А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 


Что же он чувствовал в этот миг?
Ну, Крис, что же ты чувствуешь? Все, над чем ты трудился, полыхает. Есть ли чувство горше этого?
Я ничего не чувствую.
Осознание потрясло его.
Ничего, я не чувствую ничего.
Он содрогнулся до глубины души.
Жертвоприношение не удалось. Ему следовало испытывать горечь потери, а ее не было. Утрата груды камней не представлялась столь уж значительной. Эмоциональной вспышки, обращенной к богу, не последовало. И взамен они ничего не получат. Теперь у него не остается средств к спасению своих близких.
Высоко наверху небеса становились ярко-красными; песок под ногами раскалялся. В форте вот-вот взорвется горючее. Пока здание было еще в целости и выбрасывало вверх клубы дыма.
С ощущением холодной опустошенности Крис обернулся к смотревшим на него соседям.
— Простите... мне думалось... — Царившая в нем пустота не дала договорить.
Марк и Ходджсоны взяли ружья наперевес и повернулись навстречу краснолицым тварям, двинувшимся в сторону людей.
Майор, вконец сбитый с толку, неверной походкой отделился от остальной группы.
— Мне нужно домой, — проговорил он растерянно.
Один из краснокожих двинулся ему навстречу, длинные его руки свисали по бокам обманчиво безмятежно. Тварь шла к своей жертве, как профессиональный грабитель.
Собака старика зарычала и кинулась на монстра, пытаясь куснуть его мелкими зубами. Вначале «красный» не реагировал, потом его длинные руки ожили. Мак только пискнул; хребет бедняги был переломан. Собака беспомощно возилась в песке, оставляя мокрый след.
— Мак, сюда, мой мальчик. Ко мне, ко мне...
Где-то в тумане раздался хруст, и собака замолкла.
Сафдар сделал еще шаг вперед. Кольцо вокруг горстки людей сжималось.
* * *
Дэвид открыл глаза и стащил с головы полотенце. Ссадина на лбу ныла.
Сначала он испугался и прикрыл веки. Все представлялось ему в каком-то темном тумане. Потом вдруг в воображении возникла пара танцующих — совсем-совсем близко. Собственно, сначала ему показалось, что это один человек — мальчик вроде него. Потом фигуры разделились, и людей стало двое.
Затем воображаемая тьма стала исчезать, и внутрь ворвался яркий свет.
Второй танцор заговорил с ним.
Дэвид оглянулся: поблизости сидел с мрачным видом Тони Гейтман; Марк стоял с ружьем на плече; ужасные красные страшилища тоже были там. Мама как-то странно поглядывала на отца, глаза ее наполнились влагой и блестели.
Слезы — вот что это такое.
— Мама, не плачь, я знаю, что нужно сделать. И все станет хорошо.
Она его не понимала... Но он-то понимал, что необходимо предпринять; ведь в отличие от взрослых он обладал тайной.
— Мама, я хочу встать.
Она его отпустила; полотенце скользнуло на землю.
Отец в его сторону не смотрел, он был поглощен зрелищем красных чудищ. Дэвид дождался, когда мать тоже отвернется.
И побежал.
* * *
— Крис! — прорезал тишину вопль Рут. — Держи его!
Крис оглянулся. Дэвид бежал по берегу в направлении насыпи между двух сафдаров.
Те не делали попыток его поймать. Еще много времени... еще много времени для забав с мальчишкой — так, как нам заблагорассудится...
Крис кинулся вслед за ним по берегу, сжимая в руках молот. К тому моменту, когда он добрался до насыпи, Дэвид прошел уже треть пути.
— Дэвид, вернись! Туда нельзя!
Дэвид не слышал или притворился, что не слышит отца, и продолжал свой бег — маленькая светловолосая фигурка в красном свитерке и джинсах сверкала голыми пятками по кромке воды.
Крис пытался пробежать там же; волны теперь доходили до колена и сильно затрудняли движение. Дэвид же каким-то чудом пробирался между волн прибоя легко и быстро.
Крис молил Бога, чтобы Дэвида не сшибло волной — туда, к ждущим сафдарам. Он спешил изо всех сил, еще не понимая, что ему делать, когда он догонит сына. Форт полыхал, в дыму можно задохнуться. Как они попадут назад? Если станут возвращаться тем же путем, то угодят в лапы сафдарам. Время... и жизнь... утекали...
Что-то обвило ему ноги. Крис упал лицом вперед, обдирая в кровь руки.
А потом, стоя на коленях, вдруг прекратил свои метания.
Он понял, что не должен больше преследовать Дэвида.
