А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Было бы потрясающе, если это устроить на каком-нибудь частном вечере для гостей, леди Джорджина, но я боюсь, что возникнет очень много возражений со стороны других декораторов – железная дорога обеспокоит всех на этом этаже.– О боже, – произнесла Джорджина Розмонт, и ее щеки покрылись румянцем, – я действительно не подумала об этом. Возможно, вы правы. Я не знаю...– Мне кажется, Фернанда Килкуллен – не так ли? – права на самом деле, – произнес Джимми Розмонт. – Мне тоже казалось, что твоя идея – это немного слишком, крошка, но я не хотел испортить тебе настроение.– Тогда я попробую обойтись без вагончиков, – решила Джорджина, жалобно глядя на Фернанду.– О, вы такая прелесть! – воскликнула Фернанда. – Я была уверена, что вы поймете, если я объясню вам все.– Ваш отец Майк Килкуллен, не так ли? – задал вопрос Джимми Розмонт.– Да, это так. Откуда вы знаете?– Прошлым летом мы на яхте прошли вдоль берега Калифорнии, и, когда проходили владения вашего отца, Портола-Пик был виден с моря. Прекрасный вид. Я удивился, узнав, что это часть одного огромного ранчо в личном владении. Вы выросли там?– Да, конечно.– Это, должно быть, было великолепно, – вставила Джорджина Розмонт.– О да, конечно... – машинально ответила Фернанда, так как в это время она проводила инвентаризацию достоинств Джимми Розмонта.О его репутации сексуального гиганта не скажешь по его внешности, подумала она. Ему должно быть, по крайней мере, сорок пять, а может быть, и больше, явно коротковат и пухловат, что заметно даже несмотря на великолепно сшитый костюм. И все же он очень привлекателен для тех, кому нравятся мужчины с дьявольским взглядом. У него были приподнятые под углом брови над дьявольски живыми черными глазами и дьявольски похотливый рот на подвижном, умном, лисьем лице. Если вы из гончих собак, то сразу наброситесь на этого зверя. А если вы – просто женщина, то ляжете и раздвинете ноги.Валери присоединилась к группе.– Вэл, леди Джорджина не станет пускать вагончики, – сказала ей Фернанда. – А это мистер Розмонт. Он видел наше ранчо с океана и знает, кто наш отец.– Может быть, мне следует извиниться за свою сестру? – спросила Валери, скрывая свое облегчение. – Могу себе представить, что она тут говорила вам.– Ничего лишнего, – ответила Джорджина Розмонт. – Я очень надеюсь, что не сильно расстроила вас своей безумной идеей.– Ну... совсем чуть-чуть. Но я не сказала бы ничего больше того, что я вам сказала вчера. Надеюсь, вы не очень разочарованы.– Конечно, нет. Расскажите моему мужу, что вы планируете сделать. Это очень интересная идея, Джимми.– Слушайте, почему бы нам не пойти и не позавтракать вместе? – предложил Джимми Розмонт. – Я умираю от голода, а разговоры об интерьере могу слушать. Предлагаю вам двоим продолжать в том же духе сколько вам хочется, а я поговорю с Фернандой о жизни на ранчо.Он пропустил Валери с женой вперед и задержал Фернанду.– Я так понял, что у вашего отца около шестидесяти тысяч акров земли, – сказал он, в то время как Валери и леди Джорджина шли по направлению к двери.– Гм-м, что-то вроде этого.– Это очень интересно.– Завораживающе, – согласилась Фернанда.Джимми Розмонт взял ее под руку таким образом, что тыльная сторона его ладони мельком скользнула по ее заду. Не было основания считать это прикосновение случайным, но и не случайным его мог посчитать только тот, кто хотел его считать таковым. Фернанда склонилась к нему чуть-чуть больше, чем это было нужно, и прямо посмотрела в его необыкновенно пытливые глаза. И при виде того, что было в этих глазах, на ее полных губах возникла улыбка нечистых помыслов.– Мне показалось, что вы умираете от голода, – промурлыкала Фернанда, медленно отпуская его руку, и предложила: – Не присоединиться ли нам к этим двум леди?– Можно пригласить вас как-нибудь вместе позавтракать? Я бы хотел еще послушать о том, как вы росли на ранчо.– Очень хорошая идея, – согласилась Фернанда и поспешила вслед за сестрой, а ее сапоги выстукивали по незастеленному полу победную дробь радостного ожидания. XII Джез сидела в своем любимом кресле на ранчо – старом, потертом кожаном кресле, у которого почему-то ни разу за семьдесят пять лет его существования так и не заменили кожаный верх, и наблюдала за тремя людьми, собравшимися у огромного камина в гостиной, где горел огонь, зажженный чуть ли не в первый раз за эту зиму.