Но не успел Ли сформулировать вопрос, как уже знал на него ответ.
У Нес действительно не было друзей-сверстников.
Все собравшиеся на праздник были добрыми друзьями родителей Элли. Люди, принимавшие ее такой, какой она была, за что она им и доверяла.
Он вновь задумался, прислушиваясь к далекому пению соловья и стрекотанию кузнечиков в траве. Где-то вдали вновь послышался раскат грома.
Ли знал, как жестоки бывают дети. Когда он жил на улице, каждый мог обидеть его, обозвать и унизить, крикнуть в спину, что он «неудачник», «отброс общества», «никто».
Когда чаша его терпения переполнилась, он стал защищаться как умел и насколько хватало сил. Ли прикоснулся к шраму на щеке. Этот шрам и горбинка на носу после перелома остались как напоминание о тех жутких, беспощадных драках, которые Ли затевал без промедления, лишь заметив косой взгляд в свою сторону. По-другому он жить не умел, для него это был единственный способ жить или, скорее, существовать в жестоком мире улиц.
Неужели и Элли тоже приходилось защищаться? – подумал он.
Ему как-то не верилось. Он вырос на улице, и уметь драться и защищать себя было для него вопросом жизни. До тех пор, пока Уилл и Клэр не взяли его к себе на ранчо.
Элли же закончила школу, хотя ее программа несколько отличалась от общепринятой. Болезнь накладывала ограничения, приносила разочарования, много времени Элли приходилось проводить в одиночестве. Можно было возненавидеть такую жизнь и обозлиться на весь мир.
Но она не стала такой, она осталась прежней, вопреки обстоятельствам.
Ли глубоко вздохнул. Как бы ему хотелось оградить Элли от всего того, что ей пришлось пережить.
Ну теперь-то он рядом, он позаботится о ней. И оставляя ее в одиночестве в своей спальне, он поступал правильно. Так будет для нее лучше. Его чувства и желания – не в счет.
Каждый вечер, отправляя ее спать и желая ей спокойной ночи, он наступал своим желанием на горло и спешил на крыльцо, чтобы не сорваться и не побежать за ней вслед. Если бы только он мог и у него хватило мужества, он открыл бы Элли свою душу, рассказал бы о чувстве, которое питает к ней. Хотя всю жизнь – он отрицал это чувство. Или просто боялся его.
Ли услышал, как открылась и закрылась дверь дома.
Он напрягся. Элли босиком прошла мимо него и прислонилась к перилам, стоя к нему спиной.
Лунный свет, пробивавшийся сквозь плотный слой облаков, причудливой тенью падал на веранду.
– Тебе тоже не спится? – тихим, вкрадчивым голосом спросила Элли. Золотые завитки ее волос трепал легкий ночной ветерок. Она завораживала своим очарованием.
Ли перевел дыхание, когда пробившийся сквозь облака лунный свет залил веранду и высветил Элли. Ее белоснежная шелковая ночнушка засияла серебряным светом.
Где она достала такую… почти прозрачную и легкую, словно паутинка, ночную рубашку, которая вовсе не оставляла места для фантазии? Белоснежная, длинная, мягко облегавшая тело, загадочно колышущаяся на ветру, притягательная. Элли стояла совсем близко, так что Ли мог рассмотреть каждый изгиб ее тела: округлые бедра, длинные стройные ноги, красивая грудь.
Ли попытался отвернуться, но не мог заставить себя и понял, что снова попал в ловушку, из которой не сможет выбраться.
– Мне тоже нравится проводить время здесь, на веранде, когда я не могу заснуть.
Элли обернулась и прижалась щекой к столбу веранды, который Ли покрасил пару дней назад. Ли не мог оторвать от нее глаз. Элли обхватила руками столб и прижалась к нему всем телом.
– Наверно, последняя чашка кофе оказалась лишней, – задохнувшись произнес Ли, из последних сил стараясь сохранить присутствие духа.
Наконец он понял: Элли надела ночную рубашку, предназначавшуюся для медового месяца. Очень дорогая. Очень красивая. Очень… – Ли перевел дыхание – сексуальная.
Край ночнушки почти касался пола, глубокий, вызывающий вырез обрамлялся белым кружевом. Ли не мог оторвать глаз от груди Элли, мягко очерченной шелковым полотном. Через белую ткань виднелись прозрачные трусики…
– Ты, – поперхнувшись, произнес Ли, – ты должна вернуться в дом. Ты… наверно, замерзла.
Сердце у него бешено колотилось, и Ли уже стало не по себе – еще чуть-чуть, и он не сможет сдержать себя. Ли представил, что лишь небольшим усилием он может сорвать с нее шелк ночной рубашки, прикоснуться к гладкой коже, провести рукой по груди, животу, бедрам. Осыпать все ее тело поцелуями. Ощутить вкус се нежных губ.
