— Бленники, Брад Феликс, — сказал он и подал тому какой-то предмет.
— Глупости, капитан, — мягко сказал капеллиец. Он наклонился и взял протянутую ему плату с электронным мозгом, а затем надежно спрятал ее в спорран из котикового меха, отделанный перламутром. — Наши гости, — сказал он. — Разумеется. Спасибо, капитан. Вы молодец.
Эладельди, которому разрешили уйти, отдал честь и потрусил назад — забрать пилота шаттла, потягивавшегося и почесывавшегося в траве на солнышке. Вместе они двинулись в сторону реки.
Капеллиец с сияющим видом оглядел маленькую группу.
— Как приятно всех вас видеть, — сообщил он. — Я так рад, что вы смогли прибыть. — Он посмотрел на Кстаску, плававшего на уровне его лица. — Кстаска, не так ли? Как поживаешь? Как тебе наша маленькая обитель?
Глаза Херувима коротко сверкнули:
— Вы проделали очень серьезную работу, — одобрительно сказал он. — Декор — Земной, правильно? Древний, конечно, но ФАКТУРА…
— Я очень рад, что тебе нравится, — сказал капеллиец, нисколько не обескураженный. Он протянул руку Саскии, она немного поколебалась, потом пожала ее. — Саския Зодиак, — сказал он. Его голос был таким же теплым и приветливым, как этот искусственный день. — Добро пожаловать. Добро пожаловать на Харон.
— Спасибо, — сдержанно отозвалась Саския. Она оглядывала его со всех сторон снизу с видом настороженным и подозрительным.
— И наконец, — сказал капеллиец, — капитан Джут, — его голос был воплощением понимания и всепрощения. — Табита, — и он распростер объятия.
Табита отступила:
— Отойди от меня, капеллиец.
— О, мы вовсе не капеллийцы, — сказал Брат Феликс, — в действительности, нет.
Табита пристально смотрела на него, словно бросая вызов его словам.
— Я знаю, все называют нас капеллийцами, — объяснил Брат Феликс, — но вы же видите, это не совсем так. Мы… — распростер руки, — служители капеллийцев. Так же, как вы.
— Нечего мне лапшу на уши вешать, — сказала Табита.
Брат Феликс спокойно улыбнулся. Смиренно склонил свою огромную голову. Мускулы его шеи были толщиной с запястье Табиты.
— Мы просто стражи, — сообщил брат Феликс Табите. — Уборщики, работающие на Капеллу. Мы содержим дом в чистоте.
— Харон, — сказала Табита.
— Да. И, в принципе, всю систему.
— Пошел ты к черту, — сказала Табита.
— Тогда откуда же вы? — поинтересовалась Саския.
— Мы были людьми, — объявил Брат Феликс. — Первые из нас прибыли с Земли. — Он поднял глаза к окружавшему их пейзажу и безмятежно улыбнулся.
— Но вы же были на Луне, — возразила Саския. — На спутнике Земли.
— О да, — согласился Брат Феликс. — У нас была там станция. Капелла готовилась веками. Они следили за Землей, потихоньку облетая ее на маленьких кораблях. Садились в уединенных местах и набирали себе подходящих приверженцев. — Он сиял. — Все, кого вы здесь видите, когда-то были такими, как ты, Табита. Капелла подняла нас на более высокий уровень. Что вы об этом думаете?
— Но я не представился, — мягко продолжал он, прежде чем Табита успела ответить. — Меня зовут Брат Феликс, и у меня для вас есть замечательная новость. Для вас всех. — Он наклонился к ним, словно собираясь по секрету поделиться с ними каким-то чудом. — Вас тоже ждет повышение!
— Ну уж, нет, спасибо, — ответила Табита.
— О, я знаю, это трудно воспринять вот так, с ходу, — сказал Брат Феликс отеческим, покровительственным тоном. — Я помню, в каком смятении был я сам! — Он коротко рассмеялся. — Но что же я держу вас здесь стоя? Все, что я хочу сказать: добро пожаловать, добро пожаловать вам всем. Мы просто счастливы вас видеть. Мы приготовили в вашу честь небольшое угощение. — Брат Феликс протянул вниз руку, как взрослый протягивает руку ребенку. — Капитан Джут!
Табита крепко сжимала а руках сумку.
— Убийца, — сказала она. — Губитель кораблей. Вор.
Саския тревожно смотрела на нее. Больше никто не обращал на них никакого внимания.
— Почему ты не убьешь меня на месте, чтобы сразу покончить с этим? — выкрикнула Табита.
Брат Феликс протянул руку, снисходительно улыбаясь.