У камина сидел ее отец, он выглядел на пятнадцать лет моложе, чем на фиесте только несколько месяцев тому назад. Возможно, это связано с тем, что новая твидовая спортивная куртка приятного темно-серого цвета составила неизбежный контраст с его густыми седыми волосами, подстриженными даже короче, чем обычно, и они смотрелись как просто светлые и почти не седые. Возможно, это объяснялось и тем, что начался период затяжных зимних дождей, и Майк мог расслабиться и не думать об этой вечной проблеме воды. Возможно, это произошло оттого, что он был просто рад увидеть свою дорогую дочку, вернувшуюся здоровой и невредимой из Страны восходящего солнца, а возможно, он уже почувствовал облегчение от того, что снял с себя некоторые дневные заботы, на что надеялся, назначая Кейси Нельсона главным ковбоем. Но как бы там ни было, решила Джез, это было на самом деле, а не игра воображения, вызванная пляской огня в камине. Тут она вдруг обнаружила, что чувствует некоторое удивление, ибо ее отец выглядел не только моложе, но вообще как-то удивительно по-другому.Джез не видела Майка Килкуллена несколько недель. Всего четыре дня тому назад она вернулась из поездки в Японию, где ей пришлось сделать три разные серии фоторассказов в портретах и снимках других жанров о стиле жизни в этой стране для журналов «Коносье», «Вог» и «Спортс иллюстрейтед». Все три заказа пришли от журналов одновременно, интерес к новой Японии устойчиво рос, после того как эта страна заявила о своем экономическом присутствии в Соединенных Штатах.Журнал «Вог» поручил ей сфотографировать десять самых красивых японок в их домашней обстановке; «Коносье» хотел иметь портреты выдающихся японцев – деятелей литературы и искусства, а «Спортс иллюстрейтед» просил кадры с матчей и неформальные портреты японских бейсболистов, игроков в гольф и победителей соревнований по плаванию.Джез брала с собой двух ассистенток, оставив Сис Леви в студии для координации действий. Это была очень трудная, но увлекательная поездка. Вернувшись, Джез проводила ночи дома в Санта-Монике, стараясь справиться с оказавшимся таким невероятно трудным для нее смещением времени, виной которому был авиалайнер.Сэм Батлер звонил ей по телефону каждый день, пока она была там, встретил ее в аэропорту и доставил домой. После целого часа восхитительного пылкого воссоединения Джез сочла, что Сэм придумал очень действенное лекарство, позволявшее ей избавиться от разницы во времени, но уже на следующий день была выжата как лимон и двигалась как в тумане, не делая практически ничего. Успев отснять только две серии снимков для отдела мод нового магазина Барни на Беверли-Хиллз, она снова отправилась к себе на квартиру, заснула перед обедом, проснулась в три утра и уже не смогла заснуть до того момента, когда надо было уходить в студию. Вчера она записалась в книгу, чтобы не выходить на работу сегодня, в пятницу, и вчера же к вечеру приехала на ранчо. Пообедав с отцом, она тут же заснула, а когда проснулась в полдень, то впервые за все время после приезда почувствовала себя отдохнувшей.Днем Рэд Эпплтон и Кейси Нельсон присоединились к Джез и Майку Килкуллену, и они все вместе пообедали в Сан-Хуан-Капистрано в «Эль Адоби», построенном из саманного кирпича в 1778 году, а сейчас – самом лучшем ресторане в городе, который Майк посещал достаточно часто. Джез была так голодна после дневного галопирования на лошади по ранчо, что, поглощая знаменитую мексиканскую еду, казавшуюся ей необыкновенно вкусной в этот сырой вечер, едва обращала внимание на беседу, которую вели три человека, сидевшие в ресторане рядом с ней.Ричард О'Нейл Третий занимался рестораном «Эль Адоби» как своим хобби. Его ранчо, «Мисьон Вьехо», унаследованное от предков, было почти такое же громадное, как и ранчо Килкулленов. Когда-то семья О'Нейл и их родственники Баумгартнеры владели имениями «Санта-Маргарита» и «Лас Флорес» – огромное владение порядка 230 тысяч акров, но Морской корпус забрал больше половины его в самом начале Второй мировой войны, превратил земли в лагерь «Пендлтон» и так и не вернул их обратно, как это было обещано.