— Ты сможешь объяснить это маме Уолли? Я скорее умру, чем позволю ей думать, что я не благодарна.
Франческо вздохнул. Теперь ему приходилось быть главой семьи.
— Не волнуйся, — сказал он Анне. — Если эта учительница не подойдет, я все ей объясню.
Глава 11
ЧЕМОДАНЫ
Туфельки, которые нужны были Анне, стоили 1 фунт и 40 пенсов. Чтобы выяснить это, дети сходили в обувной магазин. Продавщица предлагала сразу заказать туфли, но Франческо ей не позволил.
— Нет, сначала мы хотим заплатить, а потом вы их закажете.
Когда они вышли из магазина, Гасси и Анна начали с ним спорить.
— Лучше бы ты разрешил ей их заказать, — говорила Анна. — Мы же знаем, как достать деньги, а туфельки мне нужны.
— Я тоже думаю, это было глупо, — поддержал Гасси. —Наверняка уже сегодня вечером у нас будут деньги, если мы отнесем вещи маме Уолли.
Франческо не сразу ответил, потому что обдумывал план. Он только учился принимать решения, не заботясь о мнении остальных.
Этот день как раз подходил для того, чтобы отнести вещи к маме Уолли, потому что сегодня дядя Сесил должен был ехать в Лондон на встречу.
— Сегодня, — сказал Франческо, — мы отнесем только чемоданы.
— Почему только чемоданы? — спросил Гасси. — Когда дяди нет, мы можем все вынести. Даже если тетя увидит. Я не думаю, что она что-нибудь скажет — это ведь наши вещи.
— Нет, только чемоданы, — настаивал Франческо. — Они нам точно пока не понадобятся, потому что мы никуда не едем, а если и поедем, всегда можно воспользоваться коробкой. Но одежда нам нужна. Тетя уже постирала ее, и вообще будет лучше, если нам не придется продавать одежду.
— Если нам понадобится больше денег, — предположила Анна, — будет уже не так просто вынести вещи, а сегодня мы могли бы вынести их в чемоданах.
Франческо разозлился:
— Неужели вы не понимаете? Если мы продадим нашу одежду и нам не понадобятся эти деньги, мы не сможем их отдать дяде, поэтому ему придется самому тратить деньги нам на одежду. А мы этого не хотим, потому что, как только сэр Уильям вернется, он продаст нашу картину и мы сможем сами за все заплатить.
— Отлично, — сказал Гасси. — Пойдем заберем чемоданы.
Всегда, когда Сесил уезжал в Лондон, Мейбл занималась уборкой дома. Поэтому дети пришли в ужас, когда поднялись наверх и обнаружили ее в своей комнате. На ней был фартук, а волосы были завязаны полотенцем. Она натирала пол лохматой штукой на конце палки. Перед уходом мальчики застелили постели и вообще считали, что оставили комнату в полном порядке, поэтому они не видели никакой необходимости для пребывания там тети.
— Давайте я это сделаю, — сказал Гасси, пытаясь выхватить у нее щетку.
— Мы всегда помогали с уборкой, с самого детства, — объяснил Франческо.
Мейбл выглядела еще более напуганной мышкой, чем обычно. Когда она заговорила, казалось, что дыхания ей просто не хватит.
— Я ничего не трогала. Я оставила конверт под бумагой.
Франческо хотел попытаться все объяснить.
— Это всего лишь адрес с'Уильяма. Мы просто думали, там надежнее.
— Там надежно, — выдохнула Мейбл. — Не нужно меня бояться, дорогие мои.
Мейбл, видимо, собиралась еще что-то сказать, но в этот момент вошла Анна с чемоданом в руках.
Это был ужасный момент, потому что никто не знал, что говорить. Анна уставилась на Мейбл, как будто та была коброй. Мейбл смотрела на чемодан как загипнотизированная. Мальчики просто застыли на месте, пытаясь придумать хоть какую-то причину, по которой Анна могла принести свой чемодан.
— Мы подумали… — начал было Франческо.
— Знаете, всегда хорошо иметь при себе чемодан, — торопливо перебил его Гасси. — Ну, чтобы что-нибудь в него положить.
И тогда Мейбл действительно их удивила. Она приставила щетку к стене и села на кровать Франческо. Ей явно было очень трудно говорить.
— Ваш дядя замечательный человек, но он любит одиночество и не любит, когда в доме посторонние.
— Я бы не стал называть племянников посторонними, —сказал Гасси.
Мейбл продолжала, как будто ничего не слышала.
