врач, ухватившись за подлокотники своего кресла, приподнялся.
— Как вы полагаете, мне нужно?..
— Как хотите. Я полагаю, что здесь через минуту или чуть больше будет разыграно оригинальное представление, которое вам не следует пропускать.
Минчен пробормотал:
— Скажи ему, что я занят. — Он снова опустился в кресло. Вели захлопнул дверь перед носом пришедшего.
— Кто это был, Вели? — спросил Эллери.
— Коб, швейцар.
— О! — Эллери откинулся на спинку стула. — Давайте продолжим, мисс Прайс, от того места, где нас так невежливо прервали. Где я остановился?
Молодая женщина прочитала четким быстрым голосом:
— «Меморандум полицейскому комиссару Нью-Йорка от инспектора Ричарда Квина по поводу убийства миссис Абби Дурн и доктора Жаннэ. Уважаемый комиссар. Я имею честь и удовольствие сообщить...»
— «Что оба вышеупомянутые убийства теперь раскрыты. Миссис Дурн и доктор Жаннэ были убиты одним лицом по причине, о которой я позже сообщу в специальном донесении».
Эллери вскочил на ноги, услышав новый стук в дверь. Его лицо горело.
— Кто это, черт побери? — воскликнул он. — Вели, держите дверь закрытой. Избавьте меня от этих проклятых перерывов.
Вели на несколько дюймов открыл дверь, высунул в коридор кулак величиной с окорок, после чего убрал руку и захлопнул дверь.
— Это доктор Голд, — сказал он. — Пусть идет к черту!
- Поистине. —Эллери протянул руку в сторону медсестры.
— Продолжайте. «По причине, о которой я сообщу позже в специальном донесении. В этом меморандуме я не буду касаться методов расследования». С новой строчки, мисс Прайс. «Убийцей миссис Дурн и доктора Жаннэ является...»
Эллери снова остановился. На сей раз в кабинете не было слышно ни малейшего звука.
— Одну минуточку. Я забыл. Тут надо вставить маленькую выдержку из истории болезни Сары Фуллер. Мисс Прайс, достаньте, пожалуйста, мне этот документ.
— Пожалуйста, мистер Квин.
Медсестра встала со своего вращающегося кресла, шурша накрахмаленным халатом. Она положила блокнот и карандаш на пишущую машинку и направилась через комнату к письменному столу доктора Жаннэ.
— Прошу прощения, — прошептала она, протискиваясь к шкафу. Инспектор Квин что-то тихо пробормотал, двигая вперед кресло и пропуская сестру позади себя к шкафу. Она проскользнула, слегка коснувшись инспектора, вынула из кармана накрахмаленного передника маленький ключ и наклонилась, чтобы вставить его в замок нижнего ящика.
В комнате царила мертвая тишина. Инспектор не поворачивал головы. Его пальцы барабанили по стеклянному пресс-папье. Вели, Самсон, Минчен и Джуна не шевелясь следили за привычными движениями медсестры. У каждого на лице было выражение напряженного ожидания.
Наконец мисс Прайс выпрямилась, держа в руках папку. Она снова протиснулась между креслом и шкафом, чуть коснувшись инспектора, и передала папку Эллери. Спокойно вернувшись на свое место, медсестра приготовилась к продолжению стенографирования. Эллери откинулся на спинку стула, медленно выпуская сигаретный дым. Его пальцы механически перелистывали страницы голубой папки, а полузакрытые глаза пристально смотрели на отца, сидящего за письменным столом покойного хирурга. Обменявшись многозначительными взглядами, они поняли друг друга. Что-то зажглось в лице инспектора—- понимание, удивление, согласие — и тут же погасло:
Эллери улыбнулся.
— Мне кажется, что инспектор Ричард Квин только что сделал важное открытие, — нетерпеливо произнес он. — Ох, эти Квины, с ними шутки плохи!
Инспектор беспокойно поежился в кресле.
— Отец, не желаете ли вы закончить диктовку меморандума, адресованного полицейскому комиссару?
— Да, желаю, — сказал инспектор спокойным голосом. Он поднялся с вращающегося кресла, выбрался из-за письменного стола и, пройдя через комнату, оперся руками о стол медсестры.
— Пишите, мисс Прайс, — сказал он суровым голосом. — Убийца миссис Дурн и доктора Жаннэ... это Люси Прайс. Хватай ее, Томас!
На первой странице вечернего выпуска газет появилась сенсационная новость: «Люси Прайс, дипломированная медсестра, секретарь покойного доктора Жаннэ, арестована за убийство своего шефа и всемогущей Абби Дурн».
И никаких комментариев, так как писать больше было нечего. Редакторы газет задавали один и тот же вопрос своим репортерам: «Можно ли верить или это еще одна утка?» Те отвечали: «Не знаем».
Исключение составлял ответ Пита Харпера. Он ворвался в кабинет своего главного редактора и оставался с ним наедине взаперти в течение получаса, рассказывая, рассказывая, рассказывая... А когда он ушел, главный редактор трясущимися руками взял со стола толстую пачку машинописных страниц и начал читать. Его глаза полезли на лоб. Он немедленно отдал распоряжение по телефону.
