А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Но кое-кто собирается разоблачить обман.
Увидев энергичного двадцатичетырехлетнего младшего администратора по связям с общественностью за работой в первоклассной фирме, мы и не подозреваем, что он думает: «Я осознаю, что еще не вырос. Я восхищаюсь собой, когда у меня что-то получается. Но к чувству радости примешивается и беспокойство: вдруг мои клиенты поймут, что в душе я еще ребенок, что я еще не готов стать взрослым. В то же время я четко представляю, кем являюсь на самом деле. В итоге меня охватывает отчаяние: все думают, что я ужасен. Во мне живут два человека. Я думаю, что смогу избавиться от чувства неполноценности, когда клиенты начнут решать со мной вопросы на равных».
Многие из нас не осознают своих страхов. Напускной бравадой мы пытаемся обмануть окружающих, а порой и самих себя. Но в душе мы чувствуем неопределенность. Поэтому в поисках совершенства мы торопимся испытать свою модель жизни и возможных партнеров.
«Совершенным» мы считаем того человека, которого сами наделяем какими-то высокими качества, или того, которому мы верим и хотим помочь. Два столетия назад в Германии молодой поэт, убитый горем из-за безнадежной страсти к «совершенной» женщине, выпил бокал вина, вытащил пистолет и пустил себе пулю в висок. Этот выстрел был услышан во всем мире. Страдающий из-за безнадежной любви и застрелившийся юноша — герой романа Гете «Страдания молодого Вертера». Это произведение способствовало развитию романтизма, который и сегодня влияет на наши представления о любви. Гете было двадцать пять лет, когда он написал эту историю. Как и его герой Вертер, Гете страдал от безрассудной страсти к замужней женщине. Ее недоступность и таинственность давала полет фантазиям великого поэта о совершенстве женщины вообще. «Вертер» оказал на молодых людей столь сильное влияние, что после публикации книги по всей Европе прокатилась волна самоубийств.
Сегодня, как и тогда, молодой человек в своих фантазиях окружает любимую женщину романтическим ореолом. Она предстает в его глазах то матерью, которая защищает его «внутреннего ребенка» и успокаивает все тревоги, то соблазнительницей, которая испытывает его силы и дарит ему бессмертие путем продолжения рода. А какими чертами наделяет своего возлюбленного молодая женщина? Она часто видит в нем способности, которых никто больше не замечает, представляет его героем из своих снов, человеком, который все знает и все понимает. Такими иллюзиями пропитан весь период двадцатилетнего возраста.
Под словом «иллюзия» обычно понимается что-то уничижительное, от чего мы должны освободиться, если подозреваем, что это у нас есть. Так вот, в двадцать лет иллюзий должно быть достаточно для того, чтобы выполнять наши первые обязательства активно, интенсивно и продолжительное время, одновременно приобретая некоторый жизненный опыт.
Задачи, которые мы призваны решить в этом возрасте, удивительны и противоречивы, иногда они нас подавляют, но большинство уверено в одном: воля ведет к успеху, и с ее помощью можно преодолеть все.
Молодому человеку может не хватать денег, и тогда он берет ссуды, так как его траты превышают возможные доходы. Он может испытывать дьявольское искушение «поставить все на карту». Нам кажется, что стоит только все правильно рассчитать и направить непреклонную волю на то, чтобы привести в движение соответствующий механизм, и рано или поздно мы сможем управлять своей судьбой.
Самообман? Да, в большей степени. Но также и наиболее полезная активная позиция на этой стадии развития. Если бы мы не верили во всемогущую силу нашего разума, если бы мы не были убеждены в том, что сможем стать такими, какими хотим, то не стоило бы и пытаться это делать. Нас сковывают сомнения, но вера в себя, в свою независимость и свои знания постоянно придает нам силы.
Только позднее мы обнаруживаем, что с помощью одной лишь логики не можем постичь человеческую душу.

Единственно верный путь в жизни
Почувствовав, что освоились в реальном мире и выбрали свой путь, мы с оптимизмом и энергией несемся вперед семимильными шагами. Мы с воодушевлением готовы принять прочную форму. Но выбрав нашу первую независимую модель поведения, мы предполагаем, что она будет у нас всегда, и упрямо цепляемся за нее.
