Она выгнула шею, готовясь к атаке; бушмены, не трогаясь с места, заговорили с ней шепотом, и глаза змеи потускнели, широкая голова припала к земле.
Осторожно переступили они через нее, но, сделав несколько шагов, снова остановились. Они услышали какой-то стук.
— Это гаузакен (кистехвост), — прошептал Дакуин. — Гаузакен стучит иглами.
Крагу не приходилось охотиться на кистехвостов.
— Мы его не поймаем, — проворчал он. — Гаузакен пуглив, он убежит от нас в темноту.
Но кистехвост попытался пробраться к выходу и, скользнув между ног Крага, свалил его. Дакуин ткнул животному в морду пылающий факел и нанес ему удар по носу. Взяв кистехвоста за передние лапы, они потащили его к выходу, где их радостно встретили караульные, обеспокоенные долгим отсутствием товарищей.
Мясо убитого животного понравилось бушменам. Они съели все, до последнего куска, а иглы спрятали.
Долго сидели они у костра и говорили о древних людях, проложивших этот тоннель в холме, а Краг прислушивался, не идут ли волшебники.
О том, кто такие эти «волшебники» и что они тут делают, бушмены не имели ни малейшего представления и верили на слово старикам, говорившим, что волшебники охраняют холм.
Они достали гадальные кости, желая знать, что скажут они о волшебниках. Но кости не могли сказать ничего нужного; бушмены привыкли гадать на костях перед тем, как отправиться на охоту, спрашивали они их также о том, какая будет погода, но волшебниками кости, по-видимому, не интересовались, и Краг спрятал их в мешок.
Взяв факелы, бушмены снова вошли в тоннель искать черный минерал «тто».
Они нашли пласт белого кварца с желтыми крапинками, а в конце тоннеля увидели скелет человека с расколотым черепом; тут же, на земле, лежали синие бусы. Должно быть, они были завезены сюда из Тира; много веков назад такие бусы играли важную роль в меновой торговле с туземцами западного побережья. Бушмены, захватив свою находку, продолжали исследовать тоннель, и наконец свет факелов упал на блестящий черный пласт в стене подземелья. Это был «тто». Они наполнили мешки обломками «тто» и, спотыкаясь, побрели к выходу.
На площадке перед тоннелем увидели они волшебников, сидевших на корточках, и в ужасе завопили. Волшебники немедленно обратились в бегство, бежали они на четвереньках.
— Обезьяны! — воскликнул Дакуин и стал прыгать и гримасничать, передразнивая павианов.
— Никаких волшебников здесь нет, — заявил он. — Мы видели летучих мышей, иниоко и гаузакена в пещере, которую вырыли древние люди. Летучие мыши, иниоко и гаузакен не боятся волшебников. Я тоже их не боюсь. Мы останемся здесь и будем сушить мясо.
На склоне горы паслись черные антилопы.
Дакуин взял свой лук и спустился в ложбину. Краг сощурил глаза.
— Кто привел вас сюда — он или я? Сейчас волшебников здесь нет, но они скоро вернутся. Так говорят кости. Мы отсюда уйдем.
Он отправился в путь, и один из бушменов последовал за ним, но другой остался у входа в тоннель.
Когда Дакуин вернулся, сгибаясь под тяжестью добычи, его встретил один Кассо. Дакуин бросил мясо на землю, стер со лба пот, стекавший ему в глаза, и понял, что Краг и другой бушмен ушли, захватив свои циновки, мешки и оружие.
— Они указали место, где мы встретимся? — спросил он.
— Они ушли, потому что боялись волшебников. Так сказал Краг.
— Больше ничего он не сказал?
— Краг привел нас сюда. Он рассердился, потому что Дакуин ушел на охоту. И он боялся волшебников.
— Краг — хороший вождь. Он возьмет камень, плюнет на него и бросит на землю вместе со своими дурными мыслями. Мы поедим, потом пойдем туда, где я убил черную антилопу, взвалим тушу на плечи и догоним Крага.
К вечеру они догнали Крага и его спутника, которые сидели под деревом на берегу реки. Дакуин сбросил с плеч ношу и помог разложить костер.
Все четверо сытно поели, а на следующий день Дакуин спросил Крага, не хочет ли он остаться у реки и поохотиться.
Видя, что Дакуин подчиняется авторитету вождя, Краг сменил гнев на милость. Три дня провели они у реки, охотились и сушили мясо. Однажды подошли они к кафирской деревне, покинутой жителями. Тропы, проложенные к водоему, к огородам и к соседней деревушке, поросли травой.