Маленькая фигурка проскочила в открытые ворота форта, внутри которых вился дым, уходивший в багровые небеса.
Внутренний голос молил его идти вперед и вытащить мальчика из горящего строения.
Но другой голос, голос второго танцора, говорил: Нет.
В этот момент раздался последний взрыв, взрыв титанической силы. Казалось, само небо разверзлось; со двора выплеснулся фонтан пламени, окутывая море золотым сиянием. Крису пришлось зажмуриться, но он продолжал наблюдение, это был его долг.
Верхняя часть форта — с окнами и балконом — отделилась от остального здания и взметнулась ввысь с оглушительным грохотом. Подобно каменной ракете, она шла все выше и выше в розовые небеса. Затем очень тихо разделилась пополам, и, извергая дым и огонь, обломки повалились в морскую пучину.
Крис широко раскрыл глаза. Куски горящего дерева сыпались каменным дождем сверху и со свистом падали в воду. Колесо от сгоревшей машины пролетело как метеор и тоже упало в море.
Форт превратился в кучу горящих камней.
Где же Дэвид?
Крис, его отец, позволил сыну убежать в дом. Теперь Дэвид погребен в аду.
Словно ощутив детский запах, он буквально взвыл — его единственный сын!
Поток воспоминаний затопил мозг; это было больше чем горе — Криса потрясло до основания души.
Дэвид... Вспомнились первые дни после рождения ребенка и то, как он принес домой из больницы белоснежный сверток. Или тот случай, когда мальчик свалился с велосипеда и сильно поранил подбородок. Ему было три года, и Крис с ума сходил от тревоги; они с Рут, держа ребенка на руках, помчались к врачу. А два года спустя, когда мальчик поднял их среди ночи и стал жаловаться на головную боль? Перепуганный Крис тогда решил, что это менингит.
В школе Дэвида стал задирать мальчишка постарше. Как можно обидеть четырехлетнего малыша? Дэвид, широко раскрыв глаза, вел счет всяким издевательствам, щипкам и толчкам. Всякий раз Крис довозил сына до школы и уезжал, а Дэвид смотрел на него испуганными глазами, слабо махал рукой и вымученно улыбался, ожидая очередного подвоха из-за угла.
Господи... Нужно защищать своих детей. Так много страшного их подстерегает: быстро едущий автомобиль; опасные болезни, которые подкрадываются исподтишка; да просто можно подавиться куском яблока. А мало ли извращенцев, готовых совратить ребенка? Все это так и вертится в голове: какие-то люди с безжизненными физиономиями хватают твоих детей за руки и тащат их, ошеломленных от ужаса...
Достаточно прочитать новости в газетах, как тут же в памяти всплывают разрозненные отрывки самых ужасных вещей: маленькие дети — похищенные, замученные, погибшие. Тебя преследуют мучительные подробности: девочку-малютку убили и оставили на морозе; на ее щеке замерзла слезинка. Насильники вливали виски пятилетнему мальчику в глотку; сдавили горло слишком сильно, и он задохнулся. А ведь всего-то вышел посмотреть лебедей на пруду.
Крису всегда хотелось переломать таким подонкам кости. Сколько всего передумал он за это время и как только ни старался оградить Дэвида от неприятностей!
И все напрасно.
Внутри него стали происходить перемены. Ледяное спокойствие исчезало, взамен приходила ярость, сжигавшая будто пламя.
Мерзавцы!
Крис выпрямился, сжимая в руках молот.
Подлецы!
Это все из-за тех краснокожих сафдаров. Это они разрушили жизнь Криса, отняли у него сына, а с ним и смысл жизни.
Ублюдки, мерзкие твари.
Что же мне с вами сделать?
Переполняемый яростью Крис побрел обратно к берегу. Он ощущал себя воителем. Молот трепетал в его руках. Сейчас он не промахнется, они от него не уйдут.
Мерзавцы убили моего сына.
Отомстить им. Да, «месть» — слово магической силы.
Чудища разорвут его на части, но он не отступит.
Гнев и ярость рвались наружу, руки и ноги наливались дикой силой.
Первый краснокожий повернулся к нему лицом — стеклянные глаза жадно сверкнули, рот сложился в зловещую ухмылку. Тварь воздела свои длинные руки, мышцы вздулись, разрывая кожу.
— Ублюдок! — взревел Крис во все горло и обрушил молот на плоскую красную морду.
И случилось то, чего он не ожидал, — массивный стальной инструмент пронзил лоб, рассек глазницы, вмял нос в подбородок, вышиб зубы. Красная тварь рухнула на спину, вытянув конечности, будто раздавленная немыслимым грузом.
