он шел просто рядом с ней.
И тут вдруг она увидела приближающегося разъяренного быка. Растолкать Насреддина или что-то пытаться объяснить ему времени не оставалось, поэтому она, бросив его, отпрыгнула в кусты. Бык подбежал и подкинул Насреддина в воздух, отбросив почти на полсотни шагов. Тот упал в канаву, а как только он вылез оттуда, он строго взглянул на свою жену и предупредил: «Если ты снова выкинешь со мной такую штуку, я действительно выйду из себя. Это уж слишком!»
Если обыкновенное вино придает столько силы, когда человек пьян, так что уж говорить о Дао, абсолютном опьянении? Что можно сказать о Кришне или Будде, величайших пьяницах — столь опьяненных божественным, что от их эго не осталось и следа? Вы не можете обидеть их или навредить им, потому что их нет, вы не можете оскорбить их, потому что нет никого, кто бы противостоял оскорблению или обижался. Ваше оскорбление пройдет сквозь них, как сквозь воздух, как оно прошло бы сквозь пустой дом. Их лодки пусты. Легкое дуновение, легкий сквознячок в комнате появляется и исчезает, и ничто не мешает ему. Когда дуновение исчезло, дом даже не знает, что оно в нем возникало.
Вино столь привлекательно для вас из-за того, что вы так эгоистичны. Вы настолько отягощены этим своим эго, своим эгоизмом, что иногда хотите о нем забыть. В конце концов миру придется или спиться, или пойти по пути Дао — других альтернатив нет. Только религиозный человек — истинно религиозный человек — может не подпасть под влияние алкоголя, марихуаны, ЛСД — любого типа наркотиков. Только религиозный человек может быть выше их, вне их досягаемости; ваша ноша слишком тяжела, она постоянно давит на ваши плечи, на вашу голову. Вам просто необходимо забыть себя.
Но если вино может так много, то как же не задуматься о том, что может божественное вино. Как же действует вино? На некоторое время, в результате определенных химических реакций в мозге, в теле — вы забываете себя. Но это временно. Там, в глубине, вы остаетесь, и через несколько часов химический эффект прекращается, ваше тело избавляется от алкоголя, и эго снова предъявляет свои права.
Но это — вино, поверьте мне: Бог — это вино; Дао или как бы вы там это ни называли — это вино. Однажды вы вкусите его, и эго покинет вас навсегда. Никто никогда не возвращается из этого опьянения.
Вот почему Суфии всегда говорят о вине, Суфии всегда говорят о женщине. Их женщина — это не та женщина, которую знаете вы: их женщина — Бог. И их вино — это не то вино, которое вы пьете: их вино — Бог. Омар Хайям был понят превратно, он был ужасно искажен; трудами Фитцджеральда его по всему миру поняли неверно. Рубайят Омара Хайяма теперь всем кажется написанным во славу вина и женщин, но это абсолютная чушь. Омар Хайям — Суфий, мистик. Он говорит о вине, приходящем через Дао; он воспевает вино, в котором вы будете затеряны навсегда, навечно и безвозвратно. Это пьянящий напиток, опьянение, божественное опьянение, — не временное, оно вне времени; оно не сиюминутно — оно вечно.
И еще Суфии говорят о Боге, как о женщине. Эти объятия вечны, окончательны; они больше неразделимы. Если вы в состоянии понять это, вы разумны — но не благодаря вашим стратегиям, планам и хитростям, не благодаря вашим расчетам, вашей арифметике, не из-за вашей логики.
Если вы можете, взгляните глубоко в само существование, во все сущее. Откуда вы пришли? Куда идете? С кем вы сражаетесь, и почему? Эти самые мгновения, растрачиваемые вами на борьбу, — они обратятся мгновеньями экстаза.
А теперь давайте обратимся к сутре: Целостность.
Вы думаете о себе, вы воспринимаете себя, как индивидуальность. Вы ошибаетесь. Существует лишь целое. Это сплошная ложь — призрак: «Я мыслю, следовательно существую»<$FМожет быть также переведено, как: «Я думаю, что я есть» — «I think I am» (англ.). Прим. перев.>. Это самая фальшивая в мире вещь. И из-за этого «Я существую» и возникает сражение. Если я существую, тогда целое выглядит враждебным; тогда кажется, что все против меня.