Бушмены вошли в крааль и увидели, что он полуразрушен слонами: тростниковые крыши были сорваны, огромные корзины, сплетенные из высокой травы «тамбуки», растоптаны, а хранившийся в них маис съеден.
Птицы закончили разграбление, начатое слонами, и во всем краале не осталось ни единого зернышка.
Вид этого разграбленного крааля окончательно убедил бушменов в том, что никакого смысла не имеет возделывать землю. Правда, слоны не часто уничтожают посевы, но саранча и другие насекомые каждый год взимают дань с земледельцев. Долго рассуждали они о преимуществах кочевого образа жизни, но в конце концов Дакуин стал защищать уклад жизни кафиров.
— Земля, — сказал он, — принадлежит людям, которые живут все вместе и защищают свое имущество, а бушменов загнали в пустыню.
— Бушмен свободен, над ним нет господина, — гордо заявил Краг.
— Если бы бушмены подчинились одному вождю, они победили бы всех врагов.
— Видишь этот разрушенный крааль? Племя не помогло людям, которые здесь жили.
— Но у кафиров есть земля, вода, дичь, а мы приходили сюда тайком.
— Мы — хозяева. И на этой земле мы охотились.
Дакуин, смотревший вдаль, указал на юг.
— Видишь столб дыма? Разведчики напали на наш след и подают сигналы своему племени.
Краг увидел столбы дыма не только на юге, но и на севере, и на востоке. Он посмотрел на своих спутников.
Двое дали ему совет.
— Наша тропа ведет туда, где заходит солнце. И путь свободен: там нет дыма.
Краг посмотрел на Дакуина, но тот ждал, что скажет вождь.
— Мы пойдем на юг, — решил Краг. — Мы пойдем туда, где дым поднимается к небу. Кафиры хотят заманить нас в ловушку. Так же поступаем и мы, когда охотимся на газелей. Они устроили засаду в той стороне, где нет дыма.
Решение Крага было одобрено всеми, не исключая и Дакуина. Они покинули крааль и пошли на юг, избегая проложенных троп. Шли они гуськом, а Кассо, замыкавший шествие, сглаживал отпечатки ног на песке. Нужно было подвигаться с величайшей осторожностью, чтобы не спугнуть антилоп, которые паслись на лугу. Если животные обратятся в бегство, кафиры догадаются, что кто-то их спугнул.
Однако кафиров не было видно, пока беглецы не поднялись на холм, возвышавшийся в конце долины, где раскинулась кафирская деревушка. С любопытством смотрели они на хижины, маисовые поля, огороды, на женщин, доивших коров. Вдруг женщины подняли крик.
Дакуин подумал было, что кафиры заметили пришельцев, но вскоре он убедился в ошибочности своего предположения.
Из густых зарослей в противоположном конце долины вышло стадо слонов. Впереди выступал огромный слон-вожак, за ним шли молодые слоны и наконец слонихи со слонятами. Стадо двигалось прямо на крааль. Подстрекаемые воплями женщин, мужчины бросились ему навстречу. Они размахивали ассегаями и кричали: «Умтагати!»
Вожак поднял хобот и оглушительно затрубил. Все стадо остановилось, слоны мотали головой, слонихи хлопали ушами. Снова затрубил вожак, и стадо рванулось вперед, а воины побежали назад, к женщинам, которые спешили вытащить из хижин домашнюю утварь. Нагруженные скарбом, кафиры покинули крааль и, поднявшись на пригорок, развели костры.
Слоны не разрушили хижин. Они двинулись в ту сторону, где находились поля и огороды, растоптали изгороди, уничтожили тыквы, маис и запас зерна в житнице. Когда все было съедено, вожак дал сигнал к отступлению. Сам он замыкал шествие.
Воины бежали за стадом, кричали: «Умтагати!» — и швыряли камни.
Если какой-нибудь из камней попадал в цель, слон-вожак круто поворачивался и начинал трубить. Рев его немедленно обращал в бегство преследователей.
Когда стадо скрылось в лесу, кафиры вернулись в свою деревушку.
Бушмены, бывшие свидетелями набега, посмотрели друг на друга, и Краг сказал:
— Пусть другие племена возделывают землю, а мы, бушмены, будем охотиться.
Воспользовавшись смятением в кафирском поселке, они покинули долину и благополучно вернулись домой.
Они принесли много сушеного мяса и мешки, наполненные «тто».
Вечером у костра они рассказывали друзьям об удивительных своих приключениях, а зачарованные слушатели ловили каждое их слово.