Тем временем Харпер, получив разрешение от Эллери Квина на публикацию всей истории, вскочил в такси и помчался в полицейское управление. Он сорвал ценный куш и гордился этим, сознавая, что он и только он владел всеми материалами дела, которые в ближайшие часы будут размножены огромным тиражом.
В ведомстве окружного прокурора царила суматоха. После срочного совещания с помощником Тимоти Кронином окружной прокурор Самсон выскользнул из кабинета, прячась от вопящей толпы репортеров, и направился пешком в полицейское управление.
В ратуше стоял кромешный ад. Мэр, запершись в кабинете с командой секретарей, метался по комнате, диктуя, приказывая, отвечая на телефонные запросы официальных лиц города. Пот катился по его багровому лицу.
— Междугородный вызов, вас спрашивает губернатор...
— Давайте сюда!—Мэр с остервенением схватил трубку.— Хэлло, хэлло, господин губернатор.
Через мгновение его голос стал бархатным.
— Да, все кончено. Совершенно достоверно. Эта женщина, Прайс, все и сделала... Знаю, господин губернатор, знаю... Она мало фигурировала в расследовании. Самая ловкая птица в моей практике... Да, пять дней. Не так плохо, правда? Пять дней, чтобы закончить расследование двух самых запутанных и сенсационных убийств в истории города! Позже я вам сообщу подробности по телефону... Благодарю вас, господин губернатор.
Почтительная тишина воцарилась в комнате после того, как он повесил трубку. Но с лица мэра исчезло угодническое выражение.
— Черт побери, где комиссар? Попробуйте еще раз позвонить в его контору! Что они там выяснили? Боже, неужели я единственный человек; который совсем не знает, как раскрыли преступление!
— Да, господин мэр, сожалею, что не мог подойти к телефону раньше. Допрашивали эту птичку. Да, занят, очень занят. Ха-ха, ха-ха... Нет, сейчас не могу вам сообщить никаких подробностей, Все в порядке, однако. Не о чем беспокоиться... Эта Прайс еще не призналась. Она просто отказывается говорить. Нет, просто вре-
менное упорство. Она проявляет осторожность. Она не знает, насколько мы осведомлены... О, да. Инспектор Квин обещал мне, что она расколется до конца дня. Дело в шляпе. Что?.. Безусловно! Весьма интересное дело. Там выяснились очень хитрые приемы...
Да, да... ха-ха! До свиданья.
И полицейский комиссар, повесив трубку на крючок, опустился как мешок с мукой, в свое кресло.
— Черт побери!—сказал он слабым голосом помощнику. — Мог бы Квин хоть намекнуть мне, что все это значит?
Две минуты спустя со свирепым взглядом он вышел в коридор, вытирая лоб, и украдкой направился в ведомство Квина.Управление инспектора Квина в этот день было самым спокой-ным учреждением Нью-Йорка. Старик сидел в кресле, как наездник на оседланной лошади. Приглушенным голосом он давал указания по внутреннему телефону и в паузах диктовал стенографисту.
Эллери удобно располагался на стуле возле окна, жуя яблоко, Он, казалось, был в мире со всем человечеством.Джуна сидел на полу у ног Эллери, занятый уничтожением плитки шоколада. Непрерывный поток сыщиков сновал по коридо-рам. После легкого стука в дверь вошел полицейский в штатском.
— Гульда Дурн хочет видеть вас, шеф. Впустить ее? Инспектор откинулся назад.
— Гульда Дурн? Хорошо. Не уходи, Билл. Этот разговор займет всего минуту.
Полицейский вернулся в сопровождении Гульды Дурн. Она была одета в черное. Это была довольно привлекательная, стройная девица с розовыми от волнения щеками. Ее руки немного тряслись, когда она подошла к столу инспектора.
— Садитесь, мисс Дурн, — сказал инспектор радушно. — Рад вас видеть в добром здоровье. Чем могу быть вам полезен?
Ее губы дрожали, выдавая волнение.
— Я хочу сказать, что я... — Она опустила глаза в смущении. — Замечательно, что вы поймали эту ужасную, опасную женщину. Подумать только, она бывала у нас дома с доктором Жаннэ, помогая ему лечить маму! Видите ли, я не знаю, с чего начать... Это касается Филиппа, Филиппа Моргауса, моего жениха...
— И что с Филиппом Моргаусом, вашим женихом? — мягко росил инспектор.
Она посмотрела на инспектора большими влажными глазами, ыражавшими мольбу.
— Я обеспокоена тем... Вы угрожали Филиппу день назад, инспектор Квин, помните? В связи с документами, которые он уничтожил. Вы же не намерены его наказывать теперь, когда настоящий преступник...
— Хм, понимаю. —Старик похлопал девушку по руке. —Если это все, что беспокоит вашу милую головку, моя дорогая, забудьте об этом. Мистер Моргаус вел себя, скажем, неосмотрительно, и я очень тогда рассердился. Но больше не сержусь. Забудем об этом.
