Не прав Демьяныч – какое уж тут сам себе хозяин, когда хозяев над ним будет куча и спросят они за любую провинность по всей строгости. А зачем тебе это? На жизнь себе всегда заработаешь, как вольная птица – езжай куда хочешь... И тут же о другом думалось – а куда ехать? Будет везде все то же, что было в семнадцать лет этой вольной жизни. От такой воли иногда уже волком выть хочется... Да и надоело окрики и приказания слушать, неплохо бы и самому покомандовать, посмотреть, на что ты годен, Василий Макаренков... Можно и попробовать, не получится – недолго и уйти, а не то и самого уйдут...Но так ничего и не надумал он, привычно отложил решение на потом, – авось как-нибудь само собой все утрясется, время есть...К концу пути дорка стала выписывать такие кренделя, что Василий подумал – надо бы взять у капитана руль. И, по буксирному тросу подтянув кунгас к дорке, он перепрыгнул на корму и сказал Вальке:– Дай-ка я постою.Но Валька мотнул головой, заорал ему в ухо:– Давай, Макар, гуляй отсюда, я сам!Василий пытался настаивать, но Валька зло ощерился:– Я капитан или ты?И Василий, махнув рукой, перебрался на нос дорки, на всякий случай приготовил весло, чтобы отталкиваться от камней. Хорошо еще, что был прилив. Дорка по широкой дуге на полном ходу влетела в бухту и, замедлив ход, направилась к устью реки. И, казалось, все уже сошло с рук веселому капитану, – оставалось сделать последний нетрудный поворот, выключить мотор и ткнуться носом в берег. Валька крикнул механику, чтобы он сбавил обороты. Жорка Смагин, одуревший от бензинового чада, вместо того чтобы сбросить газ – прибавил обороты до полного. Дорка рванулась вперед, и Валька вылетел за борт, не успев вовремя выпустить румпель. Дорка круто развернулась влево, Смагин тут же выключил зажигание, но было уже поздно – корма дорки с грохотом налетела на камень. Василий, тоже едва не свалившийся в воду, уперся длинным веслом в дно реки и с трудом подтолкнул дорку к берегу.Двое безмятежно спавших на дне дорки даже не проснулись. Василий закрепил дорку и пошел к корме посмотреть на винт. Смотреть оказалось не на что – все три лопасти срезало с вала так аккуратно, словно их там никогда и не было.Из реки, отфыркиваясь, вылез мигом протрезвевший Валька. Василий, глядя на него, пожалел, что сам не сбросил его с кормы еще в море, – авось протрезвел бы часом раньше и ничего не случилось бы. Плавал Валька как рыба, так что опасаться было нечего.– С приехалом, капитан, – мрачно бросил Василий. – Морду бы тебе набить за такое вождение.– Да брось, – миролюбиво сказал Валька. – Обошлось, и ладно.– Обошлось? А ты на винт посмотри, – посоветовал Василий.Валька посмотрел – и даже икнул от неожиданности. И полез в дорку – бить Жорку Смагина. Тот уже вылез из рубки, обалдело щурился на солнце. Василий, не трогаясь с места, спокойно пообещал, глядя на Вальку:– Будете счеты сводить – обоих за борт выброшу.И Валька присмирел, сел на борт, зябко поводя плечами.Из всей бригады на месте оказался только Степан Хомяков – тихий многодетный мужичок.– А где остальные? – спросил Василий.– «Лбы» здесь, с бабами, остальные еще вчера в Кандыбу умотали.Василий, не раздеваясь, лег на раскладушку и задремал. Сквозь сон слышал, как Валька бодро докладывает по рации в Старорусское:– «Ролик», я «двенадцатый». Докладываю обстановочку. Были в море, рыбы нет. Прием.– Вас понял, «двенадцатый». Примите прогноз погоды.Прогноз был обычный, спокойный.– «Ролик», как у «шестого» и «десятого»?У «шестого» и «десятого» рыбы тоже не было.– У меня все, «ролик», – сказал Валька и выключил рацию.Василий посмотрел на него. Валька, в выходном костюме и сапогах, готов был отчалить. И остальные, кроме Степана и Володи Карасева, тоже.– Ты что, о винте ничего не сказал? – спросил Василий.– Это не твоя забота, Макар, – небрежно ответил Валька, даже не взглянув на него. – Винт в Кандыбе достанем.– Где, в пивной?– Не ерепенься, сказал, достанем, – значит, достанем. И вообще – тебе-то что за дело? Будете выходить на связь, докладывайте, как обычно: были в море, рыбы нет.И все умотали в Кандыбу. Василий повернулся на бок и снова заснул. 10 Утром Василий ушел на охоту, предупредил Степана:– Не забудь на связь выйти.– Ладно.