Это чушь, что все против вас — да быть такого не может! Эти деревья помогали вам, это небо помогало вам, эта вода помогала вам, эта земля создала вас. Но ведь тогда природа — это ваша мать. Как же может мать быть против вас? Вы вышли из нее. Но вы думаете: «Я, как индивидуальность…» — и возникает борьба. Правда, борьба эта несколько односторонняя. Вы начинаете размахивать руками, а природа продолжает смеяться, как ни в чем не бывало; и Бог продолжает наслаждаться. Даже в маленьком ребенке в тот момент, когда он начинает ощущать свое "я", возникает борьба.
В супермаркете маленький ребенок начал ныть, чтобы мать купила ему игрушку. «Нет, — мягко ответила мать, — я не буду ее покупать. У тебя их и так достаточно».
Ребенок рассердился и, топнув от злости ногой, воскликнул: «Мам, я никогда не видел девочки хуже, чем ты, ты самая плохая».
Мать внимательно посмотрела на ребенка, на его лицо, гнев, отражавшийся на нем, — и она ответила: «Подожди немного, ты непременно встретишь действительно плохую девочку. Просто чуть-чуть подожди!»
Однажды мать заставляла ребенка делать уроки. Он не слушался, продолжая играть с игрушками, и она в гневе вскричала: «Ты меня слышишь или нет?»
Ребенок удивленно поднял на нее глаза и ответил: «Я что тебе, папа, что ли?»
Еще только маленький ребенок, а сражение уже начинается — появилось эго. Он знает, что папу могут заставить слушаться, но не его. В тот момент, когда ребенок чувствует себя, как отдельное существо, естественное единство нарушено, и тогда вся его дальнейшая жизнь превращается в борьбу и сражение.
Западная психология утверждает, что эго нужно усиливать. В этом заключается разница между Восточным отношением и Западным. Западная психология настаивает на том, что эго должно быть максимально усилено, развито; ребенок должен иметь сильное эго, он должен сражаться, бороться, — только тогда он будет зрелым.
Когда ребенок в утробе матери, он един с матерью, ему даже неизвестно, что он существует — он просто существует, без всякого сознания. По большому счету, все эти сознания — это своего рода заболевания. Не то, чтобы он был полностью бессознателен — он осознан. Его суть, его существо — оно есть, но без всякого самосознания. «Есть» присутствует, но "Я" еще не родилось. Ребенок чувствует, живет, он абсолютно живой, но он никогда не ощущает своей отдельности, выделенности. Мать и ребенок — едины.
А потом ребенок рождается. Происходит первое разделение — и первый крик. Теперь он появился, он движется самостоятельно, волна двинулась прочь от океана. Западные психологи говорят: «Мы научим ребенка быть независимым, быть индивидуальным». Психология Юнга известна, как путь индивидуализации. Он должен стать индивидуальностью, совершенно отделиться. Он должен сражаться. Вот поэтому на Западе молодое поколение всегда восстает. Это восстание создается не самим молодым поколением, это восстание было порождено, было заложено Фрейдом, Юнгом, Адлером и ???К??? Company. Они выстроили для него базис, основание.
Сражение усилит ваше эго. Оно придаст вам форму. Поэтому сражайтесь с матерью, сражайтесь с отцом, сражайтесь с учителем, сражайтесь с обществом. Жизнь — это борьба. А стараниями Дарвина все вообще покатилось под уклон, он подтолкнул все еще больше, заявив, что выживут только только самые приспособленные — самые сильные; жизнь — это выживание сильнейших. И, стало быть, чем вы сильнее в вашем эго, тем больше у вас шансов выжить.
Запад живет политикой, а на Востоке абсолютно другие отношения… и Дао — это сердцевина, это самая суть Восточного сознания. Оно гласит: «Ни индивидуальности, ни эго, ни борьбы; станьте едины с матерью; врага не существует, и ваша задача не в завоевании».
Даже такой человек, очень знающий человек, очень проницательный, очень логичный человек, как Бертран Рассел, мыслит в терминах завоевания — завоевание природы, покорение природы. Кажется, вся наука — это сражение, борьба с природой: как сломать замок, как открыть секреты, как захватить тайны у природы.
Восточное сознание в принципе иное. Восточное сознание утверждает: «Эго — это и есть ваша проблема, ни в коем случае не усиливайте его. Не устраивайте никакой борьбы. И выживают не самые сильные, не самые приспособленные, но самые скромные».
