– Когда вы придете?– Завтра утром, – отвечал доктор.И он вышел. В зале, прежде нами описанной и находившейся перед спальной, Мозе нашел Рауля, который вышел туда незаметно от Натана.– Умоляю вас, удостойте меня непродолжительным разговором, – сказал молодой человек старику, удостоверившись, что дверь спальной плотно заперта.Мозэ наклонил голову в знак согласия.– Что вам угодно от меня? – спросил он. – Говорите.– Вы, конечно, знаете, кто я? – сказал Рауль.– Знаю.– Вам известно также, что Дебора моя невеста?– И это мне известно.– Я буду умолять вас… Умолять на коленях сказать мне всю правду насчет состояния этой девушки, которую я люблю во сто раз более своей жизни…– Правду? – повторил Мозэ.– Да, правду.– Но разве вы не слыхали, что я отвечал сейчас на вопрос Эзехиеля Натана?– Слышал; но вы поколебались, прежде чем ответили.– Вы ошибаетесь.– Нет, я в этом уверен! Еще раз повторяю вам, вы колебались и предпочли скорее сказать против совести, чем лишить последней надежды бедного отца, убитого горем.Мозэ не отвечал. Рауль продолжал:– Но я молод, силен, мужествен; меня не пугает никакая весть; мое сердце можно раздавить, не вырвав у меня ни малейшего крика. Скажите же мне правду! Всю правду.– Что вы хотите знать?– Что вы действительно думаете о положении Деборы?Мозэ печально покачал головой.– Она погибла? – вскричал Рауль.– Безнадежно.– Ничто не может спасти ее?– Для этого потребно чудо.– Сколько еще недель остается ей жить?– Нечего говорить о неделях… – прошептал Мозэ.– Сколько же дней, когда так?– Нечего говорить и о днях.– Часов? – пролепетал Рауль с отчаянием.– Часов? – отозвался старик. – Один, но уж никак не более двух.Рауль склонил голову при этом ужасном приговоре.– Да! Так молода, так прекрасна, так богата, так любима! И должна умереть! Это ужасно, я это знаю, – продолжал Мозэ глухим голосом и с неподдельным волнением.– Но почему вы, один из царей науки, не могли спасти ее?– Можно ли излечить непонятную, таинственную болезнь, которая, по-видимому, не существует, а между тем убивает?.. Которой за шестьдесят лет практики я еще не видал? В первый раз еще искусство мое бессильно… Не вылечить болезнь, не понять ее…– Итак, вы не знаете, от какой болезни Дебора умирает?– Признаюсь в том… Одно только, одно могло бы мне объяснить то, чего я не понимаю…– Зачем же скрывать?– Пожалуй, я скажу вам; но прежде ответьте мне, кто на этой неделе приближался к Деборе?– Отец ее, я и мадемуазель Люцифер.– Кто эта девушка, которую вы называете Люцифер?– Единственный друг Деборы, девушка, которую она любит так же, как Натана и меня. Год или два назад эта девушка спасла ей жизнь с опасностью для себя.– И у Деборы нет врагов?– Врагов у нее?.. Бедное дитя!.. Кто может не любить ее?– Единственное, чем мог бы я объяснить себе странную, таинственную болезнь, которая убивает вашу невесту, это тонкий яд, составленный из аравийских трав… Яд страшный, состав которого, по всей вероятности, известен только мне одному в Париже и, без сомнения, во всей Франции…– Значит, этот яд, о котором вы говорите…– …поражает жизнь в самом ее источнике, не трогая ни один из органов. Отравленный человек умирает без страданий, как угасает лампа, в которой масло сгорело до последней капли…– Оставляет ли следы этот яд? – прошептал молодой человек.– Никаких.– Можно ли уничтожить его действие?– Нет. Противоядия не существует.Рауль на минуту погрузился в размышление.– Не понимаю, – прошептал он потом, – не понимаю, не понимаю подобного преступления! Преступление без цели… Кто же мог совершить его? Не понимаю… Нет, это невозможно!..– Я тоже думаю, – отвечал Мозэ. – Было бы сумасбродством допустить такое преступление. Но вернитесь к вашей бедной невесте… Я вам уже сказал и повторяю, что вам вряд ли доведется увидеть ее живой.Рауль вернулся в комнату умирающей, тихо повторяя зловещие слова:– Час… и никак не более двух… XXVIII. Свадебный подарок Когда Рауль вошел в спальню, Натан и Венера стояли один в ногах, другая у изголовья смертного одра. При слабом звуке отворившейся двери старик медленно повернул голову и увидел Рауля. Внезапный трепет потряс его тело и как будто гальванизировал его горе. Он подошел к Раулю, увлек его в самый дальний конец комнаты и, устремив на него взор, сверкавший мрачным огнем беспокойства, сказал тихим и глухим голосом, который прерывался от волнения:– Вы говорили с Мозэ?