— Для меня на первом месте ваш дядя, но если я смогу хоть чем-нибудь вам помочь, я всегда помогу. Нам нужно вместе стараться сохранять в доме мир. Я не буду вмешиваться. Если вы хотите вынести чемодан, пожалуйста, для меня это ничего такого не значит.
Франческо решил, что тетина откровенность заслуживает ответной откровенности с их стороны.
— На самом деле мы хотим забрать все три. Мы хотим их продать, потому что нам нужны деньги.
— Много? — спросила Мейбл.
— Для нас это много, — сказал Гасси. — У нас есть сорок пять пенсов, но нам надо фунт и сорок пенсов.
Мейбл казалась такой разумной, что Франческо подумал, не рассказать ли ей больше, но, видимо, и сказанного было много, потому что вдруг она встала, схватила щетку и выскользнула из комнаты.
Гасси смотрел ей вслед, абсолютно пораженный ее поведением.
— Вы видели? Точно как мышь, за которой гонится кошка.
Франческо достал из шкафа два чемодана и протянул один Гасси.
— Пошли отнесем их маме Уолли.
— Конечно, — сказал Гасси, когда они вышли на улицу, — мы никогда не знали тетю. Ты думаешь, они все такие?
— Может, потому что это англичане, — предположила Анна.
У Франческо полегчало на душе от слов Мейбл:
— У нас все было по-другому — я имею в виду до землетрясения, когда все могли говорить то, что думали. Но мне кажется, что для нее это уже очень много, я почти уверен —она хотела объяснить нам, что она — наш друг.
Гасси отказывался изменить свое мнение о Мейбл.
— Для меня она — просто мышь. Она никогда не сможет быть другом. Если у дяди будет плохое настроение, она сразу, как мышь, спрячется в нору.
Анна взяла Франческо за руку.
— Я с тобой согласна. В любом случае для нас, когда нет друзей, даже мышка лучше, чем ничего.
Уолли их ждал. Он бросился им навстречу.
— Я думал, вы никогда не придете, — он с восхищением смотрел на чемоданы. — Ух-ты! А они очень даже ничего!
Мама Уолли разговаривала с покупателями, но улыбнулась детям.
— Я недолго, — крикнула она. — У Уолли есть что вам рассказать.
— Я почти забыл, — сказал Уолли. — Дорин, ну та, которая ходит на танцы по субботам. Короче, эта мисс де Вин берет два фунта и десять пенсов за семестр и еще отдельно за экзамен. Семестр начинается через неделю, поэтому лучше прямо сейчас отвести к ней Анну.
Мама Уолли была просто в восторге от чемоданов.
— Теперь давайте прикинем, сколько у вас есть и сколько нужно получить.
Франческо показал три пальца.
— Девяносто девять пенсов на туфельки и два фунта и десять пенсов на уроки, получается три фунта и пять пенсов.
— Молодчина! — сказала мама Уолли. — Ты неплохо считаешь. У меня всегда были проблемы с суммами, а эти мелкие деньги просто выводят меня из себя. Верните мне старые полкроны — так я всегда говорю.
Гасси не хотел, чтобы вся слава досталась только Франческо.
— Мы все умеем складывать. Ольга нас научила.
Мама Уолли осмотрела чемоданы.
— Нужен небольшой запас денег, потому что могут понадобиться стельки для туфель, ленточки или еще что-нибудь. Попробую-ка я продать каждый за фунт и двадцать пять пенсов. Тогда у нас как раз получится то, что надо.
— Но, мама, нам нужно срочно продать, — напомнил ей Уолли. — То есть я хотел сказать, что Анна не может ждать. Дорин сказала, что нужно прямо сейчас встретиться с учительницей, а как она пойдет к ней без туфелек?
Мама Уолли открыла кошелек и достала фунтовую банкноту.
— Идите и закажите туфельки, — сказала она. — Если я говорю, что могу продать что-то, это значит, что я продам.
Гасси с Уолли отвели Анну в обувной магазин, чтобы заказать туфельки. Франческо остался с мамой Уолли, чтобы объяснить ей: Анна не сможет заниматься с Одри де Вин, если та окажется не таким хорошим учителем, как Жардек.
Мама Уолли освобождала на лотке место для чемоданов.
— Кто это — Жардек?
— Отец нашей мамы.
— А, ваш дедушка. Ну, я, конечно, не знаю, но вряд ли профессиональная учительница окажется хуже вашего дедушки, как ты думаешь?
Франческо попытался ей объяснить.
— Только Анна это может знать. Поймите, если Анна скажет, что не может с ней заниматься, это не значит, что она не благодарна.
Мама Уолли положила руку ему на плечо.
— Сынок, ты должен понять одну вещь. Одри де Вин —единственная учительница здесь.
— Но ведь есть и другие, в другом месте.