— Пойдем позавтракаем, — сказал он.
Саския обняла Табиту за плечи:
— Пойдем, Табита, — взмолилась она.
Табита все еще сопротивлялась:
— Неужели ты веришь всей этой чепухе? — спросила она. — Эти существа, этот…
Саския нахмурилась:
— Здесь нет необходимости верить, — сказала она. И Табита вспомнила, что Саския провела свое сокращенное детство в искусственной среде и не считала, что все обязательно должно быть настоящим. — Пока все прекрасно, — сказала Саския. — Пожалуйста, не надо все портить.
У Табиты стучало в висках и внутри все переворачивалось, но она уронила голову и позволила увести себя. Ей больше ничего не оставалось.
Брат Феликс провел их через деревья к руинам старого монастыря, построенного из камня, теперь выветренного и замшелого. В трещинах между плитняком разросся мох, на стенах в затененных нишах стояли терракотовые бюсты — какие-то религиозные памятники. Через арки они увидели реку, петлявшую под раскидистыми ивами, заросшую тростником, бежавшую, как монастырь, из ниоткуда в никуда. На берегу паслись несколько овец и антилоп, они стояли, спокойно пережевывая траву, и в их мягких глазах не было никакого страха перед высокими мужчинами и женщинами, прогуливавшимися парами или по трое с шелковыми зонтиками, прикрывавшими плечи. Над их головами кружили голубые певчие птички.
Они вышли из монастыря на луг. Здесь, под огромными дубами-патриархами, погруженные в философскую дискуссию, стояли группы Уборщиков в одеждах пастельных тонов и в чем-то ослепительно-белым под ними. Там находилась и сверкающая белая площадка для оркестра, где для внимавшей им публики мелодично играло на лютне и гобоях трио. Другая группа сидела, потягивая какой-то напиток из золотых кубков, их одеяния падали нарядными, почти скульптурными складками, причем идеальная трава нисколько их не пачкала. Все они были величественными, благородными макроцефалами трехметрового роста. Между ними сновали слуги-веспане в темно-синих туниках, с серебряными обручами вокруг низких зеленых лбов и с подносами на плечах; на подносах лежали груды экзотических фруктов, стояли кувшины с нектаром, прекрасными винами и лимонадом для детишек, весело бегавших неподалеку, играя в прятки и скармливая печенье оленям.
— Табита. Иди сюда и садись, — бодро сказал Брат Феликс, подплывая к скатерти для пикников в красно-белую клетку. — Попробуй вот этого замечательного бургундского, и тебе сразу станет легче, я знаю.
— Мне станет легче, когда я сяду на корабль, чтобы убраться отсюда подальше, — ответила Табита. — Не раньше.
Она стояла, глядя на скатерть. На ней было вино, красное, как рубин, во флаконе из дутого стекла. На ней был деревенский хлеб с хрустящей корочкой, завитки желтого масла, уложенные на влажном зеленом листе, головки сыра, пряные деликатесы и фаянсовое блюдо с прекрасными, сочными сливами. В животе у Табиты заурчало.
Еще минуту назад ей было тошно, но сейчас она поняла, что умирает от голода.
Саския уже стояла на коленях, обследуя копченую лососину.
— Кстаска, — важно обратился к Херувиму Брат Феликс, — что я могу предложить тебе, чтобы освежиться после всех перипетий вашего путешествия?
— Мы не едим и не пьем, — рассеянно ответил Херувим. — Вашего усиленного солнечного света вполне достаточно. — Он пристроил свою тарелку на траве и с легким вздохом откинулся назад, опираясь на локти.
— Капитан Джут, — сказал Брат Феликс. — Табита. Садись же, прошу тебя.
— Садись, Табита, — просительным тоном повторила за ним Саския, с набитым ртом.
— Вы проделали такой долгий путь, — продолжал Уборщик, — и мы так рады видеть вас здесь целыми и невредимыми. Неужели ты не выпьешь с нами стаканчик вина?
Табита посмотрела на сиявшего гиганта.
Он сделал знак пальцем. Полный до краев кубок легко поднялся с земли и завис перед девушкой.
Табита взглянула на него.
Потом протянула руку и взяла кубок.
65
— Я должен извиниться перед вами за кибернатора Перлмуттера, — заявил Брат Феликс, когда они устроились на пикник. — Я знаю, он иногда бывает слишком прямолинейным. Он страшно серьезно воспринимает нашу работу.
Табита оглянулась на серьезные и элегантные фигуры, собравшиеся подышать свежим воздухом в вечный полдень на Хароне. С белой оркестровой площадки доносились мечтательные звуки музыки. Неподалеку, у солнечных часов, стояла группа философов, рассуждавших о природе времени.