Вот почему я снова и снова настаиваю на том, что Иисус с Востока; поэтому его и не могли понять на Западе. Запад не понял его. Восток мог его понять, ибо Восток слышал, Восток знает Лао Цзы, Чжуан Цзы, Будду, а Иисус принадлежит к их числу. Он говорит: «Последние будут первыми в моем царствии Господа». Самые скромные, самые мягкие — их есть царствие Небесное. Бедный духом — это и есть цель. Кто беден духом? Пустая лодка, тот, кого вообще нет — ему ничего не нужно, он ничем не владеет, у него нет "я". Он живет, как будто его нет.
Природа делится своими секретами. Хватать нет нужды, нет необходимости убивать, нет необходимости взламывать замки. Любите природу, и природа откроет вам свои тайны. Любовь — это ключ. Завоевание — это абсурд. Это бред.
Так что же произошло на Западе? Это завоевание уничтожило всю природу. И теперь — крики об экологии, как восстановить равновесие. Мы разрушили природу полностью, потому что мы сломали все ее замки и уничтожили все ее равновесие. А теперь, из-за этой разбалансированности, из-за всех этих нарушений, человечество рано или поздно погибнет.
И теперь можно понять слова Чжуан Цзы: «Не борись с природой. Люби ее так глубоко, стань настолько единым с нею, что через любовь, от сердца к сердцу, будет тебе доверена тайна». А тайна состоит в том, что вы не индивидуальность, вы целое. И зачем удовлетворяться тем, что быть всего лишь частью? Почему бы не быть целым? Почему не владеть всей вселенной? Зачем владеть мелочами?
Раматирса часто повторял: «Когда я закрываю глаза, я вижу звезды, движущиеся во мне, солнце, во мне восходящее, растущую во мне луну. Я вижу океаны и небеса. Я огромен, я — вся вселенная».
Когда он впервые приехал на Запад и стал говорить такое, люди решили, что он спятил. «Кто создал мир?» — спросили его.
«Я, он во мне», — ответил он.
Это "я" не есть эго, индивидуальность; это "я" — вселенная, Бог. Он кажется сумасшедшим. Это заявление выглядит выходящим за все рамки. Но загляните в его глаза: в них нет эго. Он ничего не утверждает, он просто констатирует факт.
Вы и есть этот мир! Зачем быть частью, крошечной частью, и зачем безо всякой необходимости создавать проблемы, когда вы можете быть целым?
Эта сутра касается целого, целостности. Перестаньте быть индивидуальностью, станьте целым. Не будьте эго, откажитесь от него. Если вы можете быть божественным, зачем же удовлетворяться таким мелким, крошечным, безобразным?
Как истинный человек Дао
проходит беспрепятственно сквозь стены
и входит, не сгорая, в огонь?
Кто-то спросил Чжуан Цзы: «Мы слышали, что человек Дао может беспрепятственно проходить сквозь стены. Почему?» Если нет никаких препятствий внутри вас, то не может быть никаких препятствий и вне, ничто не может встать на вашем пути. Таков закон. Если у вас нет сопротивления внутри, в вашем сердце, то весь мир открыт для вас. Сопротивления нет. Мир — это всего лишь отражение, это большое зеркало; если в вас появляется сопротивление, тогда весь мир сопротивляется вам.
Когда-то, давным-давно один король построил огромный дворец, дворец миллионов зеркал — все стены были покрыты зеркалами. Во дворец забежала собака, и она увидела миллионы собак вокруг себя. Ну и, будучи весьма разумной собакой, она стала лаять, чтобы защитить себя от этих миллионов окруживших ее собак и испугать их. Жизнь ее была в опасности. Ей пришлось напрячься, она стала лаять изо всех сил. Но, когда она залаяла, те миллионы собак тоже начали лаять. И, чем больше она лаяла, тем больше отвечали ей они.
Утром собаку нашли мертвой. А она была там одна, в том дворце были лишь миллионы зеркал. Никто не дрался с нею, вообще не было никого, кто мог бы драться, но она увидела саму себя в зеркалах и испугалась. И, когда она начала сражаться, отражения в зеркалах тоже вступили в борьбу. А она была одна, против миллионов и миллионов собак, окруживших ее. Можете ли вы представить себе, какой ад пережила она той ночью?