— О, спасибо! — Ее лицо просияло.
Дверь внезапно распахнулась, и полицейский влетел в кабинет от сильного толчка в спину. За ним ворвался Филипп Моргаус, ища кого-то глазами. Увидев Гульду Дурн, он подбежал к ней, положил руку на ее плечо и свирепо уставился на инспектора:
— Что вы делаете с мисс Дурн? Гульда, они мне сказали, что ты сюда вошла. Что они с тобой делают?
Инспектор нахмурился.
— А теперь, мисс Дурн, мистер Моргаус, хотя мы и получили огромное удовольствие видеть вас такими счастливыми, прошу не забывать, что это полицейское управление.
Пятнадцать минут спустя кабинет инспектора выглядел совсем иначе.Стулья были расставлены у письменного стола. На них сидели окружной прокурор Самсон, полицейский комиссар и Пит Харпер. Джуна сидел на стуле позади полицейского комиссара.
Эллери и доктор Минчен стояли у окна и тихо разговаривали.
— Полагаю, что больница сейчас похожа на сумасшедший дом, Джон?
— Да, все ужасно! — Минчен казался ошеломленным. — Никто не знает, что делать. Все абсолютно дезорганизовано. Кто бы мог подумать? Люси Прайс? Это невероятно.
— Между прочим, как воспринял новость наш друг, специалист по металлургии Кнейзел?
Врач сделал гримасу.
— Это не человек, а робот. Вместо того, чтобы проявить восторг —-у него теперь более чем достаточно средств для опытов, — он просто продолжает работать, запершись в своей лаборатории.
— Однако, — съязвил Эллери, — я готов держать пари, что Кнейзел все-таки чувствует облегчение оттого, что его теория оказалась ошибочной. Интересно знать, не является ли формула его сплава такой же фантастичной, как и...
— Прошу застенографировать, — сказал Эллери несколько позже, когда Минчен занял свое место, а инспектор знаком попросил его начать пояснение. — Я утверждаю, что за все годы, пока я более или менее активно участвую в делах, расследуемых отцом, я ни разу не встречал более тщательно подготовленного убийства, чем удушение Абби Дурн.
Трудно решить, с чего лучше начать рассказ... Я полагаю, что вас всех интересует вопрос: каким образом Люси Прайс смогла быть двумя личностями одновременно? С одной стороны, ее присутствие в предоперационной было подтверждено рядом надежных свидетелей, а именно: доктором Байерсом, медсестрой Грей Оберман и сомнительным джентльменом, известным под кличкой «Большой Майк». С другой стороны, эти же свидетели показали, что видели прохрдившего в предоперационную мужчину, похожего на доктора Жаннэ. Поэтому возникает вопрос: каким образом смогла Люси Прайс быть двумя личностями одновременно?
Все утвердительно кивнули.
— То, что это было именно так, вы теперь не сомневаетесь, — продолжал Эллери. — А как она разыграла перевоплощение, я вам это продемонстрирую.
Как вам известно, медсестра Люси Прайс, преисполненная сознанием долга, наблюдала за миссис Дурн, лежащей в предоперационной без сознания. В то же время она умудрилась стать самозванцем, игравшим роль доктора Жаннэ. Безупречные свидетели — медсестра и врач — клялись, что два человека находились в предоперационной одновременно (я не считаю, конечно, миссис
Дурн). Они слышали, как разговаривала медсестра. Они видели, как врач вошел и вышел. Могло ли прийти кому-нибудь в голову, что медсестра и врач были одним и тем же человеком? Мог ли кто-нибудь заподозрить, что первоначальный рассказ Люси Прайс о ней самой как медсестре и приходившем хирурге не был чистейшей правдой? Теперь, когда все выяснилось и убийца известен, прошу вас обратить внимание на одно важное обстоятельство, позволившее ряду, казалось бы, невозможных явлений стать не только возможными, но и вполне правдоподобными. Я имею в виду, что, когда слышали голос медсестры, ее не видели, а когда видели самозванца, ни разу не слышали его голоса.
Эллери выпил глоток воды.Но рассмотрим события по порядку. Прежде чем рассказать вам, как Люси Прайс выполняла чудодейственное перевоплощение, разрешите вернуться к началу дела. При такой последовательности вам будет ясен мой дедуктивный метод, позволивший наконец восторжествовать правде. Начнем с одежды самозванца, найденной в телефонной будке. Маска, халат и шапочка оказались бесплодными уликами. Это были обычные предметы, ничем не примечательные.
Но три вещи: брюки и обе туфли — содержали важную информацию. Выражаясь лабораторным языком, давайте сделаем подробный анализ туфель. На одной из них порванный шнурок был скреплен кусочком лейкопластыря. Я стал думать, о чем это говорит? После некоторого размышления мне стало ясно, что шнурок разорвался во время совершения преступления. Почему?
Преступление было тщательно продумано. У нас для этого достаточно доказательств. Если бы шнурок лопнул во время подготовки к преступлению, когда преступник готовил одежду в каком-то месте вне больницы, нужно ли было склеивать шнурок куском лейкопластыря?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21