Мама Уолли развернула Франческо к себе лицом.
— Но не в Фитоне, а Анне придется учиться в Фитоне.
— Почему?
— Потому что здесь находится ее школа. Я знаю, вы раньше не жили в Англии и поэтому не очень хорошо знаете, что к чему. Но я вам могу точно сказать, что ни ты, ни Анна, ни Гасси — даже сама королева не может изменить школьные законы. Через две недели вы пойдете в школу. Поэтому или мисс де Вин по субботам, или никаких танцев, вот и все.
Глава 12
МИСС ОДРИ ДЕ ВИН
В детстве сэр Уильям увлекался коллекционированием марок, поэтому он решил, что детям понравится письмо с самолетом на марке. Он был уверен, что в Фитоне есть учитель танцев и уроки Анны уже начались. Поэтому он написал очень дружелюбное письмо о том, что пробудет в путешествии недолго, а когда вернется, попросит дядю разрешить ему куда-нибудь их сводить. В конце письма говорилось: «Если Анна еще не определилась с учителем танцев, то спешу вам сообщить, что слышал очень хорошие отзывы о некоей мадам Скарлетти. Я посмотрел ее адрес в телефонной книге. У нее студия на улице Бембертон в Челси, Лондон, дом 45. Я так понял, что она очень старенькая, но до сих пор считается одним из лучших преподавателей танцев в мире».
Сэр Уильям заклеил конверт и положил его в карман, чтобы отправить, как только прибудет на место, и полностью забыл об этом на все следующие шесть недель, пока не надел случайно это пальто и не нашел письмо в кармане.
Мама Уолли продала чемоданы по 1,25 фунтов каждый, а Уолли попросил Дорин отвести Анну к мисс де Вин.
— Она просто дурочка, эта Дорин, — сообщил он ребятам. — Постоянно хихикает непонятно над чем, но она с самого раннего детства занимается с мисс де Вин и смогла с ней договориться, чтобы та посмотрела Анну.
— Но это я хочу посмотреть на мисс де Вин. Пока я не увижу, как она учит, я не могу знать, хочу ли я с ней заниматься.
— Но, Анна, — взмолился Франческо, — если больше никого здесь нет, ты не могла бы позаниматься с ней, пока не приедет сэр Уильям?
—Я думаю, этого и Жардек бы хотел, — сказал Гасси. — Она не может сильно навредить, если ты будешь заниматься всего раз в неделю по субботам.
Анна так разволновалась, что даже топнула ногой.
— Это очень даже может навредить. Неправильные позиции, неправильное использование мышц — и мои ноги испорчены на веки вечные.
Гасси вздрогнул и повернулся к Франческо.
—Я не понимаю, зачем мы продали чемоданы. Мама Уолли говорит, что все должны ходить в школу, иначе у дяди будут неприятности. Так что Анна может заниматься только после уроков, и есть только одна учительница. Что еще мы можем сделать? В Лондоне, наверное, много хороших учителей, но как Анне ездить в Лондон? Дядя не будет ее туда возить — он считает танцы глупостью.
Франческо согласился.
— Гасси абсолютно прав, Анна. Либо мисс де Вин, либо вообще никого. Иди и познакомься с преподавательницей. Если она согласится с тобой заниматься, посмотрим, что из этого получится.
— Но если все будет не так? — спросила Анна. — Мы заплатим ей все деньги и останемся без копейки.
— Если потребуется, мы достанем еще, — пообещал Гасси, — но, прошу тебя, постарайся думать, что эту учительницу одобрил бы Жардек.
Через два дня мальчики отвели Анну к дому около церкви, где жила Дорин. Девочка несла свои туфельки в бумажном пакете, подаренном ей Мейбл.
Уолли оказался прав. Дорин была жуткая хохотушка, но оказалась очень доброй и взяла Анну под свою полную опеку.
— Не волнуйся, она очень хорошая, — прохихикала Дорин. — Ну, конечно, со мной все по-другому, потому что я уже сто лет с ней занимаюсь и танцую соло в ее шоу.
Дорин была полненькая маленькая девочка с темными завитушками. Она не была похожа на танцовщицу, по крайней мере, на тех девочек, которых учил Жардек и фотографии которых он показывал Анне.
— А кого ты танцуешь?
Дорин снова засмеялась.
— Да кого только не танцую. А какие костюмы красивые! Однажды я танцевала фею, в другой раз — бабочку, а еще духа зимы. Я тогда была в большой белой шляпе с малиновкой. Ну конечно, в основном я танцую в музыкальных комедиях или чечетку.
Анна даже не поняла, о чем Дорин говорит, но это совсем не было похоже на те танцы, которым учил Жардек.