– Говорил.– Так мы можем еще надеяться?– Можем и должны.Натан сложил свои исхудалые руки и поднял их к небу.– Да будет благословен Бог Авраама, Исаака и Иакова! – прошептал он. – Пусть он отнимет у меня все мое богатство… Все до последней копейки!.. Пусть сделает меня беднее последнего нищего… Несчастнее и презреннее последнего бродяги… Но пусть оставит мне мою возлюбленную дочь… Дитя моего сердца и моей утробы… Мой незапятнанный бриллиант… Мою неоценимую жемчужину… Мою Дебору! – Произнеся восторженно это воззвание, Натан взял за руку Рауля, крепко пожал ее и вернулся к постели девушки.Мозэ не ошибся! Дебора достигала последнего предела жизни; великий час приближался. Уже биение ее сердца стало неровным. Постепенное оцепенение овладевало ее членами. Жизнь была поражена в самом источнике, масло в лампе сгорело. Еще несколько минут, и девушка, глаза которой были закрыты как бы в спокойном сне, по-видимому, должна была заснуть с тем, чтобы более никогда не пробуждаться.Но вдруг Дебора раскрыла глаза и сделала усилие, чтобы приподняться. Венера и Натан поспешили помочь ей, подложили подушки, так чтобы она могла сесть на постели.– Мое возлюбленное дитя, не желаешь ли ты чего-нибудь?Дебора отвечала голосом более твердым и звучным, нежели можно было ожидать при ее чрезвычайной слабости:– Да, я желаю видеть эту комнату лучше освещенной… Ничего не может быть печальнее бледного света этой маленькой лампы…Венера поспешила зажечь все свечи в серебряных канделябрах, стоявших на камине. Через несколько минут яркий свет залил комнату.– Ах! – прошептала умирающая. – Как приятно видеть этот свет… Посмотрите, батюшка; посмотрите, Рауль, как все принимает праздничный и веселый вид.Слезы выступили на глазах Рауля. Ему показалось, что Дебора велела зажечь все эти свечи вокруг своего гроба.– Как ты себя чувствуешь, дочь моя? – спросил Натан.– Лучше, гораздо лучше… Я чувствую, что силы возвращаются ко мне… Только мне хочется пить…Венера принесла серебряную чашку, и Дебора выпила с жадностью.– Я чувствую, – продолжала больная, – что мое выздоровление продолжится не долго… Я не очень больна… Еще несколько дней, и я буду в состоянии встать с постели, выйти из этой комнаты, увидеть небо… Подышать свежим воздухом… Еще несколько дней, мой Рауль, и мы обвенчаемся, и я буду вашей Деборой… Рауль… Рауль… Так же счастливы ли вы при этой мысли, сколько счастлива я?Рауль должен был призвать на помощь всю свою твердость, чтобы удержать душившие его рыдания, в присутствии этой юной девушки, которая, стоя уже обеими ногами в могиле, говорила с уверенностью о любви и о счастье. Однако он успел пролепетать:– Счастлив… О, да! О, да! Очень счастлив…– Так же, как я, не правда ли, Рауль?– Да, милая, возлюбленная Дебора, так же, как вы…– Рауль, мой прекрасный Рауль, – продолжала девушка, глаза которой блистали нежной радостью, – когда мы обвенчаемся, то уедем из Парижа на некоторое время, хотите?– Я хочу всего, чего хотите вы, Дебора…– Мы поедем в деревню, куда-нибудь, где найдем большие деревья, цветы, птиц… Мы будем гулять в лесу, рука об руку… Сердце мое будет биться возле вашего… Не правда ли, мой Рауль, какое это будет счастье?Молодой человек мог отвечать только выразительным кивком головы: если бы он выговорил хоть одно слово, рыдания вырвались бы. Девушка продолжала:– В день нашей свадьбы вы будете гордиться вашей Деборой, мой Рауль… Я буду хороша… Очень хороша… Мой свадебный наряд будет прост, но прелестен… Я надену белое платье, вышитое жемчугом, надену жемчуг на шею и в волосы… Вы любите жемчуг, Рауль?Рауль сделал утвердительный знак.– Тем лучше! – вскричала Дебора. – А я его обожаю… Я люблю жемчуг гораздо больше, чем бриллианты. А вы?– И я также, – пролепетал Рауль.– Хотите вы видеть мой жемчуг?– Очень хочу…Дебора обернулась к Венере и сказала:– Друг мой, пожалуйста, принесите шкатулку с моими вещами.