А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 





Валентина Мельникова: «Стихийное бедствие»

Валентина Мельникова
Стихийное бедствие




«Стихийное бедствие»: Центрполиграф; Москва; 2003

ISBN 5-9524-0184-8 Аннотация Надо же такому случиться! Жизнь свела их в богом забытой маленькой стране — телезвезду Ксению Остроумову и бывшего спецназовца Максима Богуша. Она скрыла свое имя, зато открыла душу и познала настоящую ночь любви.Утром ночная гостья исчезла, и Максим решил найти ее любой ценой. Он не подозревал, что его любимая попала в руки преступников. Валентина МельниковаСтихийное бедствие Александру Бушкову — с признательностью Все происходящее в романе — плод авторской фантазии, возможные совпадения с реальными событиями и людьми абсолютно случайны. Пролог Ксения сладко потянулась и неожиданно для себя рассмеялась. Похоже, хандра, обуявшая ее после нескольких очевидных проколов и нудных разборок с начальством, полностью оставила Ксению в покое.Она подпрыгнула несколько раз на месте. Когда-то в детстве ей казалось, что так она быстрее подрастет, теперь же просто проверила эластичность мышц. И, сделав несколько энергичных взмахов руками, спрыгнула с крыльца, минуя ступеньки, отметив про себя, что для своих сорока проделала это не менее лихо, чем ее Катька.Запрокинув голову, Ксения посмотрела на окна мансарды, где спала ее восемнадцатилетняя дочь, Екатерина Афанасьевна Остроумова, вернувшаяся с деревенской дискотеки далеко за полночь. И, судя по количеству децибел, свалившихся среди ночи на уши ее бедной матери и уже привычной к подобным ночным рандеву бабушки, Катьку провожали не меньше десятка местных кавалеров на своих давно забывших о глушителях, рычащих и плюющихся газом механических чудовищах о двух колесах.Несмотря на прерванный сон и небольшой воспитательный скандал с Катькой, Ксения не изменила давней привычке и поднялась до восхода солнца, чтобы пробежаться по уходящей круто в тору лесной тропе. Та начиналась сразу за огородами, примыкающими к забору дачи, резво взбегала на песчаный увал, с которого открывался удивительный вид на заречные луга, редкие перелески и вырастающие прямо из облаков далекие громады гор.Она оглянулась на стену соснового бора за спиной.Он окружал село с трех сторон, и сейчас верхушки деревьев зарозовели в лучах восходящего солнца. Где-то, в самой глубине леса, робко и глуховато прокуковала кукушка. Вслед ей негодующе прокричала сорока и, снявшись с куста, ринулась с увала вниз к огородам, где уже виднелись спины неугомонных соседок, решивших до того, как день разгуляется, выполоть первые сорняки на грядках.Ксения вдохнула полной грудью свежий, настоянный на молодых травах воздух. Кожа на обнаженных до локтя руках покраснела от утреннего холодка.А стоило ей остановиться, он тут же пробрался под футболку и точно ожег кожу. Женщина зябко поежилась и, чтобы согреться, ускорила шаг.Хорошо натоптанная, усыпанная сухой хвоей тропа вилась меж прямых, как свечки, сосен. Первые солнечные лучи едва пробивались сквозь густой подлесок, но словно язычки пламени мелькали в траве марьины коренья и редкие куртины жарков — до них еще не добрались жадные руки ребятни, вовсю торгующей цветами на автобусной остановке и вдоль трассы. Надо сказать, что цветочная продукция шла нарасхват. Она тоже покупала букетики стиснутых в плотный пучок цветов.Но то были незабудки. Ксения освобождала их от стягивающей стебли резинки, расправляла и опускала в широкую вазу, так что цветы почти плавали в воде. Крошечные капельки бирюзы, окаймленные зеленью листьев, они были чудо как хороши на фоне белоснежной скатерти.Незабудки Ксения любила с детства. По весне стоило только пригреть солнцу, как пойменные луга затягивало нежной голубизной. Девушки плели из них венки на Троицу и в ночь на Ивана Купалу, а потом опускали на воду, чтобы узнать, сбудутся ли их тайные мечты о счастье. Венки уплывали, а вслед за ними уплывали и терялись вдали, как слабый огонек свечи, робкие девчоночьи надежды. И все равно школьницей она исправно собирала незабудки, и плела венки, и мечтала… слишком много мечтала, чтобы этому суждено было сбыться. Но незабудки всегда стояли на ее письменном столе с самой весны до первых осенних заморозков. Не подснежники, не жарки, не ромашки, а именно незабудки — скромный подарок сибирского лета.