Когда Василий вернулся и спросил, что нового передавали, Степан виновато сказал:– Так, понимаешь, вчера спать-то рано легли, двигун не включили. Аккумуляторы сели, ничего не было слышно.– Ну и черт с ними, – бросил Василий. На связь, случалось, и раньше не всегда выходили, ничего страшного в этом не было.В двенадцать он сам включил рацию и приготовился было привычно соврать, – были в море, рыбы нет, – но диспетчер сразу обрушился на него:– «Двенадцатый», почему утром на связь не вышли?– Все в море были, а у кандея часы стали, – ляпнул Василий первое, что пришло в голову.– Кто это говорит?– Макаренков.– А где бригадир, капитан? – бушевал «ролик».– В море все, вот-вот должны вернуться, – изворачивался Василий.– Примите штормовое предупреждение, – вдруг спокойным голосом сказал диспетчер, и у Василия вспотели ладони. Он успел подумать, что шторм, может быть, ожидается так себе, но четкие, скупые слова прогноза не оставляли никаких надежд: восемь – девять баллов, ветер западный с переходом на юго-западный, порывистый, до двадцати пяти метров в секунду. Приказ по всем бригадам: невода немедленно снять, плавсредства закрепить, – в общем все, что полагается в таких случаях.– Повторите, как поняли, – приказал «ролик».Василий повторил, и «ролик» сказал:– Все.Василий медленно повесил микрофон и выключил рацию.– Пропал невод, – жалобно сказал сзади Степан.Василий повернулся. Степан и Володя смотрели на него так, словно ждали каких-то указаний. Каких? И почему именно от него? «А от кого же еще», – спокойно подумал Василий. Не им же, впервые столкнувшимся с морем, что-то решать...– Что же теперь будет? – сморщился Степан. Казалось, он вот-вот заплачет. – Побьет весь невод – что тогда? Посадят Демьяныча...– Да не ной ты, – оборвал его Василий и вышел из избы.Над землей и морем полыхало яркое солнце, с берега дул теплый, совсем не сильный ветер. Вышедший следом Володя, глядя на это благостное великолепие, с надеждой сказал:– А может, они того... загнули с прогнозом? Больно уж не похоже на шторм.– Все похоже, – невесело сказал Василий. – К вечеру такая свистопляска начнется – всем чертям тошно станет.Его-то эта благодать ничуть не успокаивала. Скорее наоборот – по опыту он знал, что летом самые сильные штормы бывают именно после таких вот теплых дней. Он посмотрел на море. И там ничто не предвещало бури – неторопливо бил в берег невысокий накат, кое-где прорезывались «белячки». Он прикинул, что еще часа два-три будет сравнительно спокойно. Была бы дорка на ходу – всей работы с неводом на час, не больше. А теперь оставалось одно – попытаться снять невод на кунгасе...Мысль эта пришла сразу, как только он выключил рацию. И он стал обдумывать, как это сделать.– А где «лбы»? – спросил он.– Да где же им быть... – сказал Володя и покосился на дом под скалами.– В Кандыбу не умотали?– Вроде нет, утром я видел их... Слушай, Вась, что делать-то будем?– Невод снимать, – спокойно сказал Василий.– На кунгасе?– А на чем же еще?– А это самое... – Володя опасливо покосился на море, – не загремим? Ветер-то береговой, унесет к чертовой матери – и крышка нам.– Не унесет, – уверенно сказал Василий, – впятером выгребемся, ветер несильный. Поторопиться только надо.– Ты думаешь, эти «лбы» пойдут?– Пойдут, куда они денутся.На самом деле Василий совсем не был уверен в том, что «лбы» пойдут. Если не пойдут – все: втроем и соваться нечего. Он посмотрел на Степана – тот задергал глазами, опустил голову и мелко заперебирал ногами. Очень уж, видно, не хотелось ему идти в море. Василий негромко сказал:– Братцы, невод снять надо, иначе Демьянычу и Вальке хана, упекут за решетку. Да и нам не поздоровится, – на всякий случай добавил он, – сами знаете, барахло на всей бригаде висит, это же колхоз, а не гослов. Припаяют – и будешь платить как миленький.Зачем он говорил им об этом? Василий знал, что никто им ничего не припаяет и не придется платить ни копейки. Слишком уж явные тут были виновники, чтобы можно было взвалить ответственность на всю бригаду. Даже в том, что они утром не вышли на связь и вовремя не получили штормовое предупреждение, виноват был не Степан, забывший включить аккумуляторы на зарядку, а Валька и Демьяныч, оставившие бригаду. Они-то и получат на полную катушку...