Глава XX
ПРУД ЗЕБР
В бесплодной стране, где поселились бушмены, дичи было мало. Антилопы-канны и газели перебрались на другие пастбища, а бушменам приходилось довольствоваться мясом зебр. Охота на зебр сопряжена была с большими трудностями и требовала выносливости, ловкости и терпения. Каждый охотник-бушмен, несмотря на свой маленький рост, был атлетом. Подстрелив зебру, пришедшую на водопой, он гнался за раненым животным, добивал его ассегаем, а затем, сгибаясь под тяжестью ноши, плелся назад в поселок. И часто случалось ему проходить большие расстояния по песку под палящими лучами солнца.
Каждый водоем в окрестностях поселка был хорошо известен бушмену, потому что только у пруда мог он подстрелить дичь.
Был он также и неплохим ботаником. От старика, возглавлявшего маленькую общину, Дакуин узнал новый способ убивать дичь.
Когда газели покинули бесплодную страну, а озерца и лужи начали высыхать, старик открыл ему свою тайну. От «древних людей» — своих предков — знал он о существовании сильного растительного яда, убивающего животных.
Вместе со своей женой он провел много дней в степи, отыскивая редкое растение, а затем призвал Кару и еще четырех бушменов. Их он спросил, знают ли они водоем, который находится на расстоянии трех дней поселка, в русле высохшей реки? Водоем этот расположен у подножия каменной гряды.
Да, это место хорошо они знали. Называется оно Крагга-камма, и там водятся львы.
— Ступайте к этому пруду, — сказал старик, — и обнесите его стеной из кольев. Оставьте в частоколе отверстие для квагг, приходящих на водопой. Когда солнце пройдет по небу столько раз, сколько пальцев на руке, я приду к вам и принесу яд. Но сначала мы спросим совета у гадальных костей.
Бушмены столпились вокруг старика, который присел на корточки и бросил кости сначала справа налево, потом слева направо. Так как оба раза кости предсказали удачную охоту, то на следующее утро пятеро охотников отправились в путь.
А на пятое утро старик покинул поселок. Сопровождал его Дакуин, который нес страусиные яйца, наполненные водой. Вышли они задолго до рассвета, самые жаркие часы провели в тени, а на четвертый день увидели костры, разложенные Кару и его спутниками, поджаривавшими мясо зебры. Частокол был построен, и Кару сказал, что в первый же вечер зебры пришли на водопой. Они остановились около частокола, но не посмели войти в ворота. Всю ночь стояли они, поглядывая на странную стену, а утром ушли, так и не утолив жажды.
На следующий вечер в ворота вошла антилопа-канна, а квагги последовали за ней. Они протиснулись в узкий проход, и одна из зебр погибла под копытами своих товарищей. Мясо ее поджаривается сейчас на углях.
— Мы им дадим еще один день, — сказал старик. — Когда они привыкнут к частоколу, я приготовлю яд. Сейчас мы будем есть.
Они поели и улеглись спать в ложбине между двух песчаных дюн, а утром собрали по приказанию старика хворосту и больших листьев.
Вечером квагги пришли на водопой, и на следующий день бушмены отнесли ветки к пруду, устроили из них что-то вроде настила на воде и положили на него большие листья. Когда вдали показались зебры, шедшие на водопой, старик достал из мешка какой-то коричневый порошок и густо посыпал им листья.
Потом бушмены крадучись ушли и спрятались за песчаный холмик. Зебры подошли к пруду и в нерешительности остановились. Крупный жеребец вытянул шею, фыркнул и смело вошел в проход. Остальные последовали за ним.
Долго прислушивались бушмены к плеску воды; наконец животные, напившиеся первыми, вышли из-за частокола.
Пройдя шагов сто, пять зебр покачнулись и упали.
Остальные метнулись в сторону, покосились на неподвижные тела и умчались галопом.
— Почему они издохли? — спросил бушмен старика.
— Коричневый порошок очень ядовит, — ответил тот. — Он убивает быстро. Я посыпал им листья, лежавшие на ветках. Квагги, вошедшие первыми, наступили на ветки, и листья упали в воду. Первые квагги проглотили яд вместе с водой. Но потом яд опустился на дно, и остальные квагги напились и остались живы. Мы тоже можем пить эту воду, она нам не повредит. А теперь мы сдерем шкуры с мертвых квагг. Пусть двое из нас вернутся домой и приведут сюда всех оставшихся в поселке.