Дверь открыла мисс де Вин. Это была высокая худая женщина с рыжими волосами, концы которых выдавали их прежний черный цвет. Она была в узком черном платье и белых туфлях. Анна, как ее учила когда-то Ольга приветствовать старших, сделала маленький реверанс.
Дорин захихикала:
— Она немного иностранка, поэтому так делает. Она со всеми так здоровается.
У мисс де Вин, может быть, оттого, что часто приходилось выкрикивать команды в классе, был странно хриплый голос:
— Очень хорошо. Вообще-то вам всем не мешало бы делать реверансы. Мы так делали, когда я была студенткой. Заходите в класс. Дорин, присядь и постарайся не хихикать. А теперь, дорогая, надевай-ка свои туфельки.
— Да, мадам, — ответила Анна.
Она села на пол и надела свои розовые туфельки, к которым мама Уолли пришила ленточки.
— Я меня тут граммофон, — сказала мисс де Вин. — Не могла бы ты что-нибудь станцевать, чтобы я поняла, что ты уже умеешь.
Анна выглядела потрясенной.
— Но, мадам, мне пока не позволяли ничего делать, кроме упражнений.
Мисс де Вин посмотрела на гладко причесанные волосы, бледное лицо в форме сердца, скромненькое, но хорошо сшитое платьице. «Странный ребенок», — подумала она, вспомнив реверанс. Неужели в Фитон, куда забросила ее судьба, приехала настоящая танцовщица? Даже если так, уже слишком поздно.
— Хорошо, — согласилась она, — подойди к станку. Начнем с шести demi-pliйs.
В течение десяти минут мисс де Вин выкрикивала указания: одни — для упражнений у станка, другие нужно было проделать в центре комнаты. Это были довольно простые упражнения, которым она обучала девочек для сдачи экзамена. Но Анна была намного моложе этих девочек. Когда они закончили, мисс де Вин спросила Анну:
— Сколько тебе лет?
— Восемь, мадам.
Мисс де Вин обратила внимание на «мадам» и иностранный акцент.
— А как тебя зовут?
— Анна Докси.
— Ну, Анна, я возьму тебя на свои уроки. По субботам в десять утра — чечетка и балет. Еще по четвергам я преподаю музыкальную комедию, но это уже дополнительно.
Анна возразила:
— Мне нужны только балетные упражнения. Чтобы не наделать ошибок, от которых потом не избавиться.
Одри де Вин вспомнила о своем детстве, когда она считалась многообещающей балериной. Кто знает, каких вершин она могла достичь, если бы получила правильное образование. Но ей пришлось заниматься всеми видами танцев до тех пор, пока в двенадцать лет ее не приняли в труппу. Почему же этот ребенок должен заслуживать особого внимания, если она не заслуживала? Вдруг что-то всколыхнулось в ней, как вспышка старых мечтаний: раз ей не довелось стать балериной, она могла бы обучить хорошую балерину.
— У меня есть несколько особых учеников, которых я обычно готовлю к выступлениям, придется принять тебя в эту группу. Каждый урок длится полчаса и стоит пятьдесят пенсов.
Анна еще недостаточно много времени провела в Англии, чтобы разбираться в денежных суммах. Она встревоженно посмотрела на Дорин, которая ловила каждое слово их беседы. Дорин встала и подошла к Анне и мисс де Вин.
— Это значит, что за четыре частных урока придется заплатить столько, сколько другие платят за целый семестр, —объяснила она Анне.
Анна не знала, что делать. Четыре урока — это очень мало, но четыре таких урока, как сейчас, — это лучше, чем урок не только балета, но еще и этого странного танца, который мадам называла чечеткой. Жардек говорил на своем ломаном польско-английском языке, что настоящий танцор должен жить только ради танца и все, что стоит между ним и танцем, должно быть отброшено. Теперь Анна поняла, что он имел в виду: как доставать деньги, когда пройдут эти четыре урока, не должно ее волновать. Она должна довериться Господу, и все получится.
— Спасибо, мадам, — твердо сказала Анна. — Я думаю, мне больше подойдут частные занятия.
Глава 13
БЛИЗНЕЦЫ
Пока Анна была у мисс де Вин, мальчики решили осмотреть Данроамин.
Но сначала они обсудили все, что сделали за последнее время. Анна получила свои туфельки благодаря маме Уолли, которая продала чемоданы, у них были деньги на целый семестр обучения танцам.
— Знаешь, — сказал Франческо Гасси, — с того момента, как мы отвели Анну в магазин, чтобы заказать туфли, и до их покупки прошло целых четыре дня.
