– Значит, план Спока сработал?
Шеф службы безопасности кивнул.
– Как нельзя лучше. Колонисты сумели запустить газ на все три
мерканских судна. Когда мы увидели, что транспортировка руды прекратилась, мы поняли, что газ сделал свое дело. А тогда все, что нам оставалось сделать, – было пробить в нескольких местах их щиты, переправиться на борт, и овладеть ситуацией.
– А Спок? Он где-то там, в горах…
– Был. Чехов нашел его координаты на мерканском флагмане. Он
отправился по ним и успел как раз вовремя, чтобы не дать Дрину убить его.
– Так он жив, – произнес Маккой.
Лесли кивнул. Но в его глазах была тень, которая сказала доктору, что не все так хорошо.
– Теперь приготовьтесь, – сказал он. – Мы должны переправить вас
наверх. Здесь небезопасно.
На какой-то миг доктор почувствовал желание остаться здесь и
драться. Но затем он призадумался и ничего не сказал.
Он был нужен Споку; это сейчас главное. Кроме того, он был не
лучшим бойцом, чем картежником.
Лесли связался с кораблем, и Маккой с привычным страхом стал ждать
транспортировки.


Глава 19


Дрин просидел на гауптвахте «Энтерпрайза» почти час прежде чем кто-то заглянул к нему. Это был один из офицеров, которых он видел на мостике подле Спока.
Собравшись, владетель принял высокомерную позу. Он не знал, что такого случилось на «Клодиаане», что он не смог связаться с Тезлином, или как люди смогли вычислить его самого. Однако, наверняка это были лишь временные трудности.
На планете у него по-прежнему оставалось три сотни заложников. Зная людей, можно сказать, что они попытаются использовать его в качестве средства для освобождения колонистов. Но когда Балак откажется договариваться с ними, им придется пойти на попятную и отпустить его.
– Наконец-то, –бросил он, когда офицер приблизился и остановился возле энергетического барьера. – Должен вам сказать, вы не прибавили себе шансов на выживание тем, что заставили меня ждать.
Человек неприятно улыбнулся.
– Я так думаю, эт’ оттого, что вы недостаточно информированы, – сказал он владетелю. – Не в вашем положении угрожать.
Дрин обеспокоился. Он переглотнул.
– И что это означает?
Его посетитель нахмурился.
– Это означает, что мы захватили все три ваших корабля, не говоря о силах, что были на планете. Теперь, если вам угодно обсудить условия сдачи…
– Сдачи! – взорвался Дрин.
Человек снова недобро улыбнулся.
– Именно так я и сказал. Конечно, вы можете это и не обсуждать, ежли не расположены. Это ведь просто формальность.
– Вы блефуете, – сказал Дрин, цепляясь за остатки своей уверенности. – Я не верю ни одному слову из того, что вы говорите.
Человек пожал плечами.
– Мне-то что. Сами убедитесь, будет еще возможность. Конечно, без
систем вооружения вы мож’те и не признать ваш корабль, но по крайней мере у вас есть билет домой, что гораздо больше, чем вы заслуживаете. – И с этими словами он двинулся прочь.
Владетель выругался.
– Подождите, – резко сказал он.
Посетитель остановился и повернулся.
– Да?
Дрин облизал губы.
– Если вы говорите правду, тогда скажите ее всю. Что произошло? И как вы это сделали?
Человек с сожалением покачал головой.
– Извините, – ответил он, – Придется вам об этом самому догадаться. – И он ушел по коридору.
Владетель посмотрел на охрану, но они просто отвернулись. Очевидно,
и они не собирались ему ничего говорить.
В одном он мог быть уверен: они не выглядели сильно
обеспокоенными. Не более, чем тот офицер.
Но и это могло быть блефом. Могло быть.
Но у него было чувство, что его противники каким-то образом
обыграли его. Снова. Он сжал челюсти.
Они потерял свою ценнейшую добычу – двадцать шесть тонн. Он
потерял своих прекрасных близнецов-мезирии.
И более. Гораздо более.
Он был опозорен, – точно так же, как тогда, при встрече с Пайком. Он
больше не получит триады, – можно даже не надеяться. Над ним будут смеяться до конца его дней.
Тяжесть осознания этого была чрезмерна. Владетель сделал неверный
шаг назад, почувствовал, как его колени подогнулись, и тяжело сел на скамью.