Два охотника, взяв на дорогу несколько кусков мяса, отправились в путь, а остальные принялись за работу. Содрав шкуры, они растянули их на земле, волосами вниз, и прибили колышками. Затем они разрезали мясо на длинные полосы, построили помост из веток и разложили полосы сушиться на этом помосте.
Поев, они легли спать.
Когда пришли женщины и дети, усталые и очень голодные, старик снова посыпал листья порошком, но на этот раз издохли только три квагги, потому что ядовитого порошка осталось очень мало — одна щепотка.
Бушмены устроили пиршество и наелись до отвала, а оставшееся мясо было разрезано на полосы и высушено.
Здесь у пруда прожили они довольно долго. Все были сыты и веселы. А затем пришли львы. Они двигались с запада на восток, в плодородную страну, где росли леса и струились реки. Шли они ночью, когда спадала жара. Но вечерам бушмены слышали, как они рычали у пруда. В полночь они уходили, зная, быть может, что пруд высыхает.
Старик, возглавлявший общину, решил последовать примеру львов.
— Квагг становится все меньше и меньше, — сказал он. — Они тоже ищут воду. Но от жажды квагги страдают меньше, чем львы. А бушмен похож на льва: он должен пить после еды. Мы отсюда уйдем. Но сначала мы наполним водой все наши горшки, тыквы и страусиные яйца.
Рано утром пошли они по следам львов. Женщины, нагруженные поклажей, замыкали шествие. Но Суолла обогнала их и, подбежав к Дакуину, сказала ему, что девушка, которая спала с ней на одной циновке, пошла на рассвете к пруду; ее мучила жажда, и она хотела напиться, но назад она не вернулась. В суматохе о ней забыли, но сейчас она, Суолла, вспомнила о своей подруге. Не вернется ли Дакуин к пруду узнать, что сталось с девушкой?
Дакуин побрел назад, а старику сказали, что одна из девушек пропала.
Однако вождь велел продолжать путь.
— Гадальные кости говорят, что нужно спешить. Солнце раскаляет пески, пруды высыхают.
Они отдыхали в тени до вчера, а когда зашло солнце, продолжали путь. Суолла часто оглядывалась, но Дакуина не было видно. Они вернулись к своему старому становищу, а Дакуин так и не пришел. Пруды высыхали, и бушмены пошли дальше. Но Суолла осталась: она ждала Дакуина.
Дакуин, узнав об исчезновении девушки, рысью побежал к пруду. Но у пруда ее не было. Он вышел за частокол, стал звать ее. Никакого ответа. Вдруг увидел он следы на песке: отпечатки лап льва, волочившего по земле какое-то тело.
«Значит, один из львов остался у пруда, — подумал Дакуин. — Он хотел подстеречь добычу. И девушка попала в западню».
Дакуин посмотрел на каменную гряду, за которой скрылось его племя. Нужно догнать ушедших. Но желание отыскать пропавшую девушку одержало верх. После недолгих колебаний он достал стрелу из колчана и, крадучись, пошел по следам льва. Они привели его к песчаному холму, и, поднявшись на вершину, он услышал громкое мурлыканье. Заглянув в ложбину, увидел он львицу, сидевшую близ распростертой на земле девушки.
Вдруг рука девушки шевельнулась. Львица заметила это движение, повернула круглую голову и увидела Дакуина. Черная губа ее приподнялась, обнажив клыки, когти впились в грудь девушки. Потом она встала, и Дакуин заметил, что кожа у нее на брюхе обвисла. Должно быть, ее львята недавно погибли. Она посмотрела на мертвую девушку, обнюхала ее и вдруг зарычала и, задрав хвост, бросилась на Дакуина.
Он пустил две стрелы, одну за другой, потом положил лук на землю, набрал две пригоршни песку и, швырнув их в морду львицы, покатился вниз, по крутому склону холма. Скатившись в ложбину, он вскочил. Глаза его были запорошены песком, он ничего не видел и все-таки бежал, спотыкаясь и громко крича. За его спиной слышалось рычание разъяренной львицы.
Наконец он увяз в глубоком песке и, измученный, упал.
Он лежал, прислушиваясь к страшному рычанию, и не было у него сил подняться. Солнце жгло ему затылок; обеими руками он заслонился от солнечных стрел.
Когда он, собравшись с силами, встал, его поразила странная тишина. Львица больше не рычала.
