А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Я ему помогал пару раз, и он у меня в долгу. Единственная сложность, что он сейчас в отпуске. Как только вернется, я попрошу его заняться этим. Это займет некоторое время.
— Ты говоришь, как в детективных шпионских фильмах. Позвони мне, пожалуйста, когда подготовишь список. И спасибо тебе, Дэвид. Джефри нанял частного детектива, но он так ничего и не добился. Я действительно очень ценю твою помощь.
Они посмотрели друг на друга, и неожиданно вестибюль показался очень маленьким для них, а их близость — очень нелегкой. Дэвид открыл дверь и кивнул.
— Я скоро позвоню тебе, — сказал он. Бретт закрыла дверь и вернулась к Терезе в кабинет.
— Он, наверное, сумасшедший. Мне кажется, ты должна быть очень осторожной, — сказала Тереза после того, как Бретт рассказала ей, что случилось с пленками.
— Я пойду к себе в кабинет. Мне нужно позвонить Натали. Не рассказывай никому. Я чувствую себя полным дерьмом, Тереза.
— Проклятье! — воскликнула Натали, услышав новости. — Не могу в это поверить! Пересъемка невозможна, Бретт, ты же знаешь.
В душе Натали понимала, что кто-то намеренно вредит Бретт, но это не волнует ее издателей. Она повесила трубку, в страхе подумав, как это воспримут во Франции и как она объяснит ситуацию.
Тереза позвонила Джефри и сообщила, что Бретт встретилась с Дэвидом, но так и не узнала, о чем они говорили.
Джефри метался по своему семнадцатиметровому кабинету в «Ларсен Энтерпрайсиз», как лев в клетке. Его намеченная жертва уже была в его руках и вдруг грозила вырваться.
Он вернулся в спальню своей жены, в конце концов осознав, что не сможет ее заставить забеременеть, если не будет спать с ней. Но это не срабатывало. Она или засыпала до того, как он ложился в постель, или вставала раньше него. Это была его третья попытка повредить ей в ее работе. Но теперь Дэвид Пауэл опять появился, и Джефри еще не понял зачем. Ему необходимо проследить за Бретт. «Зачем Дэвид был в студии?» — задавал он себе вопрос, когда зазвонил интерком.
— Я сказал, не беспокоить меня! — кричал Джефри на секретаря.
— Она настаивает на встрече с вами, мистер Андервуд. Это миссис Норт.
Барбара вплыла в комнату в одном из своих ярких пестрых платьев, которое так ненавидел Джефри.
— Какого черта ты пришла? — набросился он на нее, когда дверь закрылась.
— Мы не виделись три недели. Я не могу даже позвонить тебе домой, поэтому решила прийти сюда. Я теряю тебя, дорогой. Понимаю, что занят, но просто больше не могу. Ты даже не хочешь меня поцеловать?
— Здесь? Конечно, нет. Это мой кабинет. Кругом люди. А что если твой отец узнает, что ты была здесь? — спросил Джефри.
— Но как он узнает? Я не встретила никого, кроме твоего секретаря, а она понятия не имеет, кто я такая.
Барбара уселась, положив ногу на ногу, открыв их больше, чем этого хотелось Джефри.
— Я должна ей сказать, что я твоя теща? — спросила она ехидно.
— Это не смешно, Барбара. Твой приход — очень безрассудный.
— Я устала тебя ждать, Джефри. Это все тянется дольше, чем ты обещал. Мой отец все еще жив, а ты до сих пор женат на Бретт. Ты мне очень нужен, Джефри. Если ты разведешься, ты сможешь отнять половину ее денег? Мои мужья всегда пытались так сделать, и притом ты же юрист. Мы бы смогли жить на них.
— Я же тебе говорил раньше, что этого нам не хватит. Тебе потребуется намного больше. Но мы не должны здесь говорить об этом. Тебе надо уйти… Прямо сейчас!
— Ты не смеешь меня бросать. Ты не осмелишься. Как ты можешь любить свою жену, зная, что спишь с ее матерью? — спросила она.
Он должен был освободиться от нее. Ее настырность страшно раздражала. Барбара больше не была просто темным пятном в его жизни, она стала красным флагом, и ему захотелось обвинить ее в этом.
Стараясь сдержать свою ярость, он сказал как можно спокойнее:
— Завтра я зайду к тебе, и мы поговорим.
— Не расстраивай меня, Джефри, — сказала она и выплыла из комнаты.