— И каких! — простонал Гасси. — Вся эта ужасная еда и моя стрижка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16
Франческо вздохнул. Теперь ему приходилось быть главой семьи.
— Не волнуйся, — сказал он Анне. — Если эта учительница не подойдет, я все ей объясню.
Глава 11
ЧЕМОДАНЫ
Туфельки, которые нужны были Анне, стоили 1 фунт и 40 пенсов. Чтобы выяснить это, дети сходили в обувной магазин. Продавщица предлагала сразу заказать туфли, но Франческо ей не позволил.
— Нет, сначала мы хотим заплатить, а потом вы их закажете.
Когда они вышли из магазина, Гасси и Анна начали с ним спорить.
— Лучше бы ты разрешил ей их заказать, — говорила Анна. — Мы же знаем, как достать деньги, а туфельки мне нужны.
— Я тоже думаю, это было глупо, — поддержал Гасси. —Наверняка уже сегодня вечером у нас будут деньги, если мы отнесем вещи маме Уолли.
Франческо не сразу ответил, потому что обдумывал план. Он только учился принимать решения, не заботясь о мнении остальных.
Этот день как раз подходил для того, чтобы отнести вещи к маме Уолли, потому что сегодня дядя Сесил должен был ехать в Лондон на встречу.
— Сегодня, — сказал Франческо, — мы отнесем только чемоданы.
— Почему только чемоданы? — спросил Гасси. — Когда дяди нет, мы можем все вынести. Даже если тетя увидит. Я не думаю, что она что-нибудь скажет — это ведь наши вещи.
— Нет, только чемоданы, — настаивал Франческо. — Они нам точно пока не понадобятся, потому что мы никуда не едем, а если и поедем, всегда можно воспользоваться коробкой. Но одежда нам нужна. Тетя уже постирала ее, и вообще будет лучше, если нам не придется продавать одежду.
— Если нам понадобится больше денег, — предположила Анна, — будет уже не так просто вынести вещи, а сегодня мы могли бы вынести их в чемоданах.
Франческо разозлился:
— Неужели вы не понимаете? Если мы продадим нашу одежду и нам не понадобятся эти деньги, мы не сможем их отдать дяде, поэтому ему придется самому тратить деньги нам на одежду. А мы этого не хотим, потому что, как только сэр Уильям вернется, он продаст нашу картину и мы сможем сами за все заплатить.
— Отлично, — сказал Гасси. — Пойдем заберем чемоданы.
Всегда, когда Сесил уезжал в Лондон, Мейбл занималась уборкой дома. Поэтому дети пришли в ужас, когда поднялись наверх и обнаружили ее в своей комнате. На ней был фартук, а волосы были завязаны полотенцем. Она натирала пол лохматой штукой на конце палки. Перед уходом мальчики застелили постели и вообще считали, что оставили комнату в полном порядке, поэтому они не видели никакой необходимости для пребывания там тети.
— Давайте я это сделаю, — сказал Гасси, пытаясь выхватить у нее щетку.
— Мы всегда помогали с уборкой, с самого детства, — объяснил Франческо.
Мейбл выглядела еще более напуганной мышкой, чем обычно. Когда она заговорила, казалось, что дыхания ей просто не хватит.
— Я ничего не трогала. Я оставила конверт под бумагой.
Франческо хотел попытаться все объяснить.
— Это всего лишь адрес с'Уильяма. Мы просто думали, там надежнее.
— Там надежно, — выдохнула Мейбл. — Не нужно меня бояться, дорогие мои.
Мейбл, видимо, собиралась еще что-то сказать, но в этот момент вошла Анна с чемоданом в руках.
Это был ужасный момент, потому что никто не знал, что говорить. Анна уставилась на Мейбл, как будто та была коброй. Мейбл смотрела на чемодан как загипнотизированная. Мальчики просто застыли на месте, пытаясь придумать хоть какую-то причину, по которой Анна могла принести свой чемодан.
— Мы подумали… — начал было Франческо.
— Знаете, всегда хорошо иметь при себе чемодан, — торопливо перебил его Гасси. — Ну, чтобы что-нибудь в него положить.
И тогда Мейбл действительно их удивила. Она приставила щетку к стене и села на кровать Франческо. Ей явно было очень трудно говорить.
— Ваш дядя замечательный человек, но он любит одиночество и не любит, когда в доме посторонние.
— Я бы не стал называть племянников посторонними, —сказал Гасси.
Мейбл продолжала, как будто ничего не слышала.
— Для меня на первом месте ваш дядя, но если я смогу хоть чем-нибудь вам помочь, я всегда помогу. Нам нужно вместе стараться сохранять в доме мир. Я не буду вмешиваться. Если вы хотите вынести чемодан, пожалуйста, для меня это ничего такого не значит.