У Дакуина стучало в висках, пересохло в горле. Он знал, что смерть караулит его у пруда, но жажда томила его, и он побрел по песку туда, где был пруд. Когда он вошел в узкий проход, первое, что он увидел, была морда львицы, ее оскаленные клыки и желтые глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15
Осторожно переступили они через нее, но, сделав несколько шагов, снова остановились. Они услышали какой-то стук.
— Это гаузакен (кистехвост), — прошептал Дакуин. — Гаузакен стучит иглами.
Крагу не приходилось охотиться на кистехвостов.
— Мы его не поймаем, — проворчал он. — Гаузакен пуглив, он убежит от нас в темноту.
Но кистехвост попытался пробраться к выходу и, скользнув между ног Крага, свалил его. Дакуин ткнул животному в морду пылающий факел и нанес ему удар по носу. Взяв кистехвоста за передние лапы, они потащили его к выходу, где их радостно встретили караульные, обеспокоенные долгим отсутствием товарищей.
Мясо убитого животного понравилось бушменам. Они съели все, до последнего куска, а иглы спрятали.
Долго сидели они у костра и говорили о древних людях, проложивших этот тоннель в холме, а Краг прислушивался, не идут ли волшебники.
О том, кто такие эти «волшебники» и что они тут делают, бушмены не имели ни малейшего представления и верили на слово старикам, говорившим, что волшебники охраняют холм.
Они достали гадальные кости, желая знать, что скажут они о волшебниках. Но кости не могли сказать ничего нужного; бушмены привыкли гадать на костях перед тем, как отправиться на охоту, спрашивали они их также о том, какая будет погода, но волшебниками кости, по-видимому, не интересовались, и Краг спрятал их в мешок.
Взяв факелы, бушмены снова вошли в тоннель искать черный минерал «тто».
Они нашли пласт белого кварца с желтыми крапинками, а в конце тоннеля увидели скелет человека с расколотым черепом; тут же, на земле, лежали синие бусы. Должно быть, они были завезены сюда из Тира; много веков назад такие бусы играли важную роль в меновой торговле с туземцами западного побережья. Бушмены, захватив свою находку, продолжали исследовать тоннель, и наконец свет факелов упал на блестящий черный пласт в стене подземелья. Это был «тто». Они наполнили мешки обломками «тто» и, спотыкаясь, побрели к выходу.
На площадке перед тоннелем увидели они волшебников, сидевших на корточках, и в ужасе завопили. Волшебники немедленно обратились в бегство, бежали они на четвереньках.
— Обезьяны! — воскликнул Дакуин и стал прыгать и гримасничать, передразнивая павианов.
— Никаких волшебников здесь нет, — заявил он. — Мы видели летучих мышей, иниоко и гаузакена в пещере, которую вырыли древние люди. Летучие мыши, иниоко и гаузакен не боятся волшебников. Я тоже их не боюсь. Мы останемся здесь и будем сушить мясо.
На склоне горы паслись черные антилопы.
Дакуин взял свой лук и спустился в ложбину. Краг сощурил глаза.
— Кто привел вас сюда — он или я? Сейчас волшебников здесь нет, но они скоро вернутся. Так говорят кости. Мы отсюда уйдем.
Он отправился в путь, и один из бушменов последовал за ним, но другой остался у входа в тоннель.
Когда Дакуин вернулся, сгибаясь под тяжестью добычи, его встретил один Кассо. Дакуин бросил мясо на землю, стер со лба пот, стекавший ему в глаза, и понял, что Краг и другой бушмен ушли, захватив свои циновки, мешки и оружие.
— Они указали место, где мы встретимся? — спросил он.
— Они ушли, потому что боялись волшебников. Так сказал Краг.
— Больше ничего он не сказал?
— Краг привел нас сюда. Он рассердился, потому что Дакуин ушел на охоту. И он боялся волшебников.
— Краг — хороший вождь. Он возьмет камень, плюнет на него и бросит на землю вместе со своими дурными мыслями. Мы поедим, потом пойдем туда, где я убил черную антилопу, взвалим тушу на плечи и догоним Крага.
К вечеру они догнали Крага и его спутника, которые сидели под деревом на берегу реки. Дакуин сбросил с плеч ношу и помог разложить костер.
Все четверо сытно поели, а на следующий день Дакуин спросил Крага, не хочет ли он остаться у реки и поохотиться.
Видя, что Дакуин подчиняется авторитету вождя, Краг сменил гнев на милость. Три дня провели они у реки, охотились и сушили мясо. Однажды подошли они к кафирской деревне, покинутой жителями. Тропы, проложенные к водоему, к огородам и к соседней деревушке, поросли травой.