– Ты хочешь, чтобы я пошла в дом? – с любопытством спросила Элли, делая шаг в его сторону.
Ли нервно вздохнул… закрыл глаза… не прошло и доли секунды, как Элли уже сидела у него на коленях. Они смотрели пристально друг на друга. Ее большие глаза цвета весенних фиалок не отрывались от его глаз, а ее теплые руки нежно гладили его по груди…
Как часто он думал о таком моменте, мечтал, чтобы все именно так и произошло.
– Элли, – умоляюще прошептал Ли и отчаянно вцепился руками в подлокотники кресла, только бы не прикоснуться к ней. – Иди спать, отправляйся в постель.
– Но я уже ложилась спать… – прошептала она, устраиваясь поудобнее у него на коленях.
Он вновь взял себя в руки. От Элли так приятно пахло ванилью и корицей. От нее пахло женщиной.
– Я провела в своей холодной постели слишком много ночей, – вновь произнесла Элли. – Мне в ней холодно и одиноко.
Ли не мог больше сопротивляться. Ведь он всего лишь человек, мужчина в конце концов, а не монах. А она – его жена, законная супруга. Ее аромат обволакивал, ее золотисто-медные волосы щекотали ему лицо. Ли мог думать только о ней, он желал ее страстно и самозабвенно. Он пытался врать самому себе, но сопротивляться тому, что сейчас происходило между ними, он не мог, у него не осталось сил. Элли крепче прижалась к нему.
– Неужели ты не хочешь меня, Ли?
Лунный свет запутался в ее золотых локонах, а ночная мгла скрывала ее лицо.
– Я? Не хочу тебя? – произнес Ли. – Я желаю обладать тобой с того дня, как увидел тебя во время нашей свадьбы.
Он поцеловал ее страстно в губы, словно доказывая справедливость своих слов, потом провел рукой по ее хрупкому телу и осыпал поцелуями ее шею, грудь.
– Элли… – шептал Ли, – как давно я мечтал о тебе, как я желал поцеловать тебя…
Элли почувствовала, как нежность и тепло разливаются по телу. Она выгнулась, словно ее пронзил электрический ток.
Пэг была права, Ли действительно желал ее. Ей нужно просто быть чуть настойчивее, чуть соблазнительнее. Проблема в том, что он не видит в ней женщины – ведь она всегда была для него ребенком. Пэг помогла понять ей, что он был слишком зациклен на ее образе девочки. Но теперь он вел себя с ней по-другому, он думал о ней по-другому.
Все началось в то утро, когда он поцеловал ее в ванной. Она не знала наверняка, но интуиция подсказывала, что теперь Ли не только увидел в ней женщину, но и желает ее как женщину, единственную и неповторимую. Ее одновременно радовало и пугало такое отношение.
Она не знала, как вести себя в новой роли. Если Ли воспринял ее как женщину, она должна и вести себя соответственно.
– Ну поцелуй же меня, Ли! Так, как поцеловал в то утро в ванной… – Едва Элли успела за кончить фразу, Ли наклонился к ней и поцеловал. Нежно и страстно. Поцеловал, как влюбленный мужчина может целовать женщину.
– Боже… – прошептала в забытьи Элли, а Ли еще крепче прижал ее к себе.
Мир вокруг растворился, осталась только страсть. Сердце у Элли бешено колотилось. Она целовала Ли, прижималась к нему, не желая упустить ни секунды наслаждения.
– Элли, Элли… милая, – шептал Ли.
Через мгновение он отстранился от нее. Элли охватило нетерпение – слишком долго она жила без его страсти, без его губ, рук, тела. Она хотела поцеловать его сама, но Ли вновь отстранился.
– Ли…
– Подожди минуту.
Он провел рукой по ее щеке и поцеловал нежно в лоб, переводя дыхание.
– Я никуда не ухожу, я просто хочу, чтобы ты сбавила обороты. Давай попробуем чуть медленнее.
– Мне нравится твой напор, я не хочу останавливаться.
– Не сомневаюсь, – улыбнулся Ли. – Но я прошу только об одном – доверься мне. Поверь, тебе понравится.
– Понравится? Ты уверен? – распаленная Элли не унималась. Она словно пыталась прочитать его мысли, но лишь больше тонула в его темных, бездонных глазах.
– Давай попробуем вот так, – предложил Ли и провел рукой вдоль ее щеки, потом по шее. – Медленно, очень медленно.
Элли закрыла глаза, прогнулась в его объятиях и отдалась во власть ощущений. Его рука скользила по ее телу, обжигая каждым движением. Он провел ладонью по ее груди, потом спустился ниже. Элли чувствовала его всем телом, каждой клеточкой.