Ричард О'Нейл, подобно Майку Килкуллену, тоже принадлежал к старинной семье, чья история прочно вплетена в историю этой земли, и тоже происходил от испанских аристократов. Эта семья отвела часть своих земель под усадьбу, другую сдавала в аренду, но большую часть площадей держала как естественное ранчо, на котором, как и Майк Килкуллен, продолжала разводить скот.Сейчас, в свете горящего камина, Джез вдруг заметила, что Рэд Эпплтон выглядит несколько иначе, чем во время фиесты. Разумеется, она знала, что отец и Рэд часто виделись, но в начале этой осени Рэд, как и Кейси, в большинстве случаев не было на ранчо, когда Джез приезжала туда в конце недели. За это время Рэд отпустила волосы и теперь вместо мальчишеской прически носила причудливые кудри, которые падали яркими завитушками на лицо. А еще, отметила Джез, она набрала вес. Набрать вес для Рэд – это означало что-то очень важное.Многие годы Рэд была известной моделью и поэтому всегда держала свой вес ниже нормы, как этого требовал мастер, от шести до восьми килограммов меньше того, что полагалось ей по росту, исходя из самых скромных подсчетов. Даже после того как она стала издавать журнал мод, в тот период, когда Джез впервые познакомилась с ней, Рэд фанатично сохраняла фигуру модели, настолько вымуштрованная годами жесточайшей дисциплины, что искренне верила: если посмеет расслабиться и позволит себе съесть хоть один-единственный нормальный завтрак или, не дай бог, нормальный обед, то наутро проснется с телом, готовым взмыть над толпою выше воздушных шаров, пускаемых во время процессии в День благодарения. На фиесте Джез заметила, что Рэд была как тростинка, и даже более худая, чем обычно, становясь просто костлявой, будто ее замужество, так быстро закончившееся, совсем не оставляло ей времени поесть.Но сегодня, в «Эль Адоби», она ела наравне со всеми, а не гоняла куски по тарелке, и, хотя на ней были свободные черные слаксы с небольшими разрезами и черная шелковая блуза с широкими рукавами – одежда, очень хорошо скрывающая формы, Джез заметила, что у Рэд, как у какой-нибудь четырнадцатилетней девчонки, вдруг выросла, без сомнения, невиданная для нее доселе и очень ее украшавшая грудь. И даже ее низ, где раньше были одни кости, тоже приятно округлился.Неужели Рэд, удивилась Джез, позволила себе, наконец, расслабиться после более двадцати лет ужасающей самодисциплины? Может быть, она почувствовала огромное облегчение, избавившись от мужа? Или, может быть, это было влияние хорошей жизни на острове Лидо, платиновом клочке суши недалеко от Ньюпорт-Бич, где почти каждый дом, стоимостью в четыре или пять миллионов долларов, имел на заливе свою пристань для яхты; на том самом острове Лидо, где рядом с яхтами мягко рокотали «коктейль-лодки» с подвесными моторами, которые использовались гораздо чаще яхт, потому что их владельцы посещали друг друга каждый вечер. Эти маленькие лодки выглядели такими радостными от разноцветных огней и были оборудованы шейкерами самого последнего в Калифорнии образца.Да, Рэд изменилась, изменилась непостижимо, и дело не в волосах или весе. Выражение... выражение довольства – или это больше похоже на душевное спокойствие – сменило постоянное внутреннее напряжение, которое Джез привыкла видеть на лице своей старой знакомой, дорогуши Рэд, с которой ей пришлось так много работать в самом начале ее карьеры, когда Фиби только взяла ее под свою опеку.Да, Рэд выглядела другой, и ее отец тоже выглядел другим. А почему бы не признать, вдруг неожиданно задала Джез себе вопрос, почему бы не признать, что они выглядят иначе по причине, которая связана с их отношениями? Почему она ищет объяснение за пределами очевидного? В тот вечер, когда ей влепили квитанцию за превышение скорости, в тот отвратительный вечер, когда Гэйб имел наглость появиться в ее квартире и уговаривать ее, чтобы она не возражала против его водворения в студии, в тот невероятно ужасный вечер, когда фараон из полиции пристал к ней, она не смогла застать ни того, ни другого по телефону, хотя, конечно, не имела бы ничего против, если бы ей стало известно, что они вместе отправились куда-нибудь посидеть по-дружески вдвоем.