Вы живете в таком аду сейчас, постоянно: миллионы и миллионы собак лают вокруг вас. В каждом зеркале, в каждом взаимоотношении вы видите врага. Человек Дао может проходить сквозь стены, ибо в сердце его нет стен. Человек Дао нигде не встречает врага, ибо сам он никому не враг. Человек Дао видит все зеркала чистыми, все лодки пустыми, ибо его лодка пуста. Может показаться, что он отражается в зеркалах, но у него нет собственного лица, так что же тогда может отразиться в зеркале, как можно отразить человека Дао? Все зеркала хранят молчание. Человек Дао проходит мимо — за ним не остается следов, ни единого отпечатка. Все зеркала безмолвствуют. Ничто не отражает его, ибо его нет, он отсутствует.
Когда исчезает эго, вы отсутствуете, и тогда вы — целое. Пока эго существует, вы здесь, присутствуете, и вы — всего лишь маленькая частица, весьма крошечная часть, и довольно при этом безобразная. Часть всегда будет безобразна. Вот почему нам приходится пытаться украсить ее таким множеством способов. Но человек, в котором есть эго, не может быть красив. Красота присутствует только в тех, у кого эго нет. Тогда красота несет в себе что-то от неведомого, что-то неизмеримое.
Запомните: безобразное можно измерить. Оно ограничено. Красота — так называемая красота — может быть измерена. У нее есть пределы. Но истинную красоту измерить невозможно — она не имеет границ. Она таинственна — она идет все дальше, и дальше, и дальше. Вы не можете придти к какому-то завершению в том, что связано с буддой. Вы можете войти в него, но вы никогда из него не выйдете. Бесконечное! Его красота никогда кончается.
Но эго продолжает пытаться стать красивым. Каким-то образом у вас сохранилось воспоминание о красоте целого; каким-то образом вы помните тишину утробы; каким-то образом глубоко внутри вы знаете блаженство цельности, союза, единения со всем сущим, с существованием. Из-за этого возникает множество желаний. Вам ведома красота, прелесть бытия богом, а вам приходится жить, как нищий. Что же вы тогда делаете? Вы создаете маски, вы разрисовываете себя. Но глубоко внутри, под ними, остается безобразие, уродство, потому что все рисунки — это всего лишь рисунки.
Как-то раз одна женщина гуляла по берегу моря. Она нашла на пляже бутылку, открыла ее, и из нее вышел джинн. И, как все истинные джинны, этот джинн сказал: «Ты освободила меня из моей тюрьмы, ты подарила мне свободу. Теперь ты можешь просить все, что пожелаешь, я исполню твое самое сокровенное желание или мечту».
Джиннов не находят каждый день, на всем побережье, в любой бутылке. Такое случается очень редко, и только в историях. Но эта женщина не раздумывала ни единого мгновения. «Я хочу стать красивой, — уверенно перечислила она, — волосы как у Элизабет Тэйлор, глаза как у Бриджит Бардо, тело как у Софи Лорен».
Джинн взглянул на нее еще разок, и попросил: «Милая, засунь меня обратно в бутылку!»
И вы всегда просите этого — каждый просит именно этого — поэтому-то джинны и сбежали из нашего мира. Они уже вас просто боятся, вы же всегда просите невозможного. Так не бывает, часть никогда не может быть красива.
Ну только представьте себе: если отсечь мою руку — может ли такая рука быть красивой? Она будет становиться все более и более мерзкой, она начнет разлагаться, она начнет пахнуть. Как может быть красивой моя рука, отделенная от меня? Разделение приносит смерть; согласие, унисон — приносят жизнь. Единые с целым — вы живы; одни, отдельно, — вы уже мертвы или умираете.
Мои глаза, выньте их — что они тогда? Даже камни, цветные камни, будут красивее их, ибо камни все еще едины с целым. Сорвите цветок — и он потеряет свою красоту, великолепие ушло. Он был прекрасен лишь мгновение назад, когда он был соединен с корнями, с землей. Отделенные от корней, вы плывете, будучи (многими) эго. Вы больны, и вы останетесь больны; ничто не может вам по
мочь. Все ваши усилия, сколь угодно умные, потерпят поражение.
Лишь в целом вы красивы.
Лишь в целом вы прекрасны.
Лишь в целом возможна грация.
Это не из-за хитрости человек Дао проходит беспрепятственно сквозь стены и входит, не сгорая, в огонь. Это:
Не из-за хитрости или дерзости,
и не потому, что он обучен —
но потому, что он разучился.