Бушмены вошли в крааль и увидели, что он полуразрушен слонами: тростниковые крыши были сорваны, огромные корзины, сплетенные из высокой травы «тамбуки», растоптаны, а хранившийся в них маис съеден.
Птицы закончили разграбление, начатое слонами, и во всем краале не осталось ни единого зернышка.
Вид этого разграбленного крааля окончательно убедил бушменов в том, что никакого смысла не имеет возделывать землю. Правда, слоны не часто уничтожают посевы, но саранча и другие насекомые каждый год взимают дань с земледельцев. Долго рассуждали они о преимуществах кочевого образа жизни, но в конце концов Дакуин стал защищать уклад жизни кафиров.
— Земля, — сказал он, — принадлежит людям, которые живут все вместе и защищают свое имущество, а бушменов загнали в пустыню.
— Бушмен свободен, над ним нет господина, — гордо заявил Краг.
— Если бы бушмены подчинились одному вождю, они победили бы всех врагов.
— Видишь этот разрушенный крааль? Племя не помогло людям, которые здесь жили.
— Но у кафиров есть земля, вода, дичь, а мы приходили сюда тайком.
— Мы — хозяева. И на этой земле мы охотились.
Дакуин, смотревший вдаль, указал на юг.
— Видишь столб дыма? Разведчики напали на наш след и подают сигналы своему племени.
Краг увидел столбы дыма не только на юге, но и на севере, и на востоке. Он посмотрел на своих спутников.
Двое дали ему совет.
— Наша тропа ведет туда, где заходит солнце. И путь свободен: там нет дыма.
Краг посмотрел на Дакуина, но тот ждал, что скажет вождь.
— Мы пойдем на юг, — решил Краг. — Мы пойдем туда, где дым поднимается к небу. Кафиры хотят заманить нас в ловушку. Так же поступаем и мы, когда охотимся на газелей. Они устроили засаду в той стороне, где нет дыма.
Решение Крага было одобрено всеми, не исключая и Дакуина. Они покинули крааль и пошли на юг, избегая проложенных троп. Шли они гуськом, а Кассо, замыкавший шествие, сглаживал отпечатки ног на песке. Нужно было подвигаться с величайшей осторожностью, чтобы не спугнуть антилоп, которые паслись на лугу. Если животные обратятся в бегство, кафиры догадаются, что кто-то их спугнул.
Однако кафиров не было видно, пока беглецы не поднялись на холм, возвышавшийся в конце долины, где раскинулась кафирская деревушка. С любопытством смотрели они на хижины, маисовые поля, огороды, на женщин, доивших коров. Вдруг женщины подняли крик.
Дакуин подумал было, что кафиры заметили пришельцев, но вскоре он убедился в ошибочности своего предположения.
Из густых зарослей в противоположном конце долины вышло стадо слонов. Впереди выступал огромный слон-вожак, за ним шли молодые слоны и наконец слонихи со слонятами. Стадо двигалось прямо на крааль. Подстрекаемые воплями женщин, мужчины бросились ему навстречу. Они размахивали ассегаями и кричали: «Умтагати!»
Вожак поднял хобот и оглушительно затрубил. Все стадо остановилось, слоны мотали головой, слонихи хлопали ушами. Снова затрубил вожак, и стадо рванулось вперед, а воины побежали назад, к женщинам, которые спешили вытащить из хижин домашнюю утварь. Нагруженные скарбом, кафиры покинули крааль и, поднявшись на пригорок, развели костры.
Слоны не разрушили хижин. Они двинулись в ту сторону, где находились поля и огороды, растоптали изгороди, уничтожили тыквы, маис и запас зерна в житнице. Когда все было съедено, вожак дал сигнал к отступлению. Сам он замыкал шествие.
Воины бежали за стадом, кричали: «Умтагати!» — и швыряли камни.
Если какой-нибудь из камней попадал в цель, слон-вожак круто поворачивался и начинал трубить. Рев его немедленно обращал в бегство преследователей.
Когда стадо скрылось в лесу, кафиры вернулись в свою деревушку.
Бушмены, бывшие свидетелями набега, посмотрели друг на друга, и Краг сказал:
— Пусть другие племена возделывают землю, а мы, бушмены, будем охотиться.
Воспользовавшись смятением в кафирском поселке, они покинули долину и благополучно вернулись домой.
Они принесли много сушеного мяса и мешки, наполненные «тто».
Вечером у костра они рассказывали друзьям об удивительных своих приключениях, а зачарованные слушатели ловили каждое их слово.
