Он печально кивнул.
– Почти два года. Это в самом деле долгий срок. – Он указал на стул. – Не хотите ли присесть?
Подобрав длинную юбку, Сенда села.
Граф беззвучно опустился на стоящий напротив стул. Во всех его движениях чувствовалось что-то зловещее, как если бы он был гигантским ядовитым пауком.
– Вы выглядите прекрасно, – мягко проговорил он. – Вы всегда были очень красивы.
– На сцене это ценилось, – скромно ответила Сенда, опустив глаза. – Здесь… – она не договорила, пожимая плечами. Затем подняла голову. – А как поживает князь? Как они с княгиней переносят жизнь на чужбине?
Граф помолчал минуту.
– Боюсь, не слишком хорошо, – медленно ответил он. – В них произошли ужасные перемены. Посещение какого-то места по собственной воле и принудительное пребывание там – это огромная разница.
Сенда слабо улыбнулась.
С минуту он казался задумчивым, затем издал болезненный вздох.
– Что касается князя…
– Да? – резко спросила она, выпрямляясь.
– Он говорил мне о вашем письме и вашем предыдущем визите.
Она глубоко вздохнула и приготовилась ждать; сердце ее колотилось, пульс участился.
– Я неоднократно пытался объяснить ему, что изгнание не обязательно означает, что человек должен полностью отгородиться от внешнего мира. Однако… – Он вновь вздохнул и скорбно покачал головой. Печальная улыбка показалась на его тонких губах. – Я надеялся, что вы сможете помочь.
– Я? – Сенда озадаченно наклонила набок голову. – Каким образом?
– Он больше не тот князь, которого вы… – Коковцов помолчал и осторожно кашлянул в кулак –…вы когда-то знали.
– Почему? – спросила она, чувствуя внезапную тревогу. – Он болен?
– Боюсь, его болезнь – не физического свойства. Мы приглашали к нему лучших докторов и специалистов Европы. Их заключение единогласно. Князь страдает от болезни духа. – Граф Коковцов посмотрел на нее. – Он не хочет никого видеть. Никого. Мне искренне жаль. Я понимаю, что для вас это большое потрясение. Но поверьте мне, мадам Бора, это то, чего он хочет. Это его приказ.
– Правда? – выпалила Сенда и закусила губу. Он описывал совершенно другого человека, не имеющего ничего общего с тем Вацлавом, которого она знала. Неужели князь мог так сильно измениться? Или это было еще одно хитроумное измышление, еще один макиавеллевский заговор, сфабрикованный этим членистоногим подобием человека?
– Сейчас для всех настали трудные времена, – не допускающим возражения тоном проговорил Коковцов. – Для князя, княгини… меня самого… и, конечно, для вас. Вы должны понять, он не хочет вас видеть.
– Я не верю. Не могу в это поверить.
– У меня есть приказ. Он не хочет никого видеть. – Едва ли отдавая себе отчет в том, что делает, Коковцов провел ее обратно через коридоры в фойе с огромными потолками и по извивающейся мраморной лестнице проводил вниз к входной двери. – Я прикажу шоферу отвезти вас домой.
Разные мысли обуревали ее. Было ли правдой то, что сказал граф Коковцов? Или он обманул ее? А теперь ее отставляли в сторону, выпроваживали прочь – и притом быстро. Что-то нехорошее происходило в замке. Очень нехорошее.
Почему-то она была в этом уверена.
Ну что ж, ей придется каким-то образом проникнуть в замок, встретиться с Вацлавом и увидеть все своими глазами. Она не могла и не станет принимать слова графа за чистую монету. Он обманом заставил Вацлава оставить ее в России. Теперь она не могла ему доверять.
Граф Коковцов наблюдал за ней из окна второго этажа. «Эта сука придет снова, – тихим, полным уверенности голосом проговорил он. Его опущенные руки нервно дрожали. – Хотелось бы мне знать, каков будет ее следующий ход».
Он не мог знать, что Сенда думала о том же.
Менее двух недель спустя после второго неудачного визита Сенды в замок план, над которым она безуспешно ломала голову, неожиданно перестал быть загадкой.
Была суббота, и Инга все утро провела, делая покупки. Вернувшись с устроенного под открытым небом рынка с красным, как свекла, лицом, покрытым капельками пота от быстрой ходьбы, она, тяжело дыша, прошла прямо на кухню, бросив на ходу:
– Привет! Я принесла очень интересную новость!
– Выкладывай! – приказала Сенда.
– В одном из лучших домов этого района требуется приходящая прислуга.