Обучение направлено к эго; обучение усиливает эго. Вот почему пандиты, брамины, книжники имеют утонченнейшие эго. Обучение расширяет их границы, расширяет возможности, учение создает им пространство, придает им объем. Они становятся распухшими, самовозвеличенными, эгоистичными. Все их существо теперь отдано в эксплуатацию эго.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
И тут вдруг она увидела приближающегося разъяренного быка. Растолкать Насреддина или что-то пытаться объяснить ему времени не оставалось, поэтому она, бросив его, отпрыгнула в кусты. Бык подбежал и подкинул Насреддина в воздух, отбросив почти на полсотни шагов. Тот упал в канаву, а как только он вылез оттуда, он строго взглянул на свою жену и предупредил: «Если ты снова выкинешь со мной такую штуку, я действительно выйду из себя. Это уж слишком!»
Если обыкновенное вино придает столько силы, когда человек пьян, так что уж говорить о Дао, абсолютном опьянении? Что можно сказать о Кришне или Будде, величайших пьяницах — столь опьяненных божественным, что от их эго не осталось и следа? Вы не можете обидеть их или навредить им, потому что их нет, вы не можете оскорбить их, потому что нет никого, кто бы противостоял оскорблению или обижался. Ваше оскорбление пройдет сквозь них, как сквозь воздух, как оно прошло бы сквозь пустой дом. Их лодки пусты. Легкое дуновение, легкий сквознячок в комнате появляется и исчезает, и ничто не мешает ему. Когда дуновение исчезло, дом даже не знает, что оно в нем возникало.
Вино столь привлекательно для вас из-за того, что вы так эгоистичны. Вы настолько отягощены этим своим эго, своим эгоизмом, что иногда хотите о нем забыть. В конце концов миру придется или спиться, или пойти по пути Дао — других альтернатив нет. Только религиозный человек — истинно религиозный человек — может не подпасть под влияние алкоголя, марихуаны, ЛСД — любого типа наркотиков. Только религиозный человек может быть выше их, вне их досягаемости; ваша ноша слишком тяжела, она постоянно давит на ваши плечи, на вашу голову. Вам просто необходимо забыть себя.
Но если вино может так много, то как же не задуматься о том, что может божественное вино. Как же действует вино? На некоторое время, в результате определенных химических реакций в мозге, в теле — вы забываете себя. Но это временно. Там, в глубине, вы остаетесь, и через несколько часов химический эффект прекращается, ваше тело избавляется от алкоголя, и эго снова предъявляет свои права.
Но это — вино, поверьте мне: Бог — это вино; Дао или как бы вы там это ни называли — это вино. Однажды вы вкусите его, и эго покинет вас навсегда. Никто никогда не возвращается из этого опьянения.
Вот почему Суфии всегда говорят о вине, Суфии всегда говорят о женщине. Их женщина — это не та женщина, которую знаете вы: их женщина — Бог. И их вино — это не то вино, которое вы пьете: их вино — Бог. Омар Хайям был понят превратно, он был ужасно искажен; трудами Фитцджеральда его по всему миру поняли неверно. Рубайят Омара Хайяма теперь всем кажется написанным во славу вина и женщин, но это абсолютная чушь. Омар Хайям — Суфий, мистик. Он говорит о вине, приходящем через Дао; он воспевает вино, в котором вы будете затеряны навсегда, навечно и безвозвратно. Это пьянящий напиток, опьянение, божественное опьянение, — не временное, оно вне времени; оно не сиюминутно — оно вечно.
И еще Суфии говорят о Боге, как о женщине. Эти объятия вечны, окончательны; они больше неразделимы. Если вы в состоянии понять это, вы разумны — но не благодаря вашим стратегиям, планам и хитростям, не благодаря вашим расчетам, вашей арифметике, не из-за вашей логики.
Если вы можете, взгляните глубоко в само существование, во все сущее. Откуда вы пришли? Куда идете? С кем вы сражаетесь, и почему? Эти самые мгновения, растрачиваемые вами на борьбу, — они обратятся мгновеньями экстаза.
А теперь давайте обратимся к сутре: Целостность.
Вы думаете о себе, вы воспринимаете себя, как индивидуальность. Вы ошибаетесь. Существует лишь целое. Это сплошная ложь — призрак: «Я мыслю, следовательно существую»<$FМожет быть также переведено, как: «Я думаю, что я есть» — «I think I am» (англ.). Прим. перев.>. Это самая фальшивая в мире вещь. И из-за этого «Я существую» и возникает сражение. Если я существую, тогда целое выглядит враждебным; тогда кажется, что все против меня.
