Джудит делала все возможное, чтобы обеспечить верность мужа, ездила с ним, куда бы он ни направлялся, но Пьер был неисправим. Он частенько хвастался Алану, что ему достаточно всего лишь часа для того, чтобы начать и кончить очередное любовное приключение. Он уверял, что есть такие женщины, которым нравится, когда с ними обращаются просто как с какими-то машинами для секса. Им доставляет удовольствие чисто животное совокупление, а опасность раскрытия связи только усиливает удовольствие.Алан не соглашался с ним. До теперешнего времени...Внезапно он понял, что ему надо сделать, и внутренне весь напрягся в ожидании этого.– Быть добрым не всегда приличествует мужчине, – ответил он резко. – Не хочу, чтобы это вошло в привычку. Не пора ли нам двигаться? Я хотел бы прибыть на место прежде, чем начнет заходить солнце и холодать.
Эбони вся отдалась наслаждению, которое получала от плавания вдоль набережных Сиднейского порта и побережья, ей нравилось ощущать на лице дуновение морского бриза и соленых брызг. Раньше, когда она возвращалась в дом на каникулы, Алан иногда устраивал для нее подобные прогулки, и воспоминания о них она ценила превыше всего. Обычно это бывало летом, и ей нравилось смотреть, как он ходит по катеру, одетый только в плавки. Уже тогда Алан очень нравился ей как мужчина, она с удовольствием разглядывала его стройное тело и мечтала прикоснуться к нему, целовать его.У Эбони сжалось сердце, и она покрепче ухватилась за поручни. Тело Алана оказалось таким, как она ожидала. Она обожала ощущение крепких мускулов его плоского живота, широких плеч и волосатой груди, крепких ягодиц и сильных бедер.Но сегодня... сегодня все должно быть еще прекрасней, потому что это будет тело не просто человека, которого она любит, но человека, который любит ее. Боже мой! Она всю свою жизнь ждала подобной любви.Дрожь предвкушения пробежала по ее телу, и она обернулась, чтобы взглянуть на Алана. Ветер подхватил волосы, и они упали ей на лицо. Алан был в каюте за рулевым колесом, красоту его загорелого лица и тела подчеркивали белые шорты и рубашка с открытым воротом.Откинув с лица волосы, она захотела улыбнуться ему. Но когда увидела, как он смотрит на нее, улыбка замерла на губах. Она почти физически ощущала этот взгляд. Ветер раздувал полы ее купального халата, поднимая их так, что становились видны обнаженные бедра и ягодицы, обтянутые узкой полоской черного кружевного купального костюма, который Алан попросил ее надеть, как только они выехали из залива. Его взгляд был прикован к развевающимся полам и обнажавшемуся под ними телу и, как ей показалось, не походил на взгляд любящего человека. С тех пор, как они стали любовниками, она часто видела на лице Алана это выражение: грубая страсть, смешанная с презрением.От неожиданности Эбони забыла о том, что надо крепко держаться за поручни, и, когда нос катера врезался в очередную волну, пошатнулась и чуть не упала.– Эй, держись! – крикнул ей Алан, и на его лице появилось выражение неподдельного страха.Такое явное выражение заботы немного успокоило ее, отогнав возникшее было подозрение, что он солгал, сказав ей о своей любви.Успокоило, но не совсем. Червь сомнения остался, и она лихорадочно начала искать доказательства, которые могли бы подтвердить либо опровергнуть ее страхи.Всю дорогу Алан был очень молчалив. Даже более того, почти мрачен. Сперва они думали, что он слишком занят управлением, но, возможно, этому было другое, более тревожное объяснение. Может быть, он винит себя в том, что обманул ее. А может быть, не...– Лучше бы ты перешла на корму, Эбони, резко сказал он. – Со мной чуть инфаркт не случился. Раньше ты стояла на ногах крепче.Эбони осторожно перешла на корму, углубленная палуба которой обеспечивала большую безопасность, но на сердце у нее не стало легче. Она старалась уверить себя в том, что это просто психоз, почти паранойя. Конечно, Алан любит ее. Теперь мужчины не женятся только для того, чтобы спать с женщиной.Но он еще не женился на ней, мелькнула у нее мысль. Он даже не захотел устроить помолвку. Может быть, свадьбы никогда не будет...Эбони хмуро посмотрела на Алана, стоящего теперь спиной к ней. Несомненно, с самого начала он вел себя странно.