Сенда вздрогнула. Она медленно повернулась и, широко раскрыв рот, уставилась на выходящую из кладовой Ингу.
– Не хочешь ли ты сказать…
– Даю вам три попытки, – прервала ее Инга; ее васильковые глаза ярко сверкали.
– Не может быть, чтобы это был… – Сенда не могла заставить себя произнести вслух его название.
– Остались две попытки, – улыбнулась Инга.
– Это… этого не может быть…
– Может, – торжествующе проговорила Инга. – Это замок Жемини!
В следующий понедельник Сенда вновь была в замке, на этот раз в качестве приходящей горничной. Ее никто не остановил, потому что никто не узнал: ни привратник, ни дворецкий, ни даже граф Коковцов, мимо которого она дважды проходила в коридорах, с притворной скромностью потупив взгляд и опустив голову. Хитрости с гримом, которым она научилась в театре, сослужили ей отличную службу. Она выглядела угрюмой и некрасивой, добиться чего не составило никакого труда: из-за болезни она сильно похудела; ее черты заострились и казались строгими. Сенда напудрила свои предательски рыжие волосы, сделав их почти белоснежными, зачесала назад и немного затенила и без того слишком впалые щеки. Теперь она выглядела изможденной пожилой женщиной вдвое старше своего возраста. Узнать ее было совершенно невозможно.
На следующий день во время ленча она прогуливалась по парку перед замком. Выйдя из гущи деревьев, скрывающих замок, она была вынуждена остановиться и подождать. Дорогу ей преградила стая надменных белоснежных павлинов, пересекающих подъездную дорожку, волоча за собой свои великолепные оперения. За их настойчивыми оглушительными криками «Пфью! Пфью!» ей послышался звук мотора, доносящийся со стороны ворот. Приближаясь, шум становился все громче. Повернув голову, она увидела, как огромный белый прогулочный автомобиль с открытым верхом выворачивал на аллею, надвигаясь на павлинов. Менее чем в двадцати пяти футах от нее автомобиль остановился, пропуская невозмутимых птиц, и… неужели это возможно?…или ей это только показалось?
Переднее сиденье занимал шофер в коричневой униформе и матерчатой фуражке. А на заднем сиденье в окружении графа Коковцова слева и княгини справа восседал ее бывший любовник и покровитель!
Она не верила своим глазам.
– Вацлав! – неожиданно громко закричала она с невесть откуда взявшейся силой. Она подпрыгнула на месте, прижимая пальцы к губам. – Вацлав!
Заслышав свое имя, он медленно повернул голову.
Она бегом бросилась к машине. Граф Коковцов наклонился вперед и ударил пальцами по поднятому разделительному стеклу.
– Поезжай вперед, идиот! – пронзительно крикнул он шоферу. – Поезжай!
Шофер обернулся к нему. Даже несмотря на шум работающего мотора, Сенда прекрасно слышала каждое его слово.
– Но павлины…
– К черту этих проклятых птиц! – вопил Коковцов. – Поезжай прямо на них!
Шофер колебался, и все это время Вацлав как в тумане тупо разглядывал Сенду. Губы его были искривлены, как если бы она была знакома ему, но он никак не мог припомнить ее имя. Княгиня смотрела в пол, не поднимая головы и даже не сделав ни единого движения глазами.
– Вацлав, это я! Сенда!
Она добежала до машины. Ее руки вцепились в блестящую дверцу, и, перегнувшись через нее и не обращая никакого внимания на злобное лицо графа, она заглянула в глаза Вацлава. Они блестели каким-то непонятным блеском и, казалось, не видели ее. Она побелела, чувствуя тошноту. Вацлав по-прежнему смотрел на нее… сквозь нее… казалось, он был в ступоре.
Что с ним происходит?
Ну конечно. Ее шарф! Ее седые волосы! Как она могла ожидать, что он узнает ее в таком наряде?
Она быстро сдернула с головы шарф и с отчаянным неистовством принялась стряхивать с головы белую пудру.
Вацлав Данилов по-прежнему смотрел на нее странным отсутствующим взглядом, а княгиня в каком-то трансе продолжала глядеть в пол.
– Вацлав! – прорыдала Сенда. – Ради Бога, почему ты не узнаешь меня? Это я! Сенда!
– Поезжай! – снова завизжал граф Коковцов, обращаясь к шоферу. – Поезжай, говорят тебе!