Это чушь, что все против вас — да быть такого не может! Эти деревья помогали вам, это небо помогало вам, эта вода помогала вам, эта земля создала вас. Но ведь тогда природа — это ваша мать. Как же может мать быть против вас? Вы вышли из нее. Но вы думаете: «Я, как индивидуальность…» — и возникает борьба. Правда, борьба эта несколько односторонняя. Вы начинаете размахивать руками, а природа продолжает смеяться, как ни в чем не бывало; и Бог продолжает наслаждаться. Даже в маленьком ребенке в тот момент, когда он начинает ощущать свое "я", возникает борьба.
В супермаркете маленький ребенок начал ныть, чтобы мать купила ему игрушку. «Нет, — мягко ответила мать, — я не буду ее покупать. У тебя их и так достаточно».
Ребенок рассердился и, топнув от злости ногой, воскликнул: «Мам, я никогда не видел девочки хуже, чем ты, ты самая плохая».
Мать внимательно посмотрела на ребенка, на его лицо, гнев, отражавшийся на нем, — и она ответила: «Подожди немного, ты непременно встретишь действительно плохую девочку. Просто чуть-чуть подожди!»
Однажды мать заставляла ребенка делать уроки. Он не слушался, продолжая играть с игрушками, и она в гневе вскричала: «Ты меня слышишь или нет?»
Ребенок удивленно поднял на нее глаза и ответил: «Я что тебе, папа, что ли?»
Еще только маленький ребенок, а сражение уже начинается — появилось эго. Он знает, что папу могут заставить слушаться, но не его. В тот момент, когда ребенок чувствует себя, как отдельное существо, естественное единство нарушено, и тогда вся его дальнейшая жизнь превращается в борьбу и сражение.
Западная психология утверждает, что эго нужно усиливать. В этом заключается разница между Восточным отношением и Западным. Западная психология настаивает на том, что эго должно быть максимально усилено, развито; ребенок должен иметь сильное эго, он должен сражаться, бороться, — только тогда он будет зрелым.
Когда ребенок в утробе матери, он един с матерью, ему даже неизвестно, что он существует — он просто существует, без всякого сознания. По большому счету, все эти сознания — это своего рода заболевания. Не то, чтобы он был полностью бессознателен — он осознан. Его суть, его существо — оно есть, но без всякого самосознания. «Есть» присутствует, но "Я" еще не родилось. Ребенок чувствует, живет, он абсолютно живой, но он никогда не ощущает своей отдельности, выделенности. Мать и ребенок — едины.
А потом ребенок рождается. Происходит первое разделение — и первый крик. Теперь он появился, он движется самостоятельно, волна двинулась прочь от океана. Западные психологи говорят: «Мы научим ребенка быть независимым, быть индивидуальным». Психология Юнга известна, как путь индивидуализации. Он должен стать индивидуальностью, совершенно отделиться. Он должен сражаться. Вот поэтому на Западе молодое поколение всегда восстает. Это восстание создается не самим молодым поколением, это восстание было порождено, было заложено Фрейдом, Юнгом, Адлером и ???К??? Company. Они выстроили для него базис, основание.
Сражение усилит ваше эго. Оно придаст вам форму. Поэтому сражайтесь с матерью, сражайтесь с отцом, сражайтесь с учителем, сражайтесь с обществом. Жизнь — это борьба. А стараниями Дарвина все вообще покатилось под уклон, он подтолкнул все еще больше, заявив, что выживут только только самые приспособленные — самые сильные; жизнь — это выживание сильнейших. И, стало быть, чем вы сильнее в вашем эго, тем больше у вас шансов выжить.
Запад живет политикой, а на Востоке абсолютно другие отношения… и Дао — это сердцевина, это самая суть Восточного сознания. Оно гласит: «Ни индивидуальности, ни эго, ни борьбы; станьте едины с матерью; врага не существует, и ваша задача не в завоевании».
Даже такой человек, очень знающий человек, очень проницательный, очень логичный человек, как Бертран Рассел, мыслит в терминах завоевания — завоевание природы, покорение природы. Кажется, вся наука — это сражение, борьба с природой: как сломать замок, как открыть секреты, как захватить тайны у природы.
Восточное сознание в принципе иное. Восточное сознание утверждает: «Эго — это и есть ваша проблема, ни в коем случае не усиливайте его. Не устраивайте никакой борьбы. И выживают не самые сильные, не самые приспособленные, но самые скромные».