Глава XX
ПРУД ЗЕБР
В бесплодной стране, где поселились бушмены, дичи было мало. Антилопы-канны и газели перебрались на другие пастбища, а бушменам приходилось довольствоваться мясом зебр. Охота на зебр сопряжена была с большими трудностями и требовала выносливости, ловкости и терпения. Каждый охотник-бушмен, несмотря на свой маленький рост, был атлетом. Подстрелив зебру, пришедшую на водопой, он гнался за раненым животным, добивал его ассегаем, а затем, сгибаясь под тяжестью ноши, плелся назад в поселок. И часто случалось ему проходить большие расстояния по песку под палящими лучами солнца.
Каждый водоем в окрестностях поселка был хорошо известен бушмену, потому что только у пруда мог он подстрелить дичь.
Был он также и неплохим ботаником. От старика, возглавлявшего маленькую общину, Дакуин узнал новый способ убивать дичь.
Когда газели покинули бесплодную страну, а озерца и лужи начали высыхать, старик открыл ему свою тайну. От «древних людей» — своих предков — знал он о существовании сильного растительного яда, убивающего животных.
Вместе со своей женой он провел много дней в степи, отыскивая редкое растение, а затем призвал Кару и еще четырех бушменов. Их он спросил, знают ли они водоем, который находится на расстоянии трех дней поселка, в русле высохшей реки? Водоем этот расположен у подножия каменной гряды.
Да, это место хорошо они знали. Называется оно Крагга-камма, и там водятся львы.
— Ступайте к этому пруду, — сказал старик, — и обнесите его стеной из кольев. Оставьте в частоколе отверстие для квагг, приходящих на водопой. Когда солнце пройдет по небу столько раз, сколько пальцев на руке, я приду к вам и принесу яд. Но сначала мы спросим совета у гадальных костей.
Бушмены столпились вокруг старика, который присел на корточки и бросил кости сначала справа налево, потом слева направо. Так как оба раза кости предсказали удачную охоту, то на следующее утро пятеро охотников отправились в путь.
А на пятое утро старик покинул поселок. Сопровождал его Дакуин, который нес страусиные яйца, наполненные водой. Вышли они задолго до рассвета, самые жаркие часы провели в тени, а на четвертый день увидели костры, разложенные Кару и его спутниками, поджаривавшими мясо зебры. Частокол был построен, и Кару сказал, что в первый же вечер зебры пришли на водопой. Они остановились около частокола, но не посмели войти в ворота. Всю ночь стояли они, поглядывая на странную стену, а утром ушли, так и не утолив жажды.
На следующий вечер в ворота вошла антилопа-канна, а квагги последовали за ней. Они протиснулись в узкий проход, и одна из зебр погибла под копытами своих товарищей. Мясо ее поджаривается сейчас на углях.
— Мы им дадим еще один день, — сказал старик. — Когда они привыкнут к частоколу, я приготовлю яд. Сейчас мы будем есть.
Они поели и улеглись спать в ложбине между двух песчаных дюн, а утром собрали по приказанию старика хворосту и больших листьев.
Вечером квагги пришли на водопой, и на следующий день бушмены отнесли ветки к пруду, устроили из них что-то вроде настила на воде и положили на него большие листья. Когда вдали показались зебры, шедшие на водопой, старик достал из мешка какой-то коричневый порошок и густо посыпал им листья.
Потом бушмены крадучись ушли и спрятались за песчаный холмик. Зебры подошли к пруду и в нерешительности остановились. Крупный жеребец вытянул шею, фыркнул и смело вошел в проход. Остальные последовали за ним.
Долго прислушивались бушмены к плеску воды; наконец животные, напившиеся первыми, вышли из-за частокола.
Пройдя шагов сто, пять зебр покачнулись и упали.
Остальные метнулись в сторону, покосились на неподвижные тела и умчались галопом.
— Почему они издохли? — спросил бушмен старика.
— Коричневый порошок очень ядовит, — ответил тот. — Он убивает быстро. Я посыпал им листья, лежавшие на ветках. Квагги, вошедшие первыми, наступили на ветки, и листья упали в воду. Первые квагги проглотили яд вместе с водой. Но потом яд опустился на дно, и остальные квагги напились и остались живы. Мы тоже можем пить эту воду, она нам не повредит. А теперь мы сдерем шкуры с мертвых квагг. Пусть двое из нас вернутся домой и приведут сюда всех оставшихся в поселке.