На этот раз шофер не заставил себя ждать. Задние колеса завертелись, отбрасывая гравий. Автомобиль, резко набрав скорость, рванул с места. Сенда, не ожидавшая этого, по-прежнему цеплялась руками за дверцу, а ее ноги волочились по дорожке, оставляя глубокий след. Затем ее хватка ослабла, и она, испуганно вскрикнув, рухнула на землю, дважды перевернувшись.
Послышались глухие удары.
При этих ужасных звуках она судорожно глотнула воздух и закрыла глаза: автомобиль прокладывал себе дорогу прямо через павлинов. Когда она вновь открыла глаза, выхлопные газы подняли в воздух облако белых перьев, которые затем медленно опустились на землю. Краем глаза она заметила, как автомобиль, накренясь, заворачивает за угол к дому. Шофер повернул так резко, что на мгновение казалось, автомобиль балансирует на одних левых шинах. Затем густая листва деревьев скрыла его из виду.
Вацлав! Сердце ее бешено колотилось, кровь бросилась в лицо. Это была ее единственная возможность поговорить с ним – другой скорее всего вообще не будет! Надо воспользоваться ситуацией и выяснить, что с ним происходит.
Почему он не узнал ее? А может быть, узнал?
Сенда с трудом встала на ноги и, срезая путь, побежала прямо по лужайке к замку. Она бросила взгляд на залитые кровью тушки трех королевских павлинов и быстро отвернулась. Не надо было смотреть, теперь ей приходилось бороться с подступающей к горлу тошнотой. Ничто не могло заглушить пронзительные предсмертные крики раненых птиц.
– Мясник! – прошипела она вслух, проклиная графа Коковцова. Затем нырнула в гущу деревьев и, выбежав оттуда, очутилась в объятиях двух поджидавших ее охранников.
Изо всех сил размахивая руками, Сенда попыталась вырваться.
– Пустите меня! – вопила она. – Вацлав! Вацлав! – Затем закричала, обращаясь к охранникам: – Вы не понимаете! Здесь какая-то ошибка! – Извиваясь, как угорь, она едва не выскользнула из их рук, но в конце концов им удалось заломить ей руки за спину, и они поволокли упирающуюся Сенду к воротам.
– Если тебе дорого твое место, позаботься о том, чтобы эта особа никогда больше не входила сюда! – рявкнул один из охранников, обращаясь к привратнику, который, вытаращив глаза, наблюдал эту картину. Потом они с такой силой вытолкнули Сенду за ворота, что она тяжело плюхнулась на землю, но, как ни странно, почти не почувствовала боли. Знала только, что ей необходимо попасть обратно в замок и что ворота уже закрываются.
В полубессознательном состоянии она поднялась на ноги и побежала к воротам, но те с шумом закрылись, преградив ей дорогу, – это было похоже на зловещее лязганье тюремной двери.
Слезы текли по ее щекам, когда она, в отчаянии цепляясь за витые решетки ворот, рухнула на колени под золоченым гербом Даниловых.
– Вацлаааввв, – завыла она подобно раненому зверю. – ВАААЦЦЦЛЛЛАААВВВввв…
Спустя два дня после бесславного изгнания Сенды из замка Инга вернулась с рынка, держа под мышкой сложенную газету. Она бросила ее на кухонный стол.
– Вот здесь все написано черным по белому. Неудивительно, что тебя не подпускали к князю, – заявила она.
Сенда удивленно подняла брови. Она не понимала, о чем говорит Инга.
– Здесь все написано! – Инга указала дрожащим пальцем на газету. – Ты думала, что-то во всем этом не так. Ну так ты не ошиблась!
Сенда медленно подошла к столу и взглянула на снимок в газете. У нее перехватило дыхание. Ей никогда не забыть это изящно зловещее лицо, никогда до самой смерти.
Граф Коковцов.
Кровь застыла у нее в жилах, когда она смотрела на крупный во весь разворот заголовок: «ГРАФУ ПРЕДЪЯВЛЕНО ОБВИНЕНИЕ В ЗАГОВОРЕ С ЦЕЛЬЮ УБИЙСТВА».
Губы ее дрожали, руки тряслись. Она прочла набранный более мелкими буквами подзаголовок: «РУССКИЙ ЭМИГРАНТ ОБВИНЯЕТСЯ В ЗАГОВОРЕ И ПОПЫТКЕ УБИЙСТВА».
Потрясенная, Сенда схватила газету и принялась читать.
«Граф Коковцов, русский дворянин, был арестован вчера по обвинению в краже в особо крупных размерах, заговоре и попытке убийства. Его жертвами должны были стать князь Вацлав Данилов и его жена, княгиня Ирина Данилова, русские экспатрианты, бежавшие от большевистской революции и живущие на окраине Женевы. По совету своего адвоката граф Коковцов отказался отвечать на вопросы полиции.