Вот почему я снова и снова настаиваю на том, что Иисус с Востока; поэтому его и не могли понять на Западе. Запад не понял его. Восток мог его понять, ибо Восток слышал, Восток знает Лао Цзы, Чжуан Цзы, Будду, а Иисус принадлежит к их числу. Он говорит: «Последние будут первыми в моем царствии Господа». Самые скромные, самые мягкие — их есть царствие Небесное. Бедный духом — это и есть цель. Кто беден духом? Пустая лодка, тот, кого вообще нет — ему ничего не нужно, он ничем не владеет, у него нет "я". Он живет, как будто его нет.
Природа делится своими секретами. Хватать нет нужды, нет необходимости убивать, нет необходимости взламывать замки. Любите природу, и природа откроет вам свои тайны. Любовь — это ключ. Завоевание — это абсурд. Это бред.
Так что же произошло на Западе? Это завоевание уничтожило всю природу. И теперь — крики об экологии, как восстановить равновесие. Мы разрушили природу полностью, потому что мы сломали все ее замки и уничтожили все ее равновесие. А теперь, из-за этой разбалансированности, из-за всех этих нарушений, человечество рано или поздно погибнет.
И теперь можно понять слова Чжуан Цзы: «Не борись с природой. Люби ее так глубоко, стань настолько единым с нею, что через любовь, от сердца к сердцу, будет тебе доверена тайна». А тайна состоит в том, что вы не индивидуальность, вы целое. И зачем удовлетворяться тем, что быть всего лишь частью? Почему бы не быть целым? Почему не владеть всей вселенной? Зачем владеть мелочами?
Раматирса часто повторял: «Когда я закрываю глаза, я вижу звезды, движущиеся во мне, солнце, во мне восходящее, растущую во мне луну. Я вижу океаны и небеса. Я огромен, я — вся вселенная».
Когда он впервые приехал на Запад и стал говорить такое, люди решили, что он спятил. «Кто создал мир?» — спросили его.
«Я, он во мне», — ответил он.
Это "я" не есть эго, индивидуальность; это "я" — вселенная, Бог. Он кажется сумасшедшим. Это заявление выглядит выходящим за все рамки. Но загляните в его глаза: в них нет эго. Он ничего не утверждает, он просто констатирует факт.
Вы и есть этот мир! Зачем быть частью, крошечной частью, и зачем безо всякой необходимости создавать проблемы, когда вы можете быть целым?
Эта сутра касается целого, целостности. Перестаньте быть индивидуальностью, станьте целым. Не будьте эго, откажитесь от него. Если вы можете быть божественным, зачем же удовлетворяться таким мелким, крошечным, безобразным?
Как истинный человек Дао
проходит беспрепятственно сквозь стены
и входит, не сгорая, в огонь?
Кто-то спросил Чжуан Цзы: «Мы слышали, что человек Дао может беспрепятственно проходить сквозь стены. Почему?» Если нет никаких препятствий внутри вас, то не может быть никаких препятствий и вне, ничто не может встать на вашем пути. Таков закон. Если у вас нет сопротивления внутри, в вашем сердце, то весь мир открыт для вас. Сопротивления нет. Мир — это всего лишь отражение, это большое зеркало; если в вас появляется сопротивление, тогда весь мир сопротивляется вам.
Когда-то, давным-давно один король построил огромный дворец, дворец миллионов зеркал — все стены были покрыты зеркалами. Во дворец забежала собака, и она увидела миллионы собак вокруг себя. Ну и, будучи весьма разумной собакой, она стала лаять, чтобы защитить себя от этих миллионов окруживших ее собак и испугать их. Жизнь ее была в опасности. Ей пришлось напрячься, она стала лаять изо всех сил. Но, когда она залаяла, те миллионы собак тоже начали лаять. И, чем больше она лаяла, тем больше отвечали ей они.
Утром собаку нашли мертвой. А она была там одна, в том дворце были лишь миллионы зеркал. Никто не дрался с нею, вообще не было никого, кто мог бы драться, но она увидела саму себя в зеркалах и испугалась. И, когда она начала сражаться, отражения в зеркалах тоже вступили в борьбу. А она была одна, против миллионов и миллионов собак, окруживших ее. Можете ли вы представить себе, какой ад пережила она той ночью?
Вы живете в таком аду сейчас, постоянно: миллионы и миллионы собак лают вокруг вас. В каждом зеркале, в каждом взаимоотношении вы видите врага. Человек Дао может проходить сквозь стены, ибо в сердце его нет стен. Человек Дао нигде не встречает врага, ибо сам он никому не враг. Человек Дао видит все зеркала чистыми, все лодки пустыми, ибо его лодка пуста. Может показаться, что он отражается в зеркалах, но у него нет собственного лица, так что же тогда может отразиться в зеркале, как можно отразить человека Дао? Все зеркала хранят молчание. Человек Дао проходит мимо — за ним не остается следов, ни единого отпечатка. Все зеркала безмолвствуют. Ничто не отражает его, ибо его нет, он отсутствует.