Люцифер тотчас повиновалась этой просьбе и положила на постель возле нее тяжелую шкатулку из черного дерева с серебряными, коралловыми, перламутровыми и золотыми инкрустациями. Она раскрыла шкатулку, и Дебора, засунув в нее обе руки, вытащила целые пригоршни драгоценностей, которые рассыпались по постели. Это были браслеты, ожерелья, аграфы, сережки, диадемы, бриллианты, рубины, изумруды, словом, всевозможные драгоценные камни сверкали тысячью огней при блеске свечей. Посреди этой блестящей груды виднелись жемчужные торсады удивительнейшей формы, из самого великолепного восточного жемчуга. Каждая жемчужина стоила огромной суммы. Мы не преувеличиваем, сказав, что в шкатулке Деборы заключалось драгоценностей более чем на миллион экю.– Посмотрите, – сказала девушка, перебирая исхудалыми пальцами каждую жемчужину в одном ожерелье, – в этом уборе я буду хороша, не правда ли? Венера заплетет мои волосы в две длинные косы, перевьет их жемчугом и обложит вокруг головы в виде диадемы; белые эти жемчужины будут так хороши в моих черных косах… О! Рауль… Мой Рауль… Только бы вы нашли меня прекрасной!..Молодой человек мог только взять руки умирающей, поднести их к губам, покрыть пламенными поцелуями и невольно оросить безмолвными слезами. Дебора взглянула на него с удивлением.– Друг мой, – спросила она, – зачем вы плачете? Что с вами? Вы огорчены? Вы страдаете?– Моя возлюбленная, – пролепетал Рауль, – разве вы не знаете, что от счастья проливаешь столько же слез, как и от горя и страданий? Только эти слезы очень сладостны…Дебора совершенно успокоилась этими словами, улыбнулась и, обратившись к Венере, сказала:– Милая Венера, добрая сестрица… Подойди сюда…Люцифер подошла к постели.– Послушай, – сказала Дебора, – ты должна оказать мне услугу…– От всей души…– Ты должна дать мне совет…– Насчет чего?– Насчет убора, который я хочу надеть после моей свадьбы… Когда Рауль пожелает, чтобы я казалась ослепительной… Между этими вещами выбери браслеты, ожерелье и диадему, которые больше понравятся тебе.Люцифер начала выбирать в груде драгоценных камней, разбросанных по постели и наполнявших шкатулку до половины. Она выбирала долго, внимательно. Наконец выбор ее остановился на диадеме, ожерелье и двух браслетах: эти четыре вещи, восхитительной художественной формы, были сделаны из бриллиантов необыкновенной красоты. Они могли стоить, по крайней мере, от семидесяти до восьмидесяти тысяч ливров. Венера подала их Деборе.– Итак, – спросила жидовка, – этот убор нравится тебе более всех?– Да, – отвечала Венера.– Ты выбирала как бы для себя?– Да…– Возьми же его себе, – сказала Дебора, – это мой свадебный подарок. XXIX. Смерть Последние слова Деборы, этот знак привязанности, продолжавшейся до конца жизни несчастной девушки, произвел ужасное впечатление на Люцифер. В несколько секунд свет просиял во мраке этой души, ослепленной ревностью. Убийца поняла всю гнусность, всю низость своего преступления и ужаснулась самой себе. Венера побледнела и вместо того, чтобы взять вещи, которые подарила ей Дебора, она отскочила от них.– Это мой свадебный подарок, – повторила жидовка с ангельской улыбкой, – возьми же, милая Венера…– Нет… Нет… – пролепетала девушка с каким-то безумством. – Я не хочу… Не хочу…– Ты отказываешься? – спросила удивленная Дебора.– Да… Да… – отвечала Венера, – отказываюсь…– Отчего?Венера поняла, что ее замешательство и волнение выдают ее. Она сделала усилие над собой и отвечала:– Все это слишком красиво… Слишком богато…– Что за беда?– Такая бедная девушка, как я, не может наряжаться в такие вещи.– Все-таки возьми, милая Венера… Если ты не хочешь носить этих бриллиантов, продай их… Это будет началом твоего приданого, для того дня, когда ты встретишь того, кому отдашь свое сердце… Когда ты встретишь прекрасного молодого человека, который будет любить тебя… И которого ты полюбишь так, как я люблю моего Рауля…Венера сделалась пунцовой. Зловещий огонь сверкнул в ее глазах подобно молнии, которая в жаркую летнюю ночь без грома пробегает по темному небу.– Ты принимаешь? – спросила жидовка почти умоляющим голосом.