Он десять лет пытался забыть кошмар. Но кошмар вернулся. Он снова
жил в нем.
Войдя в лазарет, Монтгомери Скотт застал Маккоя стоящим в ногах
кровати Спока. Доктор был глубоко погружен в свои мысли.
– Доктор Маккой? – сказал он, чтобы не заставать его врасплох.
Главный врач взглянул на него, молча давая понять, что осознал его
присутствие. Угадать причину его настроения было нетрудно; Маккоя вряд ли радовала перспектива смерти пациента на его руках.
Тем не менее, когда инженер подошел к нему, он пробормотал:
– Они уже убрались?
– Да, – ответил Скотти, – Поджав хвосты. И, не имея даже
дизрапторов, вряд ли смогут причинить какие-либо неприятности по пути домой.
Маккой что-то пробурчал.
– Скатертью дорога. Но кто может утверждать, что они не вернутся?
– Может, и вернутся. Только в следующий раз они не застанут нас
врасплох. «Экскалибур» скоро прибудет, чтобы заменить охрану. Знаешь, установить защитные системы и все такое.
Доктор потемнел лицом.
– Все те люди, Скотти, – мертвы. А их хладнокровный убийца
отправляется восвояси с тем, что его всего лишь хлопнули по руке. Не очень-то правильно.
– Может, и нет, – согласился Скотти. – Но мы должны следовать
положениям Первой Директивы. Согласно постановлению Звездного Флота у нас нет права привлечь его к нашему суду. Дрин действовал согласно своим культурным императивам. И ты знаешь, что в эти вещи мы не можем лезть.
Маккой фыркнул.
– Да. Знаю.
– С другой стороны, – продолжал Скотт, – не думай, что он навовсе
избежит наказания. Насколько мы знаем мерканцев, они отнесутся к такому провалу серьезно. А Дрин подводит их уже во второй раз. Я бы сказал, он птичкой вылетит из владетелей, – что для него, вероятно, хуже смерти.
Доктор кивнул.
– Когда мы сможем отправиться к Октавиусу Четыре?
– Я так думаю, часа через два. Может, чуть больше. Зависит от «Экскалибура», конечно.
– Конечно, – согласился Маккой.
Молчание. Прервал его Скотти, заговорив снова.
– Доктор, кое-кто хочет видеть мистера Спока. Я сказал, что должен сначала поговорить с вами.
Маккой сузил глаза.
– Кто это?
Скотти сказал.
Через миг доктор пожал плечами.
– Конечно, почему нет?
Оба они смотрели на Спока. Доктор вздохнул.
– Я так понимаю, прогноз не изменился? – спросил Скотт.
Маккой покачал головой.
– Нет, хотя имеет место странное развитие. Когда мы подняли Спока с
поверхности планеты, в образцах его крови обнаружилось нечто новое. Мизерное количество органики, мы ничего подобного раньше не встречали. Точно ничего похожего на то, что может быть на Бета Кабрини.
– Может, это с Октавиуса Четыре? Что-нибудь, что попало Споку в
кровь вместе с ядом?
– Верно, такое заключение напрашивается. Только ведь мы раньше
этого не замечали. Конечно, оно было в слишком малом количестве, чтобы наши инструменты его засекли. Но каким образом оно стало теперь различимым? Может, что-то вдруг запустило его в рост, – может, что-то в организме Спока, или же что-либо, что он мог подхватить возле колонии? Мы просто не знаем. И, что более важно, что у него общего с ядом?
Скотти хмурился.
– То есть, новая часть загадки. И вы не можете приблизиться к ее
решению.
– Размер этой органики… Это, вероятно, поможет нам выяснить, что
случилось со Споком, после того… – Доктор переглотнул. – После того, как он умрет. Но чтобы помочь ему сейчас? – Он покачал головой. – Я не знаю, Скотти. Я просто не знаю.
– Честно говоря, – заметил инженер, – несмотря ни на что, у меня по-
прежнему такое чувство, что он с этим справится. Может, это не очень реалистично, но… – Предложение осталось неоконченным.
Маккой сжал его плечо.
– Продолжай так думать, Скотти. Черт, Спок прошел через худшее,
разве не так?
Скотти улыбнулся доктору.
– Это верно.
Маккой убрал руку.
– Вот и ладно. Теперь, почему бы тебе не подняться на мостик, а мы,
доктора, будем тут заниматься нашим делом.