Он ласкал ее, завораживая, возбуждая теплом своих рук и дыхания.
– Ли, – прошептала Элли, для нее он стал богом, властителем чувственных наслаждений. Как она хотела, чтобы это не кончалось никогда.
– Медленно… Мы слишком долго желали и ждали. Оба.
Элли открыла глаза, и Ли увидел в них страсть и желание. Он заставил Элли прижаться к нему сильнее. Затем она обвила руками его шею и поцеловала со всей страстью, на которую только была способна.
Элли никогда не испытывала ничего подобного, она словно парила, она жила.
Она внимательно взглянула на Ли, посмотрела на его губы и заметила шрам на щеке. Странно, почему она раньше его не замечала?
Ли улыбнулся, и Элли зарделась, подумав, что сделала что-нибудь не так.
– Все в порядке, – произнес он и поцеловал се в плечо. – Мне нравится, когда ты так на меня смотришь.
– А как я на тебя смотрю?
Ли очаровало ее детское личико с огромными глазами и густыми ресницами.
– Ты смотришь так, словно хочешь съесть меня, будто я торт.
Теперь настала ее очередь улыбнуться.
– Ну тогда я, пожалуй, откушу кусочек по больше.
Ли не смог сдержать смех, который разлился в ночной тишине и наполнил сердце Элли теплом и уверенностью.
За недолгие мгновения Элли влюбилась в Ли до конца. Не зря она верила, что он ее принц, который уведет ее в чудесную страну, страну удовольствий, чувственности и страсти.
Элли на мгновение отпрянула от него и закусила нижнюю губу.
– Знаешь, – улыбнулась она, – у твоих губ вкус кофе и ванильного торта.
– А у тебя… Элли, у тебя вкус небес на губах.
И Ли вновь провел рукой по ее шелковой коже. Элли вновь выгнулась, словно кошка.
– Что ты скажешь, если я поцелую тебя сюда? – Ли коснулся ее груди.
– Да, о… да, – прошептала Элли и почувствовала, как сильные руки Ли снимают с нее ночную рубашку.
Элли на мгновение открыла глаза. Ли поцеловал ее сначала в шею, затем за ухом и лишь потом спустился ниже, выполняя свое обещание.
Элли впилась пальцами в его мощные плечи.
– Не останавливайся.
– Неужели ты хочешь еще?.. – с легкой улыбкой произнес Ли.
Элли перевела дыхание и прижалась к нему крепче.
– А ты еще сомневаешься?
Она поцеловала его в шею. Ли не остался в долгу и осыпал поцелуями ее всю: от шеи до ягодиц. Наконец Элли стала лихорадочно стягивать с себя и Ли оставшуюся одежду. Ли шептал ее имя, осыпая поцелуями, гладя ее шелковую кожу.
Как долго она ждала его ласк, как долго мечтала о них! Ли тоже думал только о ней, желая обладать ею.
– Я никогда не отпущу тебя, Элли, – произнес он.
– Я верю… Ли, верю, – прошептала она и вновь вцепилась в него. – Прошу, не останавливайся.
Его крепкие руки исследовали каждый изгиб ее тела, его поцелуи становились все нежнее и все более страстными. Он был самым желанным мужчиной для нее. Ли словно угадывал ее желания, читал ее мысли, их сердца бились в одном ритме.
Как чудесно закончился сегодняшний день и неожиданный праздник!
Но он слишком много отнял у Элли сил.
– Не пора ли тебе в постель? Я боюсь, ты простудишься, – прошептал Ли и, взяв ее на руки, понес в спальню.
Когда Ли положил ее в постель, она уже крепко спала. Он укрыл Элли и прилег рядом, любуясь своей женой. Ее золотисто-рыжие локоны разметались по белоснежным подушкам, а ее кожа казалась почти прозрачной. Теперь он знает о ней очень-очень много – о ее желаниях, о ее чувственности. Он может доставить ей удовольствие, а может и подождать. Он подождет до тех пор, пока она не будет готова к более откровенным экспериментам.
А теперь ей нужно отдохнуть. Да и ему не помешает пара часов крепкого сна. Правда, за последнюю неделю ему так и не удалось привыкнуть к неудобной тахте в гостиной, однако и оставаться здесь, рядом с женой, он не может. Поэтому Ли отправился на тахту. Завтра, на свежую голову, он все обдумает, найдет объяснение необычному теплому чувству, которое поселилось в его душе. Может, Сара ошиблась? Может быть, он все-таки способен любить?!
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Элли проснулась, когда на дворе уже сияло утро. Она лежала и смотрела в потолок, размышляя о том, почему Ли нет в ее спальне. Прошлая ночь была просто фантастической: веранда, страсть, ласки, поцелуи – все так… необычно и восхитительно.