– Да! – отвечала Венера, в которой совершился внезапный переворот. – Да! Принимаю, если ты хочешь…– Вот и прекрасно, милая Венера… Ты сначала огорчила меня, а теперь обрадовала… Очень обрадовала…Люцифер подошла к постели, взяла из рук Деборы бриллианты и снова дала ей поцелуй Иуды.– Представь себе, – сказала Дебора, обняв рукою шею Венеры и наклонившись, чтобы шепнуть ей на ухо, – представь себе, что сегодня утром, когда я проснулась, мне было страшно…– Страшно? – повторила Венера.– Да.– Отчего?– Я видела сон… В котором виновата была ты…– Я? – вскричала Венера, задрожав.– О! Милая сестрица, я говорю тебе не в упрек!..– Какой же это сон?.. Какой?..– О! Пустяки… Помнишь то страшное предсказание, которое ты мне сделала, изучив будущее по линиям моей руки?.. С тех пор мы не раз говорили о том.Венера не отвечала, но движением головы показала, что помнит.– Ну, милая сестрица, – продолжала Дебора, – в эту ночь мне снилось, что твое предсказание осуществляется…– Как? – спросила Венера тихим голосом, едва слышным от замешательства.– Я не вышла замуж за того, кого люблю…– Какое же препятствие встало между вами?– Смерть.– Смерть! – повторила Венера.– Я умирала, – продолжала Дебора. – О! Какой страшный сон… Я умирала именно так, как ты предсказывала… Умирала отравленной…– Отравленной! – пролепетала Венера. – Кем? Знаешь ты, кем?– Нет… Я не видала руки, наливавшей мне яд… Я только знала, что отравлена… Я чувствовала, что умираю… Но не обвиняла никого… Какой странный и страшный сон. Не правда ли?.. Проснувшись в холодном поту, я почувствовала какое-то болезненное ощущение… Голова моя была слаба… Очень слаба… И я смешала сон с действительностью… К счастью, это ощущение не долго продолжалось… Я увидала себя окруженной Раулем, батюшкой, тобой, словом, всеми, кто меня любит… Могла ли я бояться преступления или даже несчастья, когда меня берегли так хорошо?Рука Деборы мало-помалу начала опускаться, так что Венера могла высвободиться и приподнять голову; но в эту минуту лицо ее было бледнее лица умирающей. Чтобы скрыть свое смущение, молодая девушка машинально собрала все вещи, разбросанные по постели, положила их в шкатулку и отнесла на то место, откуда взяла ее, исполняя приказание Деборы.– Меня клонит в сон… – сказала вдруг умирающая. – Батюшка, Рауль, подойдите к моей постели; я бы хотела заснуть, держа вас за руки.Отец и жених поспешили исполнить желание их милой Деборы. Молодой человек взял левую руку ее, а старик правую. Венера, сидя у окна, закрывала лицо занавесками.Скоро Дебора заснула. Посреди глубокой ночной тишины слышалось только ее слабое и неправильное дыхание. Таким образом прошел час. Успокоенный этим тихим сном, Натан почувствовал, как надежда зарождалась в душе его. Рауль же не мог забыть рокового приговора, произнесенного старым Мозэ. Крупные слезы падали из глаз его на постель.Вдруг отец и жених вскрикнули и переглянулись с испугом. Они заметили в одно и то же время, что маленькие ручки, которые они держали в своих руках, охладели и окоченели. Рауль первый понял ужасную истину.– Она умерла! – вскричал он. – О, Боже мой!.. Боже мой!.. Она умерла!..– Нет, – отвечал Натан тем странным голосом, каким говорят лунатики во время магнетического сна, – нет… она не умерла… Это невозможно… Бог моих отцов не допустит этого; Дебора не умерла… Нет… Нет… Нет… Говорю вам, что это неправда… Говорю вам, что она не умерла!Бросившись с неистовством на постель, несчастный отец схватил на руки безжизненное тело своей дочери, говоря шепотом:– Дебора… Моя возлюбленная дочь… Моя Дебора… Мое дитя… Отвечай мне… Говори с твоим отцом… Раскрой твои глаза… Твои прекрасные глаза… Заговори со мной… Ради Бога… Скажи мне, что ты жива… Скажи скорее… Скорее… Или я сам умру…Увы! увы! Труп не отвечал… Натан продолжал:– Ты спишь… Я это вижу… Но сон этот слишком глубок, и он меня беспокоит… Он меня мучит… Он меня убивает… Дебора, проснись… Дебора, раскрой глаза…Лицо Деборы, уже застывшее, оставалось неподвижно, как восковая маска. Натан приложил к векам свои дрожащие пальцы и приподнял их. Веки остались открыты, и обнаружились те немые, тусклые глаза, в которых уже не сверкал божественный луч души и жизни. Тогда Натан понял все. Горе его дошло до безумия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48