А сорвать жарки у нее попросту не поднималась рука. Много лет назад легенда о юной красавице Алгыс, ступавшей босыми ногами по раскаленным углям, чтобы доказать свою любовь к герою местного эпоса, настолько поразила Ксению, что до сей поры она не могла спокойно смотреть на огненные сполохи, мелькавшие в траве. По преданию, именно в жарки превратились уголья, по которым шла Алгыс к своему возлюбленному…Ксения присела на низенький пенек и вытянула вперед руку с кедровыми орехами на ладони. Тотчас крупная рыжевато-пепельная белка скользнула вниз по стволу ближайшей сосны. Оказавшись на земле, она смело приблизилась к руке и, ловко подхватывая передними лапками с ладони Ксении орехи, принялась запихивать их за щеку. За этим занятием она не забывала то и дело поглядывать в сторону дерева, и вскоре двое бельчат вслед за мамашей приблизились к пеньку и суетливо забегали неподалеку, выказывая тихим свистом несомненное возбуждение от предчувствия близкого завтрака.Женщина протянула ладонь в их сторону. Бельчата тут же отскочили в сторону, замерли в настороженной стойке с поднятыми вверх головками, испуганно поблескивая глазенками-бусинками. Тогда Ксения поднялась с пенька, высыпала на него остатки орехов.Белка в компании со своим потомством тут же юркнула в траву. Ксения засмеялась. Все равно вернутся, и через секунду после ее ухода на пеньке даже запаха орехов не останется.Она пошла в гору чуть медленнее — начался самый крутой участок подъема. Здесь тропу, словно вздувшиеся вены, пересекали корни сосен, более разлапистых и коренастых, чем те, что росли у подножия увала.Перепрыгивая через корни и редкие камни, Ксения одновременно считала пульс. Хорошо, уже не зашкаливает за сотню ударов в минуту, как в старые добрые времена, а бьется в режиме девяноста. А если учесть, что сегодня она двигалась в более быстром темпе, чем неделю назад, сразу после возвращения в Григорьевку, то и отлично! Здесь на берегу Енисея рядом со старыми крайкомовскими дачами вознеслась «Сиротская слобода» — целый городок богатых особняков, на фоне которых добротная двухэтажная дача ее матери, бывшего председателя партийной комиссии крайкома партии Клавдии Михайловны Потехиной, смотрелась, по словам хозяйки, не иначе как хижиной дяди Тома.На жалобы Клавдии Михайловны по поводу убогости своего жилища, которое она по привычке называла «дачей», ни Ксения, ни Катька внимания не обращали. Дочь — по причине нечастых приездов, когда особо нуждалась в отдыхе и тишине. Внучка редкие визиты бабушкиных друзей полностью компенсировала за счет собственных — громкоголосых молодых людей с непомерными амбициями и длинноногих девиц со слабым намеком на интеллект…Задумавшись, Ксения не заметила, как тропа взлетела на вершину и затерялась среди камней, покрытых розовым ковром из цветущего чабреца. Здесь она обычно сбрасывала футболку и делала зарядку, совершенно не заботясь о том, что кто-то увидит ее обнаженной. «Сиротская слобода» спала чуть ли не до полудня, и за все время пребывания в Григорьевке Ксения так и не увидела в этот час никого из местных обитателей на тропе, которую избрала для прогулок независимо от погоды и собственного настроения.Утренние процедуры обычно заканчивались умыванием в ручье, берущем свое начало где-то в камнях и чье журчание она слышала, пока спускалась.Противоположная сторона увала была более пологой и менее лесистой, заросшей мелким кустарником и загроможденной плитами желтого песчаника, которые Ксения перемахивала на бегу, надеясь, что со стороны это выглядит достаточно грациозно. Профессиональная привычка постоянно видеть себя глазами других порой мешала ей наслаждаться жизнью в полной мере. Но с другой стороны, жесткий контроль за внешностью и эмоциями позволял ей чувствовать себя чуть ли не ровесницей дочери. По крайней мере, в ее майки и джинсы Ксения бы влезла без особых осложнений, не будь Катерина на добрую голову выше своей мамаши.