Внезапно он резко обернулся и заметил ее хмурый взгляд.– Тебе там удобно? – спросил он.– Вроде бы удобно.– Не тошнит? Ты не очень хорошо выглядишь.– Чуть-чуть, может быть.– Скоро все будет в порядке. Волны скоро прекратятся, впереди спокойно.Взглянув вокруг, Эбони увидела, что они уже вошли в устье Хоксбери и поверхность воды действительно стала спокойней. Не то что у нее в душе.Глубоко вздохнув, она постаралась расслабиться, уверяя себя, что ей просто показалось. Жизнь так давно не баловала ее, что она отвыкла чувствовать себя счастливой, отвыкла от того, что мечты могут сбываться. Эбони твердила себе, что по природе Алан хороший человек и никогда намеренно никого не обманет. Просто их отношения развивались при необычных обстоятельствах, но теперь, когда все выяснилось, для этого болезненного страха нет никаких причин. Абсолютно никаких.Она снова вздохнула и, решив быть счастливой, выдавила из себя улыбку.Река была полна прогулочными суденышками, хозяева Которых решили провести день на воде. Безветренная и необычно теплая для этого времени года погода создавала прекрасные условия для того, чтобы половить рыбу, прокатиться или просто полежать на солнце, наслаждаясь жизнью. Глядя на водную гладь и другие лодки, Эбони наконец успокоилась. Неожиданно Алан резко повернул направо в узкую и малозаметную протоку.Мгновенное тревожное чувство, вспыхнувшее в ней, показало, что ей не удалось окончательно освободиться от подозрений. Иначе почему ее так беспокоит то, что Алан ищет уединенное место, в котором их никто не сможет увидеть? Возможно даже, что они решат походить нагишом. Эбони не стыдилась своего тела и знала, что Алану нравится смотреть на нее.Не будь смешной, злилась она на себя. Это уже начинает переходить всякие границы.Вскоре после полудня они бросили якорь в маленькой, почти незаметной бухточке.– Какое уединенное место, – заметила Эбони, оглядываясь вокруг и стараясь, чтобы ее голос звучал спокойно.Но она не была спокойна. Отсутствие других лодок и мертвая тишина вокруг действовали ей на нервы. Не улучшал настроения и вид спускающегося к самой воде густого девственного кустарника и торчащих по берегу темных обрывистых скал. Даже вода выглядела угрожающе холодной и зловеще глубокой. Легко можно было представить себе живущих в этих темно-зеленых глубинах чудовищ, ждущих, чтобы опутать своими щупальцами тех, кто неосторожно нарушил их покой. Она содрогнулась.– Ты не замерзнешь?От неожиданности Эбони вздрогнула, за спиной у нее возник Алан и крепко обнял за плечи.– Теперь лучше? – хриплым шепотом сказал он ей на ухо, расстегивая пуговицы ее черно-белого полосатого купального халата. Под ловкими пальцами Алана халат вскоре распахнулся, и Эбони почувствовала, как участился ее пульс. Но одновременно с этим внутри нарастало чувство паники.Ведь не собирается же он овладеть ею прямо здесь и сейчас же? Она представляла себе романтический обед на природе, бутылку вина, долгие и нежные любовные игры.Халат уже лежал на палубе, а его горячие руки гуляли по ее телу, которое отвечало на их прикосновения. В конце концов, видит Бог, оно не знало ничего другого, ничего, кроме вереницы яростных и страстных совокуплений. Никогда не знало нежного и любящего соединения. Никогда...Когда она почувствовала, как набухают ее груди, как твердеющие соски натягивают кружево костюма, с губ ее сорвался страдальческий стон. А его руки уже ползли вниз по телу, он нашептывал ей на ухо грубые слова, слова, которые должны были внушать ей отвращение, но не внушали. Может быть, она уже не способна испытывать отвращение? Не способна испытывать ничего, кроме желания слиться с ним воедино?Наверное так...Закрыв глаза, Эбони откинулась назад и, прижавшись к телу Алана, полностью отдалась его воле. Она была как в тумане, как будто у нее не было ни костей, ни собственной воли.– Ты все еще моя, не так ли? – прохрипел он, а его руки скользнули по кружеву костюма. Когда по пути вниз они задели отвердевшие соски, она задрожала всем телом. Он начал ласкать гладкую белоснежную кожу ее дрожащих бедер сначала снаружи, потом внутри. Будучи специалистом в области одежды, он быстро разобрался в назначении застежки и со стоном удовлетворения получил доступ к теплой и влажной плоти.