— По мне это не очень похоже на работу, — грубо отрезала Табита.
— Наши задачи многочисленны и очень различны, — пояснил их хозяин; он и не подумал обидеться. — Одной из многочисленных услуг, которую мы имеем честь оказывать капеллийцам, является сбор этих замечательных старых кораблей Сансау.
— А сколько их? — поинтересовалась Саския, вонзая зубки в ярко-красный помидор.
— Определенное число, — уклончиво ответил Брат Феликс. — Не очень большое. — И он расправил килт на коленях.
— Вам приходится тратить изрядное количество времени, чтобы их отыскивать, — заметила Табита.
Брат Феликс поднял свои замечательные брови:
— О, мы знаем, где они все находятся. Мы всегда знали, где они. Каждую минуту. Нет, вы меня не поняли, — сказал он, наклоняясь, чтобы взять копченую устрицу. — Это не уборка. Здесь все — не уборка. Как видите. — Он улыбнулся и обвел взглядом собрание. — На самом деле это что-то вроде игры, — признался Брат Феликс. — Ставки против оставшихся кораблей, у которых есть какое-то подобие привода, — астрономические! — Он засмеялся собственной шутке. — Дело в том, что ни одного из них уже не осталось. Мы все забрали.
Небрежным жестом он указал на сто триллионов километров изолированного пространства: девять миров, сорок пять спутников, триста семьдесят один разработанный астероид, несколько сотен разных установок, включая трубы, платформы, колеса, зиккураты и обиталища-ошибки, различные обломки, автономные лаборатории, ангары и полужилые места обитания. Он знал их все, каждый из них в отдельности. И благословлял их.
Брат Феликс сунул устрицу в свой румяный рот:
— Даже у этих ребят на Титане нет оборудования, — продолжал он. — Вот почему они вкладывали все, что можно, чтобы найти какого-нибудь фраска. Вообще-то, это было дело безнадежное. Но ты, Табита… — он нагнулся и жестом доброго дядюшки положил руку на ее запястье. — Ты была настоящим противником.
По дорожке, рука об руку, к ним приближались две одинаковые статные молодые женщины. На них были белые тоги, широкие кожаные пояса с кармашками и венки из виноградных листьев. Брат Феликс окликнул их:
— Сестра Вероника! Сестра Марджори! Присоединяйтесь к нам.
— Приветствуем тебя, Брат Феликс, — сказала одна из женщин музыкальным голосом, пока они шли по дорожке.
— Это и есть твои новые протеже? — спросила вторая.
Они улыбнулись милостивой улыбкой Уборщиков, предназначенной для всех и каждого, и, после того, как всех представили Другу, сели, скрестив ноги и мягко паря рядом с Братом Феликсом, почти касаясь земли.
— Так, значит, это вы фактически выгнали последнего фраска, — сказала Сестра Марджори, угощаясь лососиной с серебряной тарелки.
— Я как раз рассказывал нашим новым друзьям о нашей маленькой игре, — сказал Брат Феликс, становясь еще более веселым, если такое вообще было возможно. Он положил руки в кольцах себе на колени и откинулся назад в воздухе.
Сестра Вероника отсалютовала Табите жестом вежливого восхищения: — «Элис Лиддел» была грозным соперником, — сказала она.
— Ну, вот, что я вам говорил, — заметил Брат Феликс. Все еще откинувшись назад, он расстегнул спорран и вынул плату: — Вот она, — сказал он, приподняв ее за кончик. — Элис собственной персоной, цела и невредима.
— О, дай мне посмотреть, пожалуйста, — попросила Сестра Марджори.
— Отдай ее мне, — понизив голос, сказала Табита, приподнимаясь и протягивая руку через скатерть. Туда она дотянулась, но поняла, что дальше дотянуться не сможет.
— Теперь она тебе бесполезна, моя дорогая, — заметил Брат Феликс и передал плату Сестре Марджори. — Когда тебя переведут выше, ты будешь слишком занята, чтобы летать на космических кораблях!
— Это правда, Табита, — сказала Сестра Вероника, поздравляя Табиту, когда та медленно опустилась на свое место. — Тебе больше не надо будет водить баржу.
— Ты станешь такой же, как мы! — улыбнулась Сестра Марджори.
— Тогда уж я лучше стала бы перком, — зло ответила Табита.
Трое Уборщиков решили, что это великолепная шутка. Они от всего сердца рассмеялись.
— А как в нее играют? — спросил Кстаска. — В вашу игру?