А теперь она снова одна – Ли опять ее оставил.
И вновь обида захлестнула ее. Преодолев себя, Элли встала, приняла душ, оделась к воскресной службе и спустилась вниз.
Она почти закончила приготовление завтрака – поджарила бекон, сделала оладьи и взбила свежее масло из молока, – когда услышала, как Ли неспешно вошел в кухню. Элли попыталась не сорваться, она не хотела показывать свою обиду, но Ли словно что-то почувствовал.
– Элли.
Голос у него такой мягкий, такой успокаивающий. Элли опустила глаза, обернулась и взяла тарелку со взбитым маслом. Она ни за что не подаст виду, как ей обидно, как она рассержена на него. Он не должен видеть, как она ранима.
– Доброе утро, – быстро бросила она через плечо, натянуто улыбнувшись и бросив на Ли короткий взгляд. Ли только что проснулся, волосы у него были взъерошены, он стоял босиком на холодном полу, небрежно надетая рубашка, как обычно, была не застегнута. Как жаль, что он спал на тахте в гостиной, а не с ней. Это лишь укрепило сомнения Элли: она никогда не сможет завоевать его сердце.
– Я думала, что ты проснешься позже. До службы еще целых два часа, и я решила сделать оладьи. Могу сделать омлет, если ты…
– Элли. – Ли положил руку ей на плечо. – Посмотри на меня.
Она заставила себя взглянуть ему в глаза и натянуто улыбнулась, не в силах нарушить повисшую тишину. Сердце у нее в груди отчаянно билось.
– Элли, что происходит?
– Ничего, все нормально.
– Ты себя хорошо чувствуешь?
– Со мной все в порядке.
Наступило тягостное молчание.
– Но ты чем-то расстроена, – наконец произнес Ли.
Элли глубоко вдохнула, чтобы не сорваться. Она должна держать себя в руках.
– Со мной все в порядке. С какой стати я должна расстраиваться? – Голос у нее дрожал.
Она не смогла сдержаться, она не желает больше врать ни себе, ни ему, ей надоело играть в игру «Со мной все в порядке, не беспокойся».
– Почему я должна расстраиваться? – вновь повторила Элли. Она хотела, чтобы Ли узнал все, узнал, как ей тяжело.
Ли выжидающе смотрел на нее. Он ожидал от нее всего, чего угодно: радости, застенчивости, но только не обиды и злости. Она вела себя словно разъяренная тигрица, и ярости ее не было предела.
Ли подошел к полке с посудой, взял чашку и налил себе кофе. Немного кофеина ему сейчас не помешает. Может, он окончательно проснется, а в голове появится хоть одна трезвая мысль. Он так и не смог выспаться, проворочался почти всю ночь. Ли взглянул на Элли. Глаза у нее неестественно блестели, лицо изменилось: куда-то исчезли мягкие черты, она стала чужой, колючей, холодной.
Неожиданно он понял: прошлой ночью он снова совершил ошибку и теперь мог в полной мере оценить ее последствия. Он оставил Элли одну, не выполнив до конца свои обязанности, не встретил с ней утро.
– Прости меня, – проговорил Ли.
В глазах Элли он прочитал боль, обиду, злость. Он поставил чашку на стол и подошел к ней.
– Нет, не трогай меня, – резко произнесла Элли и вырвалась из его объятий. – Не трогай меня, словно я что-то хрупкое, словно вот-вот разобьюсь.
Ли остановился, не ожидая такой реакции. Внутри у него что-то сжалось, ему стало обидно за себя.
– А прошлая ночь не в счет? – осторожно спросил он, замечая, как румянец вспыхнул на щеках Элли.
– Да, не в счет. Ведь прошлой ночью… ты… просто потерял контроль над собой. Ты забыл про мою болезнь и вел себя со мной просто как с женщиной.
Ли недоуменно смотрел на Элли.
– Ты ждешь от меня сожаления, раскаяния? Может, мне попросить прощения за то, что целовал тебя вчера?
– А разве нет? Разве не жалеешь? Не жалеешь обо всем… о том, что женился на мне?
У Элли хлынули слезы – горькие, обжигающие. Ли не знал, что ей сказать.
– Я, конечно же, не ожидала что ты… ты полюбишь меня. Ну… не сразу. Но прошлой ночью… Я подумала, что ты хочешь меня. Но ты видишь во мне только обузу. И, наверно, так оно и есть. Я для тебя всего лишь больная девчонка. Такой я была всегда, и именно к такой ты и привык.
– Элли…
– Нет, хватит говорить со мной, как с ребенком, я уже выросла, я – женщина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12