Два охотника, взяв на дорогу несколько кусков мяса, отправились в путь, а остальные принялись за работу. Содрав шкуры, они растянули их на земле, волосами вниз, и прибили колышками. Затем они разрезали мясо на длинные полосы, построили помост из веток и разложили полосы сушиться на этом помосте.
Поев, они легли спать.
Когда пришли женщины и дети, усталые и очень голодные, старик снова посыпал листья порошком, но на этот раз издохли только три квагги, потому что ядовитого порошка осталось очень мало — одна щепотка.
Бушмены устроили пиршество и наелись до отвала, а оставшееся мясо было разрезано на полосы и высушено.
Здесь у пруда прожили они довольно долго. Все были сыты и веселы. А затем пришли львы. Они двигались с запада на восток, в плодородную страну, где росли леса и струились реки. Шли они ночью, когда спадала жара. Но вечерам бушмены слышали, как они рычали у пруда. В полночь они уходили, зная, быть может, что пруд высыхает.
Старик, возглавлявший общину, решил последовать примеру львов.
— Квагг становится все меньше и меньше, — сказал он. — Они тоже ищут воду. Но от жажды квагги страдают меньше, чем львы. А бушмен похож на льва: он должен пить после еды. Мы отсюда уйдем. Но сначала мы наполним водой все наши горшки, тыквы и страусиные яйца.
Рано утром пошли они по следам львов. Женщины, нагруженные поклажей, замыкали шествие. Но Суолла обогнала их и, подбежав к Дакуину, сказала ему, что девушка, которая спала с ней на одной циновке, пошла на рассвете к пруду; ее мучила жажда, и она хотела напиться, но назад она не вернулась. В суматохе о ней забыли, но сейчас она, Суолла, вспомнила о своей подруге. Не вернется ли Дакуин к пруду узнать, что сталось с девушкой?
Дакуин побрел назад, а старику сказали, что одна из девушек пропала.
Однако вождь велел продолжать путь.
— Гадальные кости говорят, что нужно спешить. Солнце раскаляет пески, пруды высыхают.
Они отдыхали в тени до вчера, а когда зашло солнце, продолжали путь. Суолла часто оглядывалась, но Дакуина не было видно. Они вернулись к своему старому становищу, а Дакуин так и не пришел. Пруды высыхали, и бушмены пошли дальше. Но Суолла осталась: она ждала Дакуина.
Дакуин, узнав об исчезновении девушки, рысью побежал к пруду. Но у пруда ее не было. Он вышел за частокол, стал звать ее. Никакого ответа. Вдруг увидел он следы на песке: отпечатки лап льва, волочившего по земле какое-то тело.
«Значит, один из львов остался у пруда, — подумал Дакуин. — Он хотел подстеречь добычу. И девушка попала в западню».
Дакуин посмотрел на каменную гряду, за которой скрылось его племя. Нужно догнать ушедших. Но желание отыскать пропавшую девушку одержало верх. После недолгих колебаний он достал стрелу из колчана и, крадучись, пошел по следам льва. Они привели его к песчаному холму, и, поднявшись на вершину, он услышал громкое мурлыканье. Заглянув в ложбину, увидел он львицу, сидевшую близ распростертой на земле девушки.
Вдруг рука девушки шевельнулась. Львица заметила это движение, повернула круглую голову и увидела Дакуина. Черная губа ее приподнялась, обнажив клыки, когти впились в грудь девушки. Потом она встала, и Дакуин заметил, что кожа у нее на брюхе обвисла. Должно быть, ее львята недавно погибли. Она посмотрела на мертвую девушку, обнюхала ее и вдруг зарычала и, задрав хвост, бросилась на Дакуина.
Он пустил две стрелы, одну за другой, потом положил лук на землю, набрал две пригоршни песку и, швырнув их в морду львицы, покатился вниз, по крутому склону холма. Скатившись в ложбину, он вскочил. Глаза его были запорошены песком, он ничего не видел и все-таки бежал, спотыкаясь и громко крича. За его спиной слышалось рычание разъяренной львицы.
Наконец он увяз в глубоком песке и, измученный, упал.
Он лежал, прислушиваясь к страшному рычанию, и не было у него сил подняться. Солнце жгло ему затылок; обеими руками он заслонился от солнечных стрел.
Когда он, собравшись с силами, встал, его поразила странная тишина. Львица больше не рычала.
У Дакуина стучало в висках, пересохло в горле. Он знал, что смерть караулит его у пруда, но жажда томила его, и он побрел по песку туда, где был пруд. Когда он вошел в узкий проход, первое, что он увидел, была морда львицы, ее оскаленные клыки и желтые глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15