Его сердце бешено колотилось, глаза застилала ненависть. Медленно, словно марионетка, он подошел к бару, взял хрустальный бокал и сжал его так, что он хрустнул в руке. Возбужденный видом крови, закапавшей на ковер, Джефри продолжал смотреть в бездну собственной преисподней.
Глава 33
Разговоры о неудачах Бретт Ларсен, постоянно преследующих ее, обошли всю индустрию моды. Она стала известна как человек, которому фатально не везет. В этой сфере, где время каждого расписано по часам и оплачивается по курсу, который мог здорово превышать курс национальных валют, такая репутация была равнозначна смертному приговору. В результате Бретт практически осталась без работы. Она предоставила Терезе оплаченный отпуск на все лето и уговорила ее попутешествовать по Америке. Тереза возражала, но Бретт настояла на своем.
Джефри не выразил удовольствия, когда Бретт рассказала ему, что встречалась с Дэвидом и он предлагал ей свою помощь. Чтобы не создавать Бретт неприятностей, они с Дэвидом работали теперь у него в кабинете и дома. Они прошлись по всему списку адресов и не обнаружили никого, у кого могли бы появиться очевидные мотивы разрушить ее карьеру. Было несколько фотографов, конкурирующих с ней в работе, но их репутация была непогрешимой, и Бретт заверила Дэвида, что их соперничество было творческим и дружеским. Друг Дэвида из телефонной компании предоставил записи всех разговоров. Дэвид попросил Бретт сделать фотокопию своего ежедневника, чтобы его можно было ввести и сравнить с записями телефонной станции и найти нужную информацию.
Утром она решила съездить в Кокс Коув. Лилиан уехала в Англию к друзьям, и у Бретт было время побыть в одиночестве. Неожиданно ее мир стал каким-то незнакомым ей, словно она жила чьей-то чужой жизнью. Чтобы во всем разобраться, она должна побыть одна. Джефри согласился с ее решением, сказав, что и ему будет спокойнее, если она какое-то время побудет в деревне.
…Воздух был плотным и влажным. Вокруг царило полное умиротворение и покой. Бретт открыла в доме все окна, чтобы проветрить его. Подойдя к дощатым ступенькам, ведущим к океану, она увидела бабочку-тигровницу. Она стала наблюдать за ней. Та делала попытки сесть на перила, ее полосатые с черным и желтым крылышки то раскрывались, то закрывались. Бабочка улетела, а Бретт подумала: «Это то, чего так хочется мне». Она бы так же улетела, и тогда все неприятности остались бы позади. Продолжая размышлять, она зарыла ноги в разогретый солнцем песок. Мысли ее вернулись к Джефри. Она уже давно поняла, что совершила огромную ошибку, выйдя за него замуж. Он всегда был рядом с ней, добрый, участливый и любящий. Так ей казалось. Теперь она сомневалась, знает ли Джефри вообще, что такое любовь. Бретт также поняла, что никогда бы не смогла полюбить своего мужа. Она ненавидела те минуты, когда на нее накатывали волны страстного желания.
Бретт приблизилась к Черепашьей скале — любимому месту в Кокс Коуве, к которому много лет после убийства Карсона Галахера не решалась подойти. Дорога поднималась к вершине и была ей с детства знакома. Ее ноги знали каждый уступ, а руки — расщелины. Она села, притянув колени к груди, и легкий ветерок с океана обдувал ее. Она вздрагивала, когда буруны поднимались и бились об утес, и успокаивалась от размеренности приливов и отливов. Бретт заметила одинокую морскую чайку над водой. Неожиданно та нырнула и показалась на поверхности с рыбой в клюве. Потом птица замахала сильными крыльями и скрылась за горизонтом.
«Так же я исчезну за горизонтом, если позволю себе продолжать такое беспомощное существование», — подумала Бретт. Доев персик, она поднялась на ноги и швырнула косточку так далеко в океан, как только смогла.
Наконец она поняла, что должна была сделать. Вечером она приготовила себе бутерброды с окороком и сыром и устроилась на каменной террасе, потягивая лимонад. Утвердившись в своем решении и уверенная, что Джефри согласится с ней, она моментально уснула, впервые за несколько месяцев.
Следующие два дня она плавала, играла в теннис и нежилась на солнце. К концу недели она почувствовала себя возрожденной и готовой к разговору с Джефри. Единственная вещь, которую она так и не смогла решить, — это что будет с ее карьерой. Но прежде чем она подъехала к Манхэттену, решила и этот вопрос.
Когда Джефри вернулся с работы, она уже успела принять ванну и переодеться в белые полосатые слаксы и такого же цвета рубашку.
— Я дома, — крикнула она. Он вошел в гостиную, оставив портфель на откидном столике в холле.