Франческо решил, что тетина откровенность заслуживает ответной откровенности с их стороны.
— На самом деле мы хотим забрать все три. Мы хотим их продать, потому что нам нужны деньги.
— Много? — спросила Мейбл.
— Для нас это много, — сказал Гасси. — У нас есть сорок пять пенсов, но нам надо фунт и сорок пенсов.
Мейбл казалась такой разумной, что Франческо подумал, не рассказать ли ей больше, но, видимо, и сказанного было много, потому что вдруг она встала, схватила щетку и выскользнула из комнаты.
Гасси смотрел ей вслед, абсолютно пораженный ее поведением.
— Вы видели? Точно как мышь, за которой гонится кошка.
Франческо достал из шкафа два чемодана и протянул один Гасси.
— Пошли отнесем их маме Уолли.
— Конечно, — сказал Гасси, когда они вышли на улицу, — мы никогда не знали тетю. Ты думаешь, они все такие?
— Может, потому что это англичане, — предположила Анна.
У Франческо полегчало на душе от слов Мейбл:
— У нас все было по-другому — я имею в виду до землетрясения, когда все могли говорить то, что думали. Но мне кажется, что для нее это уже очень много, я почти уверен —она хотела объяснить нам, что она — наш друг.
Гасси отказывался изменить свое мнение о Мейбл.
— Для меня она — просто мышь. Она никогда не сможет быть другом. Если у дяди будет плохое настроение, она сразу, как мышь, спрячется в нору.
Анна взяла Франческо за руку.
— Я с тобой согласна. В любом случае для нас, когда нет друзей, даже мышка лучше, чем ничего.
Уолли их ждал. Он бросился им навстречу.
— Я думал, вы никогда не придете, — он с восхищением смотрел на чемоданы. — Ух-ты! А они очень даже ничего!
Мама Уолли разговаривала с покупателями, но улыбнулась детям.
— Я недолго, — крикнула она. — У Уолли есть что вам рассказать.
— Я почти забыл, — сказал Уолли. — Дорин, ну та, которая ходит на танцы по субботам. Короче, эта мисс де Вин берет два фунта и десять пенсов за семестр и еще отдельно за экзамен. Семестр начинается через неделю, поэтому лучше прямо сейчас отвести к ней Анну.
Мама Уолли была просто в восторге от чемоданов.
— Теперь давайте прикинем, сколько у вас есть и сколько нужно получить.
Франческо показал три пальца.
— Девяносто девять пенсов на туфельки и два фунта и десять пенсов на уроки, получается три фунта и пять пенсов.
— Молодчина! — сказала мама Уолли. — Ты неплохо считаешь. У меня всегда были проблемы с суммами, а эти мелкие деньги просто выводят меня из себя. Верните мне старые полкроны — так я всегда говорю.
Гасси не хотел, чтобы вся слава досталась только Франческо.
— Мы все умеем складывать. Ольга нас научила.
Мама Уолли осмотрела чемоданы.
— Нужен небольшой запас денег, потому что могут понадобиться стельки для туфель, ленточки или еще что-нибудь. Попробую-ка я продать каждый за фунт и двадцать пять пенсов. Тогда у нас как раз получится то, что надо.
— Но, мама, нам нужно срочно продать, — напомнил ей Уолли. — То есть я хотел сказать, что Анна не может ждать. Дорин сказала, что нужно прямо сейчас встретиться с учительницей, а как она пойдет к ней без туфелек?
Мама Уолли открыла кошелек и достала фунтовую банкноту.
— Идите и закажите туфельки, — сказала она. — Если я говорю, что могу продать что-то, это значит, что я продам.
Гасси с Уолли отвели Анну в обувной магазин, чтобы заказать туфельки. Франческо остался с мамой Уолли, чтобы объяснить ей: Анна не сможет заниматься с Одри де Вин, если та окажется не таким хорошим учителем, как Жардек.
Мама Уолли освобождала на лотке место для чемоданов.
— Кто это — Жардек?
— Отец нашей мамы.
— А, ваш дедушка. Ну, я, конечно, не знаю, но вряд ли профессиональная учительница окажется хуже вашего дедушки, как ты думаешь?
Франческо попытался ей объяснить.
— Только Анна это может знать. Поймите, если Анна скажет, что не может с ней заниматься, это не значит, что она не благодарна.
Мама Уолли положила руку ему на плечо.
— Сынок, ты должен понять одну вещь. Одри де Вин —единственная учительница здесь.
— Но ведь есть и другие, в другом месте.
Мама Уолли развернула Франческо к себе лицом.