Вот почему молодые люди в этом возрасте обычно настаивают на том, что их действия — это и есть единственно верный путь в жизни. Любое подозрение, что мы похожи на своих родителей, приводит нас в ярость. Самоанализ мешает. Он, конечно, не исчезает совсем, но не является характерным для этого периода. Ведь углубленный самоанализ тормозит действие. А что, если нам нужно было найти правду? Фигуры родителей, неосознанно принимаемые нами как наш «внутренний сторож», обеспечивают чувство безопасности, что позволяет юноше или девушке в двадцать лет бросить вызов всем «великим первым». Они также являются нашими внутренними диктаторами, которые отбрасывают нас назад.
Большинство двадцатипятилетних людей с возмущением отвергнут эти утверждения. Это внутренняя реальность, от которой каждый из нас пытается оторваться. Мы внутренне убеждены, что если мы примем ее, то все представления о нашей уникальности рассыплются, словно по мановению волшебной палочки.
В любом случае все факторы нашей личности, которые могли бы повлиять на выбранный «единственно верный путь в жизни», должны быть на это время скрыты. Мы не можем знать, как велико влияние на нас таких глубинных сил прошлого, как отождествление себя с родителями и действие защитного механизма, который мы научились применять в детстве. В этом возрасте мы уверены, что все можно изменить простым воздействием, а любой недостаток устранить указанием на него.
«Если во мне есть то, что тебе не нравится, просто скажи мне. Я изменюсь», — говорит влюбленный, который хочет угодить своей избраннице. «Может быть, сейчас он и пьет несколько больше, чем нужно. Но я исправлю его», — признается невеста своей подруге.
Свои внутренние силы мы начнем анализировать в тридцатилетнем возрасте, когда наметим определенные ориентиры. До сорока мы будем копаться в нашем подавленном "я", которого сейчас — в двадцать лет — стараемся не замечать.

Глава 9. ЕДИНСТВЕННО ВЕРНАЯ ПАРА
Эти годы — годы колебаний для пары. Взлеты поразительны — восторженные, победоносные порывы «мы можем!» Падения — это тяжелые удары, обрушивающиеся на нас. Находясь на гребне наших иллюзий, мы пытаемся игнорировать неудачи и выбросить их из головы, но, тем не менее, готовы признать, что кое-чего все же не можем. Мы с оптимизмом смотрим в будущее. Счастливое время наступит. Мы не поймем, были ли счастливы, пока не покинем период двадцатилетнего возраста.
Мы не знаем ни своей внутренней жизни, ни внутренней жизни партнера. На этой стадии нами управляют, в основном, внешние силы. Мир взрослых не заботит, здорова ли психика молодой пары. Этот мир не представляет, что молодая пара может иметь возможности, одинаково служащие как для развития каждой личности, так и для обеспечения их общей безопасности. А ведь именно здесь можно достигнуть великолепного компромисса. Как уже отмечалось ранее, рост личности мужчины и женщины происходит не синхронно. Когда он продвигается, она чувствует себя спящей, и когда она чувствует, что готова воспарить, он может впасть в отчаяние. Попытка стабилизировать этот процесс — задача двадцатилетнего возраста.
Среди психологов и социологов, занимающихся проблемами семьи и брака, весьма популярно идеалистическое представление о развитии пары как о параллельном процессе. Мы встречаем это мнение и на страницах женских журналов, и в лекциях по психологии.
Однако даже в относительно стабильном обществе маловероятно, что индивидуумы, составляющие пару, могут развиваться синхронно. Элвин Тоффлер в своей книге «Шок будущего» разделяет это мнение и указывает на то, что такие единичные случаи исчезают при больших социальных изменениях, как это происходит в Америке: «В быстро развивающемся обществе, где многое меняется, где муж продвигается то вверх, то вниз по экономической и социальной лестнице, где семья снова и снова отрывается от дома и общины, а индивидуумы отходят от первоначальной религии, а позднее и от традиционных ценностей, было бы чудом, чтобы два человека могли одинаково развиваться».
