Здесь выложена электронная книга Фило Ванс - 4. Злой гений Нью-Йорка [Дело Епископа] автора по имени Ван Дайн Стивен. На этой вкладке сайта web-lit.net вы можете скачать бесплатно или прочитать онлайн электронную книгу Ван Дайн Стивен - Фило Ванс - 4. Злой гений Нью-Йорка [Дело Епископа].
Размер архива с книгой Фило Ванс - 4. Злой гений Нью-Йорка [Дело Епископа] равняется 171.11 KB
Стивен Ван Дайн: «Злой гений Нью-Йорка [Дело Епископа]»
Стивен Ван Дайн
Злой гений Нью-Йорка [Дело Епископа]
Фило Ванс – 4
Распознавание и вычитка: Syrchik (syrchyk@rambler.ru), 23.08.2005
«Злой гений Нью-Йорка»: РИО «Джангар»; Элиста; 1992
Оригинал: S.S. Van Dine,
“The Bishop murder case”
Перевод: Дмитрий Прияткин
Аннотация Нью-Йорк потрясён серией убийств, которые всегда сопровождают записки на сюжет известных детских стихов и подпись: «Епископ».«Смерть канарейки» С.С.Ван Дайна. Немало усилий потребовалось прокурору Маркхэму, чтобы вычислить убийцу артистки кабаре. Помогла разрешению задачи карточная игра в покер… Стивен Ван ДайнЗлой гений Нью-Йорка (Фило Ванс — 4) Глава IКТО УБИЛ КОК-РОБИНА Кок-Робин — детское название лесной птички зяблика.
Суббота, 2 апреля, полдень
Из всех уголовных дел, в которых Фило Ванс принимал участие в качестве неофициального следователя, самым мрачным, самым необыкновенным и, по-видимому, самым непонятным было дело об убийствах, раскрытием которых Ванс занимался вместе со своим другом Джоном Маркхэмом, нью-йоркским следователем. Оно стало известно как «Дело Епископа». Название очень неудачное, так как в этом списке отвратительных убийств, заставивших массу людей читать стишки из детской книжки, не было ничего клерикального, так же как и фамилии «Бишоп» Бишоп по-английски значит епископ, а также шахматная фигура — слон.
не носило ни одно лицо, хотя бы отдалённо связанное с этими чудовищными происшествиями. Но до некоторой степени название все-таки оправдывалось, так как убийца пользовался словом «епископ» с самыми преступными намерениями. Именно это слово и привело Ванса к открытию невероятной истины и дало возможность положить конец ряду самых изощрённых в истории полиции преступлений.В прекрасный тёплый весенний день, какие иногда случаются в Нью-Йорке в апреле, Ванс завтракал в садике на крыше своей квартиры на 38-й Восточной улице. Было близко к полудню, Ванс работал и читал по ночам, поэтому вставал поздно. Он сидел развалясь в удобном кресле, перед ним на низеньком столике стоял завтрак; грустными глазами смотрел он сверху на вершины деревьев, росших на заднем дворе.Уже много лет я был другом и юридическим советником Ванса, кем-то вроде управляющего денежными делами и компаньона. Я покинул нотариальную контору в фирме моего отца «Ван Дайн, Дэвис и Ван Дайн» и посвятил себя ведению дел Ванса, что находил более подходящим для себя, чем сидение в душной конторе; и хотя у меня была собственная квартира в западной части города, большую часть времени я проводил у Ванса.В это утро я пришёл очень рано; Ванс ещё не вставал, и, просмотрев счета на первое число месяца, я лениво курил трубку, пока тот завтракал.Едва успел Ванс налить себе вторую чашку кофе, как в дверях с переносным телефоном в руках появился Карри, его старый камердинер и поверенный во всех делах.— Это звонит м-р Маркхэм, сэр, — извиняющимся тоном сказал старик. — Он требовал вас очень настойчиво, поэтому я и осмелился сказать ему, что вы дома.Он поставил аппарат на столик.— Хорошо, Карри, — тихо сказал Ванс и взял трубку. — Пусть хоть кто-нибудь нарушит это дьявольское однообразие, — и он заговорил с Маркхэмом: — Ну что, старина, не спишь? А я ем яичницу; хочешь присоединиться? Или просто решил услышать мой голос?