Скотти грустно и приязненно посмотрел на врача. И сказал:
– Да. Почему бы нет?
Выйдя из лазарета, он направился к ближайшему турболифту. Пытаясь
не показывать попадавшимся навстречу людям, как тяжело у него на сердце.
Выйдя из транспортационной, Уэйн, сопровождаемый отряженным для этого лейтенантом Зулу, оценивающе огляделся.
– Давненько я не был на «Энтерпрайзе».
– Я так и понял, – ответил рулевой. – Он сильно изменился?
Уэйн подумал и покачал головой.
– Не слишком. Все тот же гордый рыцарь, каким был. – Он обернулся к Зулу. – Вы ведь рулевой, верно?
– Как правило.
– Он по-прежнему дает небольшой крен на левый борт при форсаже?
Зулу покачал головой.
– Я такого не замечал.
Администратор хмыкнул.
– Это хорошо. Я этого терпеть не мог. А наш инженер ни черта не мог с этим поделать.
– Он снова окинул взглядом помещение, пытаясь припомнить, был ли раньше в этом коридоре компьютерный терминал. Но не смог.
Зулу изучал его лицо.
– Должно быть, вам здесь есть о чем вспомнить.
Уэйн кивнул.
– Есть.
Немногое, по правде говоря. Но он прибыл на борт не для воспоминаний, а совсем с другой целью. Ондумал о ней, пока они шли к лазарету.
– Маледоровая кислота, – сказал восхищенно, – Могли бы вы подумать?
Зулу посмотрел на него.
– А?… Ах, да. Маледоровая кислота и дюраниевая руда. Нет, я бы не
мог. Но ведь я не Спок.
Уэйн улыбнулся.
– Он всегда был парень что надо.
Двери в лазарет разъехались, открывая более современное
оборудование, чем то, что помнил администратор. И группу незнакомых людей. Где-то теперь Бойс? И Кастелано?
– Сюда, – сказал ему Зулу. – Взяв его под руку, он провел его в отсек, который прежде служил реанимацией.
По- видимому, он ей и остался. Там была только одна кровать, и на ней
лежал Спок. Когда Уэйн взглянул на своего бывшего сослуживца, сердце его дрогнуло. Вулканец казался полностью погруженным в себя, истощенным.
– Администратор?
Он повернулся и увидел худощавого мужчину в форме главного врача.
Стиль униформы сменился за прошедшие годы, но у медиков одежда поменялась меньше, чем в других отделах.
Доктор протянул руку; Уэйн пожал ее.
– Брэдфорд Уэйн, – рад с вами познакомиться.
Доктор кивнул, – как-то торжественно, подумал Уэйн. Глаза его
выражали отчаяние и горечь.
– Леонард Маккой. Помните, у вас только несколько минут. Мы
совсем скоро покидаем орбиту. –На его лице было извиняющееся выражение. – И он, боюсь, не в том состоянии, чтобы слышать вас. Он на сильных седативных.
– Ничего, – сказал Уэйн. – Я понимаю.
Оставив Маккоя, администратор подошел к кровати Спока. Возле не
было стула, что было, впрочем, к лучшему. Он предпочитал постоять.
При близком рассмотрении больной выглядел еще более бледным и
слабым. На его лице ясно проступали скулы, и было больно смотреть на него. Но Уэйн заставил себя смотреть. Это было меньшее, что он мог сделать, после того, что Спок сделал для них.
Уэйн прочистил горло.
– Забавно, – начал он, и остановился. Его голос прозвучал так
невыразительно и неуверенно. Он забыл об акустике лазарета.
Да и потом, к чему ему было говорить вслух? От этого вулканец все
равно не услышал бы его.
Забавно, Спок. Когда мы вместе служили под командованием Криса
Пайка, я не знал вас как следует. Сначала вы мне даже не нравились. Вы казались таким амбициозным выскочкой, всегда старающимся сделать все как только можно лучше. Мне представлялось, что вы наводите глянец на старое яблоко. Лезете на первый план, чтобы капитан вас заметил.
То есть, я был так доволен своим положением и небрежен, – так счастлив просто быть рулевым. А тут рядом были вы, заставляя меня чувствовать так, что будто я должен стремиться к чему-то еще. Заставляя меня чувствовать себя некомфортно.
Конечно, я начал вас понимать через какое-то время. Я понял, что вы совсем даже не играли роль. Эта серьезность, стремление сделать все как следует – это просто были вы сами, ваш характер и суть. Вы не стремились к продвижению. Вы просто делали то, что все мы должны были делать: учиться всему, чему можно, – так быстро, как только можно.