Эбони снова задрожала, потом положила голову к нему на плечо и еще плотнее закрыла веки.– Ты должен прекратить, – простонала она после пары минут сладостной муки.– Перестать? А, понимаю... тебе нужно нечто настоящее, просто необходимо. Ничто другое не может удовлетворить мою любимую Эбони.К ее великому облегчению, он прекратил интимные ласки. Она плохо соображала. Сейчас, вероятно, он развернет ее, поцелует, и они начнут любить друг друга по-настоящему.Вместо этого он сильной рукой обнял ее за пояс и держал так. Она слышала за спиной шуршание сбрасываемой одежды. А потом закинул ее руки за верхний поручень, подал бедра к себе и раздвинул ноги.От того, что он выбрал позицию, которая исключала любую близость, кроме чисто физической, она почувствовала себя неловко. Но трудно ясно представить себе что-либо, когда ты уже на грани, когда каждое нервное окончание сладостно ноет в предвкушении момента соединения с любимым человеком.И только когда Алан дрожащими руками задрал костюм к ее поясу, неловкость переросла в страх, и она ясно поняла, что это совокупление ничем не отличается от всех предыдущих.Но он уже был внутри нее, все шло по старой, нахоженной дорожке.Ее страх усилился. От сегодняшнего дня она ожидала не этого, совсем не этого. Думала, что они будут любить друг друга, действительно любить.Теперь не оставалось никаких сомнений. Алан совсем не любит ее.Тогда почему она позволяет ему так поступать с ней? Эбони была в панике. Почему она цепляется за поручень, почему, ненавидя, все-таки желает, чтобы он продолжал, все глубже, все сильнее, до тех пор пока уже не останется ни мыслей, ни даже ненависти к себе за то, что позволяет делать из себя безликое орудие для удовлетворения его похоти?Прекрати это, говорила ей ее гордость. Ради Бога, прекрати это...Но только когда она увидела отражение своего распластанного тела в воде, оно начало подчиняться приказам мозга, и возбуждение спало так же быстро, как и пришло. Алан, должно быть, почувствовал это, потому что резко остановился и, подняв, крепко прижал ее к себе, все еще слитый с ней воедино. Она слышала его тяжелое и хриплое дыхание.– Ты не со мной, в чем дело? – прошептал он прерывающимся голосом. – Почему, Эбони? Тебе всегда это нравилось, ты даже часто просила именно этого. Почему же сегодня ты не отвечаешь? – В его голосе звучала насмешка. – Обычно к этому времени ты бываешь уже вне себя. Скажи, в чем дело? Может быть, ты немного устала?– Нет... я... – Рыдания помешали ей продолжить. – О, пожалуйста. Я... я больше так не хочу...Но когда она попыталась освободиться, он легко и грубо притянул ее обратно. Его физическая сила не была для нее в новинку, но лишь теперь это превосходство всерьез напугало ее. Она ничего не могла противопоставить ему, а кричать было бесполезно. На ее стороне были только разум и его совесть.– Я... я думала, что ты меня любишь, – горестно сказала она.– Люблю.– Но это же не любовь, – всхлипнула она.– Разве? Ну что ж, если не так, то вот так. Так лучше?– О Боже, – заплакала она, когда он вновь начал ласкать ее, на этот раз нежнее, однако по-прежнему крепко держа ее одной рукой вокруг талии. И хотя в его нежных прикосновениях чувствовалась какая-то фальшь, в то же время они были коварно возбуждающими. Боже, почему он так хорошо знает ее тело? Это просто нечестно...– Ну, – вкрадчиво спросил он, когда она задрожала от непрошенного наслаждения. – Ну как...Рука с талии переместились на грудь, и ощущения стали еще острей. Соски от его ласк напряглись так, что начали болеть. Все ее тело начало болеть. Теперь она уже хотела, чтобы Алан снова нагнул ее над этими перилами и делал с нею что угодно, только бы дать наконец удовлетворение ее жаждущему телу. Она уже позабыла насмешливый тон, которым он только что говорил с ней.Пока он вновь не заговорил таким же тоном:– Я знал, что ты не сможешь сопротивляться долго, – сказал он с презрительным смешком.Это неприкрытое презрение разогнало пелену, заслонившую гордость Эбони, и вновь заставило ее взглянуть в лицо правде. Он не любил ее. Предложение выйти за него замуж было обманом, и приглашение на уикэнд тоже. Он заманил ее, чтобы получить единственную вещь, которая ему от нее нужна...