— Ну, — ответила Сестра Вероника, — в общем, это даже и не игра.
— Развлечение. Забава, — добавила Сестра Марджори.
— Мы заключаем пари, — сказал Брат Феликс, словно признаваться в этом было чем-то из ряда вон выходящим.
— Один из нас заключает пари против другого на то, что тот предоставит чему-то идти своим чередом, что бы это ни было, — сообщила Сестра Вероника.
— Чтобы посмотреть, кто первым не выдержит, — сказала Сестра Марджори, — и вмешается.
Сестры посмотрели на Брата Феликса.
Вид у Брата Феликса был смущенный, казалось, он забавляется сам собой.
— Я проиграл, — признал он.
Сестры мило рассмеялись.
— У них все шло очень хорошо, — сказал им Брат Феликс, защищаясь. Он перечислял их заслуги по пальцам. — Через столько лет старая Королева Фрасков выходит из небытия.
— Никто не знал, что она там, — заметила Сестра Вероника.
— А в следующую минуту вот она, на адаптированном «Кобольде» Сансау, — с пафосом продолжал Брат Феликс.
— …С Херувимом на борту! — заключила Сестра Марджори, восхищаясь неистощимой изобретательностью вселенной.
Уборщики вежливо посмотрели на Кстаску, словно поздравляя его с замечательной ловкостью и находчивостью.
— Совершенно невероятное совпадение, — провозгласил Брат Феликс, и за белой скатертью закивали огромные белые головы. — Что мы можем сказать? Только пожалеть об оборудовании!
И снова все Уборщики весело засмеялись.
По-прежнему сидя, Брат Феликс обернулся и поднял свое широкое бледное лицо к непостижимому солнцу, оглядывая сады, детей, беседовавших философов, музыкантов, рыболовов и тех, кто запускал змеев. День был вечно теплым, не было ни малейшего намека на холодок, который мог бы напомнить, что они обитали в пузыре благожелательной невероятности, балансировали на вершине замерзшей атмосферы спутника Плутона. Только за пределами микроклимата, на краю зелени, можно было краешком глаза увидеть черное царство вечного адского холода.
Сестра Вероника наклонилась к Табите, кольца на ее белых руках блеснули в солнечном свете:
— НЕКОТОРЫЕ были убеждены, что ты знаешь что-то такое, чего мы не знаем, — доверительно намекнула она.
Прежде, чем Табита успела ответить, Сестра Марджори протянула руку и успокаивающе похлопала ее по плечу. То, как они здесь ее все время лапали, просто бесило Табиту.
— О, не волнуйся, — сказала Сестра Марджори, — мы знали, что ты не знала НИЧЕГО.
— Ты ведь сначала вообще не понимала, что происходит, правда? — сказал Брат Феликс. — Ты просто выполняла свою работу.
Табита стиснула зубы и ничего не ответила.
— Нет, Табита, никаких неприятностей у тебя нет, — продолжал он.
— Мы тебе обещаем, — хором пропели Сестры.
— Я говорил ей, — сказал Брат Феликс, — она справилась очень хорошо. Капелла разрешила твое повышение, — добавил он, обращаясь ко всем присутствующим.
У Саскии вид был подавленный. Она вертела между большим и указательным пальцем стебелек водяного кресса. Потом спросила их:
— А вы можете возвращать мертвых?
Последовала секундная пауза.
— О, моя дорогая, — печально промолвила Сестра Вероника.
— Твой бедный дорогой брат, — сказала Сестра Марджори, покачивая увенчанной листьями головой. Сестры любовно и скорбно посмотрели друг на друга — каждая на свое отражение.
— Бедное дитя, — прошептал Брат Феликс. — Выпей, выпей еще вина, — глухим голосом произнес он, затем отвернулся и высморкался.
Саския переводила взгляд с одного огромного лица на другое.
Табита потянулась через скатерть и взяла Саскию за руку. Кстаска молча подплыл ближе.
— Ну, хорошо, а как насчет Марко? — спросила Саския. — Марко Метца. Нам пришлось оставить его на Венере. Его вы тоже будете повышать?
Вид у Брата Феликса стал озабоченный, на его висках снова запульсировали вены:
— Ну, Марко Метц — довольно несносный мальчишка, — задумчиво произнес он. — Я полагаю, что, пожалуй, Венера — самое лучшее место для него, — и он подал знак, что желает еще хлеба.
Саския выпрямилась, вонзив костяшки пальцев в податливую землю:
— Но она же убьет его! — запротестовала она. Хлеб в это время послушно отрезал от себя кусок и скользнул на тарелку Брата Феликса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51