— Я смешал мартини. Хочешь? Джефри удивился яркому румянцу на ее щеках. Ему показалось, что она вспотела и раскраснелась от жары.
— Спасибо.
Он взял холодный запотевший стакан и подсел к ней в бархатное кресло.
— Ты не составишь мне компанию?
— У меня вино, — сказала она, указывая на бокал на кофейном столике, и пересела напротив него на диван. — Нам необходимо поговорить, Джефри. Я хочу развестись. Мне очень жаль — честно, жаль, — но я тебя не люблю. И никогда не любила. Я как-то думала, что сумею тебя полюбить, со временем…
Джефри приложил бокал с мартини к губам и опрокинул его в рот одним глотком. Он продолжал держать его в руке, а другой рукой так сжал подлокотник, что его суставы побелели.
— Ноя…
— Разреши мне закончить. Я была не права и несчастлива. Тогда мы расстались с Дэвидом, и мне очень хотелось, чтобы я кому-то была нужна, чтобы кто-то меня любил. А рядом был ты. Это ужасно, что я натворила. Я знаю, что ты тоже несчастлив. У нас нет даже общих интересов. Семья тебе более важна, чем мне. У тебя должна быть настоящая семья. Я думаю, что ты должен оставить себе наш свадебный подарок моего деда целиком, и если я знаю тебя, а мне кажется, что да, ты, очевидно, вложишь это таким образом, что удвоишь сумму.
Она улыбнулась.
— Мне действительно жаль, Джефри, но это то, что я должна сделать.
— Это похоже на шок, — сказал Джефри.
Пот струился по его позвоночнику. Он ошалел, словно на бегу врезался в кирпичную стену.
— Это из-за Дэвида Пауэла? — спросил он, ставя пустой бокал на стоя.
— Нет, Джефри. Это из-за меня. Дэвид тут ни при чем. Я просто больше не могу так жить. Приятные беседы, приятные обеды и хорошие манеры еще не создают семью.
Мозги Джефри бешено работали.
— И что ты будешь делать? Это плохо скажется на твоей карьере, и похоже, что там ничего не изменится у тебя, по крайней мере в ближайшее время.
Теперь обе руки были свободны, и он сжал ими подлокотники.
— Нет, ничего само собой не изменится, ты прав. Но я сама изменю. Я хочу заняться частной практикой.
— Это то, чем занимаются начинающие фотографы? Для этого у тебя неплохая репутация.
— Я действительно готова начать все с самого начала. И я смогу это. Я собираюсь разведать новые места для съемок, по-настоящему красивые и интересные, затем подобрать бригаду, модели и наряды. Мы отснимем все, и когда у меня будет полностью отработанная пленка, я пошлю ее в журнал. Если там понравятся мои снимки, их купят.
— Хм, это звучит так, словно ты уже все спланировала. Я не смогу убедить тебя изменить решение?
Пот струился по его спине.
— Это лучший вариант.
— Хорошо, когда ты хочешь все это сделать?
В голове у него застучало.
— В самое ближайшее время. И ты можешь это тоже забрать назад.
Она сняла с пальца кольцо с огромным бриллиантом.
— О нет. Я не могу этого сделать. Это мой подарок.
Он отказался от полумиллиона долларов! Джефри почувствовал, что легкие его сжимаются.
— Мы же можем остаться друзьями, правда?
— Я надеялась, что ты скажешь это. Ведь это то, с чего мы начали… и, наверно, должны ими остаться.
— Я бы мог тебе помочь подобрать места для твоих частных съемок.
Перезвон молоточков в голове не прекращался.
— У Ларсена есть кое-какие дела в маленькой стране Центральной Америки в Карибском море под названием Санта-Верде. Это совершенно неизведанная территория, которая наверняка будет приветствовать появление у нее в гостях такого общества.
— Джефри, ты уже и так очень много сделал для меня. Я просто не могу просить тебя о чем-то еще.
— Ты не просила, я сам предложил. Я все же еще работаю на тебя и пока не собираюсь заканчивать. Полагаю, это будет приятным подарком боссу.
Он выдавил улыбку, и ему стало интересно, как скоро Свен узнает об этом.
— Нет проблем. Одним телефонным звонком я смогу позаботиться обо всем, что тебе потребуется и согласовать твою поездку. Когда бы ты хотела поехать?
— Чем скорее, тем лучше. Я дам тебе знать.
— Я сейчас только соберу чемодан и уйду. За всем остальным я пришлю.