— Но не в Фитоне, а Анне придется учиться в Фитоне.
— Почему?
— Потому что здесь находится ее школа. Я знаю, вы раньше не жили в Англии и поэтому не очень хорошо знаете, что к чему. Но я вам могу точно сказать, что ни ты, ни Анна, ни Гасси — даже сама королева не может изменить школьные законы. Через две недели вы пойдете в школу. Поэтому или мисс де Вин по субботам, или никаких танцев, вот и все.
Глава 12
МИСС ОДРИ ДЕ ВИН
В детстве сэр Уильям увлекался коллекционированием марок, поэтому он решил, что детям понравится письмо с самолетом на марке. Он был уверен, что в Фитоне есть учитель танцев и уроки Анны уже начались. Поэтому он написал очень дружелюбное письмо о том, что пробудет в путешествии недолго, а когда вернется, попросит дядю разрешить ему куда-нибудь их сводить. В конце письма говорилось: «Если Анна еще не определилась с учителем танцев, то спешу вам сообщить, что слышал очень хорошие отзывы о некоей мадам Скарлетти. Я посмотрел ее адрес в телефонной книге. У нее студия на улице Бембертон в Челси, Лондон, дом 45. Я так понял, что она очень старенькая, но до сих пор считается одним из лучших преподавателей танцев в мире».
Сэр Уильям заклеил конверт и положил его в карман, чтобы отправить, как только прибудет на место, и полностью забыл об этом на все следующие шесть недель, пока не надел случайно это пальто и не нашел письмо в кармане.
Мама Уолли продала чемоданы по 1,25 фунтов каждый, а Уолли попросил Дорин отвести Анну к мисс де Вин.
— Она просто дурочка, эта Дорин, — сообщил он ребятам. — Постоянно хихикает непонятно над чем, но она с самого раннего детства занимается с мисс де Вин и смогла с ней договориться, чтобы та посмотрела Анну.
— Но это я хочу посмотреть на мисс де Вин. Пока я не увижу, как она учит, я не могу знать, хочу ли я с ней заниматься.
— Но, Анна, — взмолился Франческо, — если больше никого здесь нет, ты не могла бы позаниматься с ней, пока не приедет сэр Уильям?
—Я думаю, этого и Жардек бы хотел, — сказал Гасси. — Она не может сильно навредить, если ты будешь заниматься всего раз в неделю по субботам.
Анна так разволновалась, что даже топнула ногой.
— Это очень даже может навредить. Неправильные позиции, неправильное использование мышц — и мои ноги испорчены на веки вечные.
Гасси вздрогнул и повернулся к Франческо.
—Я не понимаю, зачем мы продали чемоданы. Мама Уолли говорит, что все должны ходить в школу, иначе у дяди будут неприятности. Так что Анна может заниматься только после уроков, и есть только одна учительница. Что еще мы можем сделать? В Лондоне, наверное, много хороших учителей, но как Анне ездить в Лондон? Дядя не будет ее туда возить — он считает танцы глупостью.
Франческо согласился.
— Гасси абсолютно прав, Анна. Либо мисс де Вин, либо вообще никого. Иди и познакомься с преподавательницей. Если она согласится с тобой заниматься, посмотрим, что из этого получится.
— Но если все будет не так? — спросила Анна. — Мы заплатим ей все деньги и останемся без копейки.
— Если потребуется, мы достанем еще, — пообещал Гасси, — но, прошу тебя, постарайся думать, что эту учительницу одобрил бы Жардек.
Через два дня мальчики отвели Анну к дому около церкви, где жила Дорин. Девочка несла свои туфельки в бумажном пакете, подаренном ей Мейбл.
Уолли оказался прав. Дорин была жуткая хохотушка, но оказалась очень доброй и взяла Анну под свою полную опеку.
— Не волнуйся, она очень хорошая, — прохихикала Дорин. — Ну, конечно, со мной все по-другому, потому что я уже сто лет с ней занимаюсь и танцую соло в ее шоу.
Дорин была полненькая маленькая девочка с темными завитушками. Она не была похожа на танцовщицу, по крайней мере, на тех девочек, которых учил Жардек и фотографии которых он показывал Анне.
— А кого ты танцуешь?
Дорин снова засмеялась.
— Да кого только не танцую. А какие костюмы красивые! Однажды я танцевала фею, в другой раз — бабочку, а еще духа зимы. Я тогда была в большой белой шляпе с малиновкой. Ну конечно, в основном я танцую в музыкальных комедиях или чечетку.
Анна даже не поняла, о чем Дорин говорит, но это совсем не было похоже на те танцы, которым учил Жардек.