Знали об этом Володя и Степан или нет, но оба промолчали, словно соглашаясь с ним. Василий сказал:– Ничего страшного, ребята, поверьте уж мне, старому волку. Мне ведь тоже подыхать неохота. Часа четыре еще спокойно будет, – на всякий случай приврал он, – а мы и за полтора управимся.– А чего стоим тогда, пошли, – заторопился Володя.– Подожди, – остановил его Василий. – Возьмите спасательные жилеты и робы этих «лбов», а я за ними пойду. Готовьте пока кунгас и шлюпку. Весел возьмите четыре пары, проверьте уключины. Черпаки не забудьте, отлейте пока воду. На всякий случай «яшку» положите.– А какой кунгас готовить? – спросил Степан.– Трехтонный, – сказал Василий.– А потянет?– Потянет.О том, какой кунгас брать, Василий думал с той самой минуты, как решил идти снимать невод. По всем правилам полагалось брать пятитонный. Трехтонный тоже выдержит, но наверняка сядет так основательно, что его захлестнет первой же хорошей волной. Но если ветер усилится, на пятитонном они не выгребутся даже впятером. Получалось, что и так, и этак – все плохо, и у Василия даже мелькнула мысль – не идти. В самом деле, почему он должен чужие грехи замаливать?И все-таки он решил, что надо идти. А выбор в пользу трехтонного кунгаса решился сам собой, когда он сообразил, что пятитонный намного шире и он с трудом дотянется до весел. А если и дотянется, это будет не гребля, а мука мученическая. А грести ему придется за двоих – ведь их будет только пятеро...– Ну, шагайте, – сказал он и пошел к дому, где обосновались «лбы».«Лбы» развлекались. Из дома слышалось пение Руслана, женское взвизгивание. Василий погрохотал сапогами о стенку дома, чтоб предупредить о своем вторжении. Голоса стихли, Василий вошел в темную избу.Руслан с гитарой на животе лежал на топчане, на который было брошено какое-то тряпье. Он дружелюбно кивнул Василию:– Проходи, Макар, гостем будешь.– Некогда гостить, дело есть, – спокойно сказал Василий. – Давайте, ребята, на берег, невод надо снять.– Что так срочно? – удивился Руслан. – Демьяныч приехал, что ли?– Никто не приехал. Приказ из Старорусского, шторм идет.Руслан присвистнул и сел.– Вот это пироги со смаком, и я понимаю... А на чем же это мы пойдем?– На кунгасе.– Ты что, спятил? Сколько нас человек?– С вами пять будет.– С нами пять не будет, – сказал Руслан и снова лег. – Мы не пойдем.– Почему?– А потому как мне рыб кормить не хочется, Макарушка, – ласково сказал Руслан. – Невод, оно, конечно, вещь ценная, да мне моя жизнь дороже. Она у меня вообще бесценная, поскольку в единственном экземпляре. Таких, как я, не было и больше не будет, и я не хочу лишать матушку-природу такого ценного экземпляра, – он любовно провел рукой по своему красивому телу.– Твоя бесценная жизнь останется при тебе. Через полтора часа мы вернемся.– А если нет?– Ты думаешь, одному тебе жить охота? Только опасаться нам нечего. До шторма еще далеко, и накат слабый.– А ветер?– Ветер тоже слабый.– А если усилится?– Не усилится, – как можно увереннее сказал Василий. – Ты первый год на море, а я уже десять лет проплавал, знаю.– А что техника безопасности на сей счет говорит?Василий молча смотрел на него. Техника безопасности была не на его стороне, и они отлично знали об этом. Василий спросил:– Слушай, певун, а ты знаешь, сколько невод стоит?– Тысяч сто? – лениво поинтересовался Руслан.Василий и сам не знал точно, сколько стоит невод. Может быть, и в самом деле сто тысяч, но уж вряд ли меньше пятидесяти.– Около того. А что Демьянычу и Вальке будет, если невод сорвет, – тоже знаешь?– Догадываюсь, – невозмутимо сказал Руслан. – Посадят.– А ты и в самом деле догадливый...– А ты как думал, – хохотнул Руслан.Василий сумрачно посмотрел на него. Охотнее всего он врезал бы сейчас Руслану, но тогда они уж точно не пойдут. Он посмотрел на Вадика. Тот в разговор не вмешивался и слушал с таким видом, словно речь шла о том, идти ли на танцы. Девицы притихли в уголке, слушали.– Посадят Демьяныча и Вальку – это еще вопрос, – медленно сказал Василий. – А вот что всем нам лет десять за этот невод расплачиваться придется – это уж точно.– Не заливай, – сказал Руслан, но явно насторожился.