Но одно дело знать, как знала она сейчас, что они видятся друг с другом – даже нельзя сказать, что они назначают свидания, так как они уже староваты, чтобы назвать их встречи этим словом, – и совершенно другое дело видеть их вместе. Совершенно другое дело видеть! Как они прикасаются друг к другу – к плечам или локтям, к рукам или коленям, будто для того, чтобы подчеркнуть важность сказанного, но гораздо чаще, чем это обычно принято, если только вы Не член Иудейского театра; совершенно другое дело видеть, как они ловят взгляды и многозначительно улыбаются друг другу или, что еще хуже, улыбаются даже без слов, просто чтобы обменяться взглядом, задерживая его друг на друге немного больше положенного времени; совсем другое дело улавливать в голосе отца такие нотки, когда он говорит с Рэд, какие она, его родная и любимая дочь, никогда не слышала за всю свою жизнь; совсем другое дело наблюдать, как Рэд украдкой взглядывает на Майка Килкуллена, когда он не смотрит на нее, и уж совсем другое дело наблюдать, как ее отец мечтательно глядит на Рэд, когда думает, что на него никто не смотрит.Что же за чертовщина происходит здесь? – спрашивала себя Джез, встав со стула и бродя по комнате. Боже мой, неужели они не способны вести себя, как подобает взрослым людям, если не передо мной, то, по крайней мере, перед Кейси? И им не стыдно? Что же, черт возьми, может заставить людей потерять чувство человеческого достоинства и изображать из себя подростков в их годы? Неужели они не понимают, как смешно выглядят? Неудивительно, что Рэд всегда отсутствовала, когда Джез появлялась на ранчо в эти последние месяцы: если уж им не хватало выдержки не дотрагиваться руками друг до друга – возможно, им было так стыдно, что они не хотели, чтобы она видела их вместе. Она ожидала большего достоинства от своего отца, большего приличия в поведении Рэд, большей зрелости, даже если требовать от них минимального. Ему шестьдесят пять, бог ему судья, а ей, должно быть, сорок один. Пора бы повзрослеть.Кейси подложил еще одно полено в камин, хотя никто не просил его об этом, и выглядел как-то уж очень спокойно и по-домашнему, подумала Джез, чувствуя глубокое возмущение. Он тоже изменился с той ночи фиесты. Теперь он был одет в прекрасные ковбойские сапоги с невиданными ею щегольскими складками, фланелевую ковбойку, настолько выгоревшую, что было невозможно определить ее первоначальный цвет, и чистые, но совершенно древние джинсы. И все же эта одежда очень шла ему. Он выглядел как заправский главный ковбой. От него исходили мир и покой, и он двигался с той неосознанной легкостью и грацией, с которой танцевал с нею в ночь фиесты. Кейси мог быть и городским жителем, и умным коммерсантом, призналась себе Джез, но лошади и скот тоже входили в круг его интересов.Эта троица у камина – самое скучное сборище из всех, в которых ей приходилось проводить время, решила Джез и, устав слоняться по гостиной, встала перед камином, спиной к огню. Огонь, подсветив ее сзади, создал нимб, а ее золотистые глаза метали топазовые искры. Заметив это, все заулыбались.– По-моему, было бы великолепно, – начала Джез, – если бы существовало шестнадцать разных типов мужчин и женщин и можно было бы выбирать по номерам, чтобы избежать такой отвратительной скуки, как поиски пары. Может быть, у вас очень широкий кругозор и вы атлетического склада, ну, например, номер девять, как Кейси. Тогда вы можете установить консенсус в сексуальных отношениях с целым рядом типов. Не могу понять, почему Всевышний поставил человечество перед таким жестким выбором? У него много лучше получилось с китайской кухней.– Хм-м-м, – произнесла Рэд.– Блестяще, – заметил Кейси. – Таллула Банкхед часто повторяла, что она имела мужчин и имела женщин, но должно же быть и что-то лучшее. Мне кажется, что ты выразила как раз это.– Джез, – сказал Майк Килкуллен, – на мой взгляд, двое – как раз то, что нужно. Всевышний не мог бы сделать лучше, даже если бы он очень постарался. На самом деле я думаю, что он действительно постарался, и двое – его высшее достижение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65