Когда исчезает эго, вы отсутствуете, и тогда вы — целое. Пока эго существует, вы здесь, присутствуете, и вы — всего лишь маленькая частица, весьма крошечная часть, и довольно при этом безобразная. Часть всегда будет безобразна. Вот почему нам приходится пытаться украсить ее таким множеством способов. Но человек, в котором есть эго, не может быть красив. Красота присутствует только в тех, у кого эго нет. Тогда красота несет в себе что-то от неведомого, что-то неизмеримое.
Запомните: безобразное можно измерить. Оно ограничено. Красота — так называемая красота — может быть измерена. У нее есть пределы. Но истинную красоту измерить невозможно — она не имеет границ. Она таинственна — она идет все дальше, и дальше, и дальше. Вы не можете придти к какому-то завершению в том, что связано с буддой. Вы можете войти в него, но вы никогда из него не выйдете. Бесконечное! Его красота никогда кончается.
Но эго продолжает пытаться стать красивым. Каким-то образом у вас сохранилось воспоминание о красоте целого; каким-то образом вы помните тишину утробы; каким-то образом глубоко внутри вы знаете блаженство цельности, союза, единения со всем сущим, с существованием. Из-за этого возникает множество желаний. Вам ведома красота, прелесть бытия богом, а вам приходится жить, как нищий. Что же вы тогда делаете? Вы создаете маски, вы разрисовываете себя. Но глубоко внутри, под ними, остается безобразие, уродство, потому что все рисунки — это всего лишь рисунки.
Как-то раз одна женщина гуляла по берегу моря. Она нашла на пляже бутылку, открыла ее, и из нее вышел джинн. И, как все истинные джинны, этот джинн сказал: «Ты освободила меня из моей тюрьмы, ты подарила мне свободу. Теперь ты можешь просить все, что пожелаешь, я исполню твое самое сокровенное желание или мечту».
Джиннов не находят каждый день, на всем побережье, в любой бутылке. Такое случается очень редко, и только в историях. Но эта женщина не раздумывала ни единого мгновения. «Я хочу стать красивой, — уверенно перечислила она, — волосы как у Элизабет Тэйлор, глаза как у Бриджит Бардо, тело как у Софи Лорен».
Джинн взглянул на нее еще разок, и попросил: «Милая, засунь меня обратно в бутылку!»
И вы всегда просите этого — каждый просит именно этого — поэтому-то джинны и сбежали из нашего мира. Они уже вас просто боятся, вы же всегда просите невозможного. Так не бывает, часть никогда не может быть красива.
Ну только представьте себе: если отсечь мою руку — может ли такая рука быть красивой? Она будет становиться все более и более мерзкой, она начнет разлагаться, она начнет пахнуть. Как может быть красивой моя рука, отделенная от меня? Разделение приносит смерть; согласие, унисон — приносят жизнь. Единые с целым — вы живы; одни, отдельно, — вы уже мертвы или умираете.
Мои глаза, выньте их — что они тогда? Даже камни, цветные камни, будут красивее их, ибо камни все еще едины с целым. Сорвите цветок — и он потеряет свою красоту, великолепие ушло. Он был прекрасен лишь мгновение назад, когда он был соединен с корнями, с землей. Отделенные от корней, вы плывете, будучи (многими) эго. Вы больны, и вы останетесь больны; ничто не может вам по
мочь. Все ваши усилия, сколь угодно умные, потерпят поражение.
Лишь в целом вы красивы.
Лишь в целом вы прекрасны.
Лишь в целом возможна грация.
Это не из-за хитрости человек Дао проходит беспрепятственно сквозь стены и входит, не сгорая, в огонь. Это:
Не из-за хитрости или дерзости,
и не потому, что он обучен —
но потому, что он разучился.
Обучение направлено к эго; обучение усиливает эго. Вот почему пандиты, брамины, книжники имеют утонченнейшие эго. Обучение расширяет их границы, расширяет возможности, учение создает им пространство, придает им объем. Они становятся распухшими, самовозвеличенными, эгоистичными. Все их существо теперь отдано в эксплуатацию эго.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39