Второй, что был левее, протянул лапы, пытаясь ухватить Криса за шею. Ярость, обуявшая Криса, придала ему силы совершенно нечеловеческие, и он ударил молотом сбоку. Голова твари треснула, как сосуд с краской; мешанина из костей, мозгов и какой-то черной дряни потекла сквозь зияющую брешь, проделанную молотом. Колени гадины подогнулись, и бездыханное тело рухнуло на песок.
Зайдясь в крике, Крис приготовился к новой схватке. Он орал, молил... гнев поглощал все его существо, и это было болезненно, но боль была сладкой — как бывает, когда вытаскиваешь глубоко застрявшую занозу.
— Ну, убей меня! Давай же, давай!
Ему хотелось здесь же и закончить свое бренное существование, он не мог жить с осознанием утраты сына.
— Давай! Чего ты ждешь? Убей меня! — в ярости призывал Крис. Гнев пронизывал его до пят, стал сутью его бытия. — Убей меня, а не то я убью тебя!
Он ступил вперед, весь горя огнем, занес молот высоко над головой...
И замер от неожиданности, в первый раз увидев на плоской морде монстра... страх. Чудовищная тварь по-настоящему испугалась его. Крис сделал еще шаг, и краснокожая гора мышц зарычала от ужаса перед человеком.
Новое чувство подстегнуло Криса, он обрел в себе неожиданные силы, переполнявший его гнев воспламенял его и... Молот обрушился на физиономию красного гада. Тот пытался бежать, однако следующий удар пришелся ему в спину, и чудище рухнуло на песок.
Крис не мог остановиться, он продолжал наносить удары, превращая тело врага в кошмарное месиво.
Оставшиеся сафдары кинулись прочь, поглядывая друг на друга; теперь они уже не казались такими большими, руки их стали словно тоньше, а дьявольский облик сменился выражением страха.
Крис чувствовал, что они сейчас думают... Такого не должно было быть, ведь люди из форта вели себя как овцы...
Так вот, одна овца превратилась в карающего ангела мщения.
Крис быстро настигал врага. Молот стал продолжением рук, Крис не ощущал его веса, он размахивал им, как саблей, отделяя то голову одного, то руку другого. Сафдары взвыли и бежали в ужасе.
А он наслаждался их поражением.
Несколько дней эти твари впитывали жизненные соки на узкой береговой полосе. Эта сила оживляла их, побуждая к реализации своих извращенных страстей. Но теперь силы их покинули... Нет, не совсем так — что-то отобрало у них эти силы и передало Крису Стейнфорту.
Когда он разносил вдребезги черепа красных тварей, то обратил внимание, насколько они ослабли. Кожа их сморщилась, как у перезрелых томатов, внутренние органы съежились, кровь перестала поступать в жилы. Железный молот крошил врага без устали.
Через несколько минут остался последний, трепещущий от страха. Крис глянул в его посеревшую физиономию. Глаза твари представлялись белыми точками, которые едва могли куда-то глядеть; на морде отражался глубочайший ужас. Монстр прикрыл голову тонкими белыми руками.
Крис уже был готов опустить молот на безволосый серый череп.
Но не опустил.
Его пронизывало чувство абсолютной власти, оно рвалось наружу из самой сердцевины души. Крис издал оглушительный клич.
Отныне и до конца этот мир не исчезнет.
Аминь.
Прямо перед ним последний сафдар пропадал на глазах, хотя Крис даже не притронулся к нему. Кожа облезала с черепа, тело усыхало, превращалось в грязное серое пятно... и с шелестом упало на песок. Пока Крис дошел до Рут и остальных, морские волны смыли все останки мертвецов.
Он понимал — на сей раз они не вернутся.
Люди смотрели на него в молчании. Крис же глядел на полосу прибоя — строй фигур, состоящий из Уэйнрайта, близнецов Фоксов, Ходджсона, утонувшего мальчика и прочих, уходил в море. Они шли безмолвно, как лунатики. Ныне их призывала высшая сила; обет был исполнен, кошмару пришел конец.
Крис швырнул молот в песок, обнял одной рукой жену, и они побрели по насыпи назад к форту.
* * *
Они стояли на том месте, где прежде был их двор. Ничего не сохранилось — настоящая каменоломня. Среди камней тут и там еще вспыхивали нарциссами желтые огоньки.
Я убил своего сына. Крису хотелось что-то сказать, но он не мог подобрать нужных слов. Он обнимал Рут, та молчала, и казалось, какая-то часть жизни покинула ее.
Лежавшая поодаль автомобильная шина вдруг лопнула, и из нее с шумом вышел воздух.