Хорошее настроение странным образом превращалось в отличное, и Ксения, представив на секунду физиономию руководителя своей программы, раскрутила над головой майку и, расхохотавшись, прибавила скорости. Видел бы Егор, как она мчится по склону с голой грудью и в едва заметных на загоревшем до черноты теле трусиках! Ей захотелось крикнуть во весь голос что-нибудь веселое, лихое, и она ничуть не удивилась возникшему вдруг восторгу. Просто сегодня ей приснился удивительный сон.Она не помнила его, только чувствовала отчего-то необыкновенное счастье. Это чувство так долго не посещало ее! Видно, особых причин для визитов не наблюдалось.Майка внезапно зацепилась за куст, и Ксения едва не растянулась на камнях, успев представить, сколько ссадин и синяков продемонстрирует в первую же ночь Егору. За три дня, оставшихся от отпуска, они только-только расцветут во всей красе.Она с наслаждением выругалась и потянула майку на себя. Та не поддавалась, а рвануть сильнее значило оставить на шипах боярышника значительную часть своего привычного утреннего туалета.Ругаясь, теперь уже шепотом, Ксения полезла в самую гущу кустарника и принялась осторожно снимать зацепившийся рукав футболки с десятка колючек. Об одну из них она не преминула уколоть палец и, слизнув с него крохотную капельку крови, подумала, что даже эта мелкая неприятность не способна испортить ей сегодняшнее настроение.Но новое испытание в виде звука раздавшихся за спиной шагов заставило Ксению застыть на месте от ужаса. Человек поднимался снизу, из легкого облака тумана, нависшего над ложбиной, отделявшей увал от села. Вернее, он бежал вверх по склону, что-то насвистывая себе под нос и перепрыгивая с камня на камень, точь-в-точь как Ксения за пару минут до этого.«О Матерь Божья! — подумала она, притягивая к себе футболку и пытаясь хоть как-то прикрыть грудь. — Кого тут носит в такую рань?»Повернувшись спиной к тропе, она молила Бога, чтобы человек пробежал мимо, не заметив ее.Она всегда боялась нелепых ситуаций и вовсе не желала оказаться жертвой насмешек или злорадных ухмылок.Но человек, похоже, уже притормозил за ее спиной, и она не выдержала, оглянулась, изо всех сил презирая себя за ту робкую, почти заискивающую улыбку, которую ей так и не удалось согнать с лица — Физкульт-привет! — неожиданно для себя почти проблеяла она, но мужчина не ответил, лишь молча окинул ее равнодушным взглядом вытер висящим на шее полотенцем пот с лица и, не проронив ни слова, помчался дальше по тропе.Ксения с остервенением дернула футболку, оставила часть рукава колючкам, остальное напялила на себя. Ее трясло от злости. И вовсе не оттого, что предстала перед незнакомцем в нелепом виде, а по тому, что впервые в жизни не увидела в мужских глазах восхищения. Хотя бы пошутил над ее растерянностью, пусть даже самым неприличным образом. Такое бы она перенесла и ответить сумела бы соответствующе! Но этот негодяй, похоже, через пару метров уже забыл о ее существовании. Иначе бы оглянулся, и не один раз, как делали все мужчины, которых она встречала в жизни, даже случайные прохожие, даже нищие в метро…Сердито бормоча себе под нос ругательства, Ксения быстрым шагом спустилась к мостику через ручей, который на дне ложбины превратился в неширокую, но бурную речушку. И уже через четверть часа поднималась на крыльцо веранды, только тогда осознав, что совершенно не помнит лица невежи который даже поздороваться не соизволил. Лучше всего она запомнила его спину, загорелую и мускулистую. Именно такие спины она терпеть не могла.Было что-то нарочито искусственное в этих, словно из анатомического атласа, рельефно выступающих и перекатывающихся под кожей мышцах. Наверняка местный тупой качок, подумала она с удовлетворением и мстительно добавила, про себя естественно: к тому же, как и вся эта братия, импотент. Хотя интуиция подсказывала, что с последним определением она несколько поторопилась.Ксения нагнулась и подняла со ступенек слегка увядший букет полевых цветов, усмехнулась. Кто-то из Катькиных кавалеров расстарался. Налив воды в вазу, она поставила в нее цветы и присела на веранде в плетеное кресло, позволив себе минутную передышку перед тем, как отправиться в душ.Какое-то странное чувство не давало ей покоя с первого момента встречи с незнакомцем. Самым непонятным образом оно тревожило ее и мешало сосредоточиться.