– Чего мне заливать, не первый год на свете живу, – равнодушно бросил Василий. – Слава богу, все эти порядки на своей шкуре испытал, – многозначительно добавил он. Руслан внимательно посмотрел на него – и сел.– Над этим стоит подумать.– Думай, только поскорее. Чем раньше выйдем, тем лучше для нас.И Руслан стал думать. То, что Демьяныча и Вальку посадят, ему было наплевать, сами виноваты. Но если Макар не врет – тогда дело швах. А с чего бы ему врать?И Руслан еще раз посмотрел на Василия. Руслан считал, что неплохо разбирается в людях. А тут и разбираться было нечего – примитивный малограмотный «бич», стремящийся, как и все, урвать побольше. И уж если он решил идти снимать невод, то, конечно, вовсе не для того, чтобы спасти от тюрьмы болтливого старикашку бригадира и пьяницу капитана. И на невод ему тоже наплевать – не свое добро. Значит, причина могла быть только одна – исполнительный лист, который будет гулять за ними по всем работам, ополовинивая заработки. А это – ой-е-ей, от милиции не убежишь, она свое дело знает...И как ни думал Руслан, а другой причины, которая могла бы заставить Василия выйти в море, не находилось. И он сказал:– Как говорил великий Остап Мария Бендер – надо чтить уголовный кодекс... Вадька, пойдем.Василий отвернулся, скрывая радость, бросил из-за плеча:– Дуйте на берег, ваши робы уже там.И быстро ушел, не дожидаясь их. 11 Из бухты выскочили быстро. Так быстро, что Василий с тревогой подумал, уж не просчитался ли, понадеявшись на то, что ветер усилится не скоро. Небо на западе уже темнело и солнце скрылось даже раньше, чем они успели добраться до невода. Василий сидел на носу, загребал двумя веслами. Приходилось постоянно выправлять неумелые гребки, командовать, подсказывать. «Лбы», хоть и со смешками, но слушались его. Они гоготали всю дорогу. Вадик корчился в приступах какого-то идиотского смеха, орал диким голосом:– А лодку неотвр-ратимо несло на ска-алы...Вышли из бухты, обогнули гряду камней – и сразу стало тише, ветер почти не чувствовался – скалы защищали их. Добрались до невода, привязались к раме, и Василий с Володей поехали на шлюпке обрезать концы, которыми невод крепился к раме. Заняло это больше времени, чем хотелось бы Василию, – Володя греб неумело, шлюпка плясала на волнах, и пока они объехали всю раму, прошло минут двадцать. К тому же Василий упустил из виду, что садки с невода не сняты, – это заняло еще пятнадцать минут, да и веса лишнего прибавилось. И когда они выбрали невод, все небо уже заволокло клубящимися тучами и болтанка ощутимо усилилась. Тяжесть их тел не могла уравновесить веса мокрого невода, и кунгас изрядно осел на корму. «Лбам» было уже не до шуток – их начало укачивать. Василий, стараясь не показать своей тревоги, бодро крикнул:– Ну, братцы, теперь жми во все дыхало!И они нажали. Все было хорошо, пока они не вышли из-под прикрытия скал. А там встретил их такой ветер, что Василий похолодел: «Все, не выгребемся...» И с яростью крикнул:– Давай-давай, завернем – легче будет!Но прежде чем заворачивать, надо было пройти гряду камней. И не очень уж и длинна была она, но берег так ощутимо удалялся от них, что, не пройдя и половины, Василий приказал:– К берегу!– Куда? – обернулся побледневший Володя. – Там же камни, разобьемся!– К берегу, я сказал! – заорал Василий. – Зайдем под скалы!И кунгас пошел прямо на камни. Василий всей спиной чувствовал их мощный рев, его так и подмывало поскорее отвернуть в сторону, но он знал, что стоит только подставить ветру борт – и их тут же отбросит назад. И он тянул до последнего, и когда разворачивался, весла едва не заскребли по камням. Их тут же снова стало сносить в море. Василий видел перед собой четыре напрягшихся спины, видел, что гребут они из последних сил, – и закричал:– Не останавливаться, еще немного!Когда зашли под прикрытие скал и ветер стих, все, как по команде, бросили весла, но Василий приказал:– К берегу, бросим якорь!Это было уже совсем просто. Кунгас, казалось, летел по волнам, хотя на самом деле он едва двигался. И когда бросили якорь, все в блаженном изнеможении опустили руки, полезли за папиросами. Только теперь они поняли, какой опасности избежали, и бурно переживали свою радость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10