Джефри поднялся и направился к лестнице. Он небрежно побросал свои вещи в чемодан и спустился в гостиную. Бретт наполнила свой бокал и села на софу, спокойно положив руки на колени. «А она упрямее, чем я предполагал. Поистине Свен живет в ней».
— Сейчас я уйду. Ты сообщишь обо всем этом своему деду?
Бретт покачала головой. У нее не было желания обсуждать со Свеном свои семейные дела.
— Позвони мне, как только решишь лететь в Санта-Верде.
Он закрыл дверь, пытаясь унять желчь, подступившую к горлу. Джефри подошел к знакомой телефонной будке на углу Семнадцатой и Парк-авеню и трясущимися руками стал бешено искать монету. Не найдя ее, он бросился к двум мужчинам, торгующим яблоками. Он протянул банкноту в двадцать долларов и, получив на сдачу две монеты, снова устремился к телефонной будке, не взяв яблоко.
— Сеньор Сиссаро, мы встречались несколько месяцев назад в консульстве Санта-Верде. Думаю, что мы могли бы немного подзаработать.
— Я должна потратить массу времени, чтобы досчитать до полумиллиона, — крикнула Бретт, двигая верхний ряд гладких четок из слоновой кости слева направо на старинных счетах. Рядом с ними на стене темно-пепельного цвета в квартире Дэвида висели другие разноцветные деревянные счеты с различными отметинами, которые помогали Дэвиду учиться считать.
— Да, и где бы ты ни сбилась, ты все равно в любом случае не дойдешь до полумиллиона, — ответил Дэвид, входя в комнату и протягивая Бретт апельсиновый сок.
Гостиная с черными блестящими стенами и черным полом из эбенового дерева была разделена на основное пространство, где можно было посидеть, и небольшую музыкальную комнату, где основное место занимал рояль.
Бретт села на софу, обитую черным коттоном. На ней лежали разноцветные подушки в форме разнообразных геометрических фигур.
Дэвид сел в дальний угол софы, поставив свой чай со льдом на стеклянную крышку мраморного стола. По форме крышки его можно было принять за кофейный столик.
— Номера телефонов каждого мне известны. Я проработаю все компании, с которыми когда-либо имела дело. В этом ящике все рестораны, которые меня обслуживали, — сказала Бретт и протянула Дэвиду картотечный ящик.
— Отлично, через пару дней я верну его, а телефонный справочник и твоя информация с приглашениями и назначениями должна быть проработана к концу недели. После этого мы посмотрим, есть ли там что-нибудь, что имеет для нас значение, — сказал Дэвид.
— Ты знаешь, я как-то раздвоилась: часть меня хочет получить ответ, другая — просто не желает об этом знать, но я постараюсь их объединить.
— Как ты отдохнула в Кокс Коуве?
— Продуктивно.
— Продуктивно? Я ожидал другого ответа: успокаивающе, воодушевляюще, но никак не продуктивно.
Дэвид откинулся и нажал несколько кнопок на встроенной в стену консоли с лампами за спиной. Яркий свет в комнате превратился в полумрак, а из всех крошечных, но мощных динамиков заструилась нежная мелодия «Голубой рапсодии».
— Я решила несколько очень важных вопросов.
— Например?
— Мне действительно необходимо снова заняться работой. Если потребуется, я начну все сначала.
Бретт рассказала о частной практике и подробно остановилась о своей поездке-разведке в Санта-Верде.
— Молодец. Думаю, это здорово, что у тебя снова появились силы для борьбы, но ты должна быть очень осторожна. Ведь до сих пор ты не знаешь, кто совершал диверсии в твоей работе, — сказал Дэвид.
— Все будет в порядке. У Джефри есть там кое-какие связи на этом новом и перспективном курорте, и он взялся все организовать. — Я приняла еще одно очень важное решение: мы с Джефри разводимся, — сказала она безразличным тоном.
Сказала и удивилась себе: ведь своим замужеством она хотела показать Дэвиду, что все кончено и он ей не нужен. Что есть человек, который любит ее. Но все это было по-детски, и предательский уход Дэвида не стал от этого менее болезненным. Теперь рассказывать Дэвиду, что он был виной всех ее бед, было очень тяжело.
— Мне не надо было выходить замуж за него, это было ошибкой, — грустно призналась она.
Музыка постепенно стихла.
— Мне жаль, что твой брак оказался неудачным.
И хотя Дэвид искренне переживал за Бретт, в душе он надеялся, что она сможет со временем простить его и они снова будут вместе…
Они еще немного поговорили о Кокс Коуве, о проделках Эммы и Камерона, и Бретт ушла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39