Крис тоже ощущал опустошенность; громадный запас горечи, гнева и разочарования был исчерпан.
Рут, я пожертвовал нашим сыном. Я оставил его здесь одного. Я ждал — зная, что последует взрыв и наш единственный сын погибнет.
Я пожертвовал нашим шестилетним мальчиком.
Условия контракта выполнены.
Старое божество, что обитает в тени нас, иссушило меня до дна и забрало мои горечь и гнев для своих собственных и неведомых нам целей. А взамен придало мне силы, дабы уничтожить сафдаров окончательно и бесповоротно.
Что-то мягкое коснулось ноги Криса. Какой-то миг он колебался, боясь опустить взгляд и догадываясь, что там может быть...
Наконец он принудил себя отвести взор от небес, теперь прояснившихся перед закатом, оглядеть пепелище, искореженную машину и... сдутый мячик — еще утром Дэвид им играл.
Теперь его охватила бесконечная грусть. Никогда уже Дэвид не прыгнет к ним на постель рано утром, смеясь и призывая поскорее вставать. Все это ушло.
Крис уставился на дырявый мячик, в глазах у него зарябило и защипало, как будто кто-то тыкал иголочками вокруг век.
— Папа...
Нет... надо кончать с галлюцинациями, больше не хватит сил.
— Папа... можно выйти?
— Дэвид? — раздался голос Рут.
Крис остолбенел — на груде камней высилась фигурка, плохо различимая в дыму, сквозь который пробивалось предзакатное солнце.
— Дэвид! — пронзил тишину крик Рут.
Перемазанная сажей фигурка кинулась через двор и обрела реальность.
— Я прятался в подвале, мам. Я туда забрался... и вдруг бац! А потом вышел наружу.
Крис крепко обхватил сынишку руками, а Рут обняла их обоих.
— Дэвид, сынок, — шептал отец, — прости, я плачу... правда плачу... это так глупо...
— Это не глупо, — целовала их обоих Рут, — плакать вовсе не глупо.
Крис держал жену и сына и ощущал в себе чудную, поистине мистическую музыку; внутри вновь что-то возрождалось. Он прижимал к себе своих близких и ощущал жар их тел.
Тем временем звук шуршащих волн стал постепенно меняться — начинался отлив.
51
— Добрый день, Крис. Все идет по графику?
Крис кинул взгляд с верхушки лестницы туда, где стоял майор с двумя щенками-терьерами. Старик прикрыл веки, щурясь на ярком октябрьском солнце.
— Да вроде бы.
— Когда открытие?
— Через неделю, в пятницу.
Покуда майор болтал с Крисом, щенки теребили шнурки его тщательно начищенных башмаков.
А ведь всего полгода назад старый вояка бродил по деревне в лохмотьях, и в его взоре сквозило едва ли не слабоумие. Майор буквально походил на ожившее привидение.
Теперь же он, как и все, кто был в форте, совершенно изменился и мог сойти за мужчину в самом соку.
— С этими двумя сорванцами сущее наказание, — усмехнулся майор. — Чуть было не назвал их Доннер и Блитцен — ну, то есть Гром и Молния. Но мы ведь домашние, правда, ребята? — Майор радостно махнул рукой и позволил щенкам тащить себя дальше по улице.
Усмехнувшись, Крис вернулся к своим делам.
— Папа, подержать тебе лестницу?
Дэвид приостановился на новом велосипеде.
— Не надо, сынок. Почти все уже сделано.
Мальчик, давя на педали, помчался по деревенской улочке.
Наконец мечты Криса были близки к завершению. Страховая компания без звука выплатила страховку за сгоревшее имущество и сам пострадавший форт. Имея на руках деньги, они приобрели просторный дом в Аут-Баттервике, строители полностью его реконструировали. Скоро новая гостиница будет открыта.
— Красота, верно? — поинтересовался Крис у жены.
— Чудо.
Вообще за эти полгода чудесного было немало. Каверзных вопросов, которых они ожидали от полиции по поводу исчезнувших людей и старинной крепости, пострадавшей от мощного взрыва, не возникло. Полицейские сделали фотографии разрушенных жилищ, записали показания и вроде бы поверили всему им рассказанному. И не потому, что были дураками. Просто нечто в этих местах меняло образ мыслей.
Опять на дорожке появился Дэвид.
— Когда пойдем на берег?
— Минут через двадцать, вот только управлюсь...
— А мама пойдет?
— Это у нее надо спросить.
— А я и отвечаю, — смеясь, высунулась из окна Рут. — Не повредит, знаете ли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29