Обида была настолько непереносима, что ее руки налились неизвестно откуда взявшейся силой – одним мощным движением она оттолкнула Алана от себя так, что он упал на палубу. Потом, даже не взглянув назад, она вскарабкалась на поручни и нырнула в темную глубину реки. Глава 10 Эбони отнюдь не была чемпионкой по плаванию, но адреналин в крови и холодная вода заставили ее отчаянными гребками поплыть к берегу. Она ни разу не посмотрела, последовал ли Алан за ней, хотя ей показалось, что несколькими секундами позднее она услышала громкий всплеск. Это только подстегнуло ее плыть еще быстрее.Она без помех доплыла до берега и старалась нащупать ногой надежное место на скользких камнях, когда острая боль в ступне заставила ее громко вскрикнуть. Инстинктивно она попыталась поднять ногу, чтобы взглянуть, что случилось, но от этого движения соскользнула опять в воду, где ее схватил Алан.На этот раз она боролась что было силы, бултыхаясь в воде и отбиваясь ногами и руками, пока совершенно не выбилась из сил.– Отпусти меня, – устало крикнула она, когда он, обняв за талию и положив спиной на воду, как утопающую, медленно начал буксировать ее к катеру.– Куда? – огрызнулся он. – В эти заросли? Не будь смешной, Эбони. И не дергайся, пока мы не приплывем к катеру. Ты, может быть, и хочешь утонуть, но я такого желания не испытываю.Забраться на катер было нелегко, но, хотя и с трудом, они сделали это. Эбони, тяжело дыша, рухнула на палубу, мокрые волосы прилипли к спине. Некоторое время она, закрыв глаза, неподвижно лежала там, слишком усталая даже для того, чтобы поправить купальный костюм, задранный почти до самой груди.Когда Эбони наконец открыла глаза, то увидела, что Алана нигде не видно, но не повторила безумной попытки убежать. Бежать некуда, с горечью поняла она. Она вынуждена оставаться здесь, пока Алан не решит вернуться домой.Дрожа от холода, она села и поправила костюм. И только тогда заметила на палубе следы крови и вспомнила о случившемся на берегу.Медленно расширяющимися глазами она смотрела на подошву ноги и струящуюся из нее кровь. Ей казалось, что она сидит так уже целую вечность, но вдруг на нее нахлынуло какое-то странное ощущение. Никогда ранее Эбони не теряла сознание и не поняла, что это означает. Поэтому несколькими секундами позже она без звука провалилась в черноту и упала па палубу.Когда Алан увидел неподвижно распростертую на палубе Эбони, то чуть не умер. Заметив же кровь, он в ужасе вскрикнул и, подбежав, опустился рядом с ней на колени.– Эбони... дорогая, – простонал он и трясущимися руками схватил ее ногу, чтобы взглянуть, в чем дело.С громадным облегчением он увидел, что рана на ноге была только поверхностным порезом. Если бы с ней случилось что-то ужасное, он никогда не простил бы себе. Боже мой, что заставило его так разговаривать с ней? Неудивительно, что она вырвалась и убежала. Она всегда была гордой, его Эбони. Почему он, черт побери, не смог, как собирался, высказать ей свои чувства? Теперь он все испортил.Когда он поднял ее на руки, с ее посиневших губ сорвался слабый стон. Вид находящейся без сознания Эбони подействовал на него сильнее, чем вид Эбони плачущей. Ее полная беспомощность возбудила в нем мужской инстинкт защитника, и он прижал обмякшее тело к себе, стараясь согреть и ощущая такую любовь к ней, которой раньше никогда не испытывал.Это была его Эбони...Какое-то сильное и захватывающее целиком чувство согревало его сердце, когда он смотрел на ее неподвижное лицо, приобретшее невинное выражение. Как ни странно, он был уверен, что, несмотря на ее свидание со Стивенсоном в отеле, она все еще любит его, и вчерашние события не уменьшили значения этого факта. Там был просто секс.От него же Эбони ждала любви. Сейчас Алан это ясно понимал. Именно потому она и отреагировала столь бурно на то, что в его действиях не было любви, и именно это вызвало у нее такую неприязнь. Она хотела от него того, чего не могла раньше получить ни от одного мужчины. Настоящей любви.При этой мысли Алан попытался сдержать нахлынувшие эмоции, но сейчас он был преисполнен самыми благими намерениями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15