Дверь открыла мисс де Вин. Это была высокая худая женщина с рыжими волосами, концы которых выдавали их прежний черный цвет. Она была в узком черном платье и белых туфлях. Анна, как ее учила когда-то Ольга приветствовать старших, сделала маленький реверанс.
Дорин захихикала:
— Она немного иностранка, поэтому так делает. Она со всеми так здоровается.
У мисс де Вин, может быть, оттого, что часто приходилось выкрикивать команды в классе, был странно хриплый голос:
— Очень хорошо. Вообще-то вам всем не мешало бы делать реверансы. Мы так делали, когда я была студенткой. Заходите в класс. Дорин, присядь и постарайся не хихикать. А теперь, дорогая, надевай-ка свои туфельки.
— Да, мадам, — ответила Анна.
Она села на пол и надела свои розовые туфельки, к которым мама Уолли пришила ленточки.
— Я меня тут граммофон, — сказала мисс де Вин. — Не могла бы ты что-нибудь станцевать, чтобы я поняла, что ты уже умеешь.
Анна выглядела потрясенной.
— Но, мадам, мне пока не позволяли ничего делать, кроме упражнений.
Мисс де Вин посмотрела на гладко причесанные волосы, бледное лицо в форме сердца, скромненькое, но хорошо сшитое платьице. «Странный ребенок», — подумала она, вспомнив реверанс. Неужели в Фитон, куда забросила ее судьба, приехала настоящая танцовщица? Даже если так, уже слишком поздно.
— Хорошо, — согласилась она, — подойди к станку. Начнем с шести demi-pliйs.
В течение десяти минут мисс де Вин выкрикивала указания: одни — для упражнений у станка, другие нужно было проделать в центре комнаты. Это были довольно простые упражнения, которым она обучала девочек для сдачи экзамена. Но Анна была намного моложе этих девочек. Когда они закончили, мисс де Вин спросила Анну:
— Сколько тебе лет?
— Восемь, мадам.
Мисс де Вин обратила внимание на «мадам» и иностранный акцент.
— А как тебя зовут?
— Анна Докси.
— Ну, Анна, я возьму тебя на свои уроки. По субботам в десять утра — чечетка и балет. Еще по четвергам я преподаю музыкальную комедию, но это уже дополнительно.
Анна возразила:
— Мне нужны только балетные упражнения. Чтобы не наделать ошибок, от которых потом не избавиться.
Одри де Вин вспомнила о своем детстве, когда она считалась многообещающей балериной. Кто знает, каких вершин она могла достичь, если бы получила правильное образование. Но ей пришлось заниматься всеми видами танцев до тех пор, пока в двенадцать лет ее не приняли в труппу. Почему же этот ребенок должен заслуживать особого внимания, если она не заслуживала? Вдруг что-то всколыхнулось в ней, как вспышка старых мечтаний: раз ей не довелось стать балериной, она могла бы обучить хорошую балерину.
— У меня есть несколько особых учеников, которых я обычно готовлю к выступлениям, придется принять тебя в эту группу. Каждый урок длится полчаса и стоит пятьдесят пенсов.
Анна еще недостаточно много времени провела в Англии, чтобы разбираться в денежных суммах. Она встревоженно посмотрела на Дорин, которая ловила каждое слово их беседы. Дорин встала и подошла к Анне и мисс де Вин.
— Это значит, что за четыре частных урока придется заплатить столько, сколько другие платят за целый семестр, —объяснила она Анне.
Анна не знала, что делать. Четыре урока — это очень мало, но четыре таких урока, как сейчас, — это лучше, чем урок не только балета, но еще и этого странного танца, который мадам называла чечеткой. Жардек говорил на своем ломаном польско-английском языке, что настоящий танцор должен жить только ради танца и все, что стоит между ним и танцем, должно быть отброшено. Теперь Анна поняла, что он имел в виду: как доставать деньги, когда пройдут эти четыре урока, не должно ее волновать. Она должна довериться Господу, и все получится.
— Спасибо, мадам, — твердо сказала Анна. — Я думаю, мне больше подойдут частные занятия.
Глава 13
БЛИЗНЕЦЫ
Пока Анна была у мисс де Вин, мальчики решили осмотреть Данроамин.
Но сначала они обсудили все, что сделали за последнее время. Анна получила свои туфельки благодаря маме Уолли, которая продала чемоданы, у них были деньги на целый семестр обучения танцам.
— Знаешь, — сказал Франческо Гасси, — с того момента, как мы отвели Анну в магазин, чтобы заказать туфли, и до их покупки прошло целых четыре дня.
— И каких! — простонал Гасси. — Вся эта ужасная еда и моя стрижка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16