Ксения попыталась расслабиться, перевести мысли в другое русло. Она выглянула в окно. Крупный, с обмороженными ушами и круглой сытой физиономией кот по кличке Сенька сидел на крыше беседки и безмятежно щурился на солнце, всем своим видом демонстрируя лень и полное равнодушие к окружающей действительности. Но как-то раз ей удалось понаблюдать, как он охотится на воробьев, сбивая их на лету лапой. Поэтому об умении Сеньки прикидываться простачком и чуть ли не инвалидом в угоду древним кошачьим инстинктам она знала не понаслышке.— Ксюша, завтракать будешь? — подала голос из своей спальни Клавдия Михайловна. — Посмотри на кухне, под полотенцем…— Хорошо, мама, обязательно позавтракаю, но чуть позже…Она хотела добавить, что будет сегодня работать до наступления жары, но не успела. Кот потянулся, демонстрируя черную, как антрацит, спину. Мелькнула белая манишка, и Ксения вдруг подавилась словами.Она вспомнила, что обеспокоило и сразу поразило ее в облике незнакомца — белая прядь на фоне темных, очень коротко остриженных волос… Глава 1 Жара даже после захода солнца была совершенно невыносимой. О кондиционерах здесь и не помышляли, а старый вентилятор, подвешенный к потолку, просто гонял горячий сухой воздух по комнате, отчего обслуга и немногочисленные посетители бара чувствовали себя одинаково плохо. Даже вездесущие мухи отупели от жары и не летали, а вяло плюхались с потолка прямо в бокалы с пивом и вином. А ежели наиболее отчаянные особи вздумывали полетать, то быстро натыкались на стены и падали на пол в коматозном состоянии.Их мрачное жужжание странным образом напоминало Ксении местные заунывные мелодии, вполне соответствовавшие ее нынешнему настроению.Ей безумно хотелось минеральной воды с ломтиком лимона, пронзительно холодной — чтобы ломило зубы. Но вместо этого приходилось довольствоваться смахивающей по вкусу на жидкое мыло кока-колой. И даже сдобренная коньяком, она категорически не хотела улучшать свой вкус. Коньяк, судя по всему, был «самопалом», как и остальные напитки в баре, которые ребятам ее съемочной группы удалось перепробовать за неделю пребывания в Ашкене.Еще ей хотелось прохладную ванну с шалфеем или лавандой, удобный матрац и белоснежные простыни… Но все это осталось за тысячу километров в далекой московской квартире. А здесь ее ждала еще одна жуткая ночь в ашкенской гостинице «Мургаб».В этой горной стране, бывшей советской республике, крошечной, едва заметной на карте, и в былые-то времена жилось несладко. Лет десять назад Ксения уже останавливалась в этой гостинице, и тогда ее поразили грязь и убогость номеров. Сейчас все изменилось, только в худшую сторону. Конечно, можно пережить и ветхие полотенца, которые выдают в единственном экземпляре, и сыплющуюся на постель штукатурку, и почти полное отсутствие стекол в оконной раме, и тонкую ржавую струйку воды, и горящие откровенной ненавистью взгляды горничных…Но больше всего Ксению раздражало, что в Ашкене в одночасье «забыли» русский язык, и со всеми, даже с чиновниками, приходилось объясняться на дикой смеси местного диалекта, русского мата и нескольких английских фраз вроде «о'кей!» и «ноу проблем!».Оператору Володе и Олегу, режиссеру ее авторской программы «Личное мнение», было искренне наплевать и на грязные простыни, и на мрачные физиономии прислуги. Им было с чем сравнивать. Целый месяц они провели на Кавказе, снимая фильм о чеченской войне, правда, в команде с другим тележурналистом, ее сотоварищем по программе Сережей Кунцевым. Ее, как представительницу слабого пола, не пропустили дальше Моздока, несмотря на массу разрешительных документов с очень важными подписями и печатями.Затем, в порядке компенсации, Ксению отправили во Францию на всемирную выставку, где она чуть было не влюбилась в английского журналиста с труднопроизносимой фамилией Никлдортер. Но любовь расстроилась не начавшись, потому что Ксению спешно затребовала Москва. Всенародно избранный на второй срок президент маленького Баджустана, столицей которого и был Ашкен, дал согласие на съемки фильма о его республике, но при условии, что этим займется Ксения Остроумова, дочь его бывшей однокурсницы по ВПШ ВПШ — Высшая партийная школа.
1 2 3 4 5 6 7