Решающим фактором в нашем отрицании неравномерного роста личности индивидуумов, составляющих пару, является наше стремление к внутренней гармонии. Обнаружив внутренние противоречия, мы воспринимаем их как свидетельство нашей никчемности или, что более привлекательно, недостатков партнера. В первый год супружеская пара обычно счастлива. Где-то на втором году совместного проживания удовлетворение жизнью начинает уменьшаться по параболе, низшая точка которой приходится на возраст после тридцати пяти лет. Разрыв наиболее вероятен через семь лет после заключения брака, когда люди достигают периода осознания своих тридцати.
Такая вероятность, основанная на ряде исследований и статистических данных, не соответствует представлениям о долгом семейном счастье, которое многие из нас ожидают в свои двадцать два года.
Если отношения в браке остаются стабильными в течение длительного периода времени, это происходит потому, что супруги научились балансировать: давая что-то другому, одновременно сохранить чувство любви к себе, — и развили способность к взаимопониманию.
Прежде чем супружеская пара сможет достичь взаимопонимания, каждый должен обрести свое собственное разумное чувство личной индивидуальности. Ранний брак часто замыкает молодых людей друг на друга. Они попадают под гнет обязательств: действовать как супружеская чета и как родители [8].
Еще в 1950 году Эриксон писал, что развитие взаимопонимания является центральной задачей двадцатилетнего и тридцатилетнего возрастов. Но система ценностей, принятая в то время под влиянием психоанализа, очень туманно описывала «истинное взаимопонимание» как самоотверженную преданность другому. В то время "я" рассматривалось в общих чертах. Но теперь, когда фокус переместился на автономное развитие партнеров, пары в двадцатилетнем возрасте должны знать, как сбалансировать свои взлеты и падения. Это большое искусство, но они уверены, что обладают им.
Серена Картер (молодая женщина, с которой мы встречались в главе 6) заверила меня, что она и ее супруг пережили кризисную ситуацию. Ее письмо было возражением на мою статью, в которой я описала общие проблемы супружеских пар в тридцатилетнем возрасте. Серена отнеслась к этому без симпатии.
«Ваши мужчины несерьезны, не уверены в себе, таких не существует. Они заявляют, что во всех их неудачах виноваты жены, а успехи основываются на их собственных правильных решениях. Не могу представить себе, чтобы мой муж подошел ко мне после того, как я разменяла свои тридцать, закончила колледж, но еще не обзавелась детьми, толкнул меня локтем и сказал: „Дорогая, пора тебе развиваться“».
Ее письмо, несомненно, было проникнуто духом двадцатилетнего возраста. Она уверена в том, что ее жизнь развивается в правильном русле и что с помощью рациональных усилий можно решить все проблемы.
«Я думаю, что вы и ваш муж являетесь идеальными представителями взглядов двадцатилетних. Могу ли я включить вас в мою книгу?» — написала я в ответ.
Они с энтузиазмом согласились. Им обоим было по двадцать четыре года, они были любопытны. Они недавно переехали с протестантского Среднего Запада и влились в бурлящий людской поток Манхэттена. Серена перенесла это спокойно и бодро. Ее муж, нерешительный блондин по имени Джеб, испытал потрясение. Оба они в одних и тех же выражениях заверили меня, что не было таких проблем, для которых они бы не нашли «счастливого компромиссного» решения. Однако в конце нашей первой беседы Серена неодобрительно посмотрела на меня и сказала (наверное, это может быть девизом для данной стадии развития): «Почему моя уверенность в себе постоянно сменяется сомнениями?»
Под броней оптимизма большинство двадцатилетних людей чувствуют себя хорошо. Правда заключается в том, что ни Серена, ни Джеб Картеры не были знакомы с очевидными кризисами взросления. Хорошо, что они, сами того не зная, оказались способными помочь друг другу при проходе через последнюю ступень развития. При чередовании независимости и зависимости один помогает другому приспособиться к новой ситуации.