Но я не использовал возможности так, как это делали вы и, – верно, поэтому – я теперь заведую добывающей колонией, а вы – первый офицер «Энтерпрайза». И все же даже после того, как я разобрался в вас, мы никогда не были хорошо знакомы. И мы так и не стали друзьями.
Сейчас я об этом жалею. Действительно жалею. Я слышал, чем вы рисковали, чтобы помочь освободить колонию. Я слышал, что за цену вы заплатили. Мне хочется, чтобы тогда, прежде, я был ближе знаком с вами. И я завидую тем, кто были.
Уэйн вздохнул. Он не собирался простоять здесь так долго. Он не думал, что ему нужно столько сказать.
Однако «Энтерпрайзу» пора было отправляться в путь. Он должен был вернуться на Октавиус Четыре и выяснить, – может, капитан корабля все еще жив. А ему пора было сказать главное.
Я просто хотел поблагодарить вас, лейтенант, – то есть, коммандер. Я просто хотел, чтобы вы знали, что мы вас не забудем.
Администратор кивнул Зулу. Они вместе вышли из лазарета и направились к транспортационной.
– Еще стебель? – спросил Кирк.
Каррас покачала головой.
– Нет, спасибо. – Она даже не оторвалась от трикодера, который
теребила последние несколько минут, – то есть практически с того момента, как они решили на время уступить жаре и устроить привал.
Он задумался, – бесполезно, – было ли любопытство исследователя единственной причиной ее изысканий, или же еще способом избежать разговора. Ведь она все еще могла чувствовать себя неловко от того, что было ранее.
В любом случае, это было ее право делать как она пожелает. Нигде в
положениях Звездного Флота не сказано, что вы обязаны быть обаятельны во время отдыха.
Прикончив остаток своего стебля, капитан подумал о ручье. От всего этого сахара ему захотелось пить. Не здорово, что у них не было в чем носить воду, в противном случае они набрали бы воды на месте высадки.
Каррас что-то пробормотала и покачала головой. И наконец убрала устройство.
– Продвинулись? – спросил он.
– Ничуть. – Она вздохнула. – По-прежнему остаются символы, смысл которых ускользает от меня. А я это не люблю, – когда что-то от меня ускользает. – Она посмотрела на него. – Сэр, могу я говорить откровенно?
Он кивнул.
– Безусловно.
– Несколько раньше я дала понять… знаете… Я оказалась в романтической обстановке с…красивым мужчиной и…
– Мичман, – сказал он, – Вам не нужно…
– Нет, нужно, – настаивала она. – Вам теперь со мной неловко – не
отрицайте. А нам обоим нет причин чувствовать себя неловко. Я думаю, мы должны просто забыть об этом, будто ничего и не было и заниматься дальше своими делами.
Зрелая философия, решил Кирк. Приличествующая будущему офицеру. Философия, которая должна ему импонировать.
В самом деле, почему бы и нет? Или он был тщеславно задет тем, что женщина, очарованная им, так быстро перестала быть таковой?
– От всего сердца согласен, – сказал он ей. Он протянул руку в знак взаимопонимания.
Каррас протянула навстречу свою…
Но прежде чем она успела дотронуться до его руки, джунгли за ее
спиной взорвались необузданной яростью. Деревья валились и камни катились в стороны, когда вздымалась и разваливалась земля.
И из хаоса показался слишком знакомый силуэт, с вьющимися
щупальцами и голодно разинутым отверстием. Он был в точности таким же чудовищным и призрачно-белым, как и тварь, что напала на Спока. И таким же смертоносным. Схватив Каррас за руку, капитан потащил ее к себе. Но, когда он это сделал, она закричала, широко раскрыв от ужаса глаза.
Через миг он понял почему. Вокруг ее лодыжки обвилось белое,
похожее на кончик кнута щупальце. И оно тянуло ее назад.
Мичман вцепилась в него, пытаясь усилить его захват своим
собственным, но бесполезно. Тварь вытянула ее ногу в своем направлении. А затем, когда Кирк попытался задержаться, зацепиться ногами за землю, оно дернуло сильнее, чем он ожидал.
Последовал сильный удар, – будто что-то твердое бросилось ему навстречу, – и он оказался распростертым на лесной траве;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28