Из полицейских источников стало известно, что Коковцов, пятидесятитрехлетний кузен князя и главный финансовый советник Даниловых, в течение продолжительного времени медленно отравлял княжескую чету, добавляя им в чай скополамин.
В полицию обратился Даниэль Делоней, президент Даниловского банка. Банк, находящийся здесь, в Женеве, является частной собственностью Даниловых. Очевидно, беспокойство Делонея усиливалось по мере того, как последствия отравления скополамином становились все более и более заметными.
Обладающий седативным эффектом, скополамин является снотворным, которое поражает центральную нервную систему, а в больших количествах способно вызвать смерть. Его регулярное употребление в небольших дозах вызывает ослабление умственных способностей и приводит к медленной смерти, причина которой зачастую не устанавливается или устанавливается неверно.
По словам Делонея, Даниловы становились все более похожи на «идиотов», страдающих почти полной потерей памяти. «Создавалось впечатление, что они медленно движутся в каком-то своем призрачном мире», – сообщил он репортерам.
Делоней говорит, что впервые заподозрил Коковцова, когда Даниловы переписали на него и продали ему за бесценок целый ряд предприятий, стоимость которых оценивается во многие миллионы франков, включая военный завод во Франции и тысячи акров леса.
Медики сообщили нашему корреспонденту, что к Даниловым будут постепенно возвращаться их здоровье и память по мере удаления из их организмов скополамина…»
Газета выпала из рук Сенды.
– Значит, я была права! – прошептала она. – Я знала, что что-то во всем этом было не так, только понятия не имела, что именно! Во время нашей встречи мне показалось, что Вацлав смотрит как-то сквозь меня, как будто он меня не видит. Теперь, по крайней мере, я знаю, в чем дело.
Сенда медленно опустилась на стул. В ее лице не было ни кровинки. В висках стучало, ее мутило от ставшего привычным медного привкуса крови во рту, к которому сейчас добавился еще и едкий привкус желчи. Она долго сидела, уставившись в пространство ничего не видящими глазами.
Наклонившись, Инга обняла Сенду за плечи.
– С тобой все в порядке? – озабоченно спросила она. – Может, принести что-нибудь? Ты выглядишь совсем больной.
Сенда медленно покачала головой.
– Со мной… со мной все в порядке. Правда. – Она замолчала.
Прошла почти минута, прежде чем она поняла, что смотрит на газету. Сенда с яростью перевернула ее фотографией вниз. Она сыта по горло этим графом Коковцовым. Видеть, как он смотрит на нее с фотоснимка, было выше ее сил.
– Давно пора покончить с этим злодеем! – мрачно произнесла Инга, показывая на газету. – Я видела его лишь несколько раз, и каждый раз меня бросало в дрожь. От одного вида его фотографии мне начинает казаться, что в нашем доме – сатана.
Сенда кивнула.
– По крайней мере, мы теперь знаем, что, когда Вацлав поправится, мне не составит никакого труда увидеться с ним. Конечно, потребуется какое-то время, если врачи не ошибаются.
– Мы так долго ждали, – пожала плечами Инга. – Какое значение могут иметь несколько дней или даже недель? Главное, чтобы он снова был здоров.
Восемь дней спустя надежда, которую испытывала Сенда, разбилась раз и навсегда. Заголовки газет вновь запестрели именами Даниловых: сообщалось, что князь и княгиня убиты.
– В газетах говорится, что с ними расправились, – хриплым голосом прошептала Инга, не отрывая глаз от заметки, которую Сенда не могла заставить себя прочитать.
– Расправились?! – воскликнула Сенда. – Ты хочешь сказать, что это было хладнокровное убийство, да?
– Я только говорю тебе, что здесь написано, – ответила Инга. – А написано здесь, что они были убиты выстрелами в затылок. Смерть, по всей видимости, наступила мгновенно.
– О Господи! – тихо проговорила Сенда, вздрогнув как от прикосновения чего-то холодного и мокрого.
Выстрелами в затылок….
– Говорили, что при царе так расправлялись с большевиками в Охранном отделении. Но сейчас… – Еле слышно прошептала Инга, пробегая глазами следующий абзац. – Теперь большевистская ЧК преследует уехавших за границу русских белоэмигрантов и убивает их тем же способом! Боже Всемогущий, здесь говорится, что подобные случаи имели место в Берлине и Париже!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59