Уж кому— кому, а испуганному Джебу Картеру можно было не говорить о том, что благополучно пережить кризис в возрасте двадцати одного года -это просто подарок судьбы. До этого времени взаимопонимание для юноши было несбыточным. Он не мог позволить себе это после того, как они с матерью застали отца со шлюхой на старой мельнице по дороге в Иллинойс и Джеб увидел, как мать побледнела и начала задыхаться, и словно «резко захлопнулась дверь» после двадцати пяти лет супружества. Но юноша уже стоял на собственных ногах, учился в университете и в итоге выжил.
Вернувшись из университетского городка Биг-Тен, юноша поразился, как мал был тот мир, где он провел детство. Численность жителей по-прежнему составляла семьсот пятьдесят человек. Движение по единственной скоростной автомагистрали, ведущей в Миссисипи, стало значительно меньше. Ничего не изменилось. На фоне ярких впечатлений студенческой жизни это место показалось ему игрушечной парусной шлюпкой, которую поместили в стеклянную бутылку.
Одна часть его "я" стремилась забраться внутрь, а другая — боялась, что сожмется и не сможет там дышать. Делать в этом городишке было нечего. Работа на шлюзах и плотине да пьяные гулянки — вот и все, что он мог предложить молодому человеку. Событием большого значения, о котором долго потом вспоминали, было открытие прачечной самообслуживания в 1965 году.
Юноша не мог сказать, каким образом все это было связано с пьянством отца. У Картера-старшего было болезненное самолюбие. Он никогда его не показывал, только молча страдал и жалел себя.
Отец был сменным инженером, проводил корабли через шлюз. Он работал большей частью в ночную смену и являлся домой, чтобы переодеться, обойдя все таверны на тридцать миль вокруг. Его приятелями по выпивке были крупные грубоватые мужики, с которыми он вместе работал, и женщина по кличке Дармовое Пиво. Небольшие автомобильные аварии и его отсутствие дома по ночам стоили нервов его жене, однако она никогда его не искала. Но однажды, когда Джеб приехал на выходные, она настояла на том, чтобы немедленно найти отца.
Они нашли его на старой мельнице. Джеб ждал в автомобиле, а мать пошла туда и застала мужа с женщиной. Вернувшись домой, отец встал в позу оскорбленной невинности. Родители подрались. «Но ведь все дерутся. Это пройдет», — думал Джеб, молясь.
Проснувшись утром, он впервые услышал, как отец говорит: «Я хотел бы развода. Я хочу этого».
Юноша испытал шок. Сначала его охватила злость, а затем он словно оцепенел. Однако постепенно он пришел в себя.
Мать Джеба работала в продуктовой компании. Ее перевели работать в другое место, и она переехала со своим жилым автоприцепом в другой город.
«Джеб Картер, не беспокойся обо мне. Мне хорошо», — сказала она сыну.
Джеб всегда симпатизировал матери. В школе он был самым младшим среди четырех мальчиков, и притом самого маленького роста. До окончания подготовительной школы его рост был четыре фута десять дюймов [9], как и у его матери. Она никогда не смеялась над ним, и с ней он часто плакал. Со всеми другими Джеб вел себя сдержанно.
Он боялся, что может оказаться не единственным малышом, который хочет «стать президентом». Он делился своими чувствами только с матерью, а когда это не удавалось, то скрывал свои чувства, как и отец.
«Я никогда не рассказывал людям о своем внутреннем состоянии. Поэтому, если они смеялись, я знал, что они смеются не надо мной».
Эта «маска» помогала ему до последнего курса колледжа, пока Джеб не начал думать о том, что скоро учеба закончится. По совершенно необъяснимым причинам юноша хотел стать инженером. Однако наставник предостерег его: «Вы ошибаетесь, выбирая эту профессию. Результаты тестов Кудера показывают, что вам нравятся люди, а инженерам больше нравятся вещи». Джеб поблагодарил его. Он достиг хороших успехов, изучая в течение четырех лет профессию своего отца («Нужно думать, что все это в конце концов принесет свои плоды».).
С сознанием долга каждое лето он отправлял докладные записки в фирму, объясняя, почему отверстия в банках с краской на целый дюйм не совпадали с техническими чертежами. Летом после окончания колледжа он ругал себя последними словами. «Оператор был с похмелья», — написал он на своих докладных записках, впервые наслаждаясь собственной независимостью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54