Вдруг он замолчал, и с его худощавого лица исчезло шутливое выражение. Внешне Ванс был типичным северянином: длинное лицо с резкими чертами, серые, широко расставленные глаза, узкий орлиный нос и прямой удлинённый подбородок. Красиво очерченный рот выделялся на бледном лице. Но была в нем черта какой-то циничной жестокости, делавшая его больше похожим на обитателя Средиземноморья, чем севера. Лицо его, волевое и привлекательное, нельзя было назвать очень красивым. Это скорее лицо мыслителя, отшельника, и строгость его выражения всегда служила преградой между ним и его товарищами.Ванс был неподвижен по природе и приучил себя к сдержанности в проявлении чувств, но в это утро я заметил, что он не в состоянии скрыть жадного интереса к тому, что говорилось. Лоб его наморщился. В глазах мелькнуло изумление. Время от времени он давал выход своим чувствам любимыми восклицаниями: «изумительно!» или «необычайно!», или «честное слово!».И когда через несколько минут он заговорил сам, в его речи чувствовалось странное возбуждение.— О, конечно! — сказал он. — Это, право, безумно… Сейчас оденусь. До свидания.Положив трубку на место, он позвонил.— Подать серый костюм, — приказал он Карри, — тёмный галстук и шляпу. — Потом он опять принялся за яичницу.Через несколько мгновений Ванс вопросительно посмотрел на меня.— Вы знаете что-нибудь о стрельбе из лука, Ван? — спросил он.Я, конечно, не знал ничего, кроме того, что надо было пускать стрелы в цель, о чем и сказал ему.— Ну, вы не очень-то осведомлены, — и он лениво закурил папиросу.— Я и сам не могу назваться авторитетом в этом деле, но в Оксфорде я немного упражнялся в стрельбе из этого средневекового оружия. Это не очень интересная забава, гораздо скучнее, чем гольф, и такая же сложная.Некоторое время он мечтательно курил.— Ван, будьте добры, принесите мне том словаря, где говорится о стрельбе из лука.Я принёс книгу, и почти на полчаса он погрузился в чтение главы о стрелковых обществах, турнирах, состязаниях и о знаменитых американских лучниках. Наконец он выпрямился в кресле. Очевидно, он нашёл что-то смутившее его и заставившее работать его быстрый ум.— Это просто безумие, Ван, — сказал он, устремив глаза в пространство — Средневековая трагедия в современном Нью-Йорке! Клянусь Юпитером!.. — Он внезапно выпрямился. — Нет, это совершеннейший абсурд. Я поддался безумию маркхэмовых сообщений… — Он выпил ещё кофе, но по выражению его лица я видел, что он не может освободиться от овладевшей им идеи.— Окажите ещё одну услугу, Ван, — наконец сказал он, — принесите мне немецкий словарь и собрание детских стихотворений Стивенсона.Когда я принёс оба тома, он посмотрел одно слово в словаре и отложил книгу в сторону.— К несчастью, это именно так, хотя я все время знал это.Потом он отыскал в огромном томе Стивенсона отдел детских стихотворений. Через несколько минут он закрыл эту книгу и, вытянувшись в кресле, стал пускать к потолку длинные колеблющиеся ленты дыма.— Этого не может быть, — как будто возражая самому себе, сказал он. — Это слишком фантастично, что-то демоническое, совершенно извращённое… Волшебная сказка в кровавых тонах… Нечто, противоречащее разуму… Немыслимое, как чёрная магия или колдовство. Это прямо безумие…Он посмотрел на часы и вышел из комнаты, предоставив мне размышлять о причинах его необычного волнения. Трактат о стрельбе из лука, немецкий словарь, собрание детских стихотворений, непонятные восклицания Ванса о безумии и фантастике — какая могла быть связь между всем этим? Я пытался подыскать объяснение, но безуспешно. Да и не удивительно, что мне это не удалось. Даже когда открылась правда, когда, через недели, она явилась в подтверждении несомненных доказательств, нормальный человеческий ум отказывался воспринять её, до того она была невероятна, до того омерзительна.Ванс вскоре прервал мои размышления. Он был одет для выхода на улицу и, по-видимому, нетерпеливо ожидал задерживавшегося Маркхэма.— Знаете, мне очень хотелось чего-нибудь интересного, какого-нибудь славного, захватывающего преступления, — заметил он, — но, честное слово, я вовсе не хотел такого кошмара. Если бы я не знал так хорошо Маркхэма, я бы заподозрил его в том, что он издевается надо мной.Когда через несколько минут Маркхэм поднялся в садик на крыше, было более чем ясно, что он очень озабочен. Выражение его лица было мрачным, обычная приветливость заменилась сухой официальностью. Маркхэм и Ванс уже пятнадцать лет были близкими друзьями, хотя по природе это были антиподы: один — суровый, быстрый, смелый, прямой, тягостно серьёзный; другой — капризный, циничный, любезный, смотревший свысока на житейские мелочи. Они хорошо дополняли друг друга, и как часто на такой основе строится неразрывная, долговременная близость!В течение четырех лет Маркхэм был участковым следователем Нью-Йорка, за это время он много раз обращался к Вансу за советом в важнейших делах, и Ванс никогда не обманывал доверия к своей способности правильно мыслить и схватывать все на лету. Действительно, Ванс раскрыл большое число крупных преступлений, случившихся во время четырехлетнего пребывания Маркхэма на службе. Знание человеческой природы, большая начитанность, культурность, острота логической мысли, чуткость к скрытой под обманчивой внешностью истине делали его в высшей степени пригодным к работе следователем, он и выполнял её неофициально в тех процессах, которые велись Маркхэмом.Поэтому ничего нет удивительного, что в «Деле Епископа» Маркхэм с самого начала обратился к Вансу. Я заметил, что все больше и больше он полагался на помощь друга в расследовании уголовных преступлений; в данном случае было особенно удачно, что он обратился к Вансу, потому что только благодаря его глубокому знанию ненормальных проявлений человеческого разума удалось раскрыть страшный, безумный план и узнать, кто его задумал и выполнил.— Может быть, все это просто мистификация, — говорил Маркхэм без всякой, впрочем, убеждённости. — Но я подумал, что, может быть, ты захочешь…— О конечно! — Ванс саркастически улыбнулся Маркхэму. — Присядь на минутку и расскажи мне толком всю историю. Труп ведь не убежит. И гораздо лучше привести в некоторый порядок все нам известное, прежде чем заняться остальным. Кто является, например, сторонами в этом деле? И почему обратились прямо к следователю уже через час после смерти жертвы? Все, что ты мне говорил, кажется величайшей бессмыслицей.Маркхэм в раздумье сел на край стула и внимательно осмотрел кончик своей сигары.— Черт возьми, Ванс, не делай из этого Удольфской тайны. Преступление достаточно ясное. Способ убийства, конечно, необыкновенный, но за последнее время стрельба из лука вошла в моду. В каждом городе, в каждом колледже упражняются в стрельбе из лука.— Совершенно согласен. Но убивали из лука Робинов в очень отдалённые времена.Глаза Маркхэма сузились, он испытующе посмотрел на Ванса.— Тебе тоже пришло это в голову?— Пришло ли мне это на ум? Да эта мысль вспыхнула в моем мозгу в ту минуту, как ты назвал имя жертвы. — Ванс несколько раз затянулся. — Кто убил Кок-Робина? Да ещё стрелой из лука!.. Удивительно, как эти стишки, заученные в детстве, долго держатся в памяти. Между прочим, как зовут м-ра Робина?— Кажется, Джозеф.— Неназидательно и невнушительно… А второе имя?— Послушай, Ванс, — раздражённо сказал Маркхэм, — какое имеет отношение к делу второе имя убитого?— Ни малейшего. Но если уж сходить с ума, так до конца. Обрывки разума не имеют никакой цены.Он позвонил Карри и послал его за телефонной книжкой. Маркхэм протестовал, но Ванс сделал вид, что не слышит, и когда книжка появилась, он несколько минут рылся в ней.— Покойный жил на Риверсайдской аллее? — наконец спросил он, остановив палец на найденном имени.— Думаю, что так.— Хорошо, очень хорошо! — Ванс закрыл книгу и устремил торжествующий взор на участкового следователя. — Маркхэм, — медленно заговорил он, — в телефонном списке только один Джозеф Робин. Он живёт на Риверсайдской аллее и его второе имя — Кокрейн.— Что за вздор? — голос Маркхэма почти дрожал от ярости. — Ну, пусть его зовут Кокрейн; неужели ты серьёзно предполагаешь, что этот факт имеет какое-нибудь отношение к убийству?— Честное слово, старина, я ничего не предполагаю. — Ванс слегка пожал плечами. — Я только отмечаю, так сказать, некоторые факты в связи с этим случаем. Вот как обстоит дело: м-р Джозеф Кокрейн Робин, то есть Кок-Робин, убит стрелой из лука. Не кажется ли это даже твоему юридическому уму чертовски странным?— Нет! — коротко бросил Маркхэм. — Имя покойного очень обыкновенное, и удивительно, что благодаря этому воскрешению стрельбы из лука не убито или не ранено множество людей в стране. Кроме того, очень возможно, что смерть Робина является просто несчастным случаем.— Не убедительно! — Ванс укоризненно покачал головой. — Этот факт, даже если так и произошло на самом деле, нисколько не разъясняет положения, а делает его ещё более странным. Из тысяч поклонников стрельбы из лука в нашей прекрасной стране только один, по имени Кок-Робин, случайно убит стрелою! Это уже пахнет чем-то потусторонним… Неужели ты веришь в привидения и злых духов?— Мне, значит, надо быть медиумом, чтобы допустить возможность совпадения обстоятельств?— Милый мой! Совпадения не могут тянуться бесконечно. Во всяком случае, теперешнее положение несравненно сложнее, чем ты предполагаешь. Например, по телефону ты сообщил мне, что последний человек, видевший Робина перед его смертью, именуется Сперлингом.— Какой же скрытый смысл заключается в этом факте?— Может быть, ты знаешь, что значит по-немецки «Sperling»? — кротко спросил Ванс.— Я ведь окончил высшую школу, — ответил Маркхэм. Вдруг глаза его широко раскрылись, и все тело напряглось.Ванс подвинул к нему немецкий словарь.— Все-таки отыщи это слово. Мы должны быть точными. Сам я его уже нашёл. Я боялся, что воображение моё слишком разыгралось, и мне захотелось увидеть слово, написанным чёрным по белому.Маркхэм молча раскрыл книгу и пробежал страницу глазами. Остановившись несколько мгновений на слове, он решительно выпрямился, как будто стряхивая с себя наваждение. Затем заговорил вызывающим, враждебным голосом.— «Sperling» значит воробей. Каждый школьник знает это. Что же из этого?— Все! — Ванс медленно закурил другую папиросу. — И каждый школьник знает старинные детские стишки «Смерть и погребение Кок-Робина», ну так как же? — Он поддразнивающе посмотрел на Маркхэма, стоявшего неподвижно под солнечными лучами. — Раз уж ты стараешься показать, что тебе неизвестно это классическое произведение, то разреши мне продекламировать первую строфу.Холод, точно от присутствия какого-то невидимого призрака, пробежал по моей спине, когда Ванс повторил с детства знакомые строки: Кто Кок-Робина убил?— Я, — отозвался воробей.— Из лука я своей стрелойКок-Робина убил. Глава IIНА ПЛОЩАДКЕ ДЛЯ СТРЕЛЬБЫ ИЗ ЛУКА Суббота, 2 апреля, 12 часов 30 минут пополудни
Маркхэм медленно перевёл взгляд опять на Ванса.— Это же безумие, — произнёс он так, точно встретился с чем-то необъяснимым.— Ну, ну! — Ванс слегка помахал рукою. — Это плагиат, я первый так сказал! — Он старался шутливостью преодолеть собственное недоумение. — Наверно, тут есть и влюблённая, оплакивающая смерть Робина. Может, ты помнишь куплет:А кто же будет горевать?Голубка отвечала: — Я!Погибла ведь любовь моя,Так буду горевать…Голова Маркхэма слегка закинулась назад, пальцы барабанили по столу.— Боже милостивый, Ванс! Действительно, в этом деле есть и молодая девушка. Очень может быть, что в основе тут лежит ревность.— Ах, представь себе! Боюсь, что дело это постепенно разовьётся в живые картины для воспитанников детских садов. Но задача наша облегчается. Нам остаётся только найти муху.— Муху?— Ну да. Разве ты забыл, Маркхэм? —Кто видел, как он умирал?Сказала муха: — Я!Моим маленьким глазкомЯ видела, как он умирал.— Спустимся на землю! — резко сказал Маркхэм. — Это ведь не детская игра. Это серьёзное дело.Ванс рассеянно кивнул головой.— Часто в жизни детская игра превращается в самое серьёзное дело. А это мне не нравится, совсем не нравится. Слишком много в этом деле ребячества, но свойственного ребёнку, родившемуся старым, с повреждённым рассудком. Это что-то отвратительно извращённое. — Он глубоко втянул дым папиросы. — Сообщи мне подробности, надо же разобраться, каково наше положение в этом опрокинутом вверх ногами мире.— У меня немного подробностей. Я уже почти все передал тебе по телефону. Перед тем как говорить с тобой, профессор Диллард вызвал меня.— Диллард? Неужели профессор Бертран Диллард?— Он самый. Трагедия произошла в его доме. Ты знаешь его?— Лично не знаком, знаю постольку, поскольку он известен как величайший из живущих физиков и математиков. У меня собраны почти все его книги. Как же случилось, что он вызвал тебя?— Я знаком с ним уже около двадцати лет. В Колумбийском университете я слушал у него курс математики, а позже вёл кое-какие судебные дела для него. Когда нашли тело Робина, он тотчас же позвонил мне. Это было около половины двенадцатого. Я вызвал из уголовного бюро сержанта Хэса и передал ему дело, сказав при этом, что скоро приеду сам. Потом я позвонил тебе. Сержант и его люди ожидают меня у Дилларда.— А какая там домашняя атмосфера?— Профессор, как тебе известно, покинул кафедру девять лет назад.
Было бы хорошо, чтобы книга Фило Ванс - 4. Злой гений Нью-Йорка [Дело Епископа] автора Ван Дайн Стивен дала бы вам то, что вы хотите!
Отзывы и коментарии к книге Фило Ванс - 4. Злой гений Нью-Йорка [Дело Епископа] у нас на сайте не предусмотрены. Если так и окажется, тогда вы можете порекомендовать эту книгу Фило Ванс - 4. Злой гений Нью-Йорка [Дело Епископа] своим друзьям, проставив гиперссылку на данную страницу с книгой: Ван Дайн Стивен - Фило Ванс - 4. Злой гений Нью-Йорка [Дело Епископа].
Если после завершения чтения книги Фило Ванс - 4. Злой гений Нью-Йорка [Дело Епископа] вы захотите почитать и другие книги Ван Дайн Стивен, тогда зайдите на страницу писателя Ван Дайн Стивен - возможно там есть книги, которые вас заинтересуют. Если вы хотите узнать больше о книге Фило Ванс - 4. Злой гений Нью-Йорка [Дело Епископа], то воспользуйтесь поисковой системой или же зайдите в Википедию.
Биографии автора Ван Дайн Стивен, написавшего книгу Фило Ванс - 4. Злой гений Нью-Йорка [Дело Епископа], к сожалению, на данном сайте нет. Ключевые слова страницы: Фило Ванс - 4. Злой гений Нью-Йорка [Дело Епископа]; Ван Дайн